Г. Возражения против телеологического аргумента
Как уже было сказано, аргумент Замысла является кольчугой, и чтобы опровергнуть аргумент, надо уничтожить всю "кольчугу" вместо ее отдельных звеньев. Также не забывайте, что этот аргумент не претендует на то, что он индуктивен. Аргумент, содержащий в предпосылке эмпирический материал, не может быть сильнее, чем весьма вероятное явление. Такие критики, как Юм, замечательным образом анализировали этот аргумент. Давайте обратим внимание на возражения против него. [Юм пользуется почти всеми следующими возражениями в отрицание аргумента Замысла, Смотрите David Hume, Dialogues Concerning Natural Religion, ed. Henry D. Aiken (New York: Hafner, 1948).]
1) Утверждается, что любое мироздание все равно имело бы какую-то форму, т. е. что его отдельные части имели бы какое-то отношение друг к другу. Как же мы можем быть уверены, что теперешнее мироздание проявляет знаки специального замысла? Не проявляло ли бы любое иное постижимое мироздание определенную структуру?
Это верно, что любое постижимое мироздание проявляло бы какую-то структуру, но неверно то, что любое иное постижимое нами мироздание было бы столь упорядоченным, как теперешнее. Я мог бы представить себе мироздание, подобное громадной мусорной свалке, или громадной психиатрической больнице, или громадной уборной, или громадному залу, где мучают людей. Еще хуже, я мог бы представить себе мироздание, в котором ни в коем случае не могли бы возникнуть ни жизнь, ни разум, ни личность. Если утверждать, что любое мироздание имело бы упорядоченный состав, то это все еще не объясняет, почему наше мироздание обладает теперешним порядкам вместо другого возможного порядка.
2) Теория эволюции выбивает почву из-под ног аргумента Замысла. Она утверждает, что чудесная структура живых организмов была осуществлена не актом разумного сотворения, а медленным процессом адаптации к окружающей среде..,
Это верно, что теория эволюции в некоторой мере ослабила Телеологический аргумент, но тот, кто утверждает, что эта теория опровергла аргумент Замысла, в своей оценке идет слишком далеко. Во-первых, если принять эволюцию, то она объясняет структуру в отношении органических процессов; она не объясняет примеров целеустремленных намерений Разума в отношении неорганического мира. Во-вторых, если кое-что изменить, то теория эволюции возможно и содействует аргументу Замысла. Джордж Мавродс прекрасно выражает эту мысль:
"Вначале человеку может показаться, что ручные часы являются такой сложной вещью, служащей определенной цели, что он приходит к выводу, что они были сделаны мастером, т. е. человеком. Однако вполне возможно, что часы были' сделаны в полностью автоматизированном заводе в отсутствии человеческого вмешательства и что можно убедить в этом любое лицо. Но из этого не следует, что этот человек должен отвергнуть всякий интерес к чертежнику. Ведь, если он считает, что часы — чудесная вещь, то что он тогда подумал бы о заводе, где они производятся? Не указывает ли завод тем более на чертежника?" [George Mavrodes, The Rationality of Belief in God (Englewood Cliffs, N. J.; Prentice-Hall, 1970), стр. 10.]
Многие религиозные люди, придерживающиеся теории эволюции, утверждают, что вместо того, чтобы ослабить их понятие целеустремленного планирования в сотворении Вселенной, она фактически укрепила его. Тезис целеустремленного планирования не опровергается тем фактом (если это факт), что полученный результат был осуществлен на протяжении миллиардов лет вместо шестидневного периода.
3) Мы пока исследовали маленькую часть Вселенной, поэтому нам надо быть осторожными в составлении определенных выводов о ее происхождении.
