О Любви и о «любви» — псевдо-Любви 2 страница

Лю­би­те так­же ва­шу Мать-Зем­лю, как Она лю­бит ва­ше те­ло.

Лю­би­те брать­ев ва­ших ис­тин­ных, как ваш Отец Не­бес­ный и Мать-Зем­ля лю­бят их. И то­гда ваш Отец Не­бес­ный даст вам свой Свя­той Дух, а ва­ша Мать-Зем­ля — своё Свя­тое Те­ло. И то­гда сы­но­вья че­ло­ве­че­ские, как ис­тин­ные бра­тья, бу­дут лю­бить друг дру­га та­кой Лю­бо­вью, ко­то­рую да­рят им их Отец Не­бес­ный и Мать Зем­ля: и то­гда ста­нут они друг для дру­га ис­тин­ны­ми уте­ши­те­ля­ми. И то­гда толь­ко ис­чез­нут с Ли­ца Зем­ли все бе­ды и вся пе­чаль, и во­ца­рит­ся на ней Лю­бовь и Ра­дость. И ста­нет то­гда Зем­ля по­доб­на Не­бе­сам и придёт Цар­ст­вие Бо­жие. И сын че­ло­ве­че­ский придёт во всей Сла­ве сво­ей, что­бы ов­ла­деть сво­им на­след­ст­вом — Цар­ст­ви­ем Бо­жи­им. Ибо сы­ны че­ло­ве­че­ские жи­вут в От­це Не­бес­ном и Ма­те­ри-Зем­ле, и Не­бес­ный Отец и Мать-Зем­ля жи­вут в них.

И то­гда вме­сте с Цар­ст­вом Бо­жи­им придёт ко­нец вре­ме­нам. Ибо Лю­бовь От­ца Не­бес­но­го даёт всем веч­ную жизнь в Цар­ст­ве Бо­жи­ем. Ибо Лю­бовь — веч­на. Лю­бовь силь­нее смер­ти.

*** [20] И хо­тя я го­во­рю на язы­ке лю­дей и ан­ге­лов, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня — по­до­бен я из­даю­ще­му зву­ки ко­ло­коль­но­му ме­тал­лу или гремящим цимбалам. И хо­тя пред­ска­зы­ваю я бу­ду­щее и знаю все сек­ре­ты и всю муд­рость и имею силь­ную ве­ру, по­доб­ную бу­ре, дви­гаю­щей го­ры, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня, я — ни­что.

И да­же, ес­ли я раз­дам всё бо­гат­ст­во моё бед­ным, что­бы на­кор­мить их, и от­дам огонь, ко­то­рый по­лу­чил от От­ца мое­го, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня, не бу­дет мне ни бла­га, ни муд­ро­сти.

Лю­бовь тер­пе­ли­ва, Лю­бовь неж­на, Лю­бовь не за­ви­ст­ли­ва. Она не де­ла­ет зла, не ра­ду­ет­ся не­спра­вед­ли­во­сти, а на­хо­дит ра­дость свою в спра­вед­ли­во­сти.

Лю­бовь объ­яс­ня­ет всё, ве­рит все­му[21], Лю­бовь на­де­ет­ся все­гда, Лю­бовь пе­ре­но­сит всё, ни­ко­гда не ус­та­вая: что же ка­са­ет­ся язы­ков, — они ис­чез­нут, что ка­са­ет­ся зна­ния, — оно пройдёт.

И сей­час распо­ла­га­ем час­ти­ца­ми за­блу­ж­де­ния и ис­ти­ны, но придёт пол­но­та со­вер­шен­ст­ва, и всё ча­ст­ное — со­трёт­ся.

Ко­гда ребёнок был ребён­ком, раз­го­ва­ри­вал, как ребёнок, но дос­тиг­нув зре­ло­сти, расстаётся он с дет­ски­ми взгля­да­ми свои­ми.

Так вот, сей­час мы ви­дим всё че­рез тём­ное стек­ло и с по­мо­щью со­мни­тель­ных ис­тин[22]. Зна­ния на­ши се­го­дня от­ры­воч­ны, но ко­гда пред­ста­нем пе­ред Ли­ком Бо­жи­им, мы не бу­дем знать бо­лее час­тич­но, но по­зна­ем всё, по­знав Его уче­ние. И сей­час существует Ве­ра, На­де­ж­да, Лю­бовь, но са­мая ве­ли­кая из трёх — Лю­бовь.

