Американский институционализм: конец ХIХ века – 70-е годы ХХ века.
А) Общая характеристика первого этапа развития традиционного институционализма (американский институционализм: конец ХIХ – 30-е годы ХХ в.
Термин «американский институционализм» применяется к институциональной теории, которая возникла на рубеже ХIХ–ХХ веков в США. Временные рамки ее развития охватывают период с конца ХIХ по 30-е годы ХХ века. Методологические постулаты, сформулированные главой школы американского инмтитуционализма Тройстеном Вебленом, цементировали позиции различных ее представителей. На их взгляды большое влияние оказали, вопервых, позиции представителей немецкой исторической школы и до определенной степени – взгляды К.Маркса (особенно – на Веблена) и во-вторых, конкретные исторические условия, сложившиеся в США к концу ХIХ века.
Б) Предшественники первых институционалистов, оказавшие на их взгляды большое вияние.
Среди тех, кто оказал большое влияние на первых американских институционалистов, в первую очередь, были сторонники немецкой исторической школы. Возникшая в 40-е годы ХIХ столетия концептуальная позиция этой школы представляла своего рода бунт против «классиков». Отрицая общность принципов экономического развития, «историки» основывали свои концепции на следующих постулатах.
1. Каждая страна развивается по собственным законам, которые определяются ее географическими и историческими условиями развития, национально-культурными традициями, особенностями национального характера.
2. Процесс исторического развития общества – это процесс развития народного духа, т.е. национальной культуры (основополагающая идея философии Гегеля), именно поэтому изучение национальной культуры позволяет понять логику направления экономического развития.
3. Не признавая идеи «классиков», рассматривающих естественную свободу, индивидуализм в качестве важнейших условий развития, немецкие «историки» выдвигали на первый план роль государства, в экономике доказывая, что оно выступает носителем общенациональных интересов.
4. Основываясь на этих постулатах, немецкие «историки» утверждали, что экономическая наука – это всегда наука политическая; объект ее анализа – экономическая история, а предмет – поведение хозяйствующих субъектов в конкретных социальноэкономических и социокультурных условиях, оказывающих воздействие на это поведение и, соответственно, на принципы экономического развития. Эти идеи впервые были сформулированы Ф.Листом – представителем первой волны немецкой исторической школы – в работе «Национальная система политической экономии» (1841).
Представитель следующего поколения немецких «историков» (вторая волна в развитии этой школы) Густав фон Шмоллер утверждал, что политическая экономия может стать всеобщей наукой, если она будет изучать принципы развития экономики в конкретных исторических условиях, используя междисциплинарный подход к их исследованию, соединив экономический анализ с историческим, социологическим, политологическим и культурологическим («Основы общего учения о народном хозяйстве», 1900–1914).
Представитель третьей волны немецкой исторической школы Макс Вебер (1826–1920), также оказавший большое влияние на первых институционалистов, в своей работе «Протестантская этика и капитализм» писал, что на развитие экономики влияют не только внутренние, но и внешние факторы. В частности, на развитие капитализма в Америке и Европе воздействие, по его мнению, оказала протестантская религия, ее постулаты: человек сам отвечает за свои поступки перед Богом; главная обязанность христиан - честно, добросовестно работать, быть бережливым (ибо роскошь – это зло, а бедность – не добродетель).
Определенное влияние на формирование взглядов американских институционалистов оказала и доктрина К. Маркса, в частности ее положения о роли насилия в историческом развитии (насилие – «повивальная бабка истории»), о воздействии на поведение человека социальных условий, о технологическом детерминизме.
Восприняв некоторые идеи немецких «историков» и К.Маркса и отвергнув постулаты неоклассиков, первые институционалисты Торстейн Веблен (1857–1929), Уэсли Митчелл (1874–1948) и Дж. Ст.Коммонс (1882–1945) стремились показать, как влияют институты на поведение человека и через него – на принципы экономического развития.
В) Исторические условия возникновения американского институционализма.
