С. С. Суслина. От форсированного к сбалансированному и прагматическому развитию

Многие экономисты уже не превозносят опыт Южной Кореи так высоко, как два десятилетия назад и не считают феномен ее ускоренного экономического развития "чудом". Другие времена, другие подходы и оценки, другие мирохозяйственные тенденции выдвинули на авансцену мировой цивилизации новых лидеров развития - Китай, Индию, Бразилию и даже Вьетнам.

А. Н. Федоровский справедливо, на мой взгляд, отметил главную особенность современного развития НИС-первопроходцев. Сумев за короткое время достигнуть уровня, соответствующего критериям передовых развитых стран, все они после соответствующей корректировки своей политической, экономической и социальной систем перешли от радикальной, жесткой стратегии развития к ее более сбалансированным, прагматически приземленным, рациональным формам.

Для РК это объясняется целым рядом обстоятельств. С политической точки зрения ее устраивает ситуация, сложившаяся в последние 5 - 10 лет на Корейском полуострове. РК уже давно одержала победу в "экономическом соревновании" с Севером, заняла прочные позиции в мировой экономике, имеет весомые шансы стать одним из мировых деловых, финансовых и инновационных центров. Сегодня ее внешне- и внутриэкономический базис достаточно стабилен и устойчив, что отчасти подтверждает проверка на прочность кризисом 2008 - 2009 гг.

Сегодня в РК возобладал прагматический подход к проблеме объединения с Северной Кореей: отсутствие выраженного стремления форсировать процесс объединения сочетается с развитием межкорейских экономических отношений. Это неудивительно: "цена воссоединения родины" давно перевалила за триллион долларов. РК хотелось бы пока извлекать выгоды из использования ресурсов Северной Кореи, а не финансировать решение ее социальных и экономических проблем, что было бы неизбежно в случае объединения.

В экономическом аспекте Южная Корея активно пытается модернизировать мелкий и средний бизнес, ориентированный на внутреннее производство, и сбалансировать его с ориентированным вовне сектором экономики. Стоит задача достижения оптимизации связей этих двух секторов, укрепления и повышения конкурентоспособности всей экономической системы страны. Это уже не количественные ориентиры экономического роста, а его качественные, структурные составляющие.

В качестве примера приведем такой факт. Правительство Ли Мен Бака вышло с инициативой перестройки экономики на основе программы "зеленого роста" на период 2009 - 2013 гг. Предполагается ежегодно направлять на эти цели 17 трлн. вон - 2% ВВП. 13 трлн. вон (1.2% ВВП) в год выделяются на НИОКР на 27 наиболее важных технологических направлениях. Особая роль отводится исследованиям в фундаментальных науках.

Немаловажной для Южной Кореи представляется проблема "тепличных выбросов", которые по объему выросли почти вдвое за 1990 - 2005 гг. (самый высокий показатель в ОЭСР). В связи с этим поставлена цель - сократить выбросы в атмосферу на 30% к 2020 г.

В конце 2010 г. была принята программа развития возобновляемых источников энергии. Активизация в ее рамках работ по развитию источников солнечной и ветровой энергии должна позволить РК к 2015 г. войти в пятерку мировых лидеров по разработке возобновляемых источников энергии.

Южная Корея продолжает строить "экономику знаний", ставит задачу превратиться в одного из лидеров нового информационного общества. Сегодня она занимает первое место в мире по скорости и доступности проводного Интернета. Доля информационных и коммуникационных продуктов в экспорте изделий обрабатывающей промышленности РК к 2009 г. превысила 32% (в США 28%).

Всего за год (август 2009- август 2010 гг.) южнокорейский экспорт информационных технологий возрос на 26.5%. Профицит в торговле продукцией этих технологий составил в августе

стр. 71

2010 г. 7 млрд. долл.¹³ Данная тенденция сохраняется и сегодня.

Для многих развивающихся стран южнокорейская модель была и остается более приемлемым образцом экономического подъема и стремительного догоняющего развития, чем модели других НИС. Они богаче РК, но их экономика функционирует в исключительных условиях (Гонконг и Сингапур - государства-города, своя специфика есть и у Тайваня). Привлекательность южнокорейского опыта кроется также в сочетании ускоренного экономического развития с реализующейся, правда, с недавних пор, политической демократизацией.

