Теория и практика командно-административной организации

Народного хозяйства

Принципы командо-административной системы.Социалистическая доктрина нашла наиболее последовательное и устойчивое воплощение в политическом и социально-экономическом устройстве СССР.

Советские идеологи приложили огромные усилия для того, чтобы дока­зать, что экономическая система СССР опирается на общенародную соб­ственность и служит подъему материального и духовного благосостояния каждого гражданина. Но на самом деле фундаментальный принцип орга­низации советской экономики, прямо следовавший из социалистической доктрины в ее марксистско-ленинском варианте, состоял в полном, тоталь­ном огосударствлении народного хозяйства.

Это означает, что только государство было собственником производ­ственных ресурсов и только государство могло принимать экономические решения. Вся экономическая жизнь подчинялась административным распо­ряжениям органов власти. На протяжении советской истории государство стремилось наладить всеобъемлющий и всепроникающий контроль над

Командно-административная система 677

экономикой, и отступления от этой тенденции возникали только тогда, ког­да пороки сверхбюрократизации начинали подтачивать устойчивость самой власти. В этой системе не было места человеку как самостоятельному мак­симизирующему экономическому субъекту; работники были полностью отчуждены от владения и управления средствами производства.

Советский государственный социализм не признавал частной собствен­ности, рынка и рыночного саморегулирования. С рыночной организацией экономической деятельности советские идеологи связывали только эксплуата­цию, кризисы и «загнивание капитализма». Однако самое жестокое угнетение человека было уделом именно советской системы, в которой материальные и социальные блага перераспределялись с помощью внеэкономических мето­дов в пользу партийно-бюрократической верхушки - «номенклатуры».

Всевластие государства в экономике и других сферах жизни и управле­ние исключительно с помощью бюрократических методов позволяют опре­делить советскую систему как командно-административную и тоталитар­ную и отличать ее от многочисленных авторитарных стран современного мира, где контроль государства ограничивается главным образом полити­ческой сферой.

Из тоталитарной природы советской экономики и отрицания рынка ло­гически вытекал второй принцип организации народного хозяйства - пла­нирование. Он занимал в советской идеологии особенно «почетное» место, поскольку объявлялся инструментом бескризисного, сбалансированного и динамичного развития экономики, способного обеспечить историческую победу социализма над капитализмом. Нетрудно увидеть, что принцип пла­нирования был практическим воплощением социалистической идеи об уп­равлении экономикой из единого центра.

Государственный план представлял собой совокупность обязатель­ных к исполнению распоряжений органов государственного управле­ния, адресованных конкретным предприятиям и организациям народ­ного хозяйства и регламентировавших ассортимент и объем производ­ства, цены и другие аспекты их хозяйственной деятельности.

Социалистическое планирование состояло в следующем. На основе партийных установок и анализа экономического состояния центральные государственные органы (или, по их поручению, органы нижестоящего уровня, например, республиканские и областные) принимали экономичес­кие решения, носившие обязательный характер для исполнителя, и конт­ролировали выполнение решений. Главным плановым документом был пя­тилетний план, содержащий перечень заданий по производству и продаже продукции в отраслевом и региональном разрезах. Составляя этот доку­мент, государство исходило не столько из объективных экономических по­требностей и критериев, сколько из политических и социально-экономичес-

678 Глава 29

ких задач, поставленных высшим руководством. Опираясь на пятилетний план, органы экономического управления разрабатывали задания для всех иерархических уровней вплоть до отдельного предприятия.

Это определяло принципиальную особенность экономической деятель­ности в рамках советской системы: лица, принимавшие решения, были обя­заны руководствоваться государственными плановыми заданиями, а не эко­номическими соображениями максимизации прибыли. Цены на сырье и готовую продукцию, оплата труда работников, условия сбыта и все прочие экономические критерии, как правило, не оказывали влияния на решения директоров предприятий и других хозяйственных руководителей. Их глав­ная задача состояла в выполнении плана.

Например, цены не выполняли ни информационных, ни балансирующих функций, присущих им в рыночном хозяйстве, а служили главным образом для измерения и учета произведенной продукции, потому что многие пла­новые задания давались в стоимостном выражении. На потребительском рынке цены тоже строго задавались государством, и производители или продавцы не имели права их изменить даже при резком несоответствии спроса и предложения. Розничные цены были постоянными и применялись обычно на всей территории страны. Поэтому они часто указывались непос­редственно на изделии - печатались, выбивались на металле и т. п.

