Глава 4. Теория прав собственности

Теория прав собственности (economics of property right) сформировалась в 1960—1970-е гг. В настоящее время ее развитие продолжается не столько в качестве самостоятельной концепции, сколько в качестве методологической и общетеоретической основы трех направлений экономического анализа — экономики права, новой экономической истории и теории экономической организации.

Основоположниками теории прав собственности считаются два известных американских экономиста — Р.Коуз и А.Алчиян. В ее последующую разработку внесли свой вклад Й.Барцель, Л. де Алесси, Г.Демсец, М.Дженсен, Г.Калабрези, У.Меклинг, Д.Норт, Р.Познер, С.Пейович, О.Уильямсон, Ю.Фама, Э.Фуруботн, С.Чунг. В российской экономической литературе теория прав собственности получила развитие в работах Р. Капелюшникова, В.Радаева, А.Радыгина и других.

Теория прав собственности изучает роль правового механизма в повседневной хозяйственной жизни общества. Центральной проблемой при этом признается вопрос об оптимальном распределении прав собственности. Вопрос о том, кто является собственником, по мнению неоинституционалистов, менее важен; гораздо важнее вопрос о спецификации (уточнении границ) прав собственности.

Основные положения теории

Под правами собственности понимаются санкционированные поведенческие отношения между людьми, которые возникают в связи с существованием благ[82] и касаются их использования. Эти отношения определяют нормы поведения по поводу благ, которые любое лицо должно соблюдать в своих взаимодействиях с другими людьми или же нести издержки из-за их несоблюдения[83].

Рассмотрим основные положения теории прав собственности, перечисленные Р.Капелюшниковым[84]:

• отношения собственности трактуются как отношения между людьми, а не как отношения «человек/вещь»: термин права собственности описывает отношения между людьми по поводу использования редких вещей, а не отношения между людьми и вещами;

• отношения собственности выводятся из проблемы редкости: без какой-либо предпосылки редкости бессмысленно говорить о собственности и справедливости;

• трактовка прав собственности носит всеохватывающий характер, вбирая в себя как материальные, так и бестелесные объкты (вплоть до неотчуждаемых личных свобод). Права собственности фиксируют позицию человека по отношению к использованию редких ресурсов любого рода;

• отношения собственности рассматриваются как санкциорованные обществом, но не обязательно государством. Следовательно, они могут закрепляться и охраняться не только в виде законов и судебных решений, но и виде неписанных правил, традиций, обычаев, моральных норм;

• правам собственности приписывается поведенческое значение — одни способы поведения они поощряют, другие подавляют;

• несанкционированное поведение также остается в поле зрения теории. Оно понимается экономически: запреты и ограничения не устраняют его, а действуют как отрицательные стимулы, повышая связанные с ним издержки (в виде возможного наказания). И соблюдение, и нарушение санкционированных поведенческих норм превращаются в акты рационального экономического выбора.

Перечень Оноре

В рамках теории прав собственности категория «собственность» трактуется как «пучок» (набор) прав, которые обычно распределены в неодинаковых пропорциях между различными лицами. «Полным» считается определение права собственности, предложенное английским юристом А. Оноре и которое включает 11 элементов:

1) право владения, то есть исключительного физического контроля над вещью;

2) право пользования, то есть личного использования вещи;

3) право управления, то есть решения, как и кем вещь может быть использована;

4) право на доход, то есть на блага, проистекающие от предшествующего личного пользования вещью или от разрешения другим лицам пользоваться ею (иными словами — право присвоения);

5) право на «капитальную стоимость» вещи, предполагающее право на отчуждение, потребление, промотание, изменение или уничтожение вещи;

6) право на безопасность, то есть иммунитет от экспроприации;

7) право на переход вещи по наследству или по завещанию;

8) бессрочность;

9) запрещение вредного использования, то есть обязанность воздерживаться от использования вещи вредным для других способом;

10) ответственность в виде взыскания, то есть возможность отобрания вещи в уплату долга;

11) остаточный характер, то есть ожидание «естественного» возврата переданных кому-либо правомочий по истечении срока передачи или в случае утраты ею силы по любой иной причине[85].