Американский институционализм возник в условиях, когда в США резко усилилась власть крупных корпораций, возросли конкуренция и централизация капитала, повысился уровень имущественного неравенства, обозначилась тенденция к развитию экономической нестабильности. Неслучайно в этот период получила распространение философия социал-дарвинизма, которую проповедовал Г.Спенсер. Соединенная с принципом экономического индивидуализма, она с помощью законов биологической эволюции оправдывала всевластие крупных монополий, растущие разрывы в доходах, разорение средних и мелких собственников. Ее сторонники, основываясь на этих законах, отрицали целесообразность вмешательства государства в процессы развития, подчеркивая, что оно нарушает естественный ход вещей. Естественный ход вещей (подобно естественному отбору) приводит к выживанию наиболее сильных, приспособленных к естественным принципам развития рыночной экономики, которые в силу этого формируют цвет нации.
Основатель школы американского институционализма – Т.Веблен (1857–1929). Его взгляды изложены в работах «Теория праздного класса: экономическое изучение институтов», (1899), «Теория делового предприятия» (1904), «Инстинкт мастерства и состояние промышленных умений»(1914), «Место науки в современной цивилизации» (1919) и др. В них он выступил против и неоклассической методологии научного анализа и философии социал-дарвинизма. Его понимание экономической эволюции не имело ничего общего с ее трактовкой социал-дарвинистами. Эволюцию общества он рассматривал с точки зрения законов изменения институтов. Рассматривая институты как стереотипы мышления, которые укореняются в традициях, привычках, поведении конкретного социума, Веблен стремился создать экономическую теорию институциональных изменений. Тезис о влиянии институтов на поведенческие мотивации человека и признание их эволюционного характера имели принципиальное значение для критики методологических основ неоклассической теории, сторонники которой исходили из неизменности природы человека и его мотиваций в экономической сфере. В работе «Теория праздного класса: экономическое изучение институтов», Веблен показывал, как в процессе исторического развития формировались условия для появления праздного класса (буржуазии), как возникли институты (стереотипы мышления), определяющие его экономическое поведение. Этот класс, по его мнению, появляется с возникновением частной собственности, в период перехода общества от миролюбивого дикарства к хищническому образу жизни. С развитием частной собственности ее владельцы превращаются в привилегированную социальную группу, стереотипы мышления которой определяют ее праздное поведение. Подчеркивая связь этих институтов с инстинктами (соперничество, самосохранение и т.д.), Веблен сделал вывод о том, что свойственные этому классу демонстративное богатство и расточительное потребление, а также консерватизм не только делают его бесполезным, но в принципе препятствуют технологическому развитию. Более того, его стереотипы мышления оказывают разлагающее влияние на общество, и в этом смысле, с точки зрения Веблена, денежная цивилизация несостоятельна.
В работах «Теория делового предприятия» и «Первые опыты в организации трестов» Веблен продолжил анализ стереотипов поведения, свойственных бизнесу, подчеркнув, что оно противоречит рациональным принципам управления, которые диктуются машинной технологией. «Капитаны промышленности», по его мнению, в погоне за прибылью извлекают выгоды, вызывая кризисы перепроизводства и недопроизводства. Преднамеренно сокращая производство ради удержания высоких монопольных цен, они не только повышают нормы получаемых прибылей, но и содействуют усилению тенденции к концентрации и централизации капитала. Обосновывая растущую нестыковку поведенческих стереотипов бизнеса с интересами эффективного развития экономики, Веблен выделил следующие моменты: во-первых, растущую роль неценовой конкуренции, в частности, связанной с рекламой, которая повышает цены и позволяет манипулировать вкусами покупателей; во-вторых, стремление бизнеса к получению от правительства различного рода привилегий; в-третьих, его заинтересованность в милитаризации экономики и растущую агрессивность.
