На снегу смерть краснее вдвойне!

Я - красный волк. Пожелтела луна от тоски,

У нее календарный запой...

Я - красный волк.

Жить с волками, а быть по-людски -

Это значит - остаться собой.

Я - красный волк.

Волчья ягода - мой талисман,

Я на ней настоял свою кровь!

Я - красный волк.

Мною ночь довольна весьма,

Этой мастью, давая мне кров...

1. Слова А.Земскова

14.

Весь день они перележали недалеко от дороги, по которой шли войска, в густом кустарнике. Спали, просыпались, снова спали, пока не отлежались. Дорога на какое-то время опустела, в вечернем свете все еще висела над нею сухая пыль.

- Они серьезно взялись за подготовку к походу, - "Рубака" кусал травинку. - Сколько же тут войск, черт бы их побрал!

Ему никто не ответил. Игорь смотрел на эту дорогу, на висящую над нею в воздухе желтую пыль - и почему-то вспоминал, как в прошлом... нет, в позапрошлом (что это он?) году, летом... мысли как-то сбились, он никак не мог сообразить, о чем, собственно, думает. Потом почему-то услышалось, как ревет и трещит огонь, всплыли какие-то перекошенные лица под ногами, и РПП, из которого он стрелял через плечо, держась за веревку одной рукой, вдруг подскочил, попав ему по губам торцом... а мокрое от пота лицо Вить­ки Сердюкова приближалось так медленно... И вдруг это оказался не Витька, а Денис Карташов - сидя на поваленном дереве, он постукивал стволом РАПа по колену и, чему-то улыбаясь, пел по-английски дикую, заунывную старинную песню:

- Ах, бедный мой Томми,

бедный мой Том -

о-хэй... о-хэй...

Зачем ты покинул

старый свой дом -

о-хэй... о-хэй...

Под парусом черным пошли мы в набег -

Все семьдесят пять человек!..

о-хэй...

"Странно, почему я на экзамене?" - подумал Игорь. И сообразил, что просто спит. Он открыл глаза и снова увидел пустынную дорогу, но впереди уже где-то маячила темная голова нового строя.

- Я не знаю, что теперь делать, - буркнул "Рубака". - Тут слишком много войск.

- Брр! - Игорь потряс головой и потер виски. - Надо сделать крюк и вы­бираться к реке. Они не ожидают, что мы вернемся.

- Думаешь, не нашли лодки? - спросил Артем.

- Не должны были, - ответил Игорь. - И во всяком случае - это самый лу­чший выход.

* * *

Обоз переползал реку медленно и. тяжело. Слева и справа от крытых ко­жей телег гарцевали всадники, разбрызгивали воду. На облучках сидели воз­ницы.

- Полсотни охраны, - Борька передвинул ногу удобнее.

- Нападем, - решил Рубан, снимая с предохранителя оружие. - Лодки близко, потом сразу погрузимся и погребем.

По залегшей над берегом цепочке пионеров прошло легкое движение. Ехавший вперед офицер без головного убора поднял голову - и Ян выстрелил, словно давая сигнал к началу атаки.

Игорь, встав на колено, стрелял почти без перерывов, потом свистнул, поднялся на ноги. Мальчишки, на ходу стреляя, рванулись вниз, к воде, Расте­рянная охрана попыталась начать отбиваться, но потом побежала - впрочем, убежать-то никто не успел. Несколько человек почти бегом бросились вдоль возов с меланхолично остановившимися тягловыми животными, на ходу поло­суя полевками ремни - туго натянутые покрышки отлетали, как резиновые.

- Порох!.. Гранаты!.. Порох!.. Порох!.. Пули!.. - раздавались голоса. В одной повозке оказались сухари и копченое мясо, которыми тут же запас­лись.

- Военный обоз, - задумчиво сказал Игорь, сооружая себе бутерброд (мясо было "с душком", армейская заготовка, небрежно-поспешная). - Всерьез соби­раются воевать...

- Сожжем, - предложил Пааво. - Отплывем - и гранатами...

- Пошли... оторвитесь от повозки, все не унесешь! - рявкнул "Рубака". - Скорее, ну?!. - и на ходу поменял магазин.

Игорь немного задержался, осматривая плавающие на отмели трупы. Пе­ревел взгляд на возы...

И увидел нацеленный ему в грудь - от заднего колеса - арбалет. И глаза вабиска.

Щелкнула тетива.

Игорь выстрелил.

Человек, бросившийся наперерез, коротко охнул и повалился на спину к ногам Игоря - в глухо плеснувшую воду.

* * *

Толька Жильцов умер уже в лодке, через два часа, так и не придя в со­знание. Арбалетный болт, пущенный в горло Игорю, попал ему в грудину и что-то повредил внутри, потому что мальчишка при каждом выдохе коротко буль­кал кровью изо рта. Игорь ощущал, что у парня внутреннее кровотечение - и ничем не мог помочь.

Ничем.

А лодки летели, подгоняемые ударами вёсел. Но никуда не могли успеть. Слишком далеко было до мест, где могли спасти умирающего в одной из них мальчишку с белым и очень спокойным лицом, на котором кровь казалась че­рной. Игорь мог только снова и снова вытирать ее. И еще - сделать так, чтобы там, в беспамятстве, Толька не ощущал боли.

Вечером, когда отсветы заката зажгли темно-зеленым и алым верхушки деревьев на берегу, Толька умер.

Его похоронили во время короткой остановки у подножья тройного ду­ба, похожего на старинный венец.