Глобализация и проблема идентичности

Проблема идентичности в условиях глобализации приобрела новую актуальность для всех наций без исключения, поскольку в постбиполярном мире происходит смещение прежних иерархических структур и конфигураций. Глобализация сдвигает акцент с политической идентичности национального государства к неким межгосударственным и внетерриториальным формам идентичности[20].

Не случайно сегодня в дискурсе по глобализации неизбежно так или иначе поднимается проблема уточнения Японией своей идентичности.

На протяжении всей современной истории японская идентичность формировалась в системе координат, определяемой двумя полюсами - Восток и Запад - и тяготела попеременно то к одному, то к другому полюсу. Если Запад для Японии выступал в качестве «другого», от которого она отличалась, но стремилась подражать, то Азия большей частью была для нее олицетворением собственного прошлого, от которого она пыталась отдалиться. До войны и во время войны существовала двухслойная структура самовосприятия: японцы считали себя не столько частью Азии, сколько нацией, призванной цивилизовать ее. Япония психологически ощущала себя между Америкой и Азией. Миссия «освобождения Азии» содержала элемент противопоставления японской и азиатской идентичности. В послевоенные годы маятник снова качнулся в сторону Запада.

В 70 - 80-е гг. самовосприятие Японии во многом определялось теориями ее национальной уникальности «нихондзинрон», призванными объяснить японское экономическое чудо. Эти теории в своем стремлении реконструировать особенности японского национального характера исходили преимущественно из противопоставления Японии Западу. Экономический кризис 90-х привел к тому, что исследования такого рода утратили популярность. Интеллектуальная элита отказалась от объяснений особенностей хозяйственного поведения японцев их культурной уникальностью и стала призывать к глобализации Японии и структурным реформам на всех уровнях экономической и социальной жизни. Вместе с тем ряд общественных деятелей, писателей и публицистов конца ХХ в. не отказывается от ключевых характеристик и концептов, сформированных в литературе 70 - 80-х, а именно, идеи групповой ориентации, взаимной солидарности, групповой гармонии, чувства единства с природой, эгалитаризма и расового единства. Одним из ярких примеров попыток возрождения дискурса в духе «нихондзинрон» стала книга писателя и правого политика, бывшего мэра Токио Исихары Синтаро «Япония, которая может сказать "нет"»[21], где говорится о таких национальных чертах японцев, как трудолюбие, самоотверженность и сдержанность. Другой известный писатель и публицист консервативного толка Сиба Рётаро (1923-1996) призывал к возрождению ценностей эпохи Мэйдзи для решения проблем, с которыми Япония сталкивается в условиях глобализации. Дух эпохи Мэйдзи, который помог японцам в ХIX в. избежать колонизации и построить конкурентоспособное государство, по его мнению, сформировался благодаря соединению самурайских этических принципов с западными ценностями свободы и независимости[22]. Популярность его новелл свидетельствовала о том, что его взгляды находят отклик в японском обществе.

В 90-е гг. ХХ в., спустя пятьдесят лет после Второй мировой войны, в Японии отмечается процесс переосмысления своей азиатской идентичности. Более того, формирование азиатской идентичности порой представляется в качестве насущной задачи в связи с тем, что сегодня для Японии важно сформировать доверие, чтобы развивать региональное сотрудничество, избежать изоляции, сбалансировать отношения не только с США, но и с остальной Азией[23].

