Книга V. Глава V. Равновесие нормального спроса и предложения

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: при изучении данного фрагмента труда А. Маршалла необходимо обратить внимание на выделение автором двух временных периодов и различного влияния в каждом случае спроса и предложения на равновесную цену. Для большей выразительности примера автор иллюстрирует свои рассуждения на примере абстрактного посёлка рыбаков на берегу моря. Обратите внимание, что ситуация с влиянием на цену спроса и предложения в долгосрочном периоде носит более сложный характер .

«Можно грубо подразделить проблемы, связанные с рыбными промыслами, на те, которые претерпевают воздействие очень быстрых изменений, например, перемена погоды, затем на те, которые изменяются на протяжении умеренно продолжительных периодов, например, под влиянием возросшего спроса на рыбу, вызванного нехваткой мяса в течение года или двух лет после падежа рогатого скота, и, наконец, можно рассматривать случай, когда в течение жизни целого поколения происходит огромное увеличение спроса на рыбу, явившееся следствием быстрого роста мастерового населения, отличающегося высоким духовным развитием и мало пользующегося мускульной силой.

Ежедневные колебания цен на рыбу, проистекающие из погодных факторов и т.п., …происходят быстро, но не настолько быстро, чтобы существенно повлиять на краткосрочный нормальный уровень, вокруг которого изо дня в день колеблется цена, и поэтому их можно не принимать во внимание…при исследовании подобного рода колебаний.

Пойдём теперь дальше и предположим большое увеличение общего спроса на рыбу, который может, к примеру, возникнуть в результате болезни, поразившей сельскохозяйственных животных и превратившей мясо в дорогую и опасную пищу на протяжении нескольких лет подряд. Теперь мы уже подразумеваем колебания цен, вызванные погодными условиями, как прочие равные условия и временно их игнорируем: они совершаются столь быстро, что стремительно взаимопогашаются, и поэтому несущественны для проблемы данного рода. По причине противоположного характера мы не принимаем в расчёт изменение численности тех, кто занимается рыболовством, поскольку такое изменение совершается слишком медленно, чтобы оказать влияние на один-два года, когда длится нехватка мяса… Мы считаем также, что при этом имеющиеся старые рыбацкие лодки и даже суда, не построенные специально для рыбной ловли, можно приспособить и отправить на промысел рыбы на год или два. Нормальной ценой на любое дневное предложение, какую мы пытаемся определить, является цена, которая быстро привлечёт в рыболовство достаточный капитал и рабочую силу, чтобы обеспечить такому дневному предложению рыбы среднюю хорошую плату; воздействие, оказываемое ценой на рыбу, на капитал и труд в рыбной промышленности, регулируется главным образом именно этими узкими причинами. Указанный новый уровень, вокруг которого цена колеблется на протяжении этих лет, исключительно высокого спроса, явно будет выше прежнего. Здесь мы наблюдаем пример почти универсального закона, согласно которому термин «нормальный» воспринимается как относящееся к короткому периоду увеличение объёма спроса, повышающее нормальную цену предложения. Этот закон почти универсален…

Но даже и тогда, когда мы рассматриваем цену предложения для долгого периода, мы обнаруживаем, что она регулируется уже другой группой причин и с другими последствиями. Допустим, что прекращение потребления мяса порождает постоянное отвращение к нему и что возросший спрос на рыбу сохраняется достаточно долго, чтобы позволить силам, которыми регулируется её предложение, развернуться в полной мере (конечно, колебания изо дня в день и из года в год будут продолжаться, но здесь мы можем ими пренебречь). Морские ресурсы могут, конечно, обнаружить признаки истощения, и рыбакам придётся отправиться к более далёким берегам и в открытое море, поскольку природа даёт убывающую отдачу на возрастающее приложение капитала и труда при данном уровне производительности. С другой стороны, правыми могут оказаться те, кто полагает, что сам человек лишь в малой степени повинен в постоянно происходящем уничтожении рыбы; отсюда – одинаково оснащённое рыболовецкое судно с одинаково опытным экипажем способно получить такой же хороший улов и после увеличения общего объёма добычи всей отрасли. Во всяком случае, нормальные затраты на оснащение хорошего рыболовецкого судна и на укомплектование его опытным экипажем явно окажутся не выше, а, может быть, будут немного ниже после того, как общая продукция отрасли установится на новом, более высоком, чем прежде, уровне. Дело в том, что, поскольку рыбакам требуется лишь практическая тренировка, а не какие-то исключительные природные качества, их численность можно увеличить меньше чем за период жизни одного поколения почти до любого уровня, необходимого для удовлетворения спроса, тогда как отрасли, связанные с кораблестроением, изготовлением сетей и т.д., достигнув теперь больших масштабов, обладают уже лучшей организацией и большей экономичностью. Если поэтому морские водоёмы не проявляют признаков истощения рыбных ресурсов, увеличение предложения рыбы может быть обеспечено по более низкой цене, после того как в течение достаточно долгого периода нормальное действие экономических причин может себя проявить; следовательно, когда термин «нормальный» распространяется на долгий период, нормальная цена на рыбу снизится с увеличением спроса».

