Кстенсивный путь развития реформы.

Экономическая реформа даже в своем компромиссном и неполном виде все же способствовала улучшению положения в промышленности. Промышленное производство в 1966-1970 гг. выросло на 50%. Затем темпы начали снижаться.

Почему не получилось переключения на факторы интенсификации?

Основа интенсификации – технический прогресс. Решающее направление технического прогресса второй половины ХХ в – научно-техническая революция. Научно-техническая революция – это переход к полностью автоматизированному производству и новым технологиям – плазменной, лазерной и т. п. Однако в техническом прогрессе нашей промышленности преобладали направления, которые не имели отношения к научно-технической революции: так называемая комплексная механизация и совершенствование традиционной техники.

Между тем комплексная механизация, т. е. механизация тех работ, которые оставались ручными, – это то, что нам осталось от промышленного переворота. Ведь промышленный переворот – это именно механизация, переход от ручного труда к машинам. То, что было выгодно механизировать, механизировалось тогда, в ХVIII-XIX вв. Остались те работы, механизация которых удорожает производство. Например, в лесной промышленности механизация обрубки сучьев на лесосеках, последней ручной операции на заготовке леса, намного удорожает это производство.

Экономически неэффективно и другое преобладающее направление совершенствования традиционной техники без принципиальных изменений технологии, т. е. замена хороших станков лучшими. Например, по расчетам специалистов, дальнейшее совершенствование металлорежущих станков еще может повысить их производительность на 7-8%, но лишь при росте затрат на оборудование в 1,5 раза.

Дело в том, что возможности традиционной техники, техники преимущественно механической обработки материалов уже исчерпаны. Скорости металлорежущих, ткацких и других станков достигли потолка в 60-х гг. и с тех пор уже не увеличиваются.

НТР действительно повышает производительность труда в десятки и сотни раз и поэтому намного повышает экономическую эффективность производства. Но это направление не стало преобладающим: много ли у нас полностью автоматизированных предприятий?

Переход на рельсы научно-технической революции тормозит все та же административная система. Если завод выпускает металлорежущие станки, он может их совершенствовать, но не может перейти на выпуск принципиально новой техники, не соответствующей его специализации. В условиях рыночной экономики такой завод, вероятнее всего, прекратит существование, потому что его продукция в условиях НТР не найдет сбыта. В условиях административной системы не принято было закрывать завод из-за подобной причины. И наш завод наряду с другими подобными продолжал насыщать промышленность морально устаревшей техникой, а распределительная система во главе с Госснабом обеспечивала сбыт, распределяя эту технику. В результате оказалось, что у нас больше металлорежущих станков, чем в США, ФРГ и Японии, вместе взятых.

Еще одна причина замедления темпов и падения экономической эффективности производства – истощение природных ресурсов. Наша страна богата природными ресурсами, но в экономически развитых районах запасы нефти, древесины подходят к концу. На Урале были горы (Магнитная и Благодать), горы первосортной железной руды, отмеченные на всех географических картах. Теперь этих гор больше нет. Значительные запасы сырья остались в труднодоступных районах, а там, в неблагоприятных для жизни человека условиях, их добыча обходится намного дороже. Например, километр железной дороги там стоит в 10 раз дороже, чем в европейской части страны. Поэтому основные фонды промышленности росли быстрее, чем выпуск продукции, и падала фондоотдача – выпуск продукции на единицу основных производственных фондов. Только в 80-е гг. выпуск продукции на 1 руб. основных фондов сократился с 1 руб. 29 коп. до 98 коп.

У нас до сих пор принято считать ведущими в промышленности профессии шахтера, нефтяника, сталевара, т. е. людей, которые «добывают» ресурсы. Между тем прогресс заключается в сокращении веса добывающих отраслей. У нас на душу населения добывается в 3,5 раза больше железной руды, чем в США, и выплавляется в 1,5 раза больше стали. Японский станок весит в среднем 800 кг, а наш – 2500 кг. Правда, добывающие отрасли и у нас развиваются замедленными темпами. Если общий объем промышленного производства с 1965 по 1990 г. вырос в 3,6 раза, то добыча угля увеличилась только на 21%, нефти – в 2,36 раза.

Задачу экономии природных ресурсов необходимо решать в комплексе с охраной природной среды, что требует дополнительных затрат. Затраты увеличиваются не только потому, что очистные сооружения стоят дорого, но и потому, что приходится отказываться от дешевых технологий. Так, в лесной промышленности ликвидируется молевой сплав (сплав бревнами), потому что такой сплав засоряет и отравляет реки. А молевой сплав был самым дешевым способом транспортировки древесины.

К числу природных ресурсов относятся и человеческие. Прежде за пятилетку число занятых в промышленности увеличивалось на 20% (до войны больше), что и служило экстенсивным фактором роста. В 1981-1985 гг. оно выросло на 3,3%. В связи с падением рождаемости число занятых перестало увеличиваться, а следовательно, исчез главный экстенсивный фактор роста. Итак, темпы роста промышленного производства стали падать по мере сокращения экстенсивных факторов – истощения ресурсов и уменьшения рождаемости. Если прежде интенсификация могла рассматриваться лишь как оптимальный вариант развития, то теперь она стала единственной возможностью.