Кризис и распад СЭВ – прелюдия

Непосредственно распаду СССР предшествовал крах коммунистических режимов в Восточной Европе и международных институтов, объединявших СССР и эти страны: Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ).

То, что союзные отношения этих стран с СССР основывались на итогах Второй мировой войны, на присутствии советских войск, очевидно. Местные партийные элиты, вскормленные СССР, были заинтересованы в союзе с ним, ибо только он гарантировал им пребывание у власти. Он же способен был их от власти отстранить, о чем свидетельствовали события в Венгрии (1956), Чехословакии (1968) и Польше (1956, 1970, 1980). Но эти же события свидетельствовали о нестабильности режимов, об их зависимости от СССР в экономическом, политическом и военном плане.

С началом перестройки большая часть правителей в этих странах почувствовала, что прежней полной поддержки не будет, что Горбачев хотел бы, чтобы и они устроили у себя аналогичную советской перестройку. Но, как правило, таких возможностей не было. В ГДР, Чехословакии – это было ясно априори – стоило только пошевелить, и итогом были бы не демократизация или ускорение, а устранение режима. В Польше процесс распада режима начался еще в 1980 г. после возникновения "Солидарности". Рыночные реформы типа тех, что собирались проводить Горбачев с Рыжковым, здесь уже прошли и показали всё, что можно из них выжать. Так что у правящих режимов здесь, в отличие от советского, было только две альтернативы: либо держаться за власть любой ценой, включая усиление репрессий, одобрения которых теперь уже нельзя было получить даже в Москве, либо уходить.

Напомню, в 1956 г. события в Венгрии и в Польше начались после XX съезда КПСС.

В 1989 г. после I Съезда народных депутатов СССР, как эффект падающего домино, по так называемым социалистическим странам Восточной Европы прокатилась волна антитоталитарных революций.

ГДР. Октябрь 1989 г. События, связанные со стремлением руководства страны приостановить бегство своих граждан в Западную Германию, привели к массовым выступлениям в Берлине и Лейпциге. Э. Хонеккер вынужден был уйти в отставку. В марте 1990 г. свободные выборы привели к победе оппозицию, коммунисты уступили власть.

Болгария. Ноябрь 1989 г. Острая политическая борьба в партийном и государственном руководстве привела к отставке Т. Живкова со всех постов.

Чехословакия. Вторая половина ноября 1989 г. Разгон студенческой демонстрации в Праге привел к массовым выступлениям против режима по всей стране. "Бархатная" революция сделала президентом В. Гавела, который еще вчера сидел в тюрьме. Снова появился на политической сцене А. Дубчек, но теперь он уже казался старомодным консервативным социалистом, время которых ушло.

Румыния. В декабре 1989 г. восстание, бои с кровавыми жертвами. Расстрел диктатора Н.Чаушеску и его жены, приход к власти Фронта национального спасения.

Польша. После выборов в конце 1989 г. президентом становится руководитель "Солидарности" Л. Валенса. На смену коммунистическому правительству М. Раковского приходит правительство либералов Мазовецкого – Балцеровича, которое с января 1990 г. устраивает Польше лечение "шоковой терапией".

В июне 2001 г. Фонд "Либеральная миссия" проводил "круглый стол" по книге И. Стародубровской и В. May "Великие революции: от Кромвеля до Путина" (М.: Вагриус, 2001). В ней события 1991–2000 гг. в России квалифицировались как революция и предпринималась попытка выявить закономерности революций, чтобы использовать их в прогнозе. Для выявления закономерностей чем больше случаев, тем больше уверенность в выводах. Поэтому события 1989 г. в странах Восточной Европы тоже ставились в ряд революций. Но на самом деле, я думаю, их нельзя рассматривать самостоятельно. Это все российская революция, начатая демократизацией, повлекшей за собой многие события, в том числе распад сначала сферы влияния, а затем и самого СССР.