Можно констатировать, что Южная Корея вошла в круг развитых стран. Она вступает в открытую и ожесточенную конкуренцию с ведущими державами мира и ищет способы отстаивания своих позиций, активно участвуя в глобальной и региональной интеграции.

В. А. Мельянцев. Сравнительная оценка эффективности развития НИС. Новые индустриальные страны - одна из групп успешно развивающихся экономик мира. В результате проведения рациональной, гибкой, в целом прорыночной экономической и достаточно ответственной финансовой политики, мобилизации при активном участии государства национальных ресурсов, а также в силу ряда благоприятных культурно-исторических и геополитических факторов НИС в последние десятилетия сумели обеспечить стремительное наращивание физического и человеческого капитала, а также экспорта готовых изделий. На этой основе был достигнут ускоренный рост обрабатывающей промышленности, душевого ВВП, ИЧР, высокие рейтинги по многим мировым индикаторам, включая международную конкурентоспособность (МКСП). В 2011 г. по рейтингу МКСП Сингапур занял 2-е место, Гонконг - 11-е, Тайвань - 13-е, Малайзия - 21-е, Республика Корея - 24-е, КНР - 26-е, Таиланд - 39-е, Индонезия - 46-е место в мире¹⁴.

Эти страны, при всем сходстве, весьма дифференцированы по размерам, по наделенности ресурсами, зрелости экономических и социальных структур, качеству менеджмента, наконец, по политическим режимам. О неодинаковом уровне экономического развития свидетельствует величина душевого ВВП: во Вьетнаме, который причисляют к странам "третьей волны" НИС, он составил в 2010 г. 3.1 тыс. долл., в Гонконге и Сингапуре - соответственно 45.9 тыс. и 62.1 тыс. долл.

НИС добились высокой макроэкономической результативности. До середины XX в. эти экономики были отсталыми. Но впоследствии, несмотря на отдельные сбои и кризисные явления, они добились многого. У Тайваня и РК, представителей "первой волны" НИС, среднегодовые темпы прироста душевого ВВП возросли в 2 - 2.5 раза по сравнению с 1913 - 1938 гг. и равнялись в 1950 - 1980 гг. соответственно 6.4 и 5.7%, в 1980 - 2010 гг. - 4.7 и 5.6%. В последние 60 лет они были примерно втрое выше, чем в США. В итоге относительный разрыв сильно уменьшился: в названных экономиках душевой ВВП от уровня США вырос за 1950 - 1980 гг. соответственно с 9 и 7% до 33 и 21%, а в 2010 г. он составил 77 и 64%. Это, конечно, выдающийся результат.

Согласно моим методикам расчетов¹⁵, с 80-х годов быстрый хозяйственный рост в НИС на треть определялся сравнительно более высокими темпами увеличения их экспорта; наполовину -более значительным накоплением физического и человеческого капитала и на одну пятую - более умеренным, чем, например, в Африке южнее Сахары и Латинской Америке, (исходным) уровнем неравенства. В ряде НИС, например в РК, роль экспорта в приросте ВВП была особенно высока (в последние два-три десятилетия 50 - 60%).

Ускорение экономической динамики в НИС в последние 60 лет было в немалой мере вызвано наращиванием накопления. В 2000-е годы совокупные вложения в фонд развития (физический и человеческий капитал) достигали в Индонезии и Таиланде примерно 33 - 35% ВВП, а в РК - 52, то есть были выше, чем в США (46 - 47% ВВП). В то же время в структуре ВВП доля вложений в человеческий капитал составляла в Индонезии и Таиланде соответственно 20 и 30%. В РК этот индикатор оказался более высоким, но все же меньшим, чем в США (40 и 60%).

По структуре производительного богатства ряд НИС приближаются к развитым государствам (РГ). В наиболее продвинутых НИС (РК, Тайвань) удельный вес физического капитала в его структуре достигает 22 - 30%, хотя доля человеческого капитала все еще ниже, чем в РГ (70 - 75% и 84 - 88% соответственно). По числу редуцированных лет обучения взрослого населения РК и Тайвань

¹³ См.: KBS world. 07.09.2010.