В советской системе не было места и конкуренции. Она объявлялась одним из главных пороков капитализма, ведущим к растрате материальных ресурсов, и целенаправленно искоренялась - например, путем борьбы с «дублированием» производственных мощностей, т. е. выпуском одинаковой продукции на разных предприятиях. Кроме того, поощрялась концентрация производства - создание крупных предприятий - для экономии удельных расходов. Все это обернулось необыкновенно высокой степенью монопо­лизации советской экономики и диктатом производителя над потребителем, полностью лишенным права выбора.

Социалистическое планирование отвечало идее советских послереволю­ционных марксистов об организации экономики как единой фабрики. Если все шахты, заводы и магазины принадлежат государству, то зачем нужны деньги и цены в расчетах между ними? Разве хозяин капиталистического предприятия допускает отношения купли-продажи между цехами своего завода? Советское руководство не смогло реализовать идею экономики как единой фабрики просто в силу технических сложностей управления огром­ным хозяйством, но она полностью соответствует духу марксистской тео­рии, а в годы наиболее жестокой политической и экономической диктату­ры народное хозяйство СССР заметно приближалось к этому идеалу.

Три черты характеризовали планирование как метод управления социа­листическим хозяйством. Во-первых, это централизованность, т. е. распре-

Командно-административная система 679

деление заданий центральным государственным органом - Госпланом -или другими уполномоченными органами, во-вторых, - директивность, или обязательность для исполнения, и в-третьих, - адресность, то есть доведе­ние задания до конкретного предприятия-исполнителя. Кроме того, советс­кие теоретики приписывали социалистическому планированию «науч­ность» как фундаментальную особенность, противопоставляющую социа­листическую экономику анархии капиталистического рынка, хотя на самом деле план был инструментом реализации политических и экономических установок государственной власти и как правило не учитывал объективных экономических пропорций и тенденций.

Попытки придать планированию «научный» характер постоянно натал­кивались и на неразрешимые методологические проблемы составления пла­на и контроля за его исполнением. Как следует давать плановые задания -в натуральной форме или в стоимостном выражении? Нужно ли расписы­вать задания детально или можно допустить укрупненные показатели, да­ющие предприятиям некоторую свободу для маневра? Нужны ли специальные задания по внедрению достижений научно-технического прогресса? Эти и ана­логичные вопросы составляли основной предмет социалистической политэко­номии, причем вплоть до конца советской экономики они так и не нашли однозначного решения, а методология планирования часто менялась.

Тотальная государственная собственность и принудительное планирова­ние в сочетании с уравнительной идеологией порождали внеэкономический характер распределения материальных благ. Материальное богатство и со­циальный статус человека зависели от его положения в государственной иерархии и принадлежности к той или иной профессиональной группе. Это воспроизводило принципы феодального устройства общества и было ог­ромным шагом назад в магистральном движении человеческой цивилиза­ции к свободе и автономности индивида.

Таким образом, командно-административную систему можно опреде­лить как особую форму организации экономической деятельности, опирающуюся на абсолютное господство государства в экономике, при­нудительное планирование и уравнительное внеэкономическое распре­деление материальных благ.

Конечно, реальная практика функционирования советской системы была сложнее и разнообразнее. Например, после смерти Сталина стали допус­каться некоторые формы негосударственной хозяйственной деятельности в виде «индивидуальной трудовой деятельности» или работы на собственном земельном участке, но это официально рассматривалось как временные ус­тупки и действительно нарушало чистоту «социалистической идеи». В 60-80-е гг. до начала перестройки предпринимались попытки расширить хозяйственную самостоятельность предприятий и усилить так называемое

Глава 29

«экономическое стимулирование» рабочих. В этот же период экономичес­кие подходы стали проникать в хозяйственную практику и в неофициаль­ной форме.

Кроме того, социалистическую экономику нельзя сводить к советской системе. Народное хозяйство социалистических стран Восточной и Цент­ральной Европы отличалось от советского, в частности, меньшей долей предприятий-гигантов, более высоким развитием потребительского секто­ра и наличием частного предпринимательства в мелком производстве, сфе­ре услуг и сельском хозяйстве. Например, в Польше сельское хозяйство вообще не подвергалось принудительной коллективизации и оставалось частным. Но дальше всех отошла от советской модели Югославия, где была предпринята попытка построить «самоуправленческий социализм». В юго­славской системе предприятия находились, по крайней мере формально, в собственности не государства, а трудовых коллективов. Это определило большую гибкость, самостоятельность предприятий и даже наличие эле­ментов конкуренции, но и югославская социалистическая модель в конеч­ном счете оказалась нежизнеспособной.