В связи с этим нельзя не затронуть тему отношения японских политиков и обществоведов к концепции «азиатских ценностей», разработанной в 90-х гг. бывшими премьер-министрами Малайзии и Сингапура - Махатир Мохамадом и Ли Кван Юем, а также другими азиатскими политическими и интеллектуальными лидерами в качестве альтернативы западным ценностям. Если в конце XIX в. генератором идей азиатизма выступала Япония, то сейчас инициативу перехватили страны Азии, принадлежащие к системе АСЕАН. Идеи нового азиатизма были подхвачены и некоторыми японскими идеологами. В частности, Исихара Синтаро выступил соавтором Махатир Мохамада в их совместной книге «Азия, которая может сказать "нет"», английское издание которой вышло под названием «Голос Азии: два лидера обсуждают грядущее столетие»[24]. Оба автора утверждают, что Азия имеет более древнюю цивилизацию и культуру по сравнению с Соединенными Штатами, и говорят о необходимости создания антиамериканского азиатского фронта для защиты своих ценностей. Исихара подчеркивает, что «Япония - азиатская страна с азиатским народом, в жилах которого течет азиатская кровь», и поэтому она должна идентифицировать себя в большей степени с Азией, чем с Америкой.

Ссылаясь на японских аналитиков, Т. Моррис-Судзуки объясняет интерес к азиатским ценностям ростом мобильного среднего класса Азии, расширяющиеся мультинациональные связи которого все более объединяют менеджеров и инженеров из Японии, Тайваня, Кореи и других стран Юго-Восточной Азии. По ее словам, «азиатские ценности» представляют собой один из путей, посредством которых часть этого среднего класса пытается сформировать свою особую идентичность в условиях давления со стороны США и Европы - с одной стороны, и внутренней необходимости перераспределения богатства и власти - с другой [25].

Несмотря на то что идеи возрождения и объединения Азии весьма популярны в Японии, большинство японских обществоведов не столь категоричны в своих суждениях относительно западной культуры и западных ценностей.　Можно сказать, что в целом японские обществоведы скорее занимают в отношении «азиатских ценностей» позицию, обособленную от позиций их коллег в азиатских странах.

Размышляя над ролью Японии в мире и в Азии, К. Ивабути отмечает, что хотя встречи японской массовой культуры с другими азиатскими странами в 1990-х отличались большим многообразием, противоречивостью и неоднозначностью, «снисходительное чувство лидерства в Азии и асимметричность связей между Японией и остальной частью Азии по-прежнему не изменились. Японский культурно-националистический проект встроился в транснациональную и постколониальную ситуацию»[26]. Он отмечает, что недвусмысленные претензии на культурное превосходство над другими азиатскими странами камуфлируются акцентированием культурной общности, что позволяет продвигать проект создания «Азии, устремленной к Японии». Весьма любопытным представляется его замечание о том, что ряд современных японских обществоведов усматривает истоки единства Азии и Японии не столько в общности корней и ценностей, сколько в общности опыта восприятия современной западной цивилизации. Вместе с тем Ивабути формулирует особенности современной азиатской составляющей японской идентичности следующим образом: «Распространение японской массовой культуры в Азии, подобно довоенному дискурсу в духе паназиатизма, генерирует не просто претензии на азиатскую общность, но идеологическую установку на то, что национальная идентичность Японии не должна более конструироваться только на основе ее уникальной восприимчивости к западному модернизму. Скорее, это конструирование определяется способностью Японии производить привлекательный культурный продукт и распространять его за границей, в частности, в Азии, и ее лидирующей ролью в формировании пространства азиатской массовой культуры. Массовая и потребительская культура, таким образом, становится полигоном, где японские комментаторы стараются выявить японскую азиатскую идентичность и заново утвердить позицию Японии "в Азии, но одновременно над ней" благодаря ее беспрецедентной способности к усвоению иностранных культур. Этот аргумент, что Японию и Азию объединяет опыт "гибридной" модернизации, легко развивается в утверждение, что японский опыт может стать моделью для других азиатов...» [27]. Цунояма Сакаэ так же определяет новую идентичность Японии в сегодняшнем мире как транслятора продуктов западной материальной культуры в Азию, облекающего их в формы, отвечающие запросам азиатского потребителя и условиям его бытия[28].

Справедливо обращая внимание на то, что истоки японской массовой культуры могут быть найдены в американской массовой культуре, японские ученые, на наш взгляд, несколько недооценивают тот факт, что японская массовая культура при этом имплицитно содержит в себе и привносит в Азию собственно японские смыслы, которые воспринимаются молодым поколением азиатов намного легче, чем рассуждения об «азиатских ценностях», которые идеологи Китая и ряда других азиатских стран пытаются противопоставить влиянию западной массовой культуры.

