Общецивилизационного подхода

Постнеоклассический этап развития науки определил возможность исследования сложных открытых систем с учетом явлений необратимости, нелинейности, диссипативности. Развитие экономической теории XXI в., учитывающей данные закономерности, происходит в рамках эволюционной экономики как попытки объединить положения теории эволюции, теории систем и ее актуального направления — синергетики. Активизация развития эволюционной экономики обусловлена кризисом глобальной экономики, поиском для нее нового состояния динамического равновесия, поиск каждой из национальных экономик своего места в новом экономическом устройстве мира, в новом разделении труда.

Важным отличием эволюционной экономики от классических направлений экономической теории — либерализма и кейнсианства состоит в том, что в неоклассических моделях предыстория развития рассматриваемого объекта не имеет значения, тогда как в эволюционных моделях она играет заметную роль. Эволюционная теория, в отличие от неоклассической, четко ориентирована на изучение особенностей технологически прогрессирующей экономики. Ортодоксии противостоит эволюционная экономическая теория, которая рассматривает экономическое развитие как необратимый процесс нарастания сложности, многообразия и производительности производства за счет периодически повторяющегося изменения технологий, видов продукции, организаций и институтов и которая, в отличие от ортодоксии, довольно адекватно воспринимает особенности технологически прогрессирующей экономики. Именно эта особенность эволюционной экономики определяет целесообразность ее применения при переходе национальной экономики от фазы депрессии к фазе восстановления, в новый цикл с новым уровнем сложности. Имеются различные подходы к представлению структуры эволюционной экономики, наиболее интересным из которых является подход В. И. Маевского, который предлагает способ структуризации эволюционной экономики, основанный на различении объектов эволюционного анализа:

· институты, т.е. правила игры, определяющие поведение различного рода экономических и социально-экономических агентов;

· экономические и социально-экономические агенты, действующие в экономическом пространстве. В свою очередь наиболее существенно отличаются друг от друга агенты макроэкономического и микроэкономического типов.

С учетом сказанного, В. И. Маевский выделяет три направления исследований, осуществляемых в рамках эволюционной экономики:

· институциональное, изучающее поведение институтов;

· микроэкономическое, исследующее поведение экономических и социально-экономических агентов микроуровня;

· макроэкономическое, концентрирующее внимание на эволюции макроэкономических агентов.

Эволюционный подход, достаточно успешно применяемый при изучении институциональных преобразований, а также в исследованиях по теории фирм и теории нововведений, не получил адекватного распространения в рамках анализа макроэкономических процессов, в частности процесса экономического роста и его циклической динамики. Имеется весьма ограниченное число работ по изучению макроэкономики с помощью эволюционного подхода. К ним можно отнести исследование длинных волн Н. Кондратьева, концепцию Фримена о смене технико-экономических парадигм, концепции С. Глазьева об эволюции технологических укладов. Кроме общетеоретических подходов, определяющих основные закономерности эволюции экономических систем, в рамках эволюционной экономики возникает ряд практических задач, требующих разработки методов их решения: как не допустить перегрев экономики в очередной фазе подъема, как действовать в условиях рецессии, как управлять инфляцией, занятостью, ставками процента в той или иной фазе бизнес-цикла, как строить бюджетную и ценовую политику в разных экономических ситуациях и т.д.

Термин «эволюция» понимается в трех различных смыслах:

а) как стремление к одному из возможных и выбранных стационарных состояний после катастрофы — это сравнительно быстрый процесс;

б) медленное развитие, отслеживающее изменение параметров вплоть до достижения следующей бифуркации;

в) быстрое отступление от стационарного состояния, когда последнее теряет устойчивость (собственно катастрофа).

Совокупность этих процессов составляет эволюцию. Однако методы описания, исследования и моделирования этих процессов существенно различны. Часто слово «эволюция» употребляется без указания, о каком этапе идет речь. В настоящее время наиболее актуальным является первое направление исследования эволюционных процессов — как стремление к одному из возможных и выбранных стационарных состояний после катастрофы. Кроме того, целесообразно дополнить данное направление, сформулированное В. И. Маевским, уточнением, касающимся поведения экономической системы в состоянии, далеком от равновесия, которое характеризуется не одной бифуркацией, а их последовательностью, так как переход сложной открытой системы в новый цикл своего развития редко проходит односложно по типу «кризис — возрождение», чаще приходится иметь дело с чередой кризисов, проходя через которые система определяет новое состояние динамического равновесия.

