Править] Товарный дефицит в СССР
Одной из главных проблем экономики СССР был товарный дефицит в стране. Товарный дефицит в тех или иных сферах был характерен для определённых периодов в истории существования СССР и сформировал «экономику продавца» — производители и система торговли в условиях планового хозяйствования (отсутствие конкуренции и т. д.) не были заинтересованы в качественном сервисе, своевременных поставках, привлекательном дизайне и поддержании высокого качества товаров. К тому же, из-за проблем, характерных для плановой экономики, периодически исчезали из продажи самые обычные товары первой необходимости.
Следует отметить, что данное явление относилось не только к производству промтоваров массового потребления («ширпотреб»), но, в значительной степени, и к крупному промышленному производству (например автомобилестроению — фактически весь период «свободной торговли» её продукцией проходил в условиях строго лимитированных и нормируемых «рыночных фондов»).
Реформы косыгина.
После смещения Хрущева Косыгин занял должность Председателя Совета
министров, на которой проработал 16 лет. В 1965 году он выступил с рядом
инициатив, получивших название "косыгинских реформ". Эти реформы, с одной
стороны, были призваны покончить с "хрущевскими" экспериментами с системой
управления народным хозяйством, с другой - дать новые импульсы развитию
экономики. Первая задача была выполнена успешно - взамен совнархозов снова
вернули министерства. Успешно начали проводиться в жизнь и главные идеи
"косыгинских реформ" в области планирования народного хозяйства. Смысл этих
реформ, по мнению одного из референтов Косыгина Игоря Карпенко, заключался
в том, чтобы "сменить военно-штабную систему с ее главным лозунгом "План
любой ценой".
Косыгин стремился вдохнуть новую жизнь в плановую социалистическую
экономику комплексом взаимосвязанных между собой мероприятий. В основу
планирования были заложены объемы только реализованной продукции,
количество плановых показателей, спускаемых сверху и регламентировавших до
мелочи каждый шаг предприятия, было снижено с 30 до 9 показателей, из
отчислений от прибыли на предприятиях создавались фонды развития
производства и материального поощрения, заводы и фабрики получили право
самим реализовывать сверхплановую продукцию, устанавливать штатное
расписание и сметы. В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию
повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая,
снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога
на крестьян. Кстати, именно Косыгин подписал в августе 1974 года
постановление Совмина, по которому крестьяне наконец-то стали полноправными
гражданами страны - на них распространили паспортную систему.
Реформы дали благоприятные результаты в годы восьмой пятилетки (1965-
1970 гг.). Не будем утруждать читателя цифровыми показателями, укажем лишь
на то, что именно в эти годы был налажен массовый выпуск легковых
автомобилей "Жигули". По инициативе Косыгина был заключен договор с
итальянской фирмой "Фиат" на строительство автозавода и организацию
производства современных автомобилей в Тольятти. Были достигнуты большие
успехи в капитальном строительстве, улучшилось положение дел в сельском
хозяйстве (в 1970 году общий рост сельскохозяйственного производства
составил 9%).
Однако, уже в самом начале реформ Косыгин сталкивался с
противодействием некоторых членов Политбюро его начинаниям. По
воспоминаниям Байбакова, когда на одном из заседаний Политбюро обсуждалась
концепция реформы, председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный
"со свойственной ему грубоватостью и недоверчивостью произнес: "На кой черт
нам реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?", - на что Косыгин возразил:
"Реформа необходима, темпы развития экономики стали снижаться. Все валовые
методы исчерпаны, поэтому надо развязать инициативу, поднять в коллективах
интерес к результатам труда". "Но Подгорный, - вспоминает далее Байбаков, -
напыщенно и напористо отстаивал свое, споря не только с Косыгиным, но и с
недостаточно уверенным в необходимости реформы Брежневым, не говоря уже об
остальных: "Если проводить реформу, то нужно к ней тщательно готовиться.
Рано проводить", - настаивал Подгорный".
Многие современники свидетельствуют о том, что "косыгинские" реформы
были свернуты во многом из-за того, что Брежнев ревниво относился к
Косыгину и постепенно лишал его все больше и больше реальных рычагов
управления экономикой. Бывший первый секретарь Московского горкома КПСС
Николай Егорычев вспоминал, что в 1966 году Брежнев как-то сказал ему: "Ну
скажи, зачем это Косыгин поехал по украинским заводам? Что ему там делать?
Все о своем авторитете печется. Пусть бы лучше в Москве сидел да делами
занимался". Однако есть свидетельства и о том, что отношения Брежнева и
Косыгина стали портиться не в середине 60-х, а с 1975 года. Так, в
частности, считает бывший заместитель Косыгина по Совмину Владимир Новиков.