Советская экономика до начала перестройки.За исторически корот­кий период существования СССР были испробованы различные формы организации государственной экономики и даже предпринимались попыт­ки совместить социализм с рынком. Экономические неудачи вынудили со­ветское руководство в середине 80-х гг. начать довольно радикальный от­ход от ортодоксального марксизма в рамках политики перестройки. Поэто­му путь, который прошла советская экономика до начала перестройки, -поучительный для экономической теории опыт, демонстрирующий истори­чески ограниченные возможности командно-административного управле­ния народным хозяйством.

В экономической истории СССР до 1985 г. можно выделить четыре этапа.

На первом этапе (1918-1921 гг.) была предпринята попытка непосред­ственно воплотить в жизнь марксистскую доктрину. Экономическая поли­тика, позднее получившая название «военного коммунизма», была направ­лена на немедленную и принудительную ликвидацию частной собственно­сти и «товарно-денежных отношений» (так в марксистской теории обычно называли рыночные отношения, инструменты и механизмы - деньги, цены, кредит и т. д.). На их место приходили отношения натурального обмена между предприятиями и бесплатное предоставление многих товаров и ус­луг населению (продуктовые пайки, бесплатный проезд в городском транс­порте и т. д.). Большинство банков и других финансовых учреждений были закрыты. Сельскохозяйственная продукция насильственно изымалась у кре­стьян, получавших в обмен низкокачественные промышленные товары из города. Частная торговля, особенно «спекуляция» (перепродажа товаров с целью получения дохода) каралась очень жестоко.

Командно-административная система

Любопытно, что организационная база «военного коммунизма» была заложена еще в годы Первой мировой войны, когда царское правительство наладило государственную некоммерческую систему производства и поста­вок продукции для армии, а позднее Временное правительство учредило центральные государственные органы управления народным хозяйством.

«Военный коммунизм» в сочетании с Гражданской войной обернулся экономической катастрофой, которая поставила под угрозу Советскую власть. В этих условиях по инициативе Ленина в 1921 г. была провозгла­шена «новая экономическая политика» (НЭП), что стало началом второго этапа в развитии советской экономики.

Вводя НЭП, советское руководство не отказывалось от ортодокс ал ьно-марксистских представлений, но откладывало реализацию социалистичес­ких принципов до того времени, когда будет достигнута определенная ста­билизация экономики. Поэтому были разрешены торговля, мелкое и сред­нее частное производство, наем работников, рыночное ценообразование, биржи, банки, иностранные концессии и другие механизмы и институты рынка. При этом государство сохраняло за собой «командные высоты», то есть полный контроль над тяжелой промышленностью. НЭП действитель­но способствовал оживлению экономики, развитию промышленности (пре­имущественно легкой), росту сельского хозяйства и некоторому подъему жизненного уровня народа. Замечательной заслугой хозяйственных руково­дителей тех лет была стабилизация финансов на основе денежной рефор­мы и введения в обращение твердой валюты - червонца, который котиро­вался на зарубежных рынках наряду с валютами ведущих западных стран.

Однако НЭП продолжался недолго - до конца 20-х гг. Он был свернут потому, что объективно подрывал монополию партии на власть, а также потому, что руководство страны взяло курс на форсированную индустриа­лизацию и милитаризацию. Начался третий этап - период сталинской диктатуры, продолжавшийся с конца 20-х гг. до 1953 г. Сталинская систе­ма в наиболее полном виде воплотила сущностные черты социализма как особой экономической модели - тотальное господство государства и пла­нирование всей хозяйственной деятельности. В этот период экономичес­кая деятельность велась исключительно на основе плановых заданий, ко­торые исходили из политически обусловленных партийных требований и установок. Главной задачей было создание сильной армии. Поэтому в ста­линский период основой советской экономики стала мощная военная про­мышленность. Сельское хозяйство подверглось принудительной коллекти­визации, т. е. фактически огосударствлению и превращению в часть коман­дно-административной экономики.

Рыночные отношения, естественно, не находили места в сталинской системе. В частности, деньги не выполняли тех функций, которые им при-

Глава 29

сущи в рыночной экономике. Исключение составляли только оплата труда и сфера потребления - покупка населением товаров и услуг, но и здесь спо­собность денег выступать в качестве средства обращения была ограничен­ной из-за отсутствия многих товаров в открытой торговле и распростране­ния всевозможных форм внерыночного распределения товаров и услуг. В остальных же сферах экономики деньги и связанные с ними финансово-ценовые инструменты (цены, кредит и т. д.) играли исключительно конт­рольно-учетную роль. Они служили для измерения продукции при выдаче плановых заданий и отчетности по плану, для измерения совокупного об­щественного продукта и других народнохозяйственных показателей, а так­же для дополнительного контроля за движением материальных ресурсов.