Буквально за два последних месяца 1989 г. политическая картина Восточной Европы полностью изменилась. Социалистическая система приказала долго жить. Те узы, которые экономически связывали входящие в нее страны, оказались крайне непрочными. Объяснялось это просто: их связывал не рынок, а плановый товарообмен, выгодность которого во многих случаях была более чем сомнительна.

Дело в том, что плановая система не допускает полицентризма. Если она способна действовать хоть как-то эффективно, то лишь при одном плановом центре, раздающем задания и распределяющем ресурсы. В социалистической системе, несмотря на доминирующую роль СССР, все-таки был политический и экономический полицентризм, множество денежных систем, множество достаточно разделенных национальных рынков.

Раз много центров планирования, то естественна мысль о том, чтобы они координировали свою деятельность. Но если госпланы плохо выполняли свои функции в рамках национальных хозяйств, то в международных экономических отношениях максимум, на что они были способны, так это на согласование в натуре взаимных поставок: из Чехословакии в СССР – трамваи и обувь, из Болгарии – автокары и помидоры, из ГДР – пассажирские вагоны, оптика, из СССР всем – нефть, газ, оружие. Поставки по импорту использовались главным образом для закрытия дыр во внутренних материальных балансах. При этом оценить экономическую эффективность внешнеторгового обмена нельзя. Главным стимулом для обмена в рамках СЭВ служила либо невозможность продать продукцию на западных рынках из-за низкой конкурентоспособности, либо недостаток свободно конвертируемой валюты для покупок товаров там же.

Благодаря этим факторам свой, весьма своеобразный рынок в СЭВ все же был создан. Главное – на нем можно было продавать товары, которые в столь крупных объемах нигде продать данной стране было бы невозможно. Это почувствовали все страны СЭВ, когда этот рынок распался.

Доля стран (%) во внешней торговле европейских стран – членов СЭВ в 1988 г. составила:

Болгария........................................ 79,2

Венгрия.......................................... 45,1

ГДР................................................. 66,1

Польша........................................... 69,9

Румыния......................................... 55,0

СССР.............................................. 59,7

Чехословакия ................................ 74,6

Сложились свои правила ценообразования: применялись "очищенные" от конъюнктурных колебаний цены, построенные на базе мировых цен как скользящие средние за последние пять лет. Но они применялись, как правило, только для биржевых товаров. Вечные запаздывания порождали скрытые и явные конфликты: после снижения мировых цен на нефть в 1985–1986 гг. соцстраны впервые стали платить Союзу больше, чем если бы покупали нефть на мировом рынке.

Для обеспечения многосторонних расчетов была сконструирована своя валюта – переводной рубль, а также свой Банк международного экономического сотрудничества (МВЭС), производивший операции с переводными рублями. Однако искусственность валюты вела к тому, что все стремились к сбалансированности двусторонней торговли со всеми соцстранами.

Когда в конце 1989 г. пали коммунистические правительства, практически все страны – члены СЭВ с поспешностью, граничащей с неприличием, отказались от связей и институтов, выстраивавшихся столь долго. Все они, включая и нас, бросились на западные рынки в погоню за долларами и марками. Там их ждал разный прием. Но общим результатом было падение взаимного товарооборота, сокращение рынков сбыта и падение объемов производства.

Распад СЭВ стал прелюдией и в известной мере моделью распада СССР, целостности, казавшейся несравненно более прочной.

Роль демократизации

Целостность СССР, как мы видели, обеспечивалась прежде всего насилием и страхом. Точнее сказать, инерцией страха перед насилием со стороны союзных репрессивных органов. На этой основе, а также на постоянной экономической подпитке союзных республик, прежде всего проблемных, зиждились и многообразные иные отношения, придававшие единству многонационального государства многие черты видимой естественности и прочности.

Однако когда вследствие демократизации отпала угроза насилия или когда по крайней мере национальные силы в отдельных республиках почувствовали, что подобное поведение властей вызовет осуждение общественного мнения в России и в мире, которое заставит их отступить, то там, то тут начались вспышки сепаратизма:

Карабах и Сумгаит........................................................................... 1988 г.