Среди японских обществоведов, размышляющих над проблемой новой японской идентичности и ролью Японии в изменившемся мире, имеет место и такая точка зрения, что Япония не должна ассоциировать себя ни с Западом, ни с Востоком, а играть объединительную роль культурного посредника, выстроить мост между западными и азиатскими ценностями. Одним из разработчиков этой идеи является известный социолог Имада Такатоси, описывающий состояние сегодняшнего мира, где гегемония Запада уходит в прошлое, как состояние хаоса, в котором действуют разнонаправленные силы. По его мнению, для «хаотичного» мира самое главное - это преодолевать различия, не отрицая и не искореняя их. Именно Япония обладает уникальной способностью к «редактированию» различных культур и цивилизаций, и такого рода синтез может стать ее ролью в ХХI в. [29].

В целом усиление азиатской составляющей современной японской идентичности, как отмечают японские аналитики, не сопровождается антиамериканизмом. По утверждению Сугиты Ацуси, Япония считается цивилизованной в той же мере, что и Запад, и поэтому «отвергается идея, что Япония и Запад различаются»; большинство японцев убеждены, что Япония является членом западного сообщества[30].

То есть в Японии исторически сложилась двуединая идентичность: внешняя (институциональная) - западная и внутренняя (духовно-нравственная) - дальневосточная. Трудно однозначно определить, какая сегодня является ключевой. Можно предположить, что на наших глазах в Японии происходит формирование новой идентичности, в которой противопоставление Запада и Востока снимается за счет появления некой гибридности, мыслимой в терминах соотнесения глобального и локального измерений.

* * *

Анализируя сегодняшнюю ситуацию, японские ученые склоняются к мнению, что «на давление неолиберального проекта США и более широкого процесса глобализации Япония отвечает как жертва, подверженная этим давлениям. В результате в дискуссиях о глобализации не отражается роль Японии как промоутера глобализации, в частности в Южной Азии. Эти обсуждения ведутся, имея в виду Японию не как активного участника американского глобализационного проекта, а с точки зрения национальной перспективы, т.е. с точки зрения стремления выяснить, что должна сделать Япония, для того чтобы выжить»[31].

Ответ Японии на глобализационные процессы остается в той же парадигме, что и ее действия в период интернационализации - он носит реактивный характер, и в нем присутствует лейтмотив стремления не отстать от стран Запада. Показательно, что глобализация первоначально воспринималась как продолжение интернационализации.

В то же время большинство японских обществоведов признает, что глобализация - не эквивалент американизации. Япония не склонна противодействовать глобализации, а наоборот, выбирает путь приспособления к ней и действует пока как пассивный участник, хотя предпринимаются некоторые шаги к тому, чтобы стать ее активным проводником. Японская интеллектуальная элита намерена искать свой собственный путь вхождения в глобализацию, не копирующий полностью западный, и предлагать собственные сценарии глобализации, основанные на идеях социального государства, гибкости глобальных норм, взаимоприемлемом сопряжении и гармонизации ценностей и смыслов, - и в будущем эти сценарии глобализации смогут оказывать влияние на ее конфигурацию.

Примечания

[1] Кэйдзай сякай-но арубэки сугата то кэйдзай синсэй-но сэйсаку хосин. Кэйдзай кикакутё, 1999. Р. 117.

[2] A Proposed Resolution over the Problems of International Schools / Working towards creation of Education Suited for Era of Globalization. June 14, 2002. http://www.keidanren.or.jp/english/policy.

[3] Термин (global+local) был введен руководителем корпорации «Сони» А. Морита

[4] Федоров С. Самуэль Хантингтон. Теория глобального менеджмента. Top-Manager. Журнал для руководителей. http://www.top-manager.ru/?a=1&id=1119.