Несмотря на кажущуюся четкость в определении, эти 11 элементов дают огромное количество комбинаций — примерно 1,5 тыс., а если учесть их варьирование по субъектам и объектам права, то разнообразие форм собственности становится, по словам Л.Беккера, поистине устрашающим[86].

С точки зрения экономистов-теоретиков прав собственности, подход с жестко проводимой границей между ситуациями, где есть право собственности и где его уже нет, не вполне корректен. Право собственности — это непрерывный ряд, а не фиксированная точка. По замечанию А.Алчияна и Г.Демсеца, в какой мере то или иное правомочие на вещь принадлежит собственнику, можно судить по тому, насколько его решение предопределяет ее действительное использование. По словам Демсеца: «Когда на рынке заключается сделка, обмениваются два пучка прав собственности. Пучок прав обычно прикрепляется к определенному физическому благу или услуге, но именно ценность прав определяет ценность обмениваемых товаров... Экономисты обыкновенно принимают пучок прав как данный и ищут объяснение, чем определяются цена и количество подлежащего обмену товара, к которому относятся эти права»[87]. Теория прав собственности исходит из базового представления о том, что любой акт обмена есть по существу обмен пучками правомочий.

По мнению правоведов и экономистов, самым уязвимым из «списка Оноре» является девятый элемент — запрещение вредного использования. Проблема, связанная с запрещением вредного использования, состоит в том, что многие способы нанесения ущерба другим лицам не только не запрещены, но охраняются законом. В условиях частнособственнического правового режима обычно нельзя причинять вреда физически, путем прямого воздействия на потребительную стоимость чужого имущества, но можно наносить ущерб косвенным путем, снижая его меновую стоимость. Предприниматель не вправе разорить конкурента, устроив поджог на его фабрике, но он вправе разорить его, резко повысив эффективность собственного производства. А в средневековых цехах и этот способ поведения считался бы незаконным (см. гл. 3). Трудности точного определения объема правомочия, связанного с запрещением вредного использования, выводят на ключевую проблему о допустимых пределах ограничения прав собственности. Смысл этого правомочия состоит в том, что даже включение в набор всех элементов из «полного определения» не делают право собственности неограниченным.

Теорема Коуза

Проблема отрицательных внешних эффектов (экстерналий)[88] нашла отражение в знаменитой статье Р. Коуза «Проблема социальных издержек» (1968)[89].

Традиционно в неоклассической теории проблема внешних эффектов связывалась с «провалами рынка», что оправдывало государственное вмешательство, и решалась с помощью «налога Пигу». Практические рекомендации Пигу были следующие: необходимо приближать частное соотношение издержки/выгоды к социальному как путем налогообложения всех видов деятельности, связанных с отрицательными экстерналиями, так и путем предоставления субсидий всем видам деятельности, связанным с положительными экстерналиями.

На примере фабрики, дым которой отрицательно влиял на соседей, Коуз показал «несовершенство» анализа Пигу, который приводил большинство экономистов к заключению, что было бы желательным сделать собственника фабрики ответственным за ущерб, наносимый дымом. Однако, возражает Коуз, результаты такого анализа, то есть наложение на владельца штрафных санкций, не всегда будут благоприятными, поскольку это проблема носит взаимообязывающий характер: оберегая от ущерба В, мы навлекаем ущерб на А.

Вопрос, ответ на который следует искать, — следует ли позволить А наносить ущерб В или нужно разрешить В наносить ущерб А? По мнению Коуза, решение должно быть выгодно для общества в целом, то есть определять какой именно вариант (запрет или разрешение загрязнения) максимизирует совокупное благосостояние.

Решение данного вопроса Коуз предлагает отдать непосредственным участникам конфликта. Если выгода фабрики от загрязнений больше, чем потери жильцов, то в данном случае по обоюдному согласию фабрика может выплатить жильцам компенсацию, равную величине оцененного ущерба. Если же ущерб, наносимый жильцам, превышает выгоды от производства фабрики, то жильцы могут выкупить у ее владельца право на «прекращение загрязнений» или закрытие фабрики.

Практическую реализацию описанного выше конфликта представить довольно сложно, поскольку подсчет материального ущерба жильцов проблематичен, однако на примере взаимоотношений между скотоводом и фермером, рассматриваемых Р.Коузом в той же статье, решение становится более реальным.

Таблица 1