Крайняя прижимистость и скупость

Любое выражение из первого столбца подходит одному че­ловеку для описания людей или событий, которые другим чело­веком могут быть описаны при помощи соответствующего вы­ражения из второго столбца. Читателю может казаться, что не­которые из приведенных выше выражений так уничижительны, так полны предрассудков, что употреблять их могут только са­мые невежественные и фанатичные люди; но это к делу не относится. На что необходимо обратить внимание, так это на легкость, с которой мы замечаем погрешности в чужих семанти­ческих картах, при этом практически не замечая погрешностей в своих собственных семантических туннелях реальности. Если бы читатель родился в Арканзасе в 20-х годах нашего века, первое выражение в первом столбце могло бы показаться ему естественным, точным и нормальным обозначением первого работника НАСЦН*, прибывшего для защиты интересов не­гров.

Символизм этих вопросов затрагивает не только область лингвистики. Так, к примеру, анекдотический англичанин, ко­торый каждый вечер переодевался к ужину, живя в заброшен­ной тропической хижине, отнюдь не был дураком. Он сохранял вокруг себя английскую действительность третьего контура, чтобы не быть втянутым в реальность туземцев. Посмотрите, что произошло с Курцем из «Сердца тьмы» Джозефа Конрада, когда африканский туннель реальности вытеснил его европей­ский туннель.

Человеку хватает нескольких недель в тюрьме, чтобы пре­вратиться в «осужденного», и, что бы он ни думал о себе прежде, всего нескольких недель в армии, чтобы превратиться в «сол­дата».

Эти замечания продолжают объяснение высказанного нами ранее утверждения, что сознание и его содержимое функционально идентичны. Природа символьного процесса такова, что, если он уже начался, для человека практически невозможно (не имея профессиональных нейрологических знаний) избавиться от

* НАСЦН — Национальная ассоциация содействия цветному населению. — Прим. ред.

созданного им же или навязанного окружающей средой тунне­ля реальности.

Курт Сэксон является автором книги «Джеймс Бонд для бед­няка» — учебника, в котором собраны все возможные сведения о практических приемах, при помощи которых можно убить или искалечить человека, «Выживателя» — четырехтомного труда на эту же тему, рассказывающего, где достать любые возможные виды оружия, «Гниющего корня» — резкой критики в адрес Алекса Хэйли, предположившего, что рабство было про­явлением несправедливости по отношению к черному населе­нию, и нескольких других книг такого же рода. Имя мистера Сэксона не встречается в либеральных журналах, которые определяют популярность автора, но, несмотря на это, он имеет обширный круг читателей среди апокалиптических ультрапра­вых сект.

В 1970-х годах мистер Сэксон писал, что к 1982 году Штаты будут почти полностью уничтожены. Он объяснял это тем, что правительство большими налогами лишило бизнес «конку­ренции», в то же время субсидировав 30 миллионов «неконку­рентоспособных» за счет программы вэлфэра и еще 30 миллио­нов — за счет социального страхования. Таким образом, эта страна, по словам Сэксона, превратилась в «Диснейленд для придурков».

В 1982 году, согласно прогнозу Сэксона, вся американская экономика должна была прийти к краху. «Миллионы налого­плательщиков останутся без работы... Миллионы, сидящие сей­час на валиуме и других транквилизаторах, сойдут с ума, когда не смогут больше их приобретать. Наркоманы будут кишеть вокруг аптек в поисках дозы, уничтожая все, что им не удастся украсть...» Мы окажемся беззащитными перед нападением рус­ских, потому что «наши политики так увлечены заботой... о неконкурентоспособных иждивенцах, что у нас не останется средств на дальнейшее развитие промышленности с целью под­держания обороноспособности страны. Но, даже если я ошиба­юсь, от нашей испорченной профсоюзами, капризной рабочей

силы нельзя ждать производительности, с которой наши роди­тели работали на военных предприятиях в конце 30-х — начале 40-х годов». Сэксон сообщает нам, что единственный выход — в том, чтобы покупать фермы, заказывать его книги об эффек­тивных способах уничтожения людей и запасаться различными видами оружия для того, чтобы уничтожать «плодящихся слабо­умных и паразитов», которые покинут обреченные города и отправятся отнимать ваш урожай.

