Базовые социально-экономические характеристики некоторых социально-профессиональных слоев (декабрь 2006 г.)

Глава 11 . Формы социального неравенства в современной России

377 По уровню дохода наиболее обеспеченными социально-профессиональными группами/слоями являются управляю­щие высшего звена и чиновники, а также предприниматели. Характерно, что доход чиновников, попавших в опрос, вдвое превосходит средний доход на одного человека в семьях пред­принимателей. В большинстве случаев представители этих двух слоев помимо заработной платы получают предприниматель­ский доход, который в 2—3 раза увеличивает доходы их семей по сравнению с доходами семей представителей остальных сло­ев. Что касается социально-профессиональных слоев, начиная от управляющих среднего звена и высококвалифицированных профессионалов вплоть до неквалифицированных рабочих, то здесь наблюдается отчетливая тенденция роста размера доходов по мере повышения профессионально-квалификационного и образовательного статуса. Самые же низкие доходы имели не­квалифицированные рабочие и технические работники.

Полученные нами данные по индексу жилищных условий отражают тенденцию улучшения качества жилья по мере пере­хода от одного социально-профессионального слоя к другому. Рабочие и представители технических профессий живут в наи­менее комфортных условиях (3,01-3,24) по отношению к тем же предпринимателям и наиболее близким к ним по своему социально-профессиональному статусу управляющим выс­шего и среднего звена (4,13-5,14). Срединное положение по уровню комфортности жилья занимают профессионалы и ру­ководители низших звеньев.

Данные по индексам самооценки материального и со­циального положения отражают закономерную тенденцию их повышения при переходе от одного социально-про­фессионального слоя к другому. Наивысшие значения дан­ного показателя приходятся на руководителей и управляю­щих всех уровней, предпринимателей и высококвалифици­рованных профессионалов. Таким образом, самооценки и реальное социально-экономическое положение представи­телей этих социальных слоев совпадают, ведь именно они наиболее обеспечены качественным жильем, имеют наи­большие доходы.

378 11.3. Реальные (гомогенные) социальные группы

Исходя из неразвитости теории неоэтакратизма, мы пред­приняли попытку построить, вычленить из выборочной со­вокупности респондентов наших представительных опросов реальные (гомогенные) группы с целью их последующей ин­терпретации, не высказывая никаких предварительных пред­положений об их характере и размещении в социальном про­странстве. Напомним, что опросы, на материалы которых мы в основном опираемся в своем анализе, прошли в январе 1994 г. и повторно в ноябре 2002-го и декабре 2006 г. Они охвати­ли представителей экономически активной части населения, включенных в рынок труда.

Принятые в современной социологии критерии ранжи­рования субъективны по своему характеру и отражают господ­ствующую систему ценностей, часто не разделяемую большин­ством, но составляющую ядро господствующей идеологии, навязываемую властвующей элитой. В силу этого набор кри­териев ранжирования на перспективу, по-видимому, должен быть существенно расширен. Это на порядок усложнит систе­му стратификации в исследовательском ее отражении, но зато сделает ее более реалистичной, менее европоцентристской.

В нашем собственном (авторском) представлении наи­более важными индикаторами занимаемого группой (общно­стью, слоем) места в современной социальной структуре явля­ются следующие критерии:

• власть — возможность распоряжаться всеми видами ре­сурсов и благ, в том числе власть над людьми (административ­ный капитал);

• собственность — объем и характер собственности, так называемый экономический ресурс (физический или эконо­мический капитал);

• престиж — моральное вознаграждение, влияние, духов­ная власть, т.е. возможность распоряжаться символическим капиталом;

• человеческий ресурс — мотивации, знания, навыки, ком­петенции и т.д. (человеческий капитал);

• культурный ресурс — определенный образ жизни, ха­рактер проведения досуга, особая структура потребительских предпочтений и т.д. (культурный капитал);

• социальный ресурс — особая система социальных свя­зей, степень охвата социальных сетей (социальный капитал).

При построении социально-профессиональной класси­фикации, о которой шла речь выше, за базовую единицу клас­сификации нами принимался вид занятий респондентов. При выделении реальных групп в социальном пространстве еди­ницей наблюдения и первичным объектом классификации и последующей типологии выступает индивид, размещенный в системном признаковом пространстве.