А сей­час бла­го­да­ря при­сут­ст­вию Ду­ха Свя­то­го на­ше­го Не­бес­но­го От­ца, го­во­рю я с ва­ми язы­ком Жиз­ни Бо­га Жи­во­го. И нет ещё сре­ди вас ни­ко­го, кто смог бы по­нять всё, что я вам го­во­рю. А те, кто объ­яс­ня­ет вам пи­са­ния, го­во­рят с ва­ми мёртвым язы­ком лю­дей, ищу­щих че­рез лю­дей их боль­ные и смерт­ные те­ла[23].

По­это­му все лю­ди смо­гут по­нять их, ибо все лю­ди боль­ны, и все на­хо­дят­ся в смер­ти. Ни­кто не видит Све­та Жиз­ни. Сле­пые ве­дут за со­бой сле­пых по чёр­ным сто­пам гре­ха, бо­лез­ни и смер­ти, и в конце концов, все по­па­да­ют в смерт­ную безд­ну.

Я по­слан Отцом, что­бы за­жечь пе­ред ва­ми Свет Жиз­ни. Свет за­го­ра­ет­ся сам и развеивает су­мер­ки, в то вре­мя, как су­мер­ки зна­ют лишь се­бя и не зна­ют Све­та. Я дол­жен мно­гое ска­зать вам, но вы не смо­же­те по­нять это­го, ибо гла­за ва­ши ос­лаб­ле­ны су­мер­ка­ми, и пол­ный Свет От­ца Не­бес­но­го ос­ле­пил бы вас. По­это­му не мо­же­те вы по­нять все­го, что я го­во­рю вам об От­це Не­бес­ном, ко­то­рый по­слал ме­ня к вам».

Это поучение — вследствие его языческого характера, не оставляющего в жизни места монополии на комиссионную торговлю «благодатью Божией» церковной иерархии, — не было допущено в канон Нового завета. Однако и в каноне сохранились заповеди Любви.

«Заповедь новую даю вам, да Любите друг друга; как я Возлюбил вас, так и вы да Любите друг друга» (Иоанн, 13:14 — дословная цитата в орфографии, выражающей наше понимание).

«Более же всего облекитесь в Любовь, которая есть совокупность совершенства» (Апостол Павел. Послание Колоссянам, 3:14 — дословная цитата в орфографии, выражающей наше понимание).

Но заповеди Любви канона Нового завета не воплощены в жизнь глобальной цивилизации за прошедшие 2000 лет потому, что учение Христа о становлении Царствия Божиего на Земле усилиями самих людей в Божьем водительстве каждого по его совести — было отвергнуто и объявлено церквями ересью, получившей название хилиазм — милленаризм (см. Приложение 3. «Преодоление Христианства «мировой закулисой»: политтехнологии и результат» — в томе 3), а общества, в большинстве своём порабощённые суетой и бытом, не противились подмене истинного учения Христа церковным учением.

Тем не менее, истинная Любовь — Любовь Неотмирная — достигает всех нас подобно тому, как свет и тепло от Солнца доходят и до слепых, и до зрячих, хотя и по-разному воспринимаются ими[24]. Но в данном случае «слепые» могут вспомнить о «глазах» и открыть их сами… Они — не гоголевский Вий, которому другие должны были поднимать веки для того, чтобы он смог что-либо увидеть.

По сути к теме Любви может быть отнесена и притча «Каждому своё», приписываемая буддистской традиции, поскольку при этом многие, не умея Любить, вразумляют других о том, что есть Любовь:

«Будда остановился в одной деревне и толпа привела к нему слепого. Один человек из толпы обратился к Будде:

— Мы привели к тебе этого слепого потому, что он не верит в существование света. Он доказывает всем, что свет не существует. У него острый интеллект и логический ум. Все мы знаем, что свет есть, но не можем убедить его в этом. Наоборот, его аргументы настолько сильны, что некоторые из нас уже начали сомневаться. Он говорит: «Если свет существует, дайте мне потрогать его, я узнаю вещи через осязание. Или дайте мне попробовать его на вкус, или понюхать. По крайней мере, вы можете ударить по нему, как вы бьёте в барабан, тогда я услышу, как он звучит». Мы устали от этого человека, помоги нам убедить его в том, что свет существует. Будда сказал:

— Слепой прав. Для него свет не существует. Почему он должен верить в него? Истина в том, что ему нужен врач, а не проповедник. Вы должны были отвести его к врачу, а не убеждать. Будда позвал своего личного врача, который всегда сопровождал его. Слепой спросил:

— А как же спор? И Будда ответил:

— Подожди немного, пусть врач осмотрит твои глаза.