Мистер Сэксон считал это объективным прогнозом, основан­ным на нерушимых «законах» социологии и экономики, кото­рые он почерпнул из писаний госпожи Айн Ранд. Ему не при­ходило в голову, что апокалиптический туннель реальности, в котором он живет, представляет собой художественное произ­ведение, в котором отражается его личное эмоциональное бес­покойство и враждебность.

Джон Уайт считает, что Земля сдвинется со своей оси не позднее 1999 года. Это будет сопровождаться «значительными человеческими жертвами», и в результате цивилизация будет почти полностью уничтожена. Единственный выход для вас, говорит он, это удалиться на ферму (в духе мистера Сэксона), где вы, вероятно, все равно будете стерты с лица земли, но при этом у вас будет преимущество перед горожанами в том, что, когда земная ось начнет сдвигаться и повсюду начнутся земле­трясения, на вас не будут падать небоскребы.

Мистер Уайт считает это объективным прогнозом, основан­ным на вечных «законах» кармы, которые он узнал от различных оккультистов и гуру. Он также ни в коем случае не считает апокалиптический туннель реальности, в котором живет, худо­жественным произведением, отражающим его личное эмоцио­нальное беспокойство и враждебность.

Мистер Уайт также считает, что многие НЛО на самом деле являются демонами и что после того, как произойдет сдвиг земной оси, многие из нас отправятся в «ад», но, к счастью, не навсегда, а только «на неопределенный срок».

Если мы смотрим на мир, не имея ни одной идеи, то видим только хаос, бесформенную пустоту, существовавшую до того, как «Бог» (интеллект) начал создавать мир (систему).

Как только мы, создав наш собственный мир, становимся «образом и подобием Бога», у нас появляется модель этого хаоса. Эта модель очень удобна — без нее мы не были бы людьми, — но может ввести нас в заблуждение, когда мы забы­ваем, что сами ее создали.

Ни одна из моделей реальности, рассмотренных в этой гла­ве, какой бы странной она ни казалась некоторым читателям, не является более надуманной, чем официальная модель реаль­ности, известная как консенсусная (а в сущности, среднестатис­тическая) реальность. И эта модель вовсе не так консенсусна, как это кажется на первый взгляд. Отъедьте на сто миль в любом направлении — и увидите, как консенсус начнет разрушаться. Отьедьте еще на тысячу миль в любом направлении — и от этого консенсуса почти ничего не останется...

«Люди Земли — это острова, — сказал Клемент Этли, — кричащие друг другу через океаны непонимания». Каждый ос­тров — это отдельный туннель реальности, созданный а) нашей культурой, б) нашей субкультурой и в) мифотворцем, или ху­дожником, живущим в каждом из нас и представляющим ту самую нсокрушимую индивидуальность, которая делает меня и вас уникальными человеческими созданиями, а не просто вос­производимыми копиями, как муравьи в муравейнике.

Роберт Антон Уилсон является автором «Космического кур­ка», «Кота Шрёдингера», «Секса и наркотиков» и нескольких других книг. Подобно именам мистера Сэксона и мистера Уай­та, имя Уилсона не появляется в либеральных журналах, опре­деляющих важность того или иного автора; тем не менее он имеет широкий круг читателей среди любителей научной фан­тастики, политиков-либертарианцев и ветеранов Революции Сознания.

Уилсон верит, что уже в этом десятилетии будут созданы средства, продлевающие жизнь, и химические вещества, повы-

шающие уровень интеллекта, а к 2010 году они будут использо­ваться повсеместно. Придерживаясь менее радикальных взгля­дов, чем д-р Силверстайн, Уилсон не предполагает, что бес­смертие будет достигнуто раньше середины следующего века, но надеется, что средства, продлевающие жизнь, позволят ему дотянуть до того времени.

Уилсон предполагает, что к 2028 году большая часть челове­чества переселится с Земли в космические города. Он также считает, что более высокие, чем у людей прошлого, уровень интеллекта и продолжительность жизни позволят этим посе­ленцам постепенно стать Сверхлюдьми в сравнении с истори­ческим средним человеком.

Уилсон считает, что достоверность этих прогнозов подтвер­ждается научными вероятностями, но он не думает, что их гарантируют какие-либо жесткие экономические или карми­ческие законы. Он сознает, что именно он является создавшим этот туннель реальности творцом, что этот туннель был создан его собственным мозгом и выражает его собственные надежды и желания в той же мере, что и математические вероятности. Он сознает, что этот туннель реальности делает его счастливым, творческим, занятым и полным жизни человеком.