Это дельная мысль, но к главному вопросу не относится. Мы должны составить свое мировоззрение на основании известных данных. Ученые так делают. Почему философам и теологам этого не делать? Выражая это возражение, Юм снова противоречит себе, так как после этого он подвергает чудеса сомнению, основываясь на предположении, что Вселенная известна нам по всем ее частям. В эссе о чудесах он не проявляет никакого уважения к величию неизведанной части Вселенной. Он заявляет, что известная часть Вселенной упорядочена и постоянна в действиях, — она в такой мере упорядочена, что всякий здравомыслящий человек сразу же отрицает утверждаемое чудо, нарушающее естественный закон.
Придется выбрать что-то одно. Или 1) большая часть Вселенной нам неизвестна, поэтому аргумент Замысла слишком претенциозен, а чудеса возможны, или 2) Вселенная хорошо известна нам и чудеса невозможны, а аргумент Замысла совсем вероятен. Как мы потом увидим, даже утверждение Юма против вероятности чудес дало осечку.
4) Вселенная в своей целостности уникальна и ничего подобного ей нет. Сотворение ее мы никогда не увидим, — ни разу не увидим. Никто не видел, как творился космос, поэтому мы едва ли можем это сравнить с Часами. Выводы о первопричинах должны базироваться на нашем опыте, а аргумент Замысла нарушает этот канон.
Это убедительное возражение, но оно всего лишь показывает, что аргумент Замысла, — как и все телеологические аргументы, — основан на аналогии. Оно основано на принципе соответствия, не последовательности. На этом-то и основана наша вера в существование других умов, в интерпретацию остатков, материальной культуры, в процесс психоанализа. Если Вы сами лично не сконструировали часов, если все известные Вам часы были сконструированы другими умами, то Вы ни разу не видели той связи, которая существует между разумом и изделием, — т. е. такой простой вещью, как часы.
Как же можете Вы тогда предложить самое простое телеологическое объяснение? Вы не можете; Вам нужно было бы быть солипсистом и предположить, что единственный случай, когда разум сконструировал определенное изделие, был тот случай, когда Вы сами сконструировали его! Если Вы часов не сделали, то, на самом деле, не можете сказать нам, что часы отличаются от камня. Если такая позиция Вас не удовлетворяет, то Вы должны указать, по каким пунктам именно, телеологические объяснения становятся несостоятельными.
5) Вполне возможно, что принцип случайности содействовал упорядочению и замыслу во Вселенной. В контексте вечности возможны всякие сочетания. Поэтому, не только возможно, но даже и вполне вероятно то, что в контексте вечности элементы мироздания сошлись и создали теперешний порядок вещей.
Большая ошибка этого возражения в предположении, что имеется вечно-текущее время, которое создало теперешний порядок вещей. Если энтропия служит руководящим принципом, то время фактически ограничено для сотворения настоящего порядка вещей. Если Вы утверждаете, что сегодняшняя сложность и упорядочение вещей были осуществлены на протяжении шести-восьми миллиардов лет, то Вы заявляете какую-то невероятность, подобную тому, как за одним движением выбрать из колоды все карты одной масти. Биологи предполагают, что вероятность того, что бочка, наполненная землей, станет, в конечном счете, лошадью путем случайных мутаций — один шанс из (103)104. Цифра эта составлена из миллиардов нолей.
Агнос, есть что-то у большинства из нас, — можно назвать это простым инстинктом, — что противится идее того, что принцип случайности вызывает порядок. Прежде всего, как же случайность может быть причиной любой вещи? Не говорит ли этот принцип о том, что просто не знаешь, что фактически случится? Не знаешь, что именно случайность произведет, а вот, — как утверждается, — случайность создала законы и порядок, жизнь и разум, личность и ценности! Разве это логично? Когда ученый объясняет недавно происшедшее событие, то он это делает в предположении, что мы имеем дело с нормальным миром, в котором все происходит в результате упорядоченного процесса причины и следствия. Но когда дело касается метафизики, т. е. вопроса о происхождении всего космоса, некоторые мыслители отрекаются от принципа упорядочения и предполагают, что причиной всего существующего является немыслимая беспричинность, случайность или судьба. Они предполагают наличие целеустремленности и определенного плана в отношении всего, кроме происхождения Вселенной. Они начинают с утверждения, что все имеет свою причину, а кончают заявлением, что ничто не имеет своей первоначальной причины. Теизм, видимо, гораздо логичнее такого миропонимания.