Врач осмотрел его глаза и сказал:

— Ничего особенного. Понадобится самое большее полгода, чтобы вылечить его.

Будда попросил врача:

— Оставайся в этой деревне до тех пор, пока не вылечишь этого человека. Когда он увидит свет, приведи его ко мне.

Через полгода бывший слепой пришёл со слезами радости на глазах, танцуя. Он припал к ногам Будды.

Будда сказал:

— Теперь можно поспорить. Раньше мы жили в разных мирах[25], и разговор по существу[26] был невозможен»[27].

Пока же мы живём в обществе, где слово «любовь» и производные от него глаголы и прочие части речи употребляются по отношению к чему ни попадя, не являющемуся ни Любовью, ни её проявлениями. Вот некоторые яркие примеры:

· «Велика радость любви, но страдания так велики, что лучше не любить вовсе»[28] (Ф.М. Достоевский (1821 — 1881));

· «Цвитэ терен, цвитэ терен, / А цвит опадае, / Хто с любовью не знаеться, / Той горя не знае. / А я молода дивчина та всё горе знаю…» (украинская народная песня «Цвитэ терен»[29]);

· «Постучалась в дом боль незваная, / Вот она любовь окаянная» (песня Надежды Кадышевой«Широка река»);

· «О, как убийственно мы любим, / Как в буйной слепоте страстей / Мы то всего вернее губим, / Что сердцу нашему милей!» (Ф.И. Тютчев (1803 — 1873)).

Такое словоупотребление — отчасти результат неадекватного миропонимания, а отчасти выражение жажды Любви, которая свойственна почти всем людям за редчайшими исключениями. Эта неискоренимая из общества жажда Любви нашла своё выражение в приводившемся в сноске в разделе 12.1 стихотворении М.Ю. Лермонтова «Когда б в покорности незнанья нас жить Создатель осудил…» и продолжает находить своё выражение в произведениях наших современников: «Мне без Любви даже рая не надо, / Рай без Любви называется адом (выделено нами жирным при цитировании), / В нём так горько и безотрадно»[30] (дословная цитата в орфографии, выражающей наше понимание). И А. Глызин прав: рай — без царящей в нём Любви — невозможен. Невозможен потому, что обратится в ад, хотя бы в силу бессмысленности бытия в нём (даже в том случае, если нет «адских мук» в расхожих представлениях о них: черти-садисты, по благословению иерархов той или иной церкви, жарят грешников на сковородках и т.п.), поскольку:

Только Любовь содержит свои основания и цели (смысл своего бытия) в себе само́й; всё прочее, что есть в Жизни, так или иначе основывается на чём-то внешнем, и смысл бытия всего прочего тоже, так или иначе, связан с чем-то внешним; Любовь же — единственное исключение из этой нормы в нашем Мироздании.

А отсутствие всеобъемлющей Любви в жизни людей и в их деятельности изменяет качество всего. Примером тому вероучение «любвеобильной»[31] как бы русской, как бы православной церкви в действии:

На иллюстрациях выше:

· Слева — «Л.Н. Толстой в преисподней» — фрагмент настенной росписи в храме села Тазово Курской губернии, датируемой 1883 г. Обратим внимание на тот факт, что роспись в храме сделана за 27 лет до смерти Л.Н. Толстого (1828 — 1910).

· Справа — «Освещение публичного дома» — В.Е. Маковский (1846 — 1920), 1900 г., эскиз (картина не была написана).

О том, что сюжет, представленный В.Е. Маковским, — не клеветническая выдумка, что греховодство и поощрение греха свойственно иерархии церкви на протяжении всей её истории по наши дни включительно, см. в интернете телерепортаж об освящении элитарного ночного клуба «Studio 74» с «эротик-клубом с полным стриптизом» и «апартаментами» в постсоветской РФ[32]. О каких-либо нареканиях в адрес совершившего это «святителя» со стороны иерархии РПЦ, о запрете ему служения или отлучении его от церкви — нам неизвестно.