Уилсон считает, что его туннель реальности ничуть не глу­пее, а наоборот — гораздо интереснее любого другого туннеля реальности.

Упражнения

1. Используя модель четвертого контура, попытайтесь опреде­лить, какие специфические импринты создали туннель ре­альности мистера Сэксона.

2. Примените этот же анализ к мистеру Уайту и мистеру Уилсону.

3. Примените этот же анализ к Иисусу, Гитлеру, Уолту Уит­мену и вашим собственным отцу и матери.

4. Напишите критический анализ этой главы с позиций хрис­тианского фундаментализма.

Глава 16

Принцип SNAFU*

...Особая природа этой игры... не позволяет [ее участникам]

остановить се после того, как она началась. Такие ситуации

мы будем называть бесконечными играми.

Уотцлавик, Бивин, Джексон. Прагматика человеческого общения

*SNAFU—амер. жарг. слово, обозначающее путаницу и неразбериху, возника­ющую в результате бурной, но не совсем разумной деятельности. Аббревиатура от situation normal, all fucked up (обстановка нормальная, полный бардак). — Прим. ред.

Социобиология млекопитающих, основанная на функцио­нировании древних нейральных контуров старой части мозга, содержит много факторов, препятствующих эволюции одомаш­ненных приматов к подлинной свободе и объективному разуму.

Главный из этих «реакционных» факторов был описан в моем романе «Иллюмшютус!» как Принцип SNAFU, или Закон Челине*. Он гласит, что общение возможно только между рав­ными.

Это было упрощение, оправданное в фантастическом (сати­рическом) произведении. Более точная формулировка этого «закона» выглядит так:

Адекватное общение свободно протекает между равными. Обще­ние между неравными искажается и затрудняется ритуалами До­минирования и Подчинения второго контура, которые неизбежно приводят к возникновению коммуникативных помех и Бесконеч­ной Игры.

Политическая власть, как однажды сказал один типичный аль­фа-самец, растет из ствола винтовки**. Это верно как в метафо­рическом, так и в буквальном смысле. «Винтовка» может быть символической и совершенно абстрактной, состоящей из риту­ализированных социальных ожиданий («Не спорь с отцом!») или конкретной, состоящей из ненасильственных, но смертель­ных приемов, таких, например, как угроза отнять средства к биовыживанию путем лишения источника биовыживательных бумажек в капиталистическом обществе («Еще одно слово, Бумстед, и я вас уволю!»).

Живя по социобиологическим законам второго контура, каждый одомашненный примат немного врет, льстит или обхо­дит неприятные вопросы, обмениваясь сигналами с теми, кто находится выше него в иерархии.

*Хагбард Челине — один из персонажей «Иллюминатуса». — Прим. ред. **Очевидно, имеется в виду высказывание Мао Цзэдуна, в классическом русском переводе звучащее как «Винтовка рождает власть». — Прим. ред.

Каждая авторитарная структура может быть представлена в виде пирамиды с глазом наверху. Это — типичная схема любо­го правительства, любой корпорации, любой армии, любой бю­рократии, любой стаи млекопитающих. На каждой ее ступени участники несут бремя незнания по отношению к тем, кто нахо­дится выше их. Под этим понимается, что они должны очень, очень внимательно следить за тем, чтобы их природная сенсор­ная активность как сознательных организмов — работа зрения, слуха, обоняния, интерпретация воспринимаемого — находи­лась в согласии с туннелем реальности тех, кто находится выше их. Это совершенно согласуется с интересами выживания; от этого зависит статус в стае (и «надежное место»). Гораздо менее важ­но — роскошь, которую можно легко отбросить, — чтобы эти восприятия находились в согласии с объективными фактами.

Так, например, в ФБР при Дж. Эдгаре Гувере каждый агент должен был развить в себе способность везде видеть коммунис­тов-безбожников. Любой агент, чье восприятие показывало, что на самом деле в этой стране очень мало коммунистов-без­божников, в то время испытал бы когнитивный диссонанс — его или ее туннель реальности расходился бы с «официальным» туннелем реальности пирамиды. Даже говорить о подобных восприятиях означало вызвать подозрения в эксцентричности, интеллектуальной заносчивости или даже в принадлежности к тем самым коммунистам-безбожникам.