(Маршалл А. Основы экономической науки. Пер. с англ. М.: Эксмо, 2007. С. 374 – 375).

НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ШКОЛА

ЭДВАРД ЧЕМБЕРЛИН (1899 – 1967)

Э. Чемберлин родился в 1899 г. на крайнем северо-западе США (штат Вашингтон) в семье священника. Окончив университет Айовы в 1921 г., он получает на следующий год степень магистра в Мичиганском университете и поступает в докторантуру Гарвардского университета. Здесь в 1927 г. Э. Чемберлин заканчивает диссертацию, в которой обосновывает теорию монополистической конкуренции. С этого года и до смерти в 1967 г. вся его деятельность связана с преподаванием в Гарвардском университете. Главный труд этого экономиста – «Теория монополистической конкуренции» (1933). Эта работа выдержала восемь изданий на английском языке и была признана классическим трудом.

При анализе приведённых ниже отрывков следует обратить внимание на то, что в своей работе Э. Чемберлин неоднократно подчёркивает различия между рыночной экономикой XVIII – XIX вв. (термин «чистая конкуренция») и современной ему стадией монополитического капитализма (термин «монополистическая конкуренция»). Наиболее принципиальными отличиями этих двух этапов рыночной экономики автор считает появившиеся новые явления дифференциации товаров и формирования у каждого из продавцов своего круга покупателей (см. ниже).

Понятия

Чистая конкуренция предполагает не только стандартизацию товаров, но и «стандартизацию» продавцов. Всё, что побуждает покупателей отдавать предпочтение одному продавцу по сравнению с другим – будь то его личные достоинства, репутация, удобство местонахождения или общая атмосфера, царящая в его магазине, – в той или иной мере создаёт различия между покупаемыми вещами, так как объектом покупки является в сущности набор услуг, и приобретаемые вещи составляют лишь часть этого набора. Услуги, предлагаемые всеми продавцами всем покупателям, должны быть идентичны, так как в противном случае отдельные продавцы обладали бы в известной степени властью над своими отдельными ценами…

Чистая конкуренция, согласно выдвинутому нами определению, предполагает, что: 1) имеется относительно большое число покупателей и продавцов и 2) продукты совершенно однородны. Первое обстоятельство настолько уменьшает влияние, оказывыаемое кем бы то ни было на общие рыночные условия, что это влияние можно не принимать в расчёт; второе обстоятельство, создавая полное тождество между продуктом единичного продавца и продуктами его конкурентов, лишает его всякой власти над ценой его товаров как ценой, отличной от общей рыночной цены…(М)

Монополистическая конкуренция есть, безусловно, нечто отличающееся и от чистой монополии, и от чистой конкуренции…

Дифференциация продукта

Продукты общего вида выступают как дифференцированные тогда, когда имеется какое-либо существенное основание для того, чтобы отличать товары (или услуги) одного продавца от товаров (или услуг) другого продавца. Такое основание может быть реальным или воображаемым, лишь бы оно имело какое-нибудь значение для покупателей и приводило бы в результате к тому, что они отдавали бы предпочтение одной разновидности продукта по сравнению с другой…