Как замечает народная мудрость в интернете:

· Обязанность — без любви делает человека — раздражительным.

· Ответственность — без любви делает человека — бесцеремонным.

· Справедливость — без любви делает человека — жестоким.

· Правда — без любви делает человека — критиканом.

· Воспитание — без любви делает человека[33] — двуликим.

· Ум — без любви делает человека — хитрым.

· Приветливость — без любви делает человека — лицемерным.

· Компетентность — без любви делает человека — неуступчивым[34].

· Власть — без любви делает человека — насильником.

· Богатство — без любви делает человека — жадным.

· Вера — без любви делает человека — фанатиком.

· Есть только одна великая преображающая сила — любовь.

Во всех приведённых выше высказываниях слово «любовь» следовало бы написать с заглавной буквы, чтобы в наше время отличить Любовь от псевдо-Любви — суетливой и ущербной «любви» мира сего.

Совокупность совершенства

Далее «любовь» это — псевдо-Любовь, т.е. это разнородные привязанности субъекта к субъектам и объектам мира сего, доставляющие ему те или иные, так называемые, «положительные эмоции» («радость любви»), которые однако могут омрачаться или уничтожаться сопутствующими страданиями. И они, по словам Ф.М. Достоевского, могут быть столь велики, что лучше не любить вовсе. А Любовь — это та самая, неотмирная, неподражаемая, и быть Любящим — надо научиться каждому.

Эта Любовь — не только и не столько эмоция, хотя Любовь, будучи совокупностью совершенства, включает в себя богатейшую[35] эмоциональную составляющую наряду с другими составляющими, к одариванию которыми Мира и к переживанию которых способен человек. То, что Любовь не эмоция и не привязанность к кому-либо или к чему-либо, а именно — совокупность совершенства благих качеств личности, можно понять не только из приведённых выше выдержек из апокрифического евангелия, но и из канонических текстов Нового завета.

«28. Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал[36], подошёл и спросил Его: какая первая из всех заповедей?

29. Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;

30. и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (выделено нами жирным при цитировании[37]), — вот первая заповедь!

31. Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет.

32. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его;

33. и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв.

34. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия[38]. После того никто уже не смел спрашивать Его» (Марк, гл. 12).

Но этот текст Марка отличается от тематически сходного фрагмента у Матфея. Один из фарисеев спросил Христа:

«36. Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?

37. Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим:

38. сия есть первая и наибольшая заповедь;

39. вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;

40. на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Матфей, гл. 22).

Отличие в том, что в передаче Марка обе заповеди Любви неразрывно связаны с заповедью единобожия (Марк, 12:29), из чего можно понять, что полнота и совершенство Любви при отступничестве от исповедания единобожия в явном виде (когда вероучение провозглашает существование и власть над Миром некоторого множества богов) или в скрытом виде (когда вероучение представляет единого и единственного Бога «многоипостасным»[39], как в исторически реальном христианстве) — недостижимы[40].

А в передаче Матфеем заповеди Любви, хотя и упоминают Бога, но ничего не говорят о Его единстве (т.е. об отрицании вероучений о множестве Его функционально специализированных ипостасей) и единственности; и при этом связаны с текстами того, что ныне называется «Ветхий завет» («закон и пророки» во времена Христа). Последнее обстоятельство — один из «тонких вопросов» библейского вероучения.

Дело в том, что в десяти заповедях Моисея — если под ними понимать, как это делается в большинстве случаев сказанное в ветхозаветных книгах Исход (гл. 20:1 — 17) и Второзаконие (гл. 5:6 — 21) — заповеди «возлюби!» нет, как нет и заповеди «не бойся!»[41], которая не просто ОБЪЕКТИВНО необходима, но должна быть первой по значимости, поскольку подвластность страхам делает индивида не способным адекватно понимать что-либо[42] и не способным Любить.