Примерно то же ожидало бы средневекового инквизитора-доминиканца, если бы он не обладал в должной мере способ­ностью везде «видеть» ведьм. В подобных авторитарных ситуа­циях важно видеть то, что видят Авторитеты (альфа-самцы). При этом неудобно и, может быть, даже опасно, видеть вещи объективно.

Но для тех, кто находится наверху, в глазу пирамиды, это приводит к одинаковому по величине и противоположному по знаку бремени всезнания. Все, что запрещено находящимся на дне (сознательные восприятие и оценка), требуется от правя­щей элиты, господствующего класса. Они должны стараться

видеть, слышать, обонять и т. д., а также думать и оценивать за всю пирамиду.

Но человеку с ружьем (карающим властям) мишень говорит только то, что, по мнению мишени, не заставит его нажать курок (уволить мишень с работы, отдать ее под трибунал). Эли­та, обремененная всезнанием, получает от своих подчиненных, обремененных незнанием, только такую обратную связь, кото­рая согласуется с ее предвзятыми мнениями и туннелями реаль­ности. Это бремя всезнания со временем становится другим, более сложным бременем незнания. Никто больше ничего не знает в действительности, а если кто-то и знает, то тщательно скрывает этот факт. Бремя незнания становится вездесущим. Все большая и большая часть сенсорного опыта становится не­выразимой.

Как замечает Пол Уотцлавик, объективно-подавляемое (не­выразимое) быстро становится субъективно-подавляемым (не­мыслимым). Никому не нравится постоянно чувствовать себя одновременно трусом и лжецом. Легче прекратить замечать различия между официальным туннелем реальности и экзистенци­альным фактом. Так ускоряется SNAFU и возникает бюрократи­ческое окоченение — последний этап перед тем, как вся мозговая активность прекратится и пирамида придет к клинической смерти как интеллектуальная единица.

Мы предполагаем, что «национальная безопасность» пред­ставляет собой еще один семантический призрак, эмпедоклов узел; что стремление к национальной безопасности — главная причина появления национальной опасности и мощного анти­интеллигентского механизма.

Как пишет Лири,

Секретность — первородный грех. Фиговый листок в Саду Эдема. Главное преступление против любви... Назначение жизни — в том, чтобы принимать, синтезировать и передавать энергию. Ком­муникативное слияние — цель жизни. Об этом вам скажет любая звезда. Общение — это любовь. Секретность, задержка сигнала, припрятывание, сокрытие, закрывание света мотивированы сты­дом и страхом.

Как очень часто случается, правые лишь наполовину правы из-за ложных доводов. Их слова превосходны: если за вами не водится грехов, вам нечего бояться подслушивания. Это точно. Но логи­ка — палка о двух концах. Тогда должны быть открыты для всех дела ФБР, досье ЦРУ и разговоры в Белом Доме. Пусть все будет открытым. Пусть правительство станет полностью прозрачным. Полиция и правительство — это первые, самые первые, кто дол­жен перестать скрывать свои действия.

То, что мой выдающийся коллега высказывает так поэтичес­ки, более функционально может быть выражено следующим образом:

Работа каждой службы тайной полиции должна наблюдаться элитными силами тайной-полиции-второго-порядка. Это вы­звано тем, что а) проникновение в среду тайной полиции с целью ниспровержения существующего правительства всегда будет основной целью как внутренних заговорщиков, так и враждебных зарубежных сил, и б) службы тайной полиции име­ют в своем распоряжении фантастические возможности для шантажа и запугивания остальных людей, в правительстве и вне его. Сталин расстреливал начальников тайной полиции одного за другим, стараясь избежать этой опасности. Как однажды тоскливо заметил Никсон (стенограмма разговора, присутство­вавшая в «уотергейтском деле»),

Да, Гувер знал свое дело. Он бы боролся. Вот так. Он бы серьезно задел кое-кого. Он бы запугал их до смерти. У него было досье на каждого. (Курсив мой. — Р. А. У.)

Таким образом, те, кто прибегает к услугам тайной полиции, должны наблюдать за ней, чтобы она не прибрела слишком большую власть.

Но тут в игру вступает зловещий бесконечный регресс. Лю­бая элитная полиция второго порядка также является объектом проникновения шпионов извне или, с точки зрения ее хозяев, угрозой в случае приобретения ею «слишком большой власти». Поэтому за ней также необходимо наблюдать с помощью тай-ной-полиции-третьего-порядка.