Дифференциация может базироваться на определённых особенностях самого продукта, вроде таких, как особые запатентованные свойства – фабричные марки, фирменные названия, своеобразие упаковки или тары (если таковые имеются), или же таких, как индивидуальные особенности, относящиеся к качеству, форме, цвету или стилю. Дифференциация может также существовать в отношении условий, сопутствующих продаже товара. В розничной торговле (если ограничиться только одним примером) эти условия включают в себя такие факторы, как удобство местонахождения продавца, общая атмосфера или общий стиль, свойственные его поведению, его манера ведения дел, его репутация как честного дельца, любезность, деловая сноровка и все личные узы, которые связывают его клиентов либо с ним самим, либо с теми, кто у него работает. Поскольку эти – и всякие иные – неосязаемые факторы варьируют от продавца к продавцу, то «продукт» выступает в каждом случае различным, ибо покупатели в большей или меньшей степени учитывают эти вещи, и можно считать, что они покупают их наряду с самим товаром…

Имеются ли в конечном счёте основания для того, чтобы проводить различия между патентами и фабричными марками? И те и другие делают продукт в определённых отношениях уникальным – такова их монополистическая сторона. И те и другие не исключают существования наряду с этим продуктом и других, почти, но не всецело похожих на него, – такова их конкурентная сторона. Различие между фабричными марками и патентами – только в их степени, и представляется сомнительным, чтобы даже в этом плане между ними можно было провести существенное различие. В соответствии с общим мнением надо было бы считать, что в патентах степень монополии выше. Но достаточно принять во внимание огромное значение репутации таких фирменных названий как «Айвери», «Кодак», «Унида», «Кока-кола» и «Олд Дач Клинзер» (здесь названы лишь немногие), чтобы по меньшей мере в этом усомниться…

Теория сбыта товаров

Уже было отмечено, что в тех случаях, когда продукты дифференцированы, покупателям даётся основа для предпочтения, и вследствие этого они будут группироваться попарно с продавцами не беспорядочно (как это имеет место при чистой конкуренции), а в соответствии с выбором, основанном на предпочтении. При чистой конкуренции рынок каждого продавца сливается с рынками его соперников; при условиях же, с которыми мы имеем дело сейчас, приходится считаться с тем, что этот рынок в известной мере обособлен от других, так что все в совокупности представляет собой не единый рынок многих продавцов, а сеть взаимосвзанных рынков, распределённых между продавцами по одному на каждого…

При чистой конкуренции, где рынок отдельного продавца полностью сливается с общим рынком, продавец имеет возможность сбывать по действующей цене столько товаров, сколько ему заблагорассудится. При монополистической же конкуренции, где рынок отдельного продавца в известной степени обособлен от рынков его соперников, объём его сбыта лимитирован и определяется тремя новыми факторами: 1) ценой, 2) особенностями продукта и 3) затратами на рекламу…

Расходы на всякого рода рекламу, жалованье персонала, занятого сбытом, и расходы отделов сбыта, скидки, предоставляемые торговцам (оптовым и розничным) в целях увеличения их заинтересованности в сбыте отдельных товаров, расходы на устройство витринных экспозиций и выставок новых товаров и т. д…– всё это суть издержки сбыта…

Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции (Реориентация теории стоимости). Пер. с англ. / Под ред. Ю. Я. Ольсевича. М.: Экономика, 1996. С. 35, 45, 93 – 94, 100, 107, 108 – 109, 111, 163.

Нередко бывает так, что монополисту представляется возможным и выгодным назначать на тот или иной произведённый им единичный товар разным покупателям неодинаковую цену. Это может случиться тогда, когда он ведёт торговлю на нескольких рынках, отделённых один от другого таким образом, что продаваемую на сравнительно дешёвом рынке продукцию нельзя купить у монополиста, чтобы перепродать на рынке, где цены выше; это может случиться, когда постоянные покупатели сравнительно дорогого рынка не в состоянии стать клиентами дешёвого рынка, чтобы выиграть, покупая по низким ценам.

Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986. С. 252.