Большое методологическое значение имеют работы Веблена «Институт мастерства и состояние промышленных умений» и «Место науки в современной цивилизации». В них он выступил с критикой утилитаристской модели «утилитариста-оптимизатора». Оппонируя неоклассикам, он подчеркивал, что научная уязвимость этой модели проявляется прежде всего в том, что она игнорирует влияние на поведение человека культурного контекста, изменение природы самого человека в процессе достижения целей и следующее за этим изменение его целевых установок. Именно поэтому, с его точки зрения, экономическая наука должна не заниматься проблемами эффективного использования ресурсов рациональным утилитаристом, а изучать «генетику» образа жизни. Иными словами, предмет экономической теории – анализ поведения человека в его отношении к материальным средствам существования и его эволюции под воздействием различных факторов, в первую очередь технического прогресса.
Ученый мир отнесся с большим скептицизмом и к методологии вебленовского анализа, и к взглядам Веблена относительно характеристики институтов, свойственных «капитанам бизнеса», среднему классу, стремящемуся подражать крупному капиталу, и инженерно-техническому слою, стереотипы поведения которого, по мнению ученого, соответствовали потребностям прогрессивных сдвигов в производстве. Тем не менее у него были ученики, которые не только пропагандировали вебленовскую методологию и взгляды, но с помощью фактических данных стремились доказать их научную правомерность, а также творчески их развивать и применять на практике.
Ученик Т.Веблена Уэсли Митчелл (1874–1948) – основатель статистического направления в институционализме. Не принимая неоклассической поведенческой модели рационального оптимизатора, Митчелл с помощью статистического анализа попытался перейти от «нормальной» поведенческой модели Веблена к реальной, которая существует в жизни. Сосредоточив внимание на статистике, которая характеризует отношение среднестатистического человека к денежным институтам, он показал, что в современной цивилизации искусство делать деньги значительно опередило умение рационально их тратить, особенно в домохозяйствах, в которых изощренные способы траты денег – путь своего самоутверждения в обществе («Отсталость в искусстве тратить деньги»,1937).
Сопоставляя промышленную динамику и динамику цен, Митчелл обнаружил значительный разрыв между ними. Объясняя его происхождение, он стремился показать, что механизм формирования цен определяется не механическими законами спроса и предложения, а противоречивыми мотивами людей, которые заняты добыванием и расходованием денег. Именно поэтому он хотел понять механизм денежного хозяйства, исследовать, как развивались денежные институты, в силу каких причин они оказывают такое большое влияние на поведение людей. С 1920 года Митчелл возглавил Национальное бюро экономических исследований, что позволило ему собрать большой статистический материал, необходимый для прогноза экономических колебаний, который он использовал во втором издании свой книги «Деловые циклы» (1927). Несмотря на то что он не смог на основании собранного материала предсказать крах и великую депрессию американской экономики в конце 20-х – в 30-е годы ХХ века, его авторитет оставался высоким. Он активно участвовал в реализации Нового курса Ф.Рузвельта, в частности, высказанные им в 20-е годы идеи о реформе банковской системы, об использовании фискальной политики для балансирования экономики, о создании системы страхования от безработицы были востребованы в 30-е годы. Стоит обратить внимание на то, что Митчелл, относясь с большим пиететом к Веблену (в 1936 году он выпустил книгу «Чему учил Веблен?»), отошел от его сугубо отрицательного отношения к капитализму. Признавая иррациональность денежной экономики, он склонялся к необходимости реформирования капитализма.
Видную роль в развитии институциональной экономики в первой трети ХХ века сыграл еще один представитель американского институционализма – Дж. Стенли Коммонс (1842–1948). Он придерживался тех же методологических принципов экономического анализа, которые впервые выдвинул Веблен. Отрицая правомерность поведенческой модели неоклассиков, он, во-первых, тоже считал, что на поведение человека в экономической сфере большое влияние оказывают институты. Но его трактовка этого понятия несколько отличалось от вебленовской. Институты, с его точки зрения, – это юридические нормы, принятые в обществе, но при этом он не отрицал, что их происхождение непосредственно связано с обычаями и традициями данного общества, которые отражают коллективную психологию. В связи с таким подходом к понятию «институт», Коммонс на первый план выдвинул институт коллективных действий, определив институциональную экономику как экономику коллективных действий, которые институционализируются нормами гражданского права. Показательно, что свою работу, посвященную проблемам институциональной экономики (она вышла после смерти Коммонса в 1951 году), он назвал «Экономика коллективных действий».