Как мы говорили, деньги и цены при социализме не оказывали влияния на экономические решения. Например, предприятие потребляло сырье, по­ставляемое определенным поставщиком, не потому, что оно было дешевле другого сырья, а потому, что так предписывалось государственным планом. Вообще для предприятия было важно не наличие денег на банковском сче­те, а своевременные поставки оборудования и поступление на склад сырья или полуфабрикатов для дальнейшей переработки. Из-за хронической не­хватки оборудования, сырья, материалов и комплектующих именно матери­ально-техническое снабжение в натуральной форме всегда было главной проблемой для руководителей советских предприятий. В условиях сталин­ской диктатуры эта проблема находила частичное решение за счет очень жесткого контроля за соблюдением плановой дисциплины, а также благо­даря сравнительно узкой номенклатуре выпускаемой продукции. Но в даль­нейшем, по мере ослабления административного контроля за экономикой и стремительного усложнения производства, невозможность решить пробле­му связей между предприятиями командно-административными методами обусловила хроническую несбалансированность советской экономики.

В течение всего сталинского периода (естественно, за исключением во­енных лет) советская экономика поддерживала очень высокие темпы рос­та. В экономике произошли огромные структурные сдвиги - практически с нуля были созданы многие современные отрасли производства. В эти годы норма накопления, т. е. та доля национального дохода, которая идет не на потребление, а на инвестиции, официально составляла 25-27% (а на самом деле еще больше) и была самой высокой в мире.

Быстрое развитие экономики обеспечивалось также наличием практи­чески неисчерпаемых запасов природных ресурсов, использованием рабс­кого труда миллионов заключенных ГУЛАГа и жестокой эксплуатацией го­родского и особенно сельского населения. Современные исследователи от­мечают, что основным законом сталинской экономики была максимизация темпов роста за счет максимизации потребления всех видов ресурсов. В

Командно-административная система

природе сталинской модели - чрезвычайно высокая ресурсоемкость. Поэто­му она может «работать», как правило, только в больших и богатых сырь­ем странах, например, в СССР и Китае, а в других государствах обычно силой поддерживается извне.

Сталинизм вызвал такое перенапряжение сил всего общества, что сразу после смерти диктатора новое руководство было вынуждено «ослабить гай­ки». В 1953 г. советская экономика вступила в четвертый этап - этап зре­лого социализма и относительной стабильности - который продолжался до середины 80-х гг.

Для этого периода характерен отход советского руководства от наибо­лее одиозных проявлений сталинизма - массовых репрессий, жестокой эк­сплуатации населения, закрытости от внешнего мира и т. п. К концу 70-х -началу 80-х гг. даже стал ослабевать стержень социалистической экономи­ки - командно-административный контроль над производством и распреде­лением. Но в течение всего периода советская экономика сохранила сущ­ностные черты, заложенные при Сталине.

С середины 50-х до середины 60-х гг., в период правления Н.С.Хруще­ва, быстро росли новые отрасли промышленности, связанные с научно-тех­ническим прогрессом, а также отрасли потребительского сектора. Но уже в это время народное хозяйство СССР столкнулось с исчерпанием ресурс­ной базы и потребностью в переходе к интенсивному типу развития. По­этому на рубеже 50-х и 60-х гг. в научной печати началась дискуссия «о со­вершенствовании методов социалистического планирования», в центре ко­торой стоял вопрос о том, как сочетать соблюдение общегосударственных интересов с инициативой и относительной самостоятельностью предприя­тий. Некоторые ученые, например, В.Новожилов, обращались к опыту НЭПа и заслужили признание в советской и зарубежной научной среде сво­им анализом работы государственных предприятий в рыночных условиях.

После смены советского руководства в 1964 г. эти дискуссии явились идейной основой для экономической реформы, начатой в 1965 г. по иници­ативе нового главы правительства А.Н.Косыгина. Реформа была призвана придать импульс социалистической экономике путем расширения хозяй­ственной самостоятельности предприятий и введения отдельных элементов рыночного механизма.