Короче говоря, если правительство имеет п порядков тайной полиции, шпионящих друг за другом, все они потенциально являются подозреваемыми, поэтому для обеспечения безопас­ности необходимо создать тайную полицию порядка п+1.И так далее до бесконечности.

На практике, конечно же, этот регресс заканчивается не в бесконечности, а в момент, когда каждый гражданин государ­ства начнет следить за каждым другим гражданином этого же государства или когда бюджет государства будет исчерпан.

В действительности структура системы национальной без­опасности всегда отличается от эмпедоклова бесконечного рег­ресса, необходимого для совершенной «безопасности». Эта брешь между «Вся нация под надзором со всеобщим прослуши­ванием и анализами мочи» и строго ограниченной реальной ситуацией с конечными ресурсами и конечным бюджетом вы­зывает процветание паранойи всех видов как в гражданской, так и в полицейской среде.

Советский Союз после 60 лет игр марксистской тайной по­лиции достиг точки, в которой альфа-самцы были напуганы художниками и поэтами.

В трансакциях типа «шпионаж-секретность» беспокойство вызывает еще большее беспокойство, а подозрение — еще большее подозрение. Сам акт участия, даже против своей воли, в игре тайной полиции — хотя бы в качестве жертвы или под­надзорного гражданина — в конце концов вызывает классичес­кие симптомы клинической паранойи.

Агент всегда знает, за кем следит он, но никогда не знает, кто следит за ним. Может быть, это его жена, его любовница, его секретарша, почтальон или лучший друг.

В любом государстве, если тайная полиция существует, каж­дый департамент и каждое министерство правительства и даже учреждения, которые не являются правительственными, вызы­вают подозрение у осторожных и умных людей в качестве возмож­ного фронта тайной полиции. Неглупым всегда придет в голову, что под вывеской организации с названием «ОГОГО» или

«Международные поставки карандашей и. резинок» может на самом деле скрываться ЦРУ или ФБР.

В подобной сети обмана быстро разрастаются теории загово­ра. Опыт показывает, что сплетни обязательно возникают там, где народ не может найти заслуживающие доверия источники информации, способные рассказать, что в действительности происходит. Автор настоящей книги, работая в движении за гражданские права, антивоенном движении, движении за лега­лизацию марихуаны и других диссидентских проектах, часто сталкивался с ситуацией, когда к нему подходил некто А и с ужасом говорил, что некто Б — агент тайной полиции, а затем, через некоторое время, некто С сообщал, что на самом деле агентом тайной полиции был А. Требуется неплохое знание нейрологических технологий, чтобы сохранять чувство юмора в среде тайной полиции.

Чем более вездесуща тайная полиция, тем больше вероят­ность, что умные люди будут относиться к правительству со страхом и отвращением.

Правительство, обнаружив, что все большее число граждан относится к нему со страхом и отвращением, в целях защиты увеличит размер и власть тайной полиции.

Вновь появляется бесконечный регресс.

Единственная альтернатива была саркастически предложена драматургом Бертольтом Брехтом (которого тайная полиция США преследовала как коммуниста, а тайная полиция Восточ­ной Германии — как недостаточно убежденного коммуниста). «Если правительство не доверяет народу, — невинно спраши­вал Брехт, — почему оно его не распустит и не выберет новый народ?» Пока, однако, еще не найден способ выбирать новый народ, поэтому правительство с удвоенной силой следит за су­ществующим.

Каждая организация тайной полиции одновременно зани­мается сбором информации и производством неправильной инфор­мации, эвфемически названной «дезинформацией». То есть в тайной полиции вы зарабатываете очки, накапливая сигналы

(единицы информации) — скрывая факты от конкурентов — и подсовывая ложные сигналы (поддельные единицы инфор­мации) другим игрокам. Это приводит к ситуации, которую я называю Оптимальным SNAFU и в которой каждый игрок име­ет рациональные (а не невротические) причины подозревать, что каждый другой может пытаться его обмануть, одурачить, облапошить, подставить и в целом дезинформировать. Как, по слухам, говаривал Генри Киссинджер, в Вашингтоне кто не параноик, тот сумасшедший.