¹⁴ См.: World Economic Forum. The Global Competitiveness Report, 2011 - 2012. Geneva, 2011. P. 15.

¹⁵ См.: Мельянцев В. А. Сравнение макроэкономической результативности ведущих стран АТЭС / Владивосток-2012: АТЭС и новые возможности России. М., 2011.

стр. 72

поднялись к концу 2000-х годов до среднего уровня по РГ (16 - 17 лет)¹⁶.

Достигнутые в РК и на Тайване в 1950 - 2010 гг. среднегодовые темпы прироста совокупной факторной производительности (СФП), 2.5 - 3.0%, соответствовали аналогичному среднему показателю по РГ 50 - 60-х годов. Они примерно на четверть определялись масштабной передислокацией основных производственных ресурсов в индустриальный сектор и сферу услуг и на треть - повышением качества рабочей силы¹⁷. Но ускорение роста в двух рассматриваемых странах по сравнению с довоенным периодом было лишь на треть вызвано повышением вклада эффективности. Его основной причиной стало существенное наращивание физического капитала и отработанных часов. Годовой объем последних в 1950 - 2000-е годы был относительно сопоставим с показателями ныне развитых стран вековой-полуторавековой давности¹⁸.

Хотя по индикаторам технологического и институционального развития Тайвань и РК к концу 2000-х годов достигли 75 - 80% от уровня США, по величине СФП они все еще отстают от американского показателя примерно в 1.5 раза (Китай и Индия в 5 - 7, Бразилия примерно втрое). В южнокорейской и тайваньской экономиках с 80-х годов усилилась нестабильность роста, а его динамика по мере приближения к технологической границе (уровень душевого ВВП США) и нарастания ряда структурных проблем¹⁹ существенно замедлилась. Среднегодовой темп прироста душевого ВВП в РК снизился с 7.7% в 1980-е годы до 4.9 в 1990-е и 3.8% в 2000 - 2009 гг.

Бесспорно, ряд НИС достиг завидных для многих развивающихся стран успехов. Кое-что из их опыта можно использовать. Но нельзя не видеть, что в немалой мере успех обусловлен не только сравнительно высоким уровнем инновационности их экономик, но и высокой степенью интенсификации труда и перенапряжением в обществе. РК лидирует среди стран ОЭСР по числу отработанных часов на одного занятого и одновременно занимает одно из первых мест в мире по уровню суицидов, который непрерывно нарастает (за 1985 - 2009 гг. с 9.1 до 31.0 на 100 тыс. человек). Экстенсивные факторы роста производительности труда в более продвинутых НИС в известном смысле близки к исчерпанию. Поэтому им придется активизировать социокультурные изменения, направленные на усиление творческого начала в образовательных системах, на большее привлечение к общественному труду образованных женщин, на подъем фундаментальной науки. Короче говоря, на формирование не только и не столько дисциплинированной, сколько более инициативной ("умной") рабочей силы, реагирующей на нарастающую в условиях глобализации конкуренцию - прежде всего со стороны азиатских соседей.

Е. А. Брагина. Вслед за Японией. Предложенная тема обсуждения актуальна не только накопленным опытом, но и ареалом его распространения. За первыми странами, реализовавшими экспорториентированную стратегию преодоления экономической отсталости, последовала большая группа стран АТР. Не менее важно, что к ним ныне присоединился Казахстан, доказав тем самым жизнеспособность модели. Правда, не могу поддержать мнение докладчика, что опыт первой четверки используется (или может быть использован) КНР: слишком велики различия в масштабах. При всей агрессивности внешней торговли КНР возможности ее внутреннего рынка несопоставимы с объемом внутреннего спроса первых НИС.

В центр внимания докладчик правильно поставил Республику Корею, поскольку три других экономики относительно невелики, а главное -специфичны (город-государство, часть страны с особым статусом, географическое положение на перекрестье морских торговых путей и т.п.). Их объединяет, на мой взгляд, прежде всего время действия и ориентация на Японию как пример успешной модернизации страны в рамках АТР.