"В течение десяти лет, - пишет он. - отношения между ними, смею утверждать,
были хорошими. Я не раз бывал на даче Брежнева вдвоем с Устиновым. Устинов
был не очень доброжелателен к Косыгину. Брежнев же, наоборот, в то время
при мне ни разу не отозвался о нем плохо. И хотя Брежнев очень хорошо
относился к Устинову, но, когда тот в домашней обстановке начинал отпускать
какие-либо колкости в адрес Алексея Николаевича, Леонид Ильич не
поддерживал беседу в этом направлении. Роковую роль, на мой взгляд, в
ухудшении отношений между Брежневым и Косыгиным сыграл Н.А. Тихонов. С 1974
г. Брежнев начал болеть, уже через год недуг стал резко прогрессировать. У
него явно развилась подозрительность, и Тихонов умело направлял ее против
Косыгина, стремился вбить клин между ними. Это ему удалось, и с 1975 г. их
взаимоотношения начали ухудшаться. Тихонов без конца докладывал Брежневу о
тех или иных, большей частью надуманных ошибках Алексея Николаевича. В
оппозицию Косыгину он стремился втянуть и остальных его заместителей.
Например, мне он говорил: "Знаешь, ведь мы в Совмине - простые пешки, даже
не имеем права подписать незначительное распоряжение. Вся власть у
председателя и его заместителя Дымшица, который располагает материальными
ресурсами". Реформы Косыгина буксовали не только из-за интриг в верхних
эшелонах власти. Им активно сопротивлялись многие министерства. Вот один из
ярких примеров на эту тему, описанный референтом Косыгина Карпенко. Речь
идет о так называемом бунте сорока министров. "Суть дела заключалась в том,
- пишет Карпенко, - что реформа резко увеличила цену срыва договорных
обязательств. Предприятие, скажем, из-за недопоставки чепуховой, копеечной
детали могло задержать выпуск дорогостоящей продукции, сорвать задание по
ее реализации, а значит, потерять значительную сумму отчислений в
поощрительные фонды. По новым условиям в таких случаях можно было через
Госарбитраж взыскать с недобросовестного партнера не только штраф за
недопоставленную продукцию, но и потребовать возмещения всех потерь и
убытков, которые понесло предприятие. Госарбитраж получил право решать
такие споры, даже если они возникли у коллектива с собственным
министерством. Однако охотников обращаться в Госарбитраж с подобными
жалобами находилось очень мало - получалось себе дороже. Ведь с
поставщиком, не говоря уж о собственном министерстве, работать предстояло
многие годы, и портить с ним отношения было просто опасно. Чтобы поднять
дисциплину взаимных поставок, Косыгин пошел на такую меру: было принято
постановление, по которому выполнение плана засчитывалось лишь после
удовлетворения всех заказов потребителей. Против этого и восстали дружно
Госплан и наиболее сильные министерства и авторитетные министры,
утверждавшие, что в таком случае все их предприятия останутся не только без
премий, но и без зарплаты. В итоге победа осталась за министрами. И хотя
распоряжение Косыгина официально отменено не было, оно практически никогда
так и не вступило в действие".
Реформы Косыгина постепенно были свернуты и в силу благоприятной
экономической конъюнктуры для СССР на нефтяном и газовом рынке. Мировой
энергетический кризис совпал с бурным развитием в нашей стране нефтяной и
газовой промышленности. Развитые страны были готовы платить за тонну нефти
по 100 долларов, в то время как ее себестоимость в Самотлоре составляла
около 5 рублей, а общий объем нефтедобычи СССР быстро довел до 600, а затем
и 650 миллионов тонн. Открытие нефтяных и газовых месторождений в Западной
Сибири постепенно привело к тому, что к середине 80-х гг. две трети
общесоюзной добычи нефти и более 60% добычи газа обеспечивала Западная
Сибирь. Этот мощный прорыв имел свои как позитивные, так и негативные
стороны. С одной стороны, на валюту, вырученную от экспорта нефти и газа,
закупалось западное комплектное оборудование для строительства новых
заводов. На нефтедоллары было закуплено оборудование для КамАЗа, Волжского
автомобильного завода, Уфимского мотостроительного завода, выпускавшего
двигатели для автомобилей "Москвич". С другой стороны, на эти же
нефтедоллары закупалось и продовольствие, что постепенно привело к подрыву
отечественного сельскохозяйственного рынка. Впрочем, ставка на массовый
импорт продовольствия была сделана еще при Хрущеве, однако в 70-е годы этот
импорт не только не был свернут, но и значительно увеличился. Советский
Союз становился все более зависимым от закупок продовольствия за границей.