Фергана (столкновение узбеков и киргизов в г. Узгене).............. 1989 г.

Новый Узень (Казахстан), против чеченцев.................................. 1989 г.

Кишинев ........................................................................................... 1989 г.

Сухуми............................................................................................... 1989 г.

Тбилиси............................................................................................. 1989 г.

Баку ................................................................................................... 1990 г.

Цхинвал (Южная Осетия) ............................................................... 1990 г.

Все события с кровопролитием. И они действительно не вызвали устрашающих действий со стороны власти, желавшей сохранить свой демократический образ.

Самый передовой участок фронта в борьбе против Союза – прибалтийский, вначале еще мирный.

Ноябрь 1988 г. Верховный Совет Эстонии принимает декларацию о суверенитете.

Март 1990 г. Верховный Совет Литвы объявляет о "восстановлении независимости Литовского государства".

В Вильнюсе в 1991 г. происходят кровавые события, перебросившиеся и в Ригу.

Уже на I Съезде народных депутатов СССР прибалтийские делегации, объединяясь с демократами, в то же время заявили о своей особой позиции: сначала республиканский хозрасчет, а затем независимость – выход из СССР в соответствии с Конституцией.

Становилось ясно: либо ради сохранения Союза придется вновь прибегнуть к репрессиям, причем в масштабах, обеспечивающих достижение цели (следовательно, в больших масштабах, сравнимых с 1937 г., что означает отказ от демократизации), либо идти до конца по пути демократических реформ и тогда согласиться с распадом Союза или, во всяком случае, с отпадением некоторых его частей. В 1990– 1991 гг. таковыми были прежде всего Прибалтика, Армения и Грузия, развивалось также национальное движение в Западной Украине. Одним словом, "троянский конь" открылся.

Можно ли было найти выход из этой дилеммы: сохранить Союз и построить демократическое государство? Казалось, шансы были. Их попытались использовать, готовя новый Союзный договор.

Однако проявляли себя и имперские силы, структуры и деятели тоталитарного режима, прежде всего в КГБ, армии, партии, считавшие необходимым пойти на применение силы, чтобы спасти от развала государство. Демократы и державники в Москве в равной степени хотели сохранения Союза. Но они были по разные стороны баррикад, и их непримиримые противоречия содействовали его распаду. Надо отметить, что к осени 1991 г. в среде демократов появилась группа, уже осознавшая неизбежность гибели Союза и готовая пойти на это ради реформ и демократии. В их числе Е. Гайдар, С. Васильев и др. Их статья в "Известиях" в сентябре 1991 г. вызвала острую реакцию у тех, кто еще не был готов обсуждать эту проблему в такой плоскости.

Наконец, следует отметить возобновление на фоне демократизации традиционных русских националистических и шовинистических движений. Первое из них – "Память" – возникло уже в 1986 г. В новых условиях были воспроизведены дореволюционные идейно-политические течения западничества и почвенничества, причем последнее все больше заявляло о себе как консервативная, антиреформаторская сила, тяготеющая к ценностям русской старины, идеализирующая ее и особенности русского духа, русской национальной идеи, провозглашающая особый путь и особую духовную роль России.

Безусловно, это было связано с растворением в течение многих лет русской национальной идентичности в советском интернациональном мировоззрении и с тем, что другие народы, населявшие Советский Союз, стали заявлять о своих национальных правах, об угнетении со стороны русских. Это было тем более обидно, что большинство русских было убеждено: мы самые терпимые, мы ко всем старались подладиться, мы всем помогали, чего бы они стоили без нас.

Дело дошло до того, что на I Съезде народных депутатов один из лидеров патриотов-почвенников – писатель Валентин Распутин заявил: уж если мы так не милы, пусть Россия сама выйдет из Союза (цитата по памяти). Это было сказано в 1989 г.

Так сложилось, и в этом теперь видна логика, что демократизация стала одним из важнейших факторов распада Союза. Он держался, как оказалось, на насилии. И исчез, когда его не стало.