Единственное место, где в Ветхом завете заповедь любви к ближнему выражена в прямой форме, — стих 18, 19‑й главы книги Левит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь [Бог ваш]». Но в контексте книги Левит заповедь любви к ближнему распространяется только на иудеев, что в нашем понимании является следствием извращения Откровения, данного Моисею, в процессе конструирования канона иудаизма под решение задач библейского проекта порабощения человечества от имени Бога. Кроме того, в книге Левит она также не связана с заповедью Любви к Богу, проявляющей во всей полноте возможностей человека.

Соответственно слова Евангелия от Матфея «на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» — неадекватны тексту Ветхого завета в его дошедшем до нас виде.

Тем не менее обе заповеди Любви наряду с упреждающей их заповедью «не бойся!» действительно — основа Единого Завета[43], к которому принадлежит и Откровение, данное через Моисея, и Благая весть, принесённая Христом, и сокрытая основателями церквей имени его методом подлога, и Откровение, данное через Мухаммада.

Лука передаёт диалог, в котором Иисус не провозглашает заповедь «возлюби…!» как ранее неизвестную, а предлагает вопрошающему вспомнить, что написано в «Законе» и должно было быть и без Христа известно и понятно вопрошающему — тем более, что вопрошавший был законником-книжником, а во времена Луки «закон и пророки» в их тогдашнем виде были широко известны:

«25. И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

26. Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

27. Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя[44](выделено нами жирным при цитировании).

28. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

29. Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?» (Лука, гл. 10).

Как видно из выделенного нами жирным фрагмента повествования Луки заповедь «возлюби» в изложении этого книжника предлагает любить только Бога, умалчивая о том, кто есть «ближний». Но вопрос о «ближнем» книжник всё же поставил сам. И после этого Иисус рассказал притчу о ближнем, которую мы прокомментируем далее в разделе 12.2.4. И в ней он опроверг иудейскую традицию восприятия в качестве ближнего, которого должно Любить, только иудеев.

Кроме того, в каноне Нового завета высказано ещё одно предопределение судеб человечества, переданное Христом: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Матфей, 9:13). И Бог ждёт, когда мы — человечество — научимся милости, т.е. научимся Любить.

Но мы — человечество — за редкими исключениями на протяжении нескольких тысячелетий уклоняемся от исполнения этого предопределения. Вопреки заповедям Любви Христа, общества живут по буквально понимаемой заповеди Иоанна, даже если и не знают её:

«Не любите мира, ни того, что в мире» (Новый завет, Первое послание Иоанна, гл. 2:15)[45].

И на протяжении всего этого времени люди издают множество пустых и лживых слов, поучая других в том, как надо Любить, и порабощая других своими поучениями[46] — к тому же в ряде случаев возводимыми ими в ранг Откровений, полученных ими от Бога непосредственно.

Свобода — только в Любви

Обратимся к материалам «Церкви Последнего Завета», более широко известной как «секта Виссариона»[47]. Мы делаем это потому, что в её литературе наиболее внятно и в полном объёме в наши дни выразилось возведение псевдо-Любви в её разных проявлениях в ранг Любви и воспрпятствование нисхождению Любви в общество под видом призывов Любить и поучений о том, как «Любить правильно».

Представители других конфессий о «любви» тоже много чего писали, но все их поучения разрозненны и фрагментарны, поэтому свести их воедино — особая работа, а в «Последнем Завете» автор и его «стенографы» всё это уже проделали и представили читателю своего рода концентрат фальсификата учения о Любви.

*** [48]

«Общие фразы у всех одинаковы, что и подкупает, — говорение о любви, о единстве, о необходимости быть верующим. И вы сразу, конечно же, предполагаете, что эта информация от Бога. Но это примитивный подход к силам, которые заинтересованы в вашей гибели, ибо они прекрасно знают, на что вы поддадитесь» (Последний Завет. Повествование от Вадима, часть 6, 39:41[49]).

И с этим в большинстве случаев можно согласиться. Но если суть приведённой цитаты соотносить с Жизнью, то такими же общими фразами «о любви, о единстве, о необходимости быть верующим», — всем, чем полны проповеди многих представителей иных конфессий, — полон и «Последний Завет». Но говорить о Любви тем, кто Любит, — нет необходимости, а говорить для тех, кто её не несёт в себе, — это подобно тому, что произнести слово «мёд»: далеко не у каждого во рту от этого станет сладко; и уж совсем не каждый обнаружит, что от произнесённого другим слова действительно появился настоящий мёд у него во рту.