В данном контексте целесообразно привести рассуждения Н. Н. Моисеева о природе бифуркационного состояния системы. Так, физические системы обладают пороговыми состояниями, переход через которые ведет к резкому качественному изменению протекающих в них процессов — к изменению их организации. И очень важно зафиксировать следующее положение: переход системы в новое состояние в этой пороговой ситуации неоднозначен, так же как и характер ее новой организации, то есть после бифуркации существует множество возможных структур, в рамках которых в дальнейшем будет развиваться система. И предсказать заранее, какая из этих структур реализуется, нельзя. Нельзя в принципе, ибо это зависит от неизбежно присутствующих случайных воздействий — флюктуации внешней среды, которые в момент перехода через пороговое состояние и будут определять отбор. При переходе через бифуркационное состояние система как бы забывает (или почти забывает) свое прошлое. В этой точке происходит как бы разветвление путей эволюции. И в силу вероятностного характера перехода через это пороговое состояние обратного хода эволюции уже нет.

Неоднозначность возможностей, принципиальная роль случайности делает поведение становящейся целостности необратимым: движение в нелинейных диссипативных системах невоспроизводимо по начальным условиям. Однако для того чтобы необратимость в поведении самоорганизующейся целостности выступала в качестве момента развития, она не должна сводиться к невоспроизводимости этого поведения при воспроизведении начальных условий. Конечно, подойдя вновь к критическому значению параметра, система может в точке бифуркации в силу высокой вероятности флуктуации иного рода выбрать другой путь. А если система проходит ряд последовательных бифуркаций, ее судьба оказывается тем более неповторимой.

Собственно природа последовательности бифуркаций при переходе сложной системы из одного цикла развития в другой состоит в формировании ею новых механизмов адаптации, адекватных требованиям внешней среды и потенциалу системы. Социально-экономическим системам в течение одной волны кризиса далеко не всегда удается полностью отказаться от старых механизмов адаптации, сдерживающих развитие. Так, кризис глобальной экономики привел к существенному ужесточению функционирования национальных и глобальной финансовых систем, к увеличению роли государства в процессе контроля финансовых рынков. Однако нерешенными для большинства стран остаются проблемы эффективности экономики: от высокого уровня энергопотребления до монополизации национальных и мировых рынков транснациональными корпорациями, развитие которых в условиях ограниченных ресурсов далеко не всегда отвечает требованиям социальной и экологической ответственности. Насколько глобальная экономика как система окажется устойчивой при сохранении существующего положения вещей, покажет время, хотя уже сейчас большинство экспертов с достаточной долей вероятности прогнозируют вторую волну кризиса глобальной экономики.

Таким образом, применение положений эволюционной экономики к исследованию закономерностей развития глобальной и национальных экономических систем в состоянии, далеком от равновесия, позволит осуществить, при прочих равных условиях, управляемый переход в новый цикл экономического развития. В противном случае, когда закономерности бифуркационных переходов останутся недостаточно понятыми и изученными, нас ожидает увеличение роли случайности в процессе эволюции, так что будущие характеристики развития глобальной экономики станут непрогнозируемыми.

Заслуживает внимания классификация общественного раз­вития, предложенная представителями теории постиндустри­ального общества (У. Ростоу, американский экономист, 1916), ко­торые выделяют следующие экономические системы:

— доиндустриальную, где главной сферой является сельское хозяйство, главным фактором — земля, главным господствую­щим классом - землевладельцы;

— индустриальную, где главной сферой выступает промыш­ленность, главным фактором — капитал, главным господствую­щим классом — собственник капитала;

— постиндустриальную, где выступают сфе­ра услуг, информация и собственник информации.

Границами, отделяющими экономические системы друг от друга, являются промышленная и научно-техническая революция.

1.15. «Новая экономика» и «экономика знаний»

В современном мире наблюдается смена технологического уклада, сопровождаемого переходом на новую стадию развития — построение постиндустриального общества. Седьмой технологический уклад базируется на экономике, основанной на знаниях, инновациях, положительном восприятии новых идей, готовности к внедрению разработок различного назначения. Ведущую роль играют информационные сети, высокие технологии, интеллектуальные ресурсы, инновационная организация различных сфер деятельности, новый уровень отношения к трансферту и диффузии знаний. Экономика знаний превращается в мощный импульс социально-экономического развития, повышения конкурентоспособности продукции (услуг), способствует диверсификации деятельности, помогает подъему производства в регионах и стране в целом.

Сегодня в промышленно развитых странах от 70 до 100 % прироста ВВП осуществляется за счет использования достижений науки. Больше половины экономического роста США достигают не за счет наращивания таких традиционных факторов производства, как труд и капитал, а благодаря НТП. Успех инновационной составляющей отечественной экономики во многом зависит от состояния и развития малого предпринимательства, которое, несомненно, является источником инноваций, а также каналом трансферта знаний, технологий.