Во-вторых, так же как и Веблен, Коммонс считал, что экономическая наука носит эволюционный характер. По этой причине она должна изучать институты (нормы гражданского права) и способы их воздействия на поведенческие мотивации в процессе их развития, опираясь на материалы судебных заседаний за длительный исторический период. Эти вопросы он рассматривал в работах «Правовые основания капитализма» (1924) и «Институциональная экономическая теория» (1934).
В-третьих, Коммонс был солидарен с Вебленом относительно той роли, которую играли крупные корпорации в монополизации рынка, нестабильном развитии капиталистической экономики, несправедливом распределении общественного богатства. Но в отличие от Веблена он полагал, что как раз крупные корпорации, обладают способностью инвестировать значительные капиталовложения в экономику и тем самым ослаблять тенденции к развитию экономической депрессии. Но главное, Коммонс был уверен, что институт коллективных действий не только смягчает противоречия между трудом и капиталом, но и способен через коллективные действия примирить их экономические интересы. Эффективность этих действий он связывал с развитием профсоюзного движения, с демократизацией избирательной системы и государственного управления.
Кроме понятия «коллективные действия» Коммонос ввел в научный оборот институциональной экономики понятие «сделки» (трансакции), разделив их на три группы: торговые, управленческие, рационирующие. Подчеркнув, что каждая сделка включает переговоры, принятие определенных обязательств и их выполнение, он практически заложил основы контрактной теории, в рамках которой все отношения в экономической сфере рассматривались как контрактные. Эта теория в дальнейшем получила признание и развитие в рамках НИЭТ.
Таким образом, Коммонс, будучи близок по своим методологическим позициям к Веблену, отличался от него не только оптимистическим видением перспектив развития капитализма и отношений между наемными работниками и бизнесом, но и более широкой трактовкой понятия «институт», введением в научный оборот новых понятий. Но главное, он заложил основы современной теории контрактного характера отношений в экономической сфере, подчеркнув, что контракт – это «гарантия ожиданий», без которой сделка теряет свою ценность.
Оценивая роль американского институционализма, стоит обратить внимание на то, что его видные представители не только были сторонниками нового курса администрации президента США Ф.Рузвельта, но и активно участвовали в его реализации. Однако их теоретические взгляды не оказали существенного влияния на развитие экономической науки; более того, длительное время считалось, что они вообще не создали какой-либо целостной теории. В конце 30-х годов ХХ века даже в США – центре развития институциональной экономики – она была вытеснена кейнсианской теорией, чьи сторонники в эти годы смогли дать ответы на многие вопросы, решение которых было жизненно важным для капитализма, переживавшего длительный спад и экономическую депрессию.
Г) Развитие институционализма в 50–70-е годы ХХ века.
В эти годы идеи вебленовского институционализма, вопервых, приобрели интернациональный характер и развивались в работах не только экономистов, но социологов. Их взгляды изложены в работах Дж. К.Гелбрейта и Р.Хембронера (теории технократического детерминизма), Ф.Перру, Ж.Фурустье (социологические концепции), Р.Мюрдаля и У.Льюиса (исследование проблем «третьего» мира) и др. Во-вторых, на их взгляды огромное влияние оказала научно-техническая революция, развернувшаяся с конца 40-х годов ХХ века. Оно проявилось прежде всего в выдвижении на первый план анализа нового индустриального общества, которое предопределило определенное обновление традиционного (вебленовского) институционализма.