РАЗДЕЛ VI. ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ

Институционализм (от лат. «институцио» – наставление, указанение, образ действия) – течение в политической экономии, возникшее в США и других странах в конце XIX – начале XX в. в связи с переходом от господства частной монополистической собственности и свободной конкуренции к развитию обобществления хозяйства, его монополизации и огосударствления. Само понятие «институционализм» впервые употребил в 1918 г. американский экономист У. Гамильтон, определивший категорию «институт» как «вербальный символ, который описывает пучок социальных обычаев. Он означает способ мышления или действия, с достаточной распространённостью и прочностью запечатлённый в привычках групп или обычаях народа. В обычной речи это другое слово для «процедуры», «общего согласия» или «договорённости»; на книжном языке нравы, народные обычаи, равно как денежная экономика, классическое образование, фундаментализм и демократия являются «институтами».

Обычно рассматривают трёх американских экономистов – Т. Веблена, У. Митчела и Дж. Коммонса – как главных представителей направления. К концу 1930-х гг., после «кейнсианской революции», популярность этого течения экономической мысли пошла на убыль. Но в 1950 – 1960-е гг. снова возник интерес к данному направлению развития экономической теории, связанный с работами Дж. Гэлбрейта.

ДЖОН ГЭЛБРЕЙТ (р. 1908 г.)

Этот американский экономист окончил университет в Торонто, получил степень доктора философии в Калифорнийском университете; преподавал в ряде университетов США. В своих научных трудах Дж. Гэлбрейт исследовал тенденции укрупнения промышленного производства, приводящие к образованию гигантских корпораций. Особенно подробно он исследовал роль так называемой техноструктуры – технических специалистов-администраторов, руководящих деятельностью фирм. В новом индустриальном обществе, по мнению Гэлбрейта, усиливаются элементы хозяйственного планирования. В связи с анализом этих изменившихся условий, автор выступил против отдельных тезисов неоклассической теории (о свободной и совершенной конкуренции мелких товаропроизводителей, о рыночном саморегулировании национальной экономики и др.). Ниже приведены отрывки из работ Дж. Гэлбрейта «Новое индустриальное общество» (1967) и «Экономические теории и цели общества» (1973).

Новое индустриальное общество

В течение последних семидесяти лет и особенно после того, как началась Вторая мировая война, нововведения и изменения в экономической жизни были огромны, с какой бы меркой к ним не подходить. Самое очевидное из них – применение всё более сложной и совершенной техники в сфере материального производства. Машины заменили примитивный ручной труд, и, по мере того как они всё шире используются для управления другими машинами, они начинают выполнять более простые функции человеческого мозга.

Семьдесят лет назад деятельность корпораций ограничивалась такими отраслями, в которых производство должно вестись в крупном масштабе (железнодорожный и водный транспорт, производство стали, добыча и переработка нефти, некоторые отрасли горнодобывающей промышленности). Теперь корпорации охватывают также бакалейную торговлю, мукомольное дело, издание газет и увеселительные предприятия – словом, все виды деятельности, которые некогда были уделом индивидуального собственника или небольшой фирмы. На множестве принадлежащих им предприятий фирмы используют оборудование стоимостью в миллиарды долларов и сотни тысяч работников. На долю пятисот крупнейших корпораций приходится почти половина всех товаров и услуг, производимых в Соединённых Штатах.

Семьдесят лет назад корпорация была инструментом её владельцев и отражением их индивидуальности. Имена этих магнатов – Карнеги, Рокфеллер, Гарриман, Меллон, Гугенгейм, Форд – были известны всей стране… Те, кто возглавляет теперь крупные корпорации, безвестны… Люди, которые управляют крупными корпорациями, не являются собственниками сколько-нибудь существенной доли данного предприятия. Их выбирают не акционеры, а, как правило, совет директоров, который в порядке взаимности выбирают они же сами.

Столь же общеизвестно, что изменились взаимоотношения между государством и экономикой. На долю федеральных и местных, включая штаты, органов власти приходится теперь от 20 до 25 % всей экономической деятельности. В 1929 г. эта доля составляла примерно 8 %.