Может быть, как раз и по этой причине наука, отвергшая теизм, попадает в беду. Может ли наука продолжать существовать, если она оторвана от первоначальной связи с теизмом? Только Бог дает значение и упорядочивает космос. Чтобы функционировать, наука должна иметь значение и порядок, поэтому, не нуждается ли она в Боге?
6) Почему не говорить о нескольких богах? Многие люди участвуют в постройке корабля или дома. Почему не постулировать семью богов, принявших участие в создании Вселенной?
Это солидное возражение. Аргумент Замысла окончательно не доказывает единства Чертежника. Единство и множество богов — это возможные теории, но здесь отмечаю, что мы имеем подобную трудность с другими телеологическими объяснениями. Например, в объяснении сумасбродного поведения индивидуума также было бы трудно исключить теорию о множестве в нем личностей. На самом деле, в отношении своих друзей мы обычно придерживаемся теории единичной личности, а когда их поведение меняется и разделяется на разные типы, то мы вынуждены поверить в реальность шизофрении. Наука, казалось бы, показывает, что мы живем в одной единичной Вселенной вместо одной среди многих отдельных Вселенных, и если ученые предлагают теорию "единого поля" в отношений всего космоса, то постулат о едином Чертежнике не оказывается нелепостью.
7) Аргумент Замысла не доказывает, что Чертежник совершен, всеведущ и всесилен. Не нужно всесильное Существо для того, чтобы объяснить наличие предельной Вселенной; это Существо должно быть только сильным.
Это также солидное возражение. Ножик Уильяма. Оккамского не позволяет нам приписать первопричине никаких других качеств кроме тех, которые в минимальном значении необходимы для объяснения данного эффекта. На самом деле, нет ни аргумента, ни ряда аргументов естественной теологии (т. е. богословия, видящего Бога на основании всего существующего во Вселенной), которые представили бы нам стопроцентно совершенного Иегову, связанного с еврейско-христианским откровением. Библейский бог установлен библейскими доводами, о которых мы еще поговорим.
8) В конечном счете, самым сильным возражением является наличие зла во Вселенной. Зло ясно свидетельствует об отсутствии замысла и отрицает телеологию. Вряд ли можно считать, как заявляет критик, что наш мир был создан сочувствующим Интеллектом.
Это также солидное возражение. На самом деле, оно столь солидно, что заслуживает целой главы, которая находится в конце этой книги (глава семнадцатая). Если христианин не сумеет снять остроту проблемы зла, то вся его защита христианства окажется в очень опасном положении.
Д. Заключение
Несмотря на все эти возражения, Агнос, я считаю, что теизм объясняет вопросы зависимости и замысла лучше, чем материализм. У нас сейчас горят два прожектора. Может быть, Вы что-то видите, Агнос, а, может быть, ничего не видите. Я что-то вижу, хотя признаю, что это пока еще силуэт* Нужно больше прожекторов и у нас есть больше. Но если бы даже нам остановиться при свете этих прожекторов, то я все-таки все еще предпочитал бы теизм.
Можно сказать, что наша трудность похожа на весьма важное судебное дело. Количество доказательств огромно, анализ сложен, но когда процесс завершается, я все равно считаю подсудимого виновным. Я утверждаю, что Вселенная виновна в проявлении замысла и в укрывании необходимого бытия. Адвокат (как Юм и другие) отлично защищал своего клиента от обвинений в замысле и зависимости, но в конце процесса нам всем приходится голосовать. Поразмыслив над количеством данных на протяжении многих лет, я все еще голосую за Бога.