Если в 1973 г. импорт зерна составил 13,2 % от всего его количества,
производимого в стране, то в 1975 - 23,9%, в 1981 - 41,4%. Причем зерно
покупали уже не только на нефтедоллары, но и на средства, вырученные от
продажи золотого запаса страны. Если в 1967 году (в разгар косыгинских
реформ) на закупку зерна было затрачено 50,2 тонны золота, то в 1972 году -
458,2 тонны (!) (эти данные историки А. Коротков и А. Степанов обнаружили в
архивах Политбюро ЦК КПСС). Это уже были не реформы, а путь в никуда...
Заключение
Алексей Косыгин, безусловно, как и остальные члены Политбюро, несет
ответственность за срыв реформ середины 60-х годов. Может быть, если бы он
чувствовал себя политиком, а не инженером, ему бы удалось использовать свой
гораздо более высокий политический и административный потенциал, чем у
других членов брежневского Политбюро, для проведения в жизнь своих идей. Но
этого не случилось не только из-за отсутствия у Косыгина политической воли
в середине 70-х годов, но во многом из-за причин личного свойства. После
смерти жены в 1967 году в нем что-то надломилось, он перенес два инфаркта,
попадал в автокатастрофы, чуть не утонул, плавая на байдарке. В конце
концов его вынудили подать в отставку. Зять Косыгина Гвишиани вспоминал,
что незадолго до отставки Алексею Николаевичу позвонил в больницу Черненко.
Между ними состоялся примечательный диалог:
- Алексей Николаевич, вы все болеете, есть мнение, что вам надо подать
в отставку.
- А почему Леонид Ильич мне об этом не скажет?
- Да он сам болеет...
Вот таким трагикомическим образом заканчивалась карьера одного из
самых талантливых сталинских выдвиженцев конца 30-х...
22. Оттепель.
Хрущёвская оттепель — неофициальное обозначение периода в истории СССР после смерти И. В. Сталина (середина 1950-х — середина 1960-х годов). Характеризовался во внутриполитической жизни СССР либерализацией режима, ослаблением тоталитарной власти, появлением некоторой свободы слова, относительной демократизацией политической и общественной жизни, открытостью западному миру, большей свободой творческой деятельности. Название связано с пребыванием на посту Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущёва (1953—1964).
Править] История
Начальной точкой «хрущёвской оттепели» послужила смерть Сталина в 1953 году. К «оттепели» относят также недолгий период, когда у руководства страны находился Георгий Маленков и были закрыты крупные уголовные дела («Ленинградское дело», «Дело врачей»), прошла амнистия осуждённых за незначительные преступления. В эти годы в системе ГУЛАГа вспыхивают восстания заключённых: Норильское восстание, Воркутинское восстание, Кенгирское восстание и др.
Править] Десталинизация
Основная статья: Десталинизация
С укреплением у власти Хрущёва «оттепель» стала ассоциироваться с осуждением культа личности Сталина. Вместе с тем, в 1953-55 годах Сталин ещё продолжал официально почитаться в СССР как великий лидер; в тот период на портретах они часто изображались вдвоём с Лениным. На XX съезде КПСС в 1956 году Н. С. Хрущёв сделал доклад «О культе личности и его последствиях», в котором были подвергнуты критике культ личности Сталина и сталинские репрессии, а во внешней политике СССР был провозглашён курс на «мирное сосуществование» с капиталистическим миром. Хрущёв также начал сближение с Югославией, отношения с которой были разорваны при Сталине.
В целом, новый курс был поддержан в верхах партии и соответствовал интересам номенклатуры, так как ранее даже самым видным партийным деятелям, попавшим в опалу, приходилось бояться за свою жизнь. Многие выжившие политические заключённые в СССР и странах социалистического лагеря были выпущены на свободу и реабилитированы. С 1953 года были образованы комиссии по проверке дел и реабилитации. Было разрешено возвращение на родину большинству народов, депортированных в 1930-е—1940-е гг.
На родину были отправлены десятки тысяч немецких и японских военнопленных. В некоторых странах к власти пришли относительно либеральные руководители, такие как Имре Надь в Венгрии. Была достигнута договорённость о государственном нейтралитете Австрии и выводе из нее всех оккупационных войск. В 1955 г. Хрущёв встретился в Женеве с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром и главами правительств Великобритании и Франции.
Вместе с тем, десталинизация чрезвычайно негативно повлияла на отношения с маоистским Китаем. КПК осудила десталинизацию, как ревизионизм.
В 1957 году Президиум Верховного Совета СССР запретил присвоение городам и заводам имён партийных деятелей при их жизни.