…чрезвычайно разросся аппарат внушения и убеждения, связанный с продажей товаров. По средствам, которые расходуются на эту деятельность, и способностям, которые находят в ней применение, она всё более соперничает с процессом производства товаров…

Наконец, существенно возросло число лиц, желающих получить высшее образование, и наряду с этим, в несколько умеренной степени, увеличились реальные возможности для его получения…

Планирование

Вплоть до конца второй мировой войны и вскоре после неё термин «планирование» имел известное хождение в Соединённых Штатах. Под этим термином имелась в виду разумная озабоченность тем, что может произойти в будущем, и подготовка мер с целью предупредить те нежелательные последствия, которых можно было избежать…

Однако с наступлением холодной войны слово «планирование» приобрело идеологический привкус.

Роль планирования в современном индустриальном обществе по-прежнему недооценивается. Помимо того, что глубокий инстинкт консерваторов подсказывает им, что экономическое планирование неизбежно означает установление контроля над поведением индивидуума. Отрицание того, что у нас есть какое-либо планирование, помогло скрыть факт этого контроля даже от тех, кто поставлен под контроль.

С точки зрения экономиста… планирование заключается в том, чтобы заменить цены и рынок как механизм, определяющий то, какая продукция будет производиться авторитетным решением, устанавливающим, что будет произведено и потреблено и по каким ценам.

Рыночный механизм заменяется тем, что принято называть вертикальной интеграцией. Планирующая организация завладевает источником поставок, в которых она нуждается, или рынком сбыта; таким образом, сделки, в которых предметом торга служат цены и объёмы продукции, уступают место передаче продукции внутри планирующей организации.

В экономике западных стран на рынках господствуют крупные фирмы. Они устанавливают цены и стремятся обеспечить спрос на продукцию, которую они намерены продать… Не социалисты враги рынка, а передовая техника, а также диктуемые ею специализация рабочей силы и производственного процесса, и, следовательно, продолжительность производственного периода и потребности в капитале. В силу этих обстоятельств рыночный механизм начинает отказывать как раз тогда, когда возникает необходимость исключительно высокой надёжности, когда существенно необходимым становится планирование.

Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество: Пер. с англ. М., 1969. С. 35 – 36, 38 – 39, 44 – 45.

Не существует определённого объёма активов или продаж, который служил бы в качестве границы между миллионами фирм, составляющих одну половину частнопредпринимательской экономики, и кучкой гигантских корпораций, представляющих собой вторую половину. Однако имеется глубокое крнцептуальное различие между предприятием, находящимся полностью под контролем отдельного лица и обязанным всеми своими успехами этому обстоятельству, и фирмой, которая хотя и не отрицает полностью влияния отдельных лиц, однако не может существовать без организации. Это отличие, которое можно рассматривать как рубеж, отделяющий 12 млн. мелких фирм от тысячи гигантов, лежит в основе широкого разделения в экономике, нашедшего отражение в этой книге. Это рубеж между тем, что с этого момента мы будем называть «рыночной системой», и тем, что будет именоваться «планирующей системой».

Нетрудно выяснить, что планирующая система не соответствует неоклассической модели, что входящие в неё фирмы не реагируют пассивно на воздействие рынка и государства…

Разница между планирующей и рыночной системами лежит не в стремлении избавится от ограничений рынка и обрести контроль над экономической средой. Она заключается в инструментах, с помощью которых достигаются эти цели, и в том, насколько успешными оказываются такие попытки. Участники рыночной системы, которые хотят обеспечить стабилизацию своих цен или добиться контроля над предложением, должны действовать коллективно или получить помощь со стороны правительства. Такие действия слишком явны и часто неэффективны, безуспешны и бесплодны. Добровольные коллективные усилия могут быть подорваны несколькими дезертирами…