Однако тем, кто не несёт в себе Любви, но способен её нести, имеет смысл говорить о том, с чем они имеют дело и что не является Любовью, но что они по неведению своему, желая быть Любимыми и желая Любить, называют «Любовью» вопреки сути Любви. Высказав это, снова обратимся к «Последнему Завету»:

«Необходимо понять, что любовь есть предопределённая сила — великая сила, призванная связать человека тем, с кем и с чем ему нужно пройти всю жизнь. Посему признаку человек должен находить своё место в Природе, вслушавшись в глас души своей» (Последний Завет. Книга основ, 7:36 — 39).

Хоть приведённая цитата взята из контекста, в котором речь шла о построении семьи, но семейная жизнь это — только одна из многих граней Жизни, в которой Любовь может проявляться, а может и не проявляться. Но вне зависимости от того, в какой сфере Жизни Любовь проявляется, в каждой из них она обладает определёнными — одними и теми же — свойствами, не проявляя ни в одной из них свойств, ей не присущих.

Но если вслушаться в глас совести своей и вглядеться в Жизнь, то вывод простой:

Люди, милые! Не Любовь то, о чём говорит приведённая цитата. Любовь никого ни к кому и ни к чему не привязывает: она освобождает из неволи привязанностей каждого, кто обретает в себе Любовь. А тем отношениям, которые успели прежде того сложиться на основе каких-либо привязанностей, Любовь, когда она приходит и вступает в свои права, придаёт новое качество, преображая их внутреннюю суть и всю систему взаимоотношений с внешним миром. Но та свобода воли[50], которую человеку приносит реализованная им способность Любить, не приемлет вседозволенности, а её-то — вседозволенность (деятельность без заботы и ответственности) — многие и отождествляют с истинной свободой; и делают это вопреки тому, что свобода это — С-овестью ВО-дительство БО-гом ДА-нное — и она достигается только в Любви.

А в «Последнем Завете» много видов «любви» и среди них — только одна из многих — «духовная», которая «первична, ибо не привязывает вас к какому-то объекту, а просто проявляется, растекаясь бесконечной благодатью в пространстве»(Последний Завет. Повествование от Вадима, часть 6, 23:15). Но только эта «духовная любовь» (в терминах «Последнего Завета») и есть истинная Любовь: всё остальное — разнохарактерные привязанности, неоправданно отождествлённые с Любовью, возводимые в ранг Любви и названные её именем.

Ещё один пример такого рода безосновательного отождествления привязанностей с Любовью касается взаимоотношений мужчины и женщины при нечеловечных типах строя психики:

«52. “Что делать в случае неразделённой любви? Можно ли мучиться всю жизнь напрасной болью?”

53. “Можно мучиться. Главное — никогда нельзя убивать любовь[51].

54. Если вы любите односторонне, не смейте заглушать в себе это чувство! В противном случае вы понесёте большие неприятности впереди, и это будет выливаться вам большими слезами.

55. Любовь нельзя убивать. Если вы любите односторонне — любите. А мучения в этом случае возникают только потому, что вы любите для себя, вы очень хотите удовлетворения своей любви, а этого удовлетворения нет.

56. Если вы любите для человека, для его блага, то ваша любовь должна перерасти в более благородное качество: когда вы любите, желая ему блага, и радуетесь тому, что он счастлив с кем-то другим, что кто-то дарит ему улыбку, что у него есть дети и радость в жизни. Вот тогда ваша любовь обретает правильные черты» (Последний Завет. Повествование от Вадима, часть 6, гл. 35).

Не бывает безответной, неразделённой Любви, Любви для «себя любимого» потому, что Любовь имеет основания и цели в себе самой, в силу чего Любовь — самодостаточна; но бывают односторонне направленные страстные привязанности (как инстинктивные, так и обусловленные нравственно-психологически в той культурной среде, в которой оказался индивид), которые действительно доставляют боль и прочие му́ки[52] и открывают возможности к тому, чтобы через систему Ваших привязанностей злоупотребляли Вашими возможностями и способностями. Если Вы найдёте силы и сможете вырвать эти привязанности из своей души, то это не повлечёт автоматически за собой ничего страшного ни для Вас, ни для кого-либо ещё; это не будет Вашим отказом от Божьего Предопределения для человека — научиться Любить — и не лишит Вас возможности освоить эту способность в дальнейшем.