Наиболее ярким представителем американского институционализма в эти годы стал американский ученый канадского происхождения Джон Кеннет Гелбрейт (1908). В своих работах («Американский капитализм. Теория уравновешивающей силы, 1952; «Общество изобилия»,1958; «Новое индустриальное общество»,1973) Гелбрейт доказывал, что принципиальные сдвиги в уровне и характере развития производства меняют природу самого капитализма.
Во-первых, трансформируется механизм развития экономики, на первый план выдвигается планирование как инструмент управления производством, а роль конкуренции в качестве движущей силы постепенно снижается. Основными источниками власти в планирующей системе выступают олигополии, государство и наемный труд, организованный в профсоюзы.
Во-вторых, принципиально меняется роль государства: оно не только активно участвует в планировании экономики, но главное – обязано значительно повышать затраты на создание общественных услуг (транспорта, образования, здравоохранение и т.д.).
В-третьих, меняются характер и цели корпораций. Они преобразуются в «зрелые корпорации». «Зрелая корпорация» управляется техноструктурой – совокупностью ученых, инженерно-технических работников, менеджеров различного профиля, специалистов по рекламе, реализации, связи с общественностью, юристов и т.д. Техноструктура изменяет цели крупной корпорации. Наряду с защитной целью (защита от вмешательства в ее деятельность внешних сил – собственников капитала, наемных работников, потребителей, правительства) ее главная задача – поддержание экономического роста и минимизация риска (т.е. минимизация зависимости от рынка). Поэтому цены, которые формируются на отраслевом рынке, связаны с реализацией этой задачи.
Подчеркивая экономическую роль техноструктуры, Гелбрейт сделал вывод, что ее растущий в связи с этим авторитет обеспечивает и растущее влияние ее на политические решения. Кроме того, техноструктура, по его мнению, обладает более широкими возможностями приспособления к меняющимся условиям внешней торговли, нежели обычная корпорация. Еще одна отличительная особенность техноструктуры – совпадение ее интересов с интересами наемных рабочих: высокие темпы роста экономики повышают уровень занятости, расширяют возможности карьерного роста и в конечном счете повышают благосостояние общества.
На основании растущей роли крупных «зрелых корпораций, изменения их целей, с одной стороны, а с другой – усложнения технологии производства, массированных капиталовложений в новую технику, повышения требований к организации производства Дж. К.Гелбрейт сделал вывод о необходимости планирования экономики (главный его инструмент – «зрелая корпорация» и государство). Изменение природы крупных корпораций (передача правомочий собственника техноструктуре, выдвижение иных, чем раньше, целей развития), тенденция к развитию общенационального планирования, по мнению Гелбрейта, предопределяют трансформацию капитализма в индустриальное общество.
Общность взглядов Гелбрейта со своими предшественниками – американскими институционалистами проявилась и в его трактовке роли поведенческих норм в экономической сфере, и в признании их эволюционного характера, и в выдвижении в качестве важнейшего фактора их изменений сдвигов в техническом развитии. Кроме того, как и другие американские институционалисты, Гелбрейт, подчеркивая растущую роль техноструктуры в управлении корпораций, практически развивал их идеи об отделении собственников от управления корпорациями. Стоит также обратить внимание на то, что Гелбрейт не принял неоклассическую теорию по тем же причинам, которые выдвигали и его предшественники – институционалисты. Кроме того, его неприятие этой теории было связано и с тем, что ее сторонники отрывали теорию фирмы от макроэкономической политики, которая, как он подчеркивал, отражает интересы крупных корпораций («Экономическая теория и цели общества», 1973).
Однако, подчеркивая растущее влияние техноструктуры на развитие капиталистического общества, Гелбрейт пришел к выводу о постепенной реформации капитализма – идее, которая была абсолютна чужда Веблену, а его учениками трактовалась совершенно в ином ключе. Последующий опыт развития капитализма показал научную неправомерность многих идей Гелбрейта, в частности касающихся проблемы изменения природы крупных корпораций и возможных путей реформирования капитализма. Тем не менее его теория, несомненно, внесла свой вклад в развитие институциональной экономики, хотя и оказалась во многом ошибочной.