В существующей научной практике отбор системообразую­щих признаков и классификация индивидов на соответствую­щей основе для атрибуции их принадлежности к разным соци­альным группам обычно производятся на основе a priori задан­ной теоретической схемы. Достаточно сказать, что таких крите­риев было разработано довольно большое число, однако вопрос об их реальной значимости до сих пор является открытым.

Наша задача — выявление реальной значимости тех или иных критериальных признаков для выделения объективно су­ществующих гомогенных социальных групп в постсоветской социальной структуре. Мы исходим из предположения, что все множество социальных свойств, присущее индивидам в том или ином обществе, обладает определенной подчиненностью. Тогда для выявления основных, базовых признаков, диффе­ренцирующих индивидов в обществе в определенный момент его развития, можно воспользоваться энтропийным анализом. При этом энтропия понимается в теоретико-вероятностном смысле как мера статистической неопределенности.

Если перед исследователем стоит задача проверить при­меняемые теоретические схемы и попытаться непредвзято выявить группообразующие критерии из всего пространства признаков, характеризующих исследуемую совокупность, то в математическом смысле она может быть разрешена с помо­щью метода энтропийного анализа. Впервые для анализа со­циологических данных этот аппарат был развит и применен И.Н.Гагановым совместно с автором этой книги в 1969 г.

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

Никто в те годы не знал, какой именно фактор предопреде­ляет поведение работников. Не делятся ли работники на особые социальные слои по своему «социальному происхождению»: на выходцев из рабочей, крестьянской или недавней буржуазной среды (как это было еще в 1920—1930-х гг.). Или не является ли основным фактором их разделения на внутриклассовые группы степень общественной активности (членство в партии, участие в бригадах передового труда), а может быть, определяющее влия­ние оказывают образование, квалификация и т.д. Словом, встал вопрос о поиске такого аппарата, который позволил бы решить задачу как бы без заранее заданной гипотезы. Тогда после пере­бора возможных методологических вариантов мы избрали эн­тропийный анализ, который молодой тогда физик И.Н. Таганов адаптировал к социологическим задачам.

С помощью энтропийного анализа нам удалось подтвер­дить одну из своих гипотез, а именно что из всего множества реальных членений тогдашних работников промышленности Ленинграда (рабочих, техников, инженеров) определяющим было их распределение по ролям в общественной организации труда и выполняемым функциям (т.е. по профессиям, квали­фикации, должностям) [Таганов, Шкаратан, 1969]. В резуль­тате реализации указанного метода был получен теоретически обоснованный набор критериев. Нами было доказано, что со­циальные группы в тогдашнем обществе формировались по таким критериям, как должность, профессия, образование и квалификация.

Относительно недавно, в новых социально-экономических условиях, процедура энтропийного анализа была применена для ранжирования классификационных критериев (на данных представительного общероссийского опроса 1994 г.) [Шкаратан, Сергеев, 2000; Сергеев, 2002]. В этой работе впервые установлена значимость такого нового для современной России стратифика­ционного критерия, как отношение к собственности, наряду с сохранившимся с советских времен положением во властной иерархии.

Суть данного метода заключается в том, что при выделении в исследуемом социальном пространстве множества признаков групп с наименьшим значением энтропии (степенью неопре-

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

деленности заполнения этого пространства) в них наблюда­ются наименьшие отклонения от средних значений рассма­триваемых социальных свойств. Близость значения энтропии отдельного логического подпространства, т.е. ограниченной комбинации социальных признаков, к минимальному указы­вает на значимость данного подпространства среди множества всех социальных пространств в рассматриваемой совокупности респондентов. Понимая под социальным неравенством разли­чие респондентов по всему составу рассматриваемых исследо­вателем социальных свойств, в результате применения энтро­пийного анализа можно проранжировать все связки признаков по той степени, в которой они упорядочивают исследуемую со­вокупность. Тем самым появляется возможность непредвзято решить проблему выделения наиболее значимых факторов не­однородности социального макропространства, т.е. критериев социального неравенства в исследуемом обществе.

