Глава шестая. Парамита терпения.

Если мы действительно хотим сохранить драгоценную Бодхичитту, мы должны уделить особое внимание практике этой парамиты, ибо именно терпение позволяет Бодхисаттве справиться со своим злейшим врагом — гневом. Буддизм, пожалуй, говорит о гневе больше, чем ка­кая бы то ни было другая религия. Под этим словом понимается всякое «озлобленное раздражение (нетерпимость) по отношению к существам, к [своему] страданию, к оружию, колючкам или другим вещам, причи­няющим страдание; злонамеренность по отношению к объектам¹³». Причем буддизм не делает исключения и для так называемого правед­ного гнева, считая, что он омрачает ум волной бурной неконтролируемой страсти.

Гнев, как никакая другая клеша, подрубает под корень обет Бодхисаттвы трудиться на благо всех живых существ. Как сказано в Упали-парипричха-сутре: «Если, практикуя Махаяну, Бодхисаттва под влияни­ем желания будет преступать обеты в течение кальп, неисчислимых, как песчинки Ганга, все же нарушение, допущенное им, невелико. Но, если Бодхисаттва, пусть даже один единственный раз преступит обет под вли­янием гнева, он допустит тягчайшее нарушение. Почему это так? Бодхи­саттва, нарушающий обеты под влиянием желания, сохраняет связь с живыми существами, а Бодхисаттва, нарушающий обеты под влиянием гнева, полностью отсекает эту связь. ... Нарушение обетов под влияни­ем гнева — это тягчайшее нарушение, существенный изъян, страшное падение, порождающее труднопреодолимые препятствия в [осуществле­нии] Дхармы¹⁴ ».

Вот почему Шантидева начинает изложение парамиты терпения (санскр. ksanti-paramita) с обсуждения пагубности гнева (ст. 1—6), спо­собного уничтожить все благодеяния, накопленные за тысячу кальп. Причина возникновения гнева, как и других клеш, кроется в цепляний за «я», из которого рождаются желания и страхи. Если же наши желания не осуществляются, мы начинаем испытывать недовольство, на почве кото­рого и развивается гнев (ст. 7). Именно поэтому Шантидева говорит о порочности не только гнева, но и всякой удрученности, подавленности и печали, ибо они не только препятствуют нам в достижении наших целей, но и способствуют появлению гнева (ст. 8—И).

В Шикшасамуччае Шантидева, цитируя Дхармасамгити-сутру, говорит о трех видах терпения:

1) терпение в отношении страданий;

2) терпение, возникающее при размышлении о Дхарме;

3) терпение при взаимодействии с другими существами.

Все эти виды терпения подробно обсуждаются в Бодхичарья - аватаре. Прежде всего, Бодхисаттва, решивший одолеть свои клеши на благо всех живых существ, должен научиться терпеливо сносить неболь­шие телесные страдания (ст. 12—21). Это первый шаг, который позво­лит нам впоследствии выйти победителем из схватки с клешами. И здесь терпение — это высшая доблесть, высший героизм, с которым не срав­нятся никакие подвиги на полях сражений. Ибо оно помогает нам укро­тить наш «необузданный ум», способный причинить вред и нам самим, и существам, нас окружающим. К тому же в страдании можно усмотреть и множество качеств, полезных для духовного развития: оно усмиряет гор­дыню, пробуждает «сочувствие ко всем существам в самсаре, страх пе­ред пагубным и стремление к Победителям».

Нашим соратником в борьбе с гневом должна быть Дхарма (ст. 22—33). В этой главе Шантидева впервые предлагает нам цепочку традиционных доводов, ведущих к постижению взаимосвязи причин и следствий. С материалом такого рода мы подробно познакомимся позже, в девятой главе, при обсуждении парамиты мудрости. Здесь же цель Шантидевы — доказать, что все явления (включая и те, что вызывают страдание) возникают в силу множества разнообразных условий. Ни одно из самсарических явлений не обладает постоянством, неизменно­стью и независимостью, ничто не существует вне связи с предше­ствующими причинами и последующими плодами. Все иллюзорно и призрачно. И если все явления, все поступки и помыслы существ определяются великим разнообразием причин, как же можем мы ви­нить в своих несчастьях какого-то одного человека или явление? Раз­ве не абсурден наш гнев?

Как же мы должны поступать, когда другие существа причиняют нам вред (ст. 34—134)? Для того, чтобы удержаться от гнева и сохранить терпение в этой ситуации, нам необходимо взрастить в себе сострадание к су­ществам, которые ежедневно и ежечасно наносят ущерб самим себе своими пагубными деяниями (ст. 34—38). Кроме того, нужно всегда помнить, что незрелые существа, причиняющие нам вред, действуют не по собственной воле, а под влиянием клеш. И потому именно клеши и есть наши настоящие враги (ст. 39—41).

Существует еще один действенный метод, который позволяет со­хранить терпение в сложной ситуации. Шантидева предлагает нам заду­маться о том, что все те существа, которые сегодня причиняют нам зло, в прошлом сами страдали от наших дурных деяний (ст. 42—75). И потому лишь самих себя можем мы обвинять в тех бедах, которые выпадают нам на долю.

Очень часто причиной гнева становится зависть к успехам, славе и благополучию других существ (ст. 76—98). И снова Шантидева пред­лагает нам взглянуть на себя со стороны. Разве не мы сами повинны в том, что не породили причин для достижения славы и почестей?

Да и что такое — богатство, слава и почести? Всего лишь оковы, мешающие нам прийти к Пробуждению. А потому враги, избавляющие нас от этих оков, в действительности, оказывают нам неоценимую услу­гу. Здесь Шантидева переходит к обсуждению важнейшей темы — пра­вильного отношения к врагам (ст. 99—108). С точки зрения буддизма, враг играет важнейшую роль в духовном развитии, ибо, провоцируя нас своими дурными поступками, он одновременно «содействует нам в дея­ниях Бодхисаттвы». Ведь только в отношениях со своими врагами мы можем развивать высшее совершенство — терпение, которое позволит нам достичь Пробуждения. А потому своих врагов мы должны почитать наравне со святой Дхармой, ибо они способствуют обретению благород­ных качеств Будды (ст. 109—118).

Эта глава завершается цитатами из Гандавьюха-сутры (ст. 119— 134), созвучными с основными идеями автора,