А Гамлет и Гексли —интуитивные. В чем разница?

Гюго и Цезарь — наиболее ярко выраженные случаи моторности, что называется — клинические. Их достаточно легко распознать в повседневной жизни, так как присутствие сенсорики наряду с этикой дает всю полноту и яркость способности быть «здесь и сейчас».

Это практики-тактики, для которых характерно суперактивное и заинтересованное участие во всем происходящем по принципу: «Что тут интересного?

Кто еще не побежден?» (Цезарь) или: «Что тут интересного? Чем можно поживиться?Где можно себя проявить с хорошей стороны?» (Гюго).

Интуитивные моторы не всегда так ярко проявляют свою сущность, так как наличие интуиции в качестве сильной функции привносит некоторую (иногда достаточно сильную) склонность к анализаторству.

Здесь интересен момент «дискретности» работы сильных функций, наблюдающийся у этих типов. Так, интуиция, не подкрепленная логикой и не способная оформляться в стройные умозаключения, тем не менее постоянно и щедро одаривает интуитивных моторов ярчайшими откровениями или гениальными идеями («брызгами Истины»).

Ловя эти «брызги», интуитивный мотор на время «выпадает» из реальности, то есть ведет себя как ярко выраженный интуит. К примеру, стала уже притчей во языцех потребность актеров перед спектаклем отгородиться от всех и «уйти в себя» — так работает интуиция! Позже — выход на сцену и ярчайший выплеск эмоций, гениальная игра — работает этика.

Точно так же журналист, работая с людьми, сначала активно использует свою этику, затем, обрабатывая собранный материал и переплавляя его в статью или телерепортаж, он молчалив и погружен в себя — работает интуиция. И вот статья опубликована, идет формирование общественного мнения, взывание к массовому сознанию и т. п. — вновь начинает к делу подключаться этика.

Что же объединяет всех моторов?

Бесспорно, дух авантюризма. И если сенсорным моторам свойствен авантюризм практический, земной — политический, социальный, коммерческий, то интуитивные моторы — нередко авантюристы от науки, литературы или искусства. Изобретать и «пробивать» новые направления в науке или умопомрачительные альтернативные жанры в искусстве — их любимое дело.

Как водится, любой авантюризм в этом мире в той или иной степени обречен на провал — на то он и авантюризм.

Ведь, как мы уже понимаем, на каждого мотора найдется свой контролер или анализатор, для которых идеологически важно показать «этому выскочке», что почем в этой жизни, и поставить его на место. Жизнь моторов поэтому нередко напоминает пресловутые «американские горки» —взлет, падение, крутой вираж и т. д.

«Из грязи — в князи» — это тоже о моторах. Правда, данная поговорка скорее отражает сокровенные стремления и чаяния этих людей, нежели формулирует итог «этапов их большого пути». Даже, казалось бы, сняв с неба свою звезду, мотор очень скоро может вновь оказаться «на задворках» жизни.

Вспомним еще один пример из незабвенной «Санта-Барбары»: крутые виражи судьбы неутомимой Джины.

Характеристика же «из грязи — в князи» применима преимущественно к контролерам. Достаточно вспомнить русских купцов, которым царь-батюшка жаловал дворянские титулы за заслуги перед Отечеством.

Интересен тот факт, что свои провалы моторы переживают достаточно легко, если не сказать — философски. Для них такая нестандартная (с общепринятой точки зрения) жизнь — еще одно доказательство собственной исключительности и неповторимости. В этом смысле им можно позавидовать.

Наиболее характерна легкость мироощущения для сенсорных моторов.

Моторы интуитивные несколько больше склонны впадать в уныние в периоды затянувшихся неудач.

Но и их способность «восставать из пепла» поражает воображение.

Достаточно дуновения свежего ветерка в виде какой-либо новости или яркого впечатления — и от былой ипохондрии не остается и следа! А уж красивый комплимент может просто вдохнуть в них новую жизнь!

То, что для контролера или анализатора явилось бы полным крушением планов и надежд, вылилось бы в эмоциональную катастрофу и идеологическое фиаско (вплоть до потери смысла жизни), для мотора — лишь выбоина на трассе, стремительно несущейся дальше. Как говорила моя подруга (ярко выраженный Цезарь) — «Сел в лужу? Ничего страшного! Встал, отряхнулся и дальше побежал».