Представляется важным, что А. Н. Федоровский указал на теоретические истоки реализовавшейся в РК экономической модели. Она формировалась в период жесткого политического противостояния методов развития на мировой арене. Несколько упрощая, можно сказать, что сталкивались два основных варианта использо-

¹⁶ См.: UNESCO. Global Education Digest 2011 (http://unesdoc.unesco.org/images/0021/002135/213517e.pdf).

¹⁷ Рассчитано по: Мельянцев В. А. Развитые и развивающиеся страны в эпоху перемен. М., 2009.

¹⁸ См.: Maddison A. Monitoring the World Economy, 1820 - 1992. Paris, 1995.; Average Annual Working Time. OECD Key Tables. Paris, 2011 (http://www.oecd-ilibrary.org/employment/averageannual-working-time_20752342-table8).

¹⁹ Уменьшение демографического дивиденда и эффекта межотраслевого перемещения занятых, недостаточная эффективность третичной сферы, удорожание рабочей силы и снижение ценовой конкурентоспособности, невозможность удерживать рекордные темпы наращивания капиталовооруженности. См.: Asia 2050. Realizing the Asian Century. Singapore, 2011; Eichengreen B. et al. When Fast Growing Economies Slow Down. Cambridge, 2011. What Do You Do When You Reach the Top // The Economist. 12.11.2011.

стр. 73

вания хозяйственных и управленческих рычагов: тотальное подчинение экономики государству и свобода рыночных механизмов. На этом поле особую роль сыграли идеи Фрайбургской школы во главе с В. Ойкеном, разработавшим теоретическую основу реформы Л. Эрхарда (1948 г.). При определенном сходстве задач, стоявших перед Германией и РК (необходимость восстановления разоренного хозяйства и его дальнейшего подъема), политические и исторические различия между ними несомненны. Важно другое. Ойкен исходил из того, что государство формирует рамочные условия хозяйствования, "хозяйственный порядок". И оно же поддерживает свободное ценообразование, конкурентную среду.

Экономическая политика РК не воспроизводила точно эти либеральные постулаты, поскольку строилась на политическом авторитаризме и, как следствие, на вторжении государства в дела бизнеса. В то же время она учитывала корпоративные интересы предпринимателей. Реализация экономической политики происходила на основе жесткого использования трудовых ресурсов (самая продолжительная рабочая неделя, 54.7 часа, низкая оплата труда вплоть до начала 80-х годов XX в., подавление прав человека). Но при этом имели место рост инвестиций в социальную сферу, существенный подъем уровня образования, выполнение бизнесом социальных обязательств. Как отмечали южнокорейские исследователи, "образование стало в Корее манией". К середине 80-х годов XX в. начальным школьным образованием было охвачено 100% детей, средним - 99%, количество инженерных кадров выросло в 9 раз. Задача обновления производственной базы требовала соответствующей подготовки работника и адекватной его оплаты. Недаром в 90-е годы в РК появился лозунг "Дешевый труд - дело прошлого".

Приведенный А. Н. Федоровским показатель разрыва доходов в РК свидетельствует, что государство добилось его относительно невысокого уровня. Первому пятилетнему плану страны был предпослан девиз "Долой бедность!". Относительно быстрый рост душевого дохода в течение жизни одного поколения продемонстрировал реализацию этого призыва. В условиях индустриализации на базе планирования и расширения систем образования быстрорастущее молодое население охотно причисляло себя к среднему классу еще в конце XX в., когда в большинстве развивающихся стран эта социальная категория не упоминалась. Один из исследователей трудовых отношений в РК писал об "истеблишменте среднего класса, который включает более 70% населения, что дает возможность стране справляться с вызовами времени".

