Реальные группы и их базовые социально-экономические характеристики

377 В следующем за данной группой слое управляющих, яв­ляющихся одновременно держателями доли собственных предприятий (менеджеры-миноритарии), при относительно более низких показателях материального положения (напри­мер, среднем уровне заработной платы в 18 598 руб., индекса имущества — 2,34) наблюдается более высокий уровень обес­печенности нематериальными ресурсами — социальными и культурными: значение соответствующих индексов составляет 2,66 и 4,07 против 2,44 и 3,31 в предыдущей группе. Отметим, что в обеих группах сосредоточены наиболее образованные респонденты. Среднее количество лет, затраченных на обуче­ние, в них составляет 13,63-13,70 года, что примерно соответ­ствует уровню среднего специального или неоконченного выс­шего образования.

Ступенью ниже менеджеров-миноритариев в нашей ие­рархии располагаются мелкие собственники и самозанятые. В данную группу, по нашим оценкам, вошли владельцы мелких предприятий с небольшим количеством нанимаемых работни­ков и масштабами деятельности (например, владельцы киос­ков), а также лица, занятые предпринимательской деятельно­стью без образования юридического лица, индивидуальные предприниматели. Показатели материального положения при заметно более низком значении, чем в выше рассмотренных группах, все же свидетельствуют об определенном преимущест­ве представителей данного социального слоя по отношению к нижестоящим. Обращает на себя, однако, внимание довольно низкий уровень образования внутри данной группы: в среднем ее представители затрачивают на обучение 12,03 года (соответ­ствует наличию полного среднего образования и профессио­нальной квалификации) — это наиболее низкий показатель среди всех групп, т.е. относительно высокое материальное по­ложение мелких предпринимателей и собственников не явля­ется прямым следствием уровня их подготовки.

Руководители, не являющиеся собственниками (владель­цами предприятий, акций, ценных бумаг), также представля­ют собой отдельный социальный слой. Их, как и менеджеров-миноритариев, характеризует достаточно высокий уровень профессиональной подготовки (13,73 года обучения), однако

388 в материальном плане они оказываются гораздо менее обес­печенными: фактический доход на члена семьи составляет 12 160 руб. при значении индекса имущества 1,82. Такой разрыв в уровне жизни работников, стоящих примерно на одной сту­пени в управленческой иерархии, может быть связан с прямым эффектом от собственности в виде участия в прибыли, а также наличием других дополнительных источников дохода. Данное обстоятельство приобретает исключительную важность, если учесть, что в последние годы процесс концентрации собствен­ности происходит наиболее интенсивно (см. табл. 11.2 и соот­ветствующий комментарий выше). В свою очередь это соответ­ствующим образом отражается на характере социального не­равенства в России, критический и практически неудержимый рост которого все чаще обсуждается сегодня как в научной, так и общественно-политической среде.

И наконец, низшие ступени в иерархии выделенных нами реальных социальных групп занимают работники, принадле­жащие к категории исполнителей, т.е. не являющиеся обла­дателями властных полномочий. Обе группы незначительно отличаются друг от друга, однако мы обращаем внимание на то, что критерий собственности обусловливает преимущество одной группы над другой по всем рассмотренным нами пока­зателям. Отстраненность от процесса управления, как следует из результатов проведенного анализа, оказывает существенное влияние на характер распределения показателей, отражающих ресурсную обеспеченность. Представителям соответствующих групп свойствен более низкий уровень жизни (средние показа­тели дохода составляют 8128-8925 руб. на члена семьи), вслед­ствие чего они также в меньшей степени удовлетворены своим материальным положением (значение соответствующих пока­зателей — 4,16 и 4,42). Заметно их отставание от респондентов, принадлежащих к другим группам, по уровню культурного ка­питала (2,34-2,37), который отражает не только текущий уро­вень развития индивидов, но и интенсивность их внепроизвод-ственной деятельности в целом, которая в свою очередь может быть обусловлена наличием или отсутствием соответствующих возможностей и (или) времени. Отметим, что низкий уровень культурного капитала мешает воспроизводству индивидов в

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

новом, более высоком качестве, т.е. препятствует их социаль­ному росту, а также росту следующих за ними поколений.

Построенная нами на основе «синдрома» признаков реаль­ных социальных групп классификация, бесспорно, не претен­дует на роль единственно возможной или единственно верной, однако в ее основу положены критерии, которые, как выясни­лось в результате энтропийного анализа, оказывают наиболее существенное влияние на характер распределения показате­лей, описывающих положение индивидов в системе социаль­ной стратификации. Это позволяет нам сделать вывод в пользу того, что принятая нами на данном этапе группировка более реальна, чем все из известных нам социальных классифика­ций, применяемых для описания социально-экономического неравенства в современном российском обществе. Кроме того, она также отвечает нашим собственным теоретическим представлениям о специфическом характере его социально-экономической организации, о котором немало было сказано выше и который был обоснован нами в цикле предшествую­щих публикаций относительно сословно-слоевой стратифика­ции современной России.

Содержательный же вывод из проделанной нами работы состоит в следующем. Приняв выделенные группы за реаль­ные и интерпретируя их в терминах, принятых в большинстве стратификационных концепций, наиболее массовую часть на­селения (74%), практически не обладающую собственностью и не располагающую какой-либо властью на рабочих местах, можно отнести к низшим и промежуточным слоям российско­го общества. К средним слоям относится порядка 22% занятого населения, для представителей которого характерны средние показатели уровня властных полномочий и степени владения собственностью (группы 2—5). И наконец, только 4% населе­ния, включающие в себя реальных собственников и управля­ющих наиболее высокого звена, представляют собой высшие средние и высшие слои общества (группа 1).

Вернемся к рассмотренной нами ранее классификации социально-профессиональных групп, которые не случайно были обозначены как псевдореальные. Мы отмечали, что клас­сификации на основе профессионального статуса респонденг

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

тов дают возможность европейским социологам конструиро­вать классовые группировки, тогда как в условиях российского общества такие объединения профессий представляют собой лишь относительно однородные по характеру труда группы, не обладающие классовыми свойствами. Нестабильность и неопределенность таких группировок являются следствием институциональной незакрепленности профессий в обществах того типа, к которому сегодня согласно нашей генеральной ги­потезе относится нынешнее российское.

С этой точки зрения мы сочли уместным сопоставить вы­деленные нами реальные (в нашем восприятии) социальные группы с социально-профессиональными на основе изучения их связи с базовыми социально-экономическими характери­стиками респондентов. Итог такого расчета на основе коэффи­циента соответствия Крамера приведен в табл. 11.5.

Таблица 11.5

Связь базовых социально-экономических характеристик ....!•.,. с социально-профессиональной принадлежностью и принадлежностью к реальным социальным группам (в коэффициентах Крамера)

Примечание. Все коэффициенты значимы при 1%-ном уровне.

Примененный нами метод с некоторой степенью уверен­ности позволяет утверждать, что в большей мере социально-экономические характеристики респондентов связаны с их

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

принадлежностью к реальным социальным группам, нежели к социально-профессиональным. Об этом свидетельствуют со­ответствующие значения коэффициентов связи практически для всех рассмотренных признаков. Единственное исключение составляет показатель денежных доходов на члена семьи, вари­ация которого, по всей видимости, одинаково велика в обоих случаях и который не позволяет судить однозначно о наличии большей однородности в разрезе реальных социальных групп.

Таким образом, мы рассмотрели проблему выделения эле­ментов социальной структуры современного российского об­щества на основе выявления естественного, реального «набо­ра» относительно однородных социальных групп, состоящих из людей с более или менее близкими, сходными характери­стиками. Для этого мы, во-первых, использовали искусствен­но сконструированную социально-профессиональную класси­фикацию, а во-вторых, применили сочетание энтропийного, кластерного и логического анализов для классификации ин­дивидов (респондентов) в системном признаковом простран­стве. Полученные результаты показали, что реальные группы образуются индивидами, сходными по параметрам обладания властными полномочиями и экономическим капиталом.

В результате, как представляется, была подтверждена наша концепция социальной стратификации России как неоэтакра-тической страны, в которой сложился своеобразный тип соци­ального неравенства в виде переплетения сословной иерархии и элементов классовой дифференциации, устойчиво воспроиз­водящегося в течение последних лет. В стране сложился нео-этакратический социетальный порядок, который характерен и для других социумов, относимых к евразийской цивилизации. Переход от сословной иерархии, в которой позиции индивида и социальных групп определялись их местом в структуре госу­дарственной власти, степенью близости к источникам центра­лизованного распределения, к доминирующей в цивилизован­ном мире классовой стратификации так и не завершился.

При первом полноценном применении корректных мате­матических методов (энтропийный и кластерный анализ) под­твердилось отнесение большей части населения вне зависимо­сти от размера культурного и человеческого капиталов к слою

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

исполнителей-несобственников. И этот слой, который может быть более дробно дифференцирован по менее значимым при­знакам (таким как человеческий и культурный капитал), со­ставляет 74% населения; 22% попавших в опрос по большей части относимы к основной массе средних слоев, обладаю­щих некоторым минимумом собственности и (или) властных полномочий (мелкие и средние собственники, самозанятые, миноритарии, руководители различных уровней и т.д.)- К выс­шему среднему слою/классу и (с очень малой степенью вероят­ности) к высшему слою можно отнести 4% населения (средние и крупные собственники, топ-менеджеры). Однако стоит заме­тить, что мы прекрасно осознаем несоответствие значительной части выделенных нами средних слоев критериям так называе­мого среднего класса.