Может быть, НЛО действительно объективно существу­ют, — а может быть, весь феномен НЛО является прикрытием дезинформационного мероприятия тайной полиции. Может быть, черные дыры, в которых взрывается пространство и вре­мя, существуют, — а может быть, их выдумали, чтобы заморо­чить головы русским ученым, переключив их внимание на се­мантический призрак, «человечка, которого не было». Может быть, Джимми Картер существует, — а может, как однажды заявил «Нэшнл Лэмпун», это на самом деле актер Сидни Гольд-фарб, исполняющий роль привлекательного «простого парня». Возможно, только трое альфа-самцов, находящихся на вершине пирамиды национальной безопасности, знают настоящие отве­ты на эти вопросы, — а может, этих троих тоже дурачат их подчиненные подобно тому, как Линдона Джонсона дурачило ЦРУ во время вьетнамской войны.

Такова нейросоциологическая «логика» Среды Дезинфор­мации. Эта логика, как доказал Пол Уотцлавик, является логи­кой шизофрении.

Менее чем через десять лет после того, как Акт о Националь­ной Безопасности 1948 года положил начало играм тайной по­лиции в этой стране, в Нью-Йорке по приказу правительства были сожжены книги д-ра Вильгельма Райха. Это зрелище было шокирующим для тех из нас, кто помнил, что недавно закончи­лась долгая война с нацистской Германией, к числу преступле­ний «против цивилизации» которой относилось и сжигание книг. Вскоре после этого д-р Уильям Айви, бывший заведую-

щий кафедрой Чикагской медицинской школы, стал объектом преследований со стороны властей, которые были вызваны его идеями радикального средства против рака и продолжались в течение десяти лет. Немного позже д-р Тимоти Лири был осуж­ден на 38-летнее заключение за его идеи о нейропередатчиках и реимпринтировании нервной системы. Сейчас война ведется против холистической медицины.

Неважно, были ли эти «еретики» правы или неправы. В нау­ке для определения истины требуется минимум одно поколение исследований, а не швыряние несогласных в тюрьму или сжи­гание их книг. Суть в том, что игра тайной полиции немедленно создает социальный контекст для возврата к методам Святой Инквизиции.

Первой жертвой становится интеллигенция — коммуника­ционная сеть общества, принимающая, расшифровывающая и передающая информацию.

«Я чувствую себя отлично и передаю братский привет д-ру Андрею Сахарову в Россию», — сказал д-р Лири после пребывания в тюрьме, отмечая факт, что полицейские механиз­мы одинаковы во всех государствах, равно как и мифы, созда­ваемые для их защиты. «Добрые русские» считали д-ра Сахаро­ва полусумасшедшим сионистским агентом, а «добрые амери­канцы» д-ра Лири — полусумасшедшим наркоманом.

В одной из журнальных статей я однажды высказал предпо­ложение, что НЛО являются следствиями каких-то необычных флуктуации электромагнитного или гравитационного поля и что эта геофизическая аномалия вызывает а) возмущения ре­альной энергии — прыгающая мебель, проблемы с электриче­ством, шаровые молнии, дающие странное свечение в небе и т. п. и б) возмущения в функционировании мозга животных и людей в эпицентре явления, вызывающие панику у животных и галлюцинации у людей, подвергшихся его воздействию.

Статистическое обоснование этой теории есть у Персиндже-ра и Лафреньера, которые обработали на компьютере данные о 1242 встречах с НЛО и 4818 других «сверхъестественных» собы-

тиях — «полтергейстах», «телепортациях», всяческих «чудесах» и «загадках». Эти данные доказывают, что и встречи с НЛО, и другие аномальные явления приходятся в основном на периоды сейсмической активности, достигая пика непосредственно пе­ред землетрясениями. Персинджер и Лафреньер также предпо­лагают, что именно геофизические силы являются причиной как реальных феноменов (прыгающая мебель и пр.), так и гал­люцинаций, поэтому требуется проделать тщательную работу, чтобы выяснить, что же происходит на самом деле.

Д-р Жак Балле, астроном, кибернетик и физик, выдвинул предположение, что феномен НЛО — дело рук тайной полиции и представляет собой не что иное, как тщательно разработанное прикрытие сложной системы дезинформации.

В качестве комбинированной теории Уилсона-Персиндже-ра-Лафреньера-Валле, более отвечающей фактическим дан­ным, чем каждая из отдельных теорий, предлагаю следующее: феномены НЛО являются синергетическим результатом неко­торых странных геофизических явлений, которые вызывают непонятные флуктуации энергии и изменения мозга у присутс­твующих людей и используются в определенных целях одной или несколькими «разведывательными» службами либо даже более эзотерическими группами.

Рассмотрим этот сценарий.