Под новой экономикой обычно понимается экономика знаний, которая ведет себя совершенно иначе, чем привычная нам экономика материальных благ. К примеру, последние исчезают в процессе потребления, а знания, наоборот, прибавляются. Любая деятельность порождает больший объем знаний, чем потребляет. При каждой передаче знаний количество их обладателей увеличивается. При этом, в отличие от материальных благ, цена которых пропорциональна их редкости, чем больше в обществе потребляется знаний, тем больше их становится, тем они качественнее и ценнее. Другой отличительной особенностью экономики знаний является возможность бесконечного и незначительного по себестоимости тиражирования ее достижений, которые не убывают у продавца и не увеличивают его издержки с ростом тиража. Наоборот, в отличие от материальных благ, с ростом тиража увеличивается доходность знаний. Их накопление и хранение не влечет существенных дополнительных издержек. Все эти свойства позволяют широко использовать знания как общественные блага.

Знания можно уподобить философскому камню в экономике — они дают возможность бесконечного самовоспроизводящегося экономического роста, подъема благосостояния и качества жизни населения. Научно-технический прогресс обеспечивает сегодня основную часть прироста валового продукта развитых стран — по эконометрическим моделям свыше 90 %. Однако использование знаний требует определенных усилий, они приобретают ценность только в рамках определенной технологии их применения. Кроме того, хотя знания не исчезают, они быстро устаревают — при современных темпах НТП прекращение исследований влечет обесценение знаний на 20—25 % в год. При этом объем знаний, которым располагает человечество, удваивается каждые двадцать лет.

Проводившаяся в постсоветской России экономическая политика игнорировала экономику знаний. Реформы сопровождались колоссальными потерями накопленных знаний. Приватизационная кампания привела к фактическому уничтожению прикладной науки, а более чем десятикратное сокращение расходов на НИОКР в 1990-е гг. повлекло соответствующее обесценение имеющегося в стране запаса знаний. Сохранившаяся часть интеллектуального потенциала позволяет пока еще рассчитывать на успех в построении новой экономики при условии проведения адекватной указанным закономерностям и особенностям экономики знаний, системной и целенаправленной политики. Однако инновационная активность российских предприятий уже многие годы сохраняет 10 % уровень, а доля наших продуктов на мировом высокотехнологическом рынке упала до трудноразличимой величины в 0,2 %. В данной ситуации, прежде чем строить, нужно разобраться в причинах отторжения новой экономики сложившейся в России системой хозяйствования.

Ключевой причиной хронической невосприимчивости российской экономики к модернизационным призывам руководства страны является неадекватность особенностям и закономерностям экономики знаний проводимой экономической политики. Лежащая в ее идеологической основе неоклассическая теория рыночного равновесия не замечает современной экономики знаний и игнорирует НТП, который является основным фактором современного экономического роста. Передовая экономическая мысль давно указывает на неадекватность неоклассической парадигмы реальным процессам экономического развития и иллюзорность лежащих в ее основе аксиом — начиная от обладающего абсолютным знанием «экономического человека» и заканчивая совершенной конкуренцией. Экономика никогда не бывает в состоянии рыночного равновесия. Игра рыночных сил бесконечно порождает новые знания, навыки и возможности, что делает экономические процессы неравновесными, неопределенными и нелинейными. Сидящий в головах ряда руководителей наших экономических ведомств набор классических мифов из популярных учебников об экономике рыночного равновесия мешает им видеть реальные экономические процессы. Руководствуясь схоластическими моделями, импортированными в теорию рыночного равновесия из классической механики позапрошлого века, они не в состоянии признать собственные ошибки, подменяя их анализ банальными рассуждениями о целесообразности свертывания государственного вмешательства в экономику, которое, по их мнению, искажает влияние рыночных сил и мешает достижению состояния равновесия.

На пути построения мифологической экономики рыночного равновесия Российское государство лишило себя большей части собственности, капитала и компетенций управления развитием. Однако попытки перехода к научно обоснованной и подтвержденной успешной практикой многих стран политике развития блокируются доминирующими в российской экономике интересами, в том числе интересами олигархического бизнеса, который извлекает сверхприбыли за счет своего монопольного положения, природной и административной ренты. Отвергает переход к политике развития и коррумпированная часть государственного аппарата, которая не желает брать на себя ответственность за реализацию проектов модернизации экономики, предпочитая паразитировать на государственных монополиях.