[5] Japanese Responses to Globalization. Politics, Security, Economics and Business. NY, 2006.

[6] Hook G.D. Hasegawa H. Introduction / Japanese Responses to Globalization. P. 5.

[7] См.: Канэко М. Сэфутинэтто сэйдзи кэйдзай гаку (Политическая экономия сети безопасности). Токио, 1999; Хангуробаридзуму (Антиглобализм). Токио, 1999.

[8] Yoshihara Kumio. Globalization and National Identity. Alternative to the American Model. Petaling Jaya, Malasia, 2001. Р. 158.

[9] См.: Kitayama S., Markus H. The yin and yang of the Japanese self: The cultural psychology of personality coherence / The coherence of personality: Social cognitive bases of personality consistency, variability and organization. NY, 1999. Р. 242-302.

[10] Moeur R., Sugimoto Yo. Images of Japanese Society. London - NY, 1986. P. 210.

[11] Muroi Hisashi. Narratives of «Internationalization» - A Critical View / Crossing Cultural Borders. Toward an Ethics of Intercultural Communication - Beyond Reciprocal Anthropology. International Symposium November 10-13, 1999. International Research Center for Japanese Studies, Kyoto. Р. 78.

[12] Ibid. Р. 79.

[13] Fujimoto Takahashi. Between Universalization and Globalization / Possibilities of Glocalization. East Asian Culture Seminar "Globalization and East Asian Culture" East-West Center, Honolulu, Hawaii, December 5-6, 2003. Tokyo: University Research Center, Nihon University. Р. 35.

[14] Избери жизнь. Диалог Арнольда Тойнби и Дайсаку Икеды. М., Изд-во МГУ, 2007. С.286.

[15] Катакура Макото. Такасэй то кёкасэй. Нихондзин-но ибунка-но дзюё-о мэгуттэ («Разнообразие цветов» и общность целей. Японская склонность к перевариванию внешних культур) / Нихон кэнкю (Японские исследования). Киото, 2007. N 35 (03.). С. 19-78.

[16] Sakamoto Hyakudai. Globalization of Bioethics as an Intercultural Social Tuning Technology / East Asian Culture Seminar "Globalization and East Asian Culture". Р. 11.

[17] Ibid.

[18] См.: Ibid. Р. 16-18.

[19] Iwabuchi Koichi. Recentering Globalization: Popular Culture and Japanese Transnationalism. Durham, NC and London, 2002.

[20] См. Чугров С.В. Япония: гибридизация и гармонизация // Полис. 2008, № 3. С. 59.

[21] См.: Ishihara S. Japan That Can Say No: Why Japan Will be First Among Equals. NY, 1991.

[22] См.: Сиба Р. Мэйдзи то ю кокка (Государство Мэйдзи). В 2-х т. Токио, 1994.

[23] См.: Чугров С.В. Япония уточняет свою идентичность перед вызовами глобализации / Глобальные вызовы - японский ответ. М., 2008. С. 90.

[24] Mahathir M. Ishihara S. The Voice of Asia: Two Leaders Discuss the Coming Century. Tokyo, 1996.

[25] Cм.: Morris-Suzuki T. Re-Inventing Japan: Time, Space, Nation. Armonk, NY, 1998. Р.179.

[26] Iwabuchi Koichi. Japanese popular culture and postcolonial desire for "Asia" - Popular culture, globalization and Japan. London and NY, 2006. Р. 17.

[27] См: Ibid. Р. 22.

[28] Цунояма С. Адзиа рунэссансу (Азиатский ренесанс). Токио, 1995. С. 98-114.

[29] См.: Имада Т. Контон-но тикара (Сила хаоса). Токио, 1994.

[30] См.: Sugita A. Neo-liberalism and Statism in Contemporary Japan / Japanese Responses to Globalization. Р. 28.

[31] Hook G.D. Hasegawa H. Introduction / Japanese Responses to Globalization. Р. 6-7.