Происходит нечто странное. Предположим, что это — упо­мянутые нами геофизическая аномалия и травматическое изме­нение мозга, но не будем исключать возможности того, что это может быть прибытием космического корабля пришельцев, ко­торые так нравятся народной мифологии. Последующие собы­тия одинаково вероятны для любой из этих «странностей».

Как только свидетели начинают говорить, — в область, где все произошло, — начинают стягиваться Все Заинтересован­ные Стороны. Разведчик Джон прибывает, чтобы скрыть дока­зательства того, что это явление могло быть космическим ко­раблем, — в этом, по только им известным причинам, заключа­ется политика его агентства. Разведчик Джим прибывает, чтобы

собрать доказательства того, что это был космический ко­рабль — в этом заключается политика его агентства, так как они занимаются тем, что изложил в своих подозрениях д-р Балле. (Британское бюро Двойного Креста во время Второй мировой войны участвовало в столь же сложных и абсурдных операциях, которые на первый взгляд были абсолютно не связаны с их настоящей работой, но служили в качестве дезинформацион­ной ширмы.) Затем прибывают Филип Класс и другие скепти­ки, чтобы попытаться свести все это к заурядной «галлюци­нации», даже если у свидетелей выжжены глаза, покорежена дюжина машин и т. д. Вскоре также появляются разные «повер­нутые на Космосе» (среди которых могут быть и коллеги развед­чика Джима), чтобы собрать факты, вписывающиеся в их тун­нель реальности «Добрых Космических Братьев». Не обходится и без представителей всяческих оккультных наук, которые под­бирают свидетельства в пользу их собственных ангелологичес-ких, демонологических и прочих мифов.

Я вот к чему клоню. Любой заговор рассматривает себя как группу единомышленников — людей, которые имеют одни и те же цели и хорошо работают вместе. Когда этим занимаетесь вы и я, это просто группа единомышленников. Когда этим занима­ется вон та банда, это уже коварный заговор.

Признаками настоящего заговора являются: групповое со­крытие доказательств, умышленное распространение дезин­формации, а также принуждение или запугивание свидетелей. Любая группа единомышленников приближается к такому по­ведению постольку, поскольку ее члены принуждают друг друга к участию в групповом туннеле реальности. В особенности ког­да дело касается важнейших эпистемологических моментов: что важно, что следует замечать и обсуждать, а что тривиально и на что не стоит обращать внимания? Какое принуждение необхо­димо, чтобы привлечь на свою сторону свидетелей? Большин­ство людей, как объясняет наш Принцип SNAFU, легко заста­вить говорить то, что хочет слышать Авторитетное Лицо.

Но давайте вернемся к синдрому НЛО — примеру, иллюст­рирующему весь спектр изменения и программирования мозга.

У тех, кто встречался с НЛО, часто проявляется позитивное нейросоматическое включение, переживание блаженства; некото­рые из них даже становятся целителями или лидерами оккуль­тных групп. Есть и такие, у которых проявляются негативные нейросоматические эффекты — светобоязнь, как при шизо­френии, приступы острого беспокойства, иногда требующие госпитализации, и т. п.

У контактеров также появляется метапрограммирующее со­знание (способность выбирать между различными туннелями реальности), признаком чего являются их несовершенные ме­тафоры о «параллельных мирах», «иных реальностях» и прочий оккультный жаргон.

Часто отмечаются нейрогенетические {коллективное бессозна­тельное Юнга) видения — от демонов и волосатых карликов до Космической Богини или Божьей Матери, увенчанной звезда­ми, из языческой и католической иконографии.

В литературе о НЛО упоминается даже о включении мета-физиологического (квантового) уровня, начиная с путешествий во времени и «выходов из тела» и заканчивая предполагаемыми телепортациями.

Особое внимание следует обратить на то, что в уфологии распространены сведения как о позитивных, так и о негативных видениях во всех этих контурах. Кажется, что, если Програм­мисты имеют по отношению к нам хорошие намерения, они случайно многим причиняют зло; если же они, как считает д-р Балле, имеют по отношению к нам плохие намерения, они случайно делают добро некоторым из нас. Но это справедливо и для всей технологии изменения мозга в целом.