Представляется важным, что в докладе особо отмечена роль культуры в социально-экономическом развитии РК. Без ориентированности государства на своего рода культурную революцию были бы невозможны инновационные успехи, достигнутые страной за сравнительно короткий исторический период. Рискну заметить, что сказалось сочетание модернизации/вестернизации (технологический подход) и ценностей традиционализма, предписывающих почитание обучения и образования. Процитирую фразу из Нобелевской лекции известного японского прозаика Кэндзобуро Оэ (1994 г.). Упомянув о неповторимом японском мистицизме, что "отличает не только японское сознание, но вообще сознание Востока", он в то же время отметил: "Модернизация Японии проходила под знаком изучения Запада и его имитации". Опыт экономического развития Японии с освоением западной техники и капиталов оказал прямое воздействие на первые НИС (модель "летящих гусей").

Мы не идеализируем ни методы хозяйственного строительства РК, ни изначальный политический режим. Но нельзя не признать высокой адаптивности страны к меняющимся условиям мирового развития. Свою лепту в адаптацию внесли и изменение роли парламента, и попытки снижения коррупции. И еще одна особенность, подмеченная докладчиком. Это - особенно очевидный в отношениях с КНДР - курс на постепенность во внешней политике, на оттягивание решения наиболее острых проблем "до лучших времен". Речь идет не о принципиальных уступках, а скорее о балансировании: курс состоит в том, чтобы, признавая наличие проблем, сегодня не тратить силы на их решение, отслеживать дальнейшее развитие событий.

П. М. Мозиас. Новый этап эволюции НИС и Китая. Солидаризуясь с основными суждениями доклада А. Н. Федоровского, я хотел бы остановиться на некоторых долговременных тенденциях социального развития азиатских НИС и провести некоторые межстрановые сопоставления.

Применительно к особой модели развития азиатских НИС обычно используется понятие "экономическое чудо". Важно уточнить, что имеется в виду. Само по себе длительное поддержание высоких темпов роста не является уникальным, такие прецеденты были и в других развивающихся странах. Факторы, способствовавшие высокой динамичности развития НИС, вполне поддаются рациональному истолкованию. Ничего особен-

стр. 74

но "чудесного" здесь нет, и В. А. Мельянцев это убедительно показал. Необычно другое: в НИС на ранних стадиях индустриализации и урбанизации быстрый рост сопровождался сглаживанием неравенства доходов. Это подтверждает ряд социальных индикаторов, начиная с коэффициента Джини.

Такое сочетание быстрого экономического роста и относительной эгалитарности распределения доходов противоречит некоторым постулатам теории экономического развития, воплощенным в так называемой кривой Кузнеца и теории дуальной экономики²⁰. В соответствии с ними, на начальных этапах индустриализации различие предельной производительности ресурсов в традиционном и современном секторах ведет к увеличению неравенства в доходах. Ситуация меняется только после прохождения экономикой "поворотного пункта", с исчерпанием относительного избытка трудовых ресурсов в сельском хозяйстве. После этого ускоряется рост доходов и в городе, и на селе, дифференциация доходов постепенно уменьшается.

Нестандартная социальная динамика азиатских НИС обеспечивалась не за счет активной перераспределительной политики (о таковой применительно к периоду 50 - 80-х годов говорить вообще не приходится), а благодаря сбалансированной структурной и промышленной политике, прежде всего - относительно эффективному сочетанию экспортной ориентации и импортзамещения. Тем самым достигалась целостность складывавшегося в национальной экономике диверсифицированного отраслевого комплекса, сравнительно быстро преодолевался свойственный развивающейся экономике дуализм. В результате создавались условия для довольно равномерного распределения доходов в обществе. В комбинации с общим повышением уровня благосостояния такой относительный эгалитаризм способствовал быстрому формированию среднего класса, а в связи с этим -размыванию основ политического авторитаризма, демократизации политических систем НИС.

Все это так. Но, если проследить тенденции развития НИС в 90-е - 2000-е годы, "после чуда", в постиндустриальную эпоху, трудно не прийти к выводу: некоторые проблемы, которых этим странам удалось избежать в предыдущие десятилетия, теперь проявляются там "догоняющим" порядком. Социальное расслоение за последние полтора-два десятилетия значительно интенсифицировалось и проявляется весьма ощутимо вследствие политической демократизации, дающей выход общественному недовольству. В комбинации с определенными проблемами незавершенности национально-государственного строительства в НИС это может привести к формированию фрагментированной социально-политической структуры. В ее рамках затруднены нахождение межгрупповых компромиссов и выработка решений по стратегическим вопросам дальнейшего развития.

