Башня главою до небес

И решили построить башню главою до небес:
Бытие 11:3, 4

Мы строили-строили и, наконец, построили!
Чебурашка

На днях застрял в лифте, спускаясь с 23-го этажа построенной турками московской многоэтажки с помпезным названием. Пока вызывали техника, пока в ушах еще звучал неприветливо-равнодушный голос девушки-диспетчера, вынул из глубин своего верного, но потрепанного дипломата пухлую редакторскую папку с новым заказом на аналитическую статью в глянцевый журнал для бизнес-элиты. Москва строит три самых высоких в Европе небоскреба. Компьютерные модели стрельчатых зданий выглядели как три Гулливера на фоне купеческого центра Москвы.
Какой-то шутник из редакции прицепил иллюстрацию гравюры Гюстава Доре . В сознании всплыли странные слова . Ну да, и мы халдеи, и нас вылечат. Чтоб вас, юмористы!
В замкнутом пространстве четко осознал, что тянуть больше нечего, и надо браться за нудную, но высокооплачиваемую работу по описанию невиданных бюджетов и безоблачных бизнес перспектив этих проектов . Рассеяно повертел в руках картинку с башней. На ее вершине разглядел согнутую в три погибели фигурку рабочего, затаскивающего на верхотуру огромный каменный блок, и мысленно с ним солидаризировался.
В последнем статистическом альманахе Европейского банка реконструкции и развития отмечается, что наметившаяся позитивная тенденция к уменьшению темпов роста инфляционных ожиданий:
Вдруг в кабине лифта выключился свет. Черт! Я отложил занесенный в трудовом порыве карандаш. Теперь придется остаться наедине со своими мыслями - самое ненавидимое современным человеком состояние.
Примерно через час, когда мысленный диалог сбился на обсасывание бытовых и семейных проблем в стиле: , - за сомкнутыми створками лифта раздался бодрый и чуть насмешливый голос:
- Ну что, спасателя вызывали?
- Ну да, - почему-то смущенно отозвался я.
- Так всегда, - наставительно продолжал голос. - Забрались на верхотуру, а о запасном выходе и не подумали. Впрочем, это наша общая беда - человеческая. Позвольте представиться - Авраам.
- Ничего себе, - подумал я, - уже и евреи идут в лифтотехники. Вот что значит столичная безработица!
- Гиблое дело эти башни, знаете ли, - слышался из темноты мой странный спаситель, гремя разводными ключами. - Сколько народа перевели понапрасну, когда самую первую строили - просто уму непостижимо!
- Это Останкинскую, что ли?
- Нечто вроде, - уклонился от ответа Авраам. - А самое противное - те, кто поухватистей, посмышленей и побеспринципней, рвутся наверх, расталкивая всех остальных, а оттуда, чуть что - и вниз головой. Душераздирающее зрелище.
Вдруг в его голосе послышались сердитые, раздерганные нотки:
- Ведь объяснял же им - не из кирпичей строить надо, да и не башню совсем. Нужно было внутреннее строительство вести.
- Это плетеный каркас что ли, как у Шаболова?
- Да я совсем не об этом, разве вы не понимаете? Вы же из нашего цеха и знаете, что все начинается в замысле, в мысли и мыслью же заканчивается. В головах башня строится, в головах! Ну, неужели трудно понять, что не так поднимаются до неба, не так! Средство подъема - в тех, кто вокруг тебя! Свяжись с ними сердцем, поднимись над башней, что воздвигнул внутри. Пусть ее снесет!
- А он телепат, - подумал я - как раз о я сейчас подумал. Вот только у кого ее сносит?
- Объединитесь один с другим, раскройте на связях между вами общую силу - силу единства, и в своем сердце, как на лифте, поднимитесь вверх.
Все три часа, что он возился с лифтом, мы провели в разговоре. В голове теснились тысячи вопросов, время неслось незаметно. Наконец, из раскрытых дверей внутрь душной кабины упал луч света. Я поднялся и протиснулся в щель. Никого рядом не было, но этому я не очень удивился. Медленно подошел к окну лестничного пролета, посмотрел в упор на закатное небо. Солнца уже не было видно, но из-за горизонта оно высвечивало пурпурным высокие раскиданные облака.
Мысли текли в голове: мои и в то же время странные, чужие, без определенного копирайта, как выразился бы один мой коллега.
- Что может быть общего между этим вечным небом и бесконечной возней там, внизу? Что же может соединить эти два мира - вечный, совершенный, настоящий, и мир шума и бессмысленного насилия, который мы себе создали. В жизни практически каждому из нас приходилось попробовать совершенство на вкус: либо в детстве, или в те 2-3 мига счастья, которые настолько прекрасны, что вспоминаются очень-очень редко. Одно, только одно свойство дает нам шанс туда подняться - свойство человеческого единства, когда каждый будет ощущать себя частью одного целого.
Все мы - клетки одного большого тела - всего человечества и мы все взаимосвязаны - на счастье или на беду. Если продолжим тянуть одеяло на себя, то выживем не все, но если объединимся, то у человечества просто не будет слов, чтобы описать тот взлет, который испытает каждый, - сказал мне напоследок этот странный ребел, человек мира, просто Человек, Авраам.
Глеб Зиновьев

Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений В ваших руках уникальное издание - первое изложение новейшей управленческой концепции от Института Элияху Голдратта. Она объединила в себе лучшие элементы трех проверенных годами теорий менеджмента: бережливого производства, шести сигм и теории ограничений. Следуя традиции ставшего бестселлером бизнес-романа "Цель", авторы изложили основы концепции не сухим языком учебников, а в форме увлекательной книги-кейса по управлению высокотехнологичным предприятием. Этот сплав проверенных теорий и художественного вымысла займет достойное место на письменном столе каждого руководителя, ведь все принципы, изложенные в книге, уже прошли испытание боем - концепцию Velocity успешно внедрили в ряде компаний и организаций, включая ВМС США.