Складывается впечатление, что монистическая теория заго­воров Балле настолько же несостоятельна по отношению к НЛО, насколько монистические теории заговоров вообще несо­стоятельны по отношению к политике. Более правдоподобным выглядит предположение, что явления, связанные с НЛО, по-

добно другим изученным нами видам изменения мозга, иногда имеют спонтанный, а иногда — запрограммированный харак­тер; и что существуют соперничающие банды программистов, на­мерения которых относительно человечества радикально разли­чаются.

Когда мы с д-ром Лири впервые опубликовали нейрологи­ческий анализ случая с Патти Херст в журнале «Уи», редакторы снабдили его драматическим заголовком:

Борьба за ум Патти Херст — увертюра к мировой борьбе за кон­троль над сознанием

Не совсем так. Точнее было бы считать случай Патти Херст одним из финальных тактов второй части симфонии «Война за сознание». Первой ее частью была примитивная нейронаука древних и средневековых тиранов, которые овладели многими технологиями изоляции, страха и принуждения, а также нейро­наука шаманов и оккультистов, которые узнали, как при помо­щи нейрохимических веществ изменять воспринимаемые тун­нели реальности. Вторая часть началась с современной психо­логии — Фрейда, Павлова, Юнга, Скиннера и других — и достигла кульминации в ЛСД-революции, когда до миллионов людей дошло, что туннели реальности можно радикально изме­нять — на время, а иногда и навсегда — при помощи нейро-химии.

Третья часть — это все более очевидная война между теми, кто хочет программировать всех нас, и теми, кто хочет стать своим собственным Метапрограммистом.

Упражнения

1. Начните собирать доказательства того, что ваш телефон прослушивается.

2. Все мы то и дело получаем письма, на которых заметны небольшие повреждения. Соберите доказательства того, что кто-то вскрывает вашу корреспонденцию и затем неуклюже запечатывает ее вновь.

3. Оглянитесь вокруг в поисках доказательств того, что ваши сотрудники или соседи считают вас немного странным и планируют спровадить вас в психушку.

4. Попытайтесь в течение одной недели прожить со следующей программой: «Все меня любят и стараются помочь мне достичь всех моих целей».

5. Попытайтесь в течение одного месяца прожить со следую­щей программой: «Я решил осознавать данную конкретную реальность».

6. Попытайтесь прожить день с программой: «Я — Бог, игра­ющий в человека. Все реальности, которые я вижу, созданы мной». Предположите, что «БОГ» — это ответ на вопрос Да Фри Джона: «Кто тот, кто живет тобою сейчас?»

7. Попытайтесь всегда жить с метапрограммой: «Все получа­ется гораздо лучше, чем я планирую».

Глава 17

Квантовая эволюция

Что такое человек? Мост между обезьяной и

Сверхчеловеком — мост через бездну.

Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Еще одна перспектива эволюции одомашненных приматов излагается в «Третьей Волне» Элвина Тоффлера.

Для удобства Тоффлер описывает хаос человеческой ис­тории моделью трех волн. Более точным было бы назвать эти «волны» квантовыми скачками на уровне энергетической коге­рентности.

Для возникновения Первой Волны, по словам Тоффлера, потребовались тысячелетия, но она в конце концов позволила большей части человечества перейти от племенного этапа (простых приматов, занимающихся охотой-собирательством) к этапу развитых аграрно-феодальных цивилизаций.

Вторая Волна произошла гораздо быстрее — за несколько столетий она перевела почти все человечество от аграрно-фео-дально-сельской экономики к индустриально-рыночной го­родской.

Третья Волна, как утверждает Тоффлер, продолжает наби­рать силу и достигнет кульминации всего через несколько деся­тилетий. Мы называем ее «информационным взрывом», «по­стиндустриальной экономикой» и т. п.

Скорость каждой волны в десять раз выше скорости преды­дущей; кроме того, каждая новая волна более тотальна — в том смысле, что она изменяет больше людей, изменяет их более

полно, а заодно трансформирует нашу концепцию человечес­кой природы и человеческого общества.

Волны, описанные Тоффлером, можно рассматривать как квантовые состояния, энергетический уровень и измерения ре­альности каждого из которых выше, чем в предыдущем состо­янии, и совершенно от него не зависят.

Первая Волна превратила племенных людей в крепостных (или помещиков), создав совершенно новое социальное разно­образие, настолько тонкое и неуловимое, что антропологи и социологи могут годами изучать его невидимые аспекты. Тем не менее эта трансформация так огромна, что большинство заме­тит ее невооруженным глазом: не отличить племенного челове­ка от феодального так же невозможно, как