На такие размышления наводит, в частности, опыт эволюции Тайваня. Там оформились две противоборствующие политические силы: Демократическая прогрессивная партия (ДПП) и партия Гоминьдан (ГМД). С одной стороны -идеологические сторонники независимости, с другой - те, кто считает себя принадлежащим к единой китайской нации либо осознает свою двойную идентичность (и тайваньскую, и китайскую). Их конфронтация определила зигзагообразную траекторию внутренней и внешней политики Тайваня. Несмотря на, казалось бы, мощный объективный тренд экономического сближения с КНР, линия поведения тайваньских властей в отношениях "через Пролив" изменчива и малопредсказуема.

В первой половине 90-х годов наблюдались либерализация экономических связей с материком и двусторонние переговоры на полуофициальном уровне. Но с середины десятилетия произошло новые обострение военно-политической обстановки в Проливе. Тайваньские власти (тогда это было еще реформаторское крыло ГМД) ввели новые ограничения на экономические отношения с материком. В период пребывания у власти администрации ДПП в 2000 - 2008 гг. подход к хозяйственному взаимодействию с материком утратил системность, а политический диалог с КНР не велся вообще. После убедительной победы ГМД на парламентских и президентских выборах в 2008 г. ситуация вроде бы радикально изменилась в пользу форсированного налаживания экономического и гуманитарного сотрудничества двух берегов Пролива. Но все не так однозначно. ДПП, будучи партией парламентского меньшинства, тем не менее выражает настроения значительной части тайваньского общества и заставляет правящую администрацию считаться со своим мнени-

²⁰ С. Кузнец изначально сформулировал эту закономерность эмпирически, обобщив данные экономической истории. Теоретически ее обосновали У. Льюис и его многочисленные последователи. См.: Kuznets S. Economic Growth and Income Inequality // American Economic Review. 1955. V. 45. N 1; Lewis W. Economic Development with Unlimited Supplies of Labour // The Manchester School of Economic and Social Studies. 1954. V. 22. N 2; Ranis G., Fei J. A Theory of Economic Development // American Economic Review. 1961. V. 51. N4.

стр. 75

ем. А правящая партия и ее лидер президент Ма Инцзю по существу так и не определили точный курс дальнейшего движения. Они ограничиваются призывами не упускать выгоды экономического сотрудничества с материком, не раздражать КНР сепаратистскими декларациями. В то же время администрация Ма Инцзю с самого начала провозгласила лозунг "Тайвань - это главное", подтвердив таким образом курс на доведение до логического конца государственного строительства на Тайване. В целом, в политике Ма Инцзю много тактики, а в чем состоит стратегия - неясно.

И в соседних странах есть проблемы, способные спровоцировать политическую фрагментацию. В РК это проблема отношений с КНДР: подход нынешней консервативной администрации Ли Мен Бака разительно отличается от политики "солнечного тепла", проводившейся предыдущими двумя президентами. В Малайзии на фоне явного замедления экономического развития назрело размывание существовавшей в течение нескольких десятилетий "полуторапартийной" политической системы, что может сопровождаться обострением традиционных межконфессиональных конфликтов. В Таиланде противостояние "желторубашечников" и "краснорубашечников" имеет глубокие социальные корни, но непосредственный источник конфликтности - различное отношение к существующей политической системе с королем в качестве верховного арбитра.

По-видимому, такое развитие событий в социально-политической сфере НИС не является предопределенным. Вероятно, речь идет о "ловушке", в которую может попасть общество на определенной стадии эволюции. Примеры нелинейного развития известны из опыта западных стран, Японии. Исследователи теории экономического развития в последние годы много пишут о "ловушке среднего уровня доходов". Возможно, НИС сталкиваются с одним из ее проявлений.

Еще одна актуальная аналитическая проблема - сопоставление моделей развития азиатских НИС и Китая. Нередки утверждения, что по сути это разновидности одной и той же восточноазиатской модели. Да, в опыте развития НИС и Китая много общего: конфуцианские культурные традиции, которые проявляются, в частности, в практике менеджмента и корпоративного управления; высокая норма сбережения; экспортная ориентация экономик; сложная, комплексная система взаимодействия государства и бизнеса. Но последний пункт вызывает существенные оговорки.