В основу работы предприятий был положен «хозрасчет». Хозрасчет-это система управления, предусматривавшая самоокупаемость и само­финансирование социалистических предприятий.Иными словами, предприятие должно было самостоятельно окупать свои затраты и зараба­тывать средства на плановые капиталовложения путем производства и реа­лизации продукции в соответствии с укрупненными заданиями государ­ственного плана. Укрупненность плановых заданий состояла в том, что, за

Глава 29

исключением важнейших видов продукции, задания выдавались в стоимо­стном выражении. Это давало предприятию возможность несколько варьи­ровать выпуск продукции в пределах одной ассортиментной группы, на­пример, делать выбор между производством спортивных и прогулочных ве­лосипедов в зависимости от того, как легче выполнить план выпуска вело­сипедов по стоимости. Одним из важнейших плановых показателей стала прибыль от реализации продукции. Большую роль сыграла предоставлен­ная предприятиям возможность оставлять часть прибыли для премирова­ния работников, а также самостоятельно реализовать сверхплановую про­дукцию по повышенным ценам.

Такие изменения методологии планирования впервые позволили пред­приятию не только принимать самостоятельные решения (правда, в очень узких рамках) о номенклатуре выпускаемой продукции, но также искать выгодных для себя поставщиков и потребителей.

Это повысило роль цен в экономике, потому что государство получило возможность стимулировать предприятия к выпуску высококачественной и технически прогрессивной продукции с помощью надбавок к ценам. Одна­ко на практике механизм цен работал неэффективно. Предприятия обеспе­чивали выполнение плана в стоимостном выражении и получение сверх­плановой прибыли путем искусственного завышения цен - например, за счет преднамеренного повышения материалоемкости своей продукции. (Вот почему многие советские изделия 60-70-х гг. отличаются чрезмерным весом и габаритами. Пользуясь монопольным положением, предприятия легко навязывали такую продукцию потребителям).

Все же «косыгинская» реформа ускорила рост производства, способ­ствовала повышению качества и расширению ассортимента продукции. Вторую половину 60-х гг. многие специалисты считают «золотым веком» советской экономики. Однако к концу 60-х гг. реформа была свернута. При­чина состояла не только в сопротивлении партийно-бюрократического ап­парата, опасавшегося перехода контроля над экономикой в руки «менедже­ров», но и антагонизма между планом и рынком, который обычно не до­пускает длительного сосуществования этих принципиально различных форм экономической координации.

Сворачивание «косыгинской» реформы прервало тенденции к росту со­ветской экономики на основе интенсивного типа развития, то есть повы­шения эффективности использования ресурсов. Но в середине 70-х гг. бла­годаря неожиданному скачку мировых цен на нефть и резкому увеличению экспорта жидкого топлива из СССР рост советской экономики возобновил­ся. Как и до «косыгинской» реформы, экономика опять стала развиваться по экстенсивному типу - просто за счет увеличения объема используемых ресурсов, главным образом природных. Стремительное увеличение доходов

Командно-административная система

от экспорта энергоносителей позволило компенсировать массовыми импор­тными закупками падающую эффективность экономики, низкое качество продукции и сокращение сельскохозяйственного производства. Приток нефтедолларов, таким образом, дал возможность советскому руководству отложить нежелательные для него реформы. Одновременно с этим эрозия плановой дисциплины и административного контроля при растущей несба­лансированности экономики привела к возникновению бюрократического рынка - торга между крупными управленческими структурами за рас­пределение ресурсов и негласных товарообменных сделок между пред­приятиями.

К середине 80-х гг. советская экономика столкнулась с полным исчер­панием возможностей наращивания производства за счет дополнительного вовлечения природных и трудовых ресурсов, а также с падением доходов от экспорта энергоносителей. Особенно тревожным для советского руко­водства стало растущее отставание от Запада в научно-технической и воен­ной областях. СССР потерял положение второй экономической державы мира, уступив это место Японии. В этих условиях необходимость глубоких реформ в СССР стала для всех очевидной.

Почему перестройка потерпела неудачу?Приход М.С.Горбачева к власти в 1985 г. открыл путь для назревших перемен. Однако новый эконо­мический курс сформировался не сразу, потому что руководство не имело четкой концепции реформ. В 1985-1986 гг. предпринимались усилия по на­ведению порядка, контролю за качеством, ускоренному развитию машино­строения, которые имели характер краткосрочных кампаний.