Вырвав привязанность, Вы лишите кого-то возможности злоупотреблять тем, что Вам дано Свыше, и тем, что Вы сами освоили в Жизни, и чем возможно злоупотребляют простым «подергиванием» за Ваши привязанности или шантажом, что «дёрнут» если Вы не будете вести себя соответственно смыслу намёков или неких предложений, сделанных Вам в прямой форме.

Если Вы свободны от привязанностей и при этом Любите, то Вами невозможно или затруднительно манипулировать[53]: остаётся ограниченная возможность манипулировать только через превосходство в миропонимании и только в пределах Божиего попущения (а в отношении Любящих оно весьма ограниченно — что и подвигло чёрта, притчей о котором мы начали раздел 12.1, на изучение вопроса о том, что такое Любовь). При этом, поскольку больше всех понимает Всевышний, то сопутствующие манипулированию эффекты обесценят результат для манипулятора и реализуется то, о чём самые загадочные слова Христа: «не противься злому…» (Матфей, 5:39).

Поэтому, если Вы вырвете «безответную любовь» из своей души осмысленно-волевым порядком[54], однако не перейдя при этом к человечному типу строя психики, то Вы не получите сразу облегчения и разрешения проблем, поскольку попадёте из огня страстей «безответной любви» вовсе не в полымя, но в мороз трескучий и пронизывающий[55]. Ваш интеллект, в каком бы растрёпанном состоянии он ни был^[56] к этому моменту, поостыв от страстей в этой стуже, не испытывая необходимости оправдывать привязанности^[57] и Ваше подневольное им служение, должен будет переосмыслить и расставить по своим истинным местам многое, восстановив целостность: и свою собственную, и миропонимания. И он же после этого укажет Вам на свою — интеллекта — ограниченность и на то, что Вы ущербны и потому пребываете не в ладу с Неограниченностью Жизни во Вседержительности Божией, что представляет для Вас опасность (об опасности демонизма для самого́ демона — в следующем абзаце); и укажет Вам, что следует найти в жизни и принять в себя истинную Любовь, которая исцелит Вашу ущербность и приведёт в лад с Неограниченностью, — Любовь, которая не угнетает, не привязывает, а освобождает, окрыляет, дабы Вы могли воспарить из суеты. Однако, если Вы вырвете привязанности начисто или частично, то даже обретя какую-то свободу от прежних ограничений, но не пожелав научиться Любить, Вы станете демоном в человеческом обличье.

Последнее действительно опасно[58]: и для Вас лично, и для окружающих потому, что человеку не до́лжно быть демоном, бездушно оперирующим потоками информации ради своекорыстия или своекорыстия тех, кто властен над ним самим и прочими демонами в силу не знающего исключений принципа «каждый в меру понимания работает на свои интересы, а в меру непонимания — на интересы тех, кто понимает больше»[59]; но ему также не до́лжно быть и невольником привязанностей. Если же не вырвать терзающую привязанность, то, когда силы души перегорят в одной «безответной любви», всё, что останется не выгоревшим, а также и пепел прошлой «любви» начнёт пережигать вновь пришедшая страстная привязанность, вследствие чего Вы не будете счастливы в жизни сами и не сможете дать счастья другим[60]. Жизнь Ваша будет соответствовать описанному М.Ю. Лермонтовым в стихотворении «Дума»[61] или проблемам, переживаемым Демоном в одноимённой его же поэме.

Но после того, как Вы вырвете из своей души привязанность, то, если кто-то осознанно или бездумно злоупотреблял Вашей зависимостью от неё, такой человек испытает жесточайшее разочарование, по сравнению с которым прежняя Ваша «безответная любовь» покажется ему истинным счастьем. Но возможно, что эти новые обстоятельства, изменив качество его бытия, заставят и его переосмыслить своё отношение к Жизни и людям, вследствие чего и он сможет в своей душе взрастить Любовь.

Вырвать привязанность — не наилучший способ обрести независимость от неё, но обстоятельства могут сложиться и так, что индивид не созреет по своему миропониманию и нравственности, по самообладанию для того, чтобы обрести истинную свободу в Любви иным — не столь жёстким, а подчас и жестоко-безжалостным способом. Но всё же вырвать привязанность — лучше, чем быть ей подневольным.