В последней трети ХХ века начинается своего рода ренессанс в развитии институциональной экономики. В эти годы, во-первых, формируется новая институциональная экономическая теория, во-вторых, получает второе дыхание традиционный (вебленовский) институционализм.
3. Новая институциональная экономическая теория (НИЭТ). А) Особенности методологии.
В 1937 году вышла статья американского экономиста Р.Коуза «Природа фирмы», в которой были заложены некоторые принципиально значимые положения, давшие толчок к развитию НИЭТ. Однако прошло несколько десятилетий, прежде чем научной общественностью было осознано их революционное значение для развития экономической науки и появились фундаментальные исследования (О.Уильямсона,[7] Д.Норта,[8] Т.Эггерсстона,[9][10]
Э.Фурубтона, Р.Рихтера и др.), содержание которых свидетельствовало о появлении в последней трети ХХ века новой (по отношению к вебленовскому институционализму) институциональной экономической теории, которая, с одной стороны, как и старый институционализм, достаточно критически относится к методологии неоклассики, с другой – расходится с ним и в содержательном, и в методологическом отношениях. Тем не менее, несомненно, НИЭТ вобрала в себя некоторые идеи и неоклассиков, и традиционных «вебленовцев».
Конкретизируя связь сторонников НИЭТ с неоклассикой, отметим, что, во-первых, они окончательно не порывают ни с ее методологией, ни c ее методами исследования. Об этом свидетельствует сравнительный анализ научно-исследовательских программ обеих теорий (см. подробно об этом далее). Во-вторых, они восприняли с определенными дополнениями и уточнениями некоторые принципиально значимые теоретические положения традиционного институционализма. Представители НИЭТ, критически относясь к взглядам американских институционалистов, практически развили их идеи о роли институтов в рыночной экономике, об их влиянии на поведение индивида. Они продолжили начатую Вебленом критику неоклассической поведенческой модели и высоко оценили работы Дж.Коммонса, в частности его концепцию правовой трактовки института и подход к трансакции как к обмену правами собственности.
Рассматривая институт как норму формального и неформального права, сторонники НИЭТ, характеризуя его влияние на поведение человека, доказывают, что система институтов и людей, «играющих» в соответствии с институциональными нормами (организации), координирует, стимулирует и информирует участников рынка, которые обладают ограниченной рациональностью и не чужды оппортунистического (нечестного) поведения. Таким образом, поведенческая модель, используемая в НИЭТ, окончательно не порывает с неоклассической, но существенно ее корректирует, подчеркивая необходимость институционализации поведения любого участника рыночной экономики, что сближает их методологию, с методологией традиционного институционализма.
В настоящее время вопрос о том, в какой степени НИЭТ сформировалась как самостоятельная теория, полностью ли она несовместима с неоклассической теорией, не имеет окончательного ответа. Одни исследователи полагают, что она не ушла от неоклассики, но, несомненно, теоретически ее обогащает. Другие (Р.Коуз, О.Уильямсон, Д.Норт и другие видные ее представители) полагают, что НИЭТ полностью обновляет экономический анализ и в конечном итоге должна вытеснить неоклассику. Сравнительный анализ научно-исследовательских программ неоклассики и НИЭТ свидетельствует о том, что в настоящее время процесс превращения НИЭТ в самостоятельную науку еще не завершен, однако развивается именно в этом направлении.
Научно-исследовательская программа (НИП) характеризует методологические принципы научного анализа, на которые опирается конкретная теория. «Твердое ядро» НИП включает те методологические принципы, отрицание которых приводит к вытеснению данной теории из научного знания. В экономической науке оно характеризует основные постулаты поведенческой модели. «Защитный пояс» содержит те методологические принципы анализа, отказ от которых при сохранении «твердого ядра» корректирует, но не отрицает научное значение теории.