В 1986-1987 гг. Горбачев выступил с инициативой глубоких реформ в рамках политики перестройки советской системы. Предприятия получили значительно больше прав в определении объема, ассортимента продукции и цен на нее. Для поощрения замены руководящих кадров была разрешена выборность руководителей. В духе «самоуправленческого социализма» предпринимались даже попытки предоставить трудовому коллективу воз­можность влиять на решения администрации через выборные Советы тру­довых коллективов, но они не получили развития, так как были фактичес­ки придатками администрации и не могли изменить положение дел на предприятиях. Впервые официально заговорили о пагубности сверхмоно­полизации советской экономики. С целью передачи высоких технологий из военно-промышленного комплекса в гражданское производство была раз­работана программа конверсии.

Разрушив один из важнейших догматов советской экономической идео­логии - государственную монополию внешней торговли, - правительство разрешило многим предприятиям самостоятельно выходить на внешний рынок. Примечательно, что из-за нереалистичности официального валют-

Глава 29

ного курса пришлось ввести специальные коэффициенты к обменному кур­су, обеспечивавшие коммерческую рентабельность внешнеторговых опера­ций. Искаженность стоимостных показателей в советской экономике была настолько велика, что потребовалось установить 3 тыс. коэффициентов. На практике это означало, что почти для каждого товара, обращавшегося во внешней торговле СССР, применялся индивидуальный валютный курс.

Впервые с 20-х гг. граждане получили право легально заниматься инди­видуальной предпринимательской деятельностью и организацией коопера­тивов.

Однако, эти и другие преобразования не привели к улучшению функци­онирования экономики. Напротив, началась дестабилизация народного хо­зяйства. Сказались накопленные за несколько десятилетий диспропорции, начавшийся распад единого экономического пространства и постепенная утрата руководством страны политического авторитета и администра­тивных рычагов управления.

Ослабление государственного контроля над экономикой, не компенсирован­ное дисциплиной рынка, вело к росту цен, стремительному нарастанию межот­раслевых дисбалансов (несоответствий объема производства между смеж­ными отраслями), «вымыванию» дешевого ассортимента из торговли и раз­рыву между товарной массой и массой денег в обращении. Последнее было связано с тем, что предприятия и население сумели увеличить денежные доходы благодаря ослаблению контроля государства за хозяйственной дея­тельностью, между тем как рост объема производства стал замедляться.

В 1990 г. был впервые официально зарегистрирован абсолютный спад производства. Прирост ВВП, еще в 1989 г. составлявший 3%, сменился со­кращением ВВП на 2,3%. В 1991 г. СССР вплотную приблизился к эконо­мической катастрофе: ВВП упал на 17%.

Экономический и политический кризис привел к быстрой инфляции и полному развалу государственных финансов. Прежде «скрытая», подавлен­ная инфляция, которая проявлялась в нехватке товаров при стабильном уровне административно устанавливаемых цен, превратилась в открытую инфляцию в условиях начавшейся либерализации цен. В 1990 г., когда го­сударство еще пыталось регулировать значительную часть цен, темпы ин­фляции составили 6%, а в 1991 г. - уже 152%. Сокращение производства и резкое ослабление финансовой дисциплины вызвало огромный дефицит бюджета в размере 8% ВВП в 1990 г. Но уже на следующий год дефицит стал катастрофическим, достигнув 26% ВВП. При этом государство прак­тически не имело возможностей для покрытия дефицита, кроме эмиссии денег. Поэтому возникло чрезвычайно опасное явление денежного навеса -перенасыщения экономики деньгами относительно номинального ВВП,которое провоцировало быстрый рост цен в условиях их спонтанной либерализации.

Командно-административная система

В декабре 1991 г. СССР, а вместе с ним и советская экономическая сис­тема, прекратили существование. Перестройка закончилась неудачей не только из-за застарелых проблем советской экономики, которые вырвались наружу после ослабления административного контроля, и отсутствия пос­ледовательно реализуемой концепции реформирования. Развал советско­го народного хозяйства на рубеже 80-х и 90-х гг. продемонстрировал ре­шающую роль институционального фактора- иными словами, состоя­ния государства, общественных институтов, законодательства и правопо­рядка, - в процессе экономических перемен. В последние годы существо­вания СССР государственная власть утратила способность собирать нало­ги, контролировать денежную массу и обеспечивать соблюдение хозяй­ственного законодательства. Реформы потеряли управляемость. Это обер­нулось тем, что после ослабления командно-административной системы на­ступил экономический хаос. Между тем, в самых либеральных рыночных эко­номиках государство строго контролирует соблюдение и изменение «правил игры» - принципов и условий экономической деятельности, - а в процессе глубокого реформирования экономической модели это требование к госу­дарству становится особенно актуальным.