В НИС отношения "государство-бизнес" охватывают по преимуществу частных предпринимателей. В китайской же экономике за первые два десятилетия реформ сложилась специфическая институциональная структура с непрозрачными правами собственности и отсутствием четких границ между отдельными укладами хозяйства. Это вполне соответствовало общему постепенному характеру китайских реформ. До середины 90-х годов подобная методика институциональных изменений в комбинации с поддержанием высоких темпов экономического роста способствовала не только повышению благосостояния, но и сглаживанию социального неравенства. Однако затем произошел очевидный перелом в пользу быстрого нарастания неравенства. Китайская действительность последних полутора десятилетий как раз вполне соответствует прогнозам на основе кривой Кузнеца.

Причины этого во многом связаны с эффектами, порождаемыми институциональной системой. В значительной степени она и сейчас основывается на мягкости бюджетных ограничений. Иначе говоря, политико-экономические элиты, связанные с государственными предприятиями и с квазичастным бизнесом, могут использовать государственные средства и активы для собственного обогащения. При этом их ожидает запрограммированный выигрыш: в случае неудачных инвестиционных проектов издержки и убытки списываются на государство. Тем самым создаются условия для постоянного поддержания избыточной инвестиционной активности на фоне относительного недофинансирования социальной сферы и недостаточности потребительского спроса.

Такая институциональная система способствует воспроизводству дуализма экономики по линиям "город-село", "экспортный сектор - импортзамещающие отрасли", "развитые анклавы - отсталые регионы". Более того, в разных секторах этой дуальной экономики постоянно воспроизводятся различные виды макроэкономических дисбалансов: в одном секторе периодически возникает инфляционный "перегрев", в другом из-за избытка производственных мощностей и низкого уровня доходов поддерживаются дефляционные тенденции²¹.

²¹ См. подробнее: Мозиас П. М. Экономика Китая в начале 21-го в.: новые вызовы и поиски ответов на них / Национальная экономика в условиях глобализации. М., 2007; его же. Китай / Изменение глобального экономического ландшафта: проблемы и поиск решений. М., 2011.

стр. 76

Учет этих обстоятельств побуждает многих исследователей говорить, что траектория развития Китая сближается не с моделью азиатских НИС, а, скорее, с латиноамериканской моделью. Уточним, что речь идет о структурных и макроэкономических тенденциях. Латиноамериканская модель - это и есть недостаточная целостность национальной экономики, воспроизводство ее дуализма, нестабильный рост и, как следствие, негативные процессы в социальной сфере. За последние годы наличие данных проблем было признано в Китае не только аналитиками, но и высшим руководством. Экономическая политика в указанных направлениях корректируется, но о весомых позитивных сдвигах пока говорить рано.

Ключевые слова: новые индустриальные страны, Республика Корея, модернизация, экономический рост, динамика душевого ВВП, государство и частный бизнес, экономическая политика, авторитаризм, социально-политическое развитие.

Окончание следует.

Материал подготовила Е. ОСТРОВСКАЯ

([email protected])

стр. 77

Заглавие статьи	ПОСЛЕДСТВИЯ КИТАЙСКОЙ "ПОЛИТИКИ ДАМБ" ДЛЯ СТРАН ИНДОКИТАЯ
Автор(ы)	Р. Хасиев
Источник	Мировая экономика и международные отношения, № 7, Июль 2012, C. 78-83
Рубрика	СТРАНЫ И РЕГИОНЫ
Место издания	Москва, Россия
Объем	28.1 Kbytes
Количество слов
Постоянный адрес статьи	http://ebiblioteka.ru/browse/doc/27521427

ПОСЛЕДСТВИЯ КИТАЙСКОЙ "ПОЛИТИКИ ДАМБ" ДЛЯ СТРАН ИНДОКИТАЯ Автор: Р. Хасиев

В прежние времена страны, располагавшиеся в среднем и нижнем течениях рек, имели определенные преимущества за счет полноводности русла и больших