Как именно «работает» энтропийный анализ, как его при­менять, какие исследователя ожидают трудности, обо всем этом можно прочитать в уже упоминавшихся работах. Из новей­ших можно рекомендовать: [Шкаратан и др., 2009; Шкаратан, Ястребов, 2009, 2007; Ястребов, 2011; и др.].

Из 100 признаков, заключенных в вопросах бланка интер­вью (2006 г.), который адресовался представителям экономиче­ски активного населения России, на основе анализа получен­ной статистической информации экспертным путем было ото­брано 33, которые представлялись наиболее существенными для классификации индивидов в рамках поставленной перед нами задачи по выделению реальных социальных групп в со­циальной структуре современного российского общества.

Довольно условно весь набор отобранных признаков был сгруппирован в укрупненные категории, которыми оперирует большинство теоретиков, работающих над обоснованием стра­тификационных схем:

1) экономический ресурс:

• основной источник дохода;

• состав недвижимости;

• тип собственности занимаемого жилья;

2) человеческий ресурс: - "•

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

• род занятий;

• уровень образования;

• владение иностранным языком;

'' • навык работы на компьютере; '' " ' '••' •

• соответствие работы квалификации; ⁴ ' " •

• самооценка здоровья; " .- . •

3) властный ресурс — властные полномочия;'"'

4) ценностно-мотивационный ресурс:

• попытка организовать предприятие;

• стремление продолжить образование;

• желание взяться за более сложную работу;

• наличие дополнительной работы;

5) социальный ресурс (социально-статусные характеристи­ки социального окружения) — род занятий и материальное по­ложение матери, отца, жены/мужа, близкого друга, родителей;

6) культурный ресурс:

• характер и частота реализации внепроизводственных за­нятий;

• размер библиотеки;

7) присваиваемые и используемые материальные ресурсы:

• доходы на члена семьи; : 1 < J •*..

• площадь жилья на члена семьи; < ,' •'..;

• самооценка материального положения; ;1(; ,

• пользование платными услугами для себя, длядатей;

8) социально-экономическая среда: ''"'

• сектор/отрасль занятости; . •'

• форма собственности по месту занятости;

• территориально-пространственная среда (тип поселения);

9) тендер.

Энтропийный анализ осуществлялся нами на классе трех­мерных логических пространств. При этом мы стремились выявить те группы признаков, которые оказывают наибольшее влияние на характер социально-экономического неравенства, т.е. выступают как реальные критерии разделения российского социума на группы, качественно различающиеся в социальной иерархии современной России.

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

Все возможные комбинации из трех признаков (5456), представляющих собой логические пространства, с помощью специального программного обеспечения, разработанного под руководством профессора Э. Б. Ершова, были проранжированы нами по степени неоднородности H_N с тем, чтобы выявить из них наиболее плотно заполненные. В противовес часто выска­зывавшимся другими авторами предположениям у нас в числе наиболее резко дифференцирующих совокупность опрошен­ных не проявили себя такие факторы/критерии, как образо­вание (человеческий капитал), социально-профессиональный статус респондента (воплощенный человеческий капитал), со­циальные сети (социальный капитал), мотивация респондента и т.д. Оказалось, что в нашем современном обществе наиболь­шей дифференцирующей способностью обладают признако­вые пространства, объединяющие в себе такие характеристики респондентов, как владение предприятием или фирмой, владе­ние ценными бумагами или облигациями, основной источник дохода (в том числе включающий доходы от собственности и предпринимательской деятельности), уровень властных пол­номочий (индекс власти) и «попытки организовать собствен­ное дело».

Таким образом, результаты проведенного нами энтропий­ного анализа свидетельствуют о том, что неравенство в России в решающей степени определяется отношением к собственно­сти и объемом располагаемой власти. В нашем опросе не впол­не адекватно отражен индикатор власти, который разграничи­вает наших респондентов по объему и значимости властных полномочий. Но среди наших респондентов практически нет лиц, принадлежащих к высшим правящим, властвующим груп­пам. В основном из тех, кто обладает властными полномочия­ми, в опрос попали собственники предприятий и менеджеры-собственники (сособственники и миноритарии). Поэтому в должной степени отразить влияние власти как социально диф­ференцирующей характеристики на индивидуальный и груп­повой социальный статус мы не смогли. Здесь есть определен­ное несовпадение между теоретическим анализом неравенства в современном российском неоэтакратическом обществе и его отражением в результатах энтропийного и логического анали-

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

зов материалов представительного опроса, не включавшего в себя высшие властвующие группы и социальных аутсайдеров.