Напротив, в планирующей системе фирма автоматически добивается котроля над ценами без лишнего шума, просто в силу своих размеров. То же относится и к объёму производства. Фирма может стать крупной потому, что её задачи поддаются решению при помощи организации. Имеются также проблемы, для решения которых фирма нуждается в поддержке со стороны государства. Но она обращается не к законодательной власти, а к исполнительной бюрократии. Это менее заметно. А поскольку бюрократия более могущественна, действия фирмы, вероятно, будут более эффективными. Не удивительно, что в результате фирмы в рыночной системе привлекают большое внимание, добиваясь очень немногого путем ослабления рыночных ограничений или какого-нибудь иного изменения среды, воздействию которой они подвергаются. А крупные фирмы в планирующей системе не привлекают никакого внимания, добиваясь очень многого…

Однако, если с возникновением крупных корпораций появляется возможность широко навязывать их волю обществу – не только устанавливать цены и издержки, но и влиять на потребителей, организовывать поставки материалов и полуфабрикатов, мобилизовывать собственные накопления и капитал, проводить свою политику в отношении рабочей силы и оказывать воздействие на взгляды общества и деятельность государства, - тогда цели управляющих фирмой интеллектуалов, её техноструктуры приобретают колоссальное значение. Не рынок определяет эти цели. Они переступили границы рынка, используют его как инструмент и становятся той колесницей, к которой общество если и не приковано, то уж во всяком случае пристёгнуто. Что современная корпорация располагает подобной властью, неоклассическая теория, конечно, отрицает. Что реальность именно такова, нам в данном случае совершенно очевидно.

Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества: Пер. с англ. М., 1976. С. 34 – 35, 139.

Техноструктура

В прошлом руководство в хозяйственной организации олицетворял предприниматель – лицо, объединявшее в себе собственность на капитал или контроль над капиталом со способностью вводить новшества. С развитием современной корпорации и появлением организации, которая подчиняется требованиям современной техники и планирования, а также в связи с отделением функций собственности на капитал от функции контроля над предприятием предприниматель в развитом промышленном предприятии уже не выступает как индивидуальное лицо… Вместо предпринимателя направляющей силой предприятия считается администрация. Она представляет собой некую коллективную единицу, с трудом поддающуюся точному определению. В крупной корпорации в состав администрации входят председатель совета директоров, президент, те вице-президенты, которые выполняют существенно важные обязанности по общеадминистративному руководству или руководству отделами, а также лица, занимающие другие ответственные административные посты, и, возможно, другие руководители отделений и отделов.

Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. С. 112 – 113.

На практике в отличие от теории экономисты давно уже признали, что власть от акционеров переходит к управляющим. Растёт также понимание того, что цели управляющих могут отличаться от целей владельцев… Отделение собственности от процесса управления приводит к полному пересмотру положения о максимизации прибылей. В неоклассической модели погоня за прибылью является непрестанной и откровенной.

Источником энергии, которая впоследствии подчиняется общественному контролю и служит интересам общества, являются в силу совершенно случайного парадокса стяжательство, скупость и алчность – отнюдь не самые святые человеческие качества. Однако, когда собственность отделяется от управления, возникает мучительная проблема. Носителями стяжательства, скупости и алчности – незаменимых движущих сил системы – являются менеджеры, техноструктура, а плоды действия этих сил достаются собственникам…

Основной положительной целью техноструктуры является рост фирмы. Затем этот рост становится важнейшей целью планирующей системы и – как следствие – общества, в котором доминируют крупные фирмы…

Нет никаких оснований полагать, что техноструктура фирм, занятых в различных отраслях, одинаковым образом будет осуществлять согласование противоречивых целей. Достигшая высокого уровня фирма, выпускающая электронное оборудование, химические изделия или ЭВМ, имеющая в своём штате огромное количество инженеров и учёных, будет придавать значительное большее значение техническому прогрессу как самостоятельной цели, чем фирма по выпуску мясных полуфабрикатов или сталелитейная компания. В других случаях будут предприниматься неодинаковые усилия, направленные на обеспечение надёжности доходов как цели, находящейся в противоречии с процессом роста фирмы. Выбор крупнейших фирм в этих вопросах будет отличен от выбора менее крупных. Необходимость продемонстрировать рост доходов также окажет различное воздействие. Социальные же последствия подобных решений, так же, как и энергия, с которой они осуществляются, могут… быть весьма значительными.

Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. С. 146 – 147.

РАЗДЕЛ VIII. РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