В то же время в ряд значимых не вошли пространства признаков, относящихся к личностно-психологическим каче­ствам и ресурсам человека. Это подтверждает предположение о том, что в современном российском обществе социальное не­равенство в большей степени детерминировано объективны­ми социально-экономическими факторами. Иными словами, собственность и власть в нашей стране являются не столько результатом эффективной реализации собственных ресурсов, сколько результатом стечения обстоятельств, лежащих за пре­делами исследуемого нами пространства факторов.

Кроме того, чрезвычайно важным представляется наблю­дение о том, что социально-профессиональная дифференциа­ция населения, задаваемая распределением респондентов по роду занятий, не проявила себя в качестве реального основания для построения стратификационной системы в современном российском обществе. Полученный нами результат является эмпирическим подтверждением высказанной ранее гипотезы о том, что в России в отличие от западных стран мы имеем дело именно с занятиями, различающимися характером (т.е. содер­жанием и условиями) труда, а не их качественными статусны­ми характеристиками.

Опираясь на полученные при использовании энтропий­ного анализа результаты, мы попытались сконструировать об­разы реальных групп в форме статистических кластеров, одно­родных в пространстве «власть—собственность». В этом про­странстве, на самом деле являющемся трехмерным, индивиды группируются по осям меры обладания властными полномо­чиями, меры владения предприятием и меры обладания цен­ными бумагами.

Мы попытались выделить 10 условных кластеров таким образом, чтобы последние представляли все разумные соче­тания признаков, по которым они выделялись. Выделенные кластеры были интерпретированы как реальные социальные слои в терминах, принятых в стратификационных концепци­ях: низшие и промежуточные слои, представленные массовой группой населения (кластер 1—74% респондентов), практи­чески не владеющего никакой собственностью и не распола-

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

тающего какой-либо властью на рабочих местах; средние слои (кластеры 4—8 и 10—22% респондентов), для представителей которых характерны средние показатели индекса власти; и на­конец высшие и высшие средние слои (кластеры 2, 3 и 9-4% респондентов), включающие в себя реальных собственников и управляющих наиболее высокого звена.

Тем не менее о реальности групп, которые можно выде­лять в пространствах, образованных данными переменными, на наш взгляд, говорить преждевременно. Корректнее было бы, видимо, применить термин «протореальная группа», или, пользуясь более принятой терминологией, «группа-в-себе». Реальные (гомогенные) группы в масштабах всего постсовет­ского общества находятся в процессе формирования.

В результате предварительного анализа распределения респондентов по критериям властных полномочий, владе­ния собственностью мы получили искомую типологию, со­стоящую из шести протореальных групп. Попробуем теперь по важнейшим социально-экономическим параметрам описать эти выделенные нами группы. Здесь каждой из них приписаны значения тех ключевых переменных, которые, на наш взгляд, создают статистические образы каждого слоя. Можно сказать по-другому: мы здесь вычленили все основные виды ресурсов (благ), которыми обладает каждая из групп, но в разных раз­мерах. Плюс к этому мы добавили самооценку респондентами каждой из групп их экономического и социального положе­ния. И вот как выглядят в итоге различия этих слоев по восьми важнейшим параметрам (табл. 11.4).

Закономерным в итоге выглядит расположение групп в ре­альной социальной иерархии современного российского обще­ства. Наиболее обеспеченными практически всеми видами пере­численных нами ресурсов являются респонденты, относящиеся к группе собственников-бизнесменов: они характеризуются са­мыми высокими показателями фактических денежных доходов (среднее значение — 16 630 руб.), заработной платы (28 140 руб.), а также количества и качества располагаемого движимого иму­щества (среднее значение соответствующего индекса — 2,68). Характерно, что представители данной группы субъективно осознают свое высокое экономическое (материальное) и соци­альное положение (6,22 и 5,99), взятое по 10-балльной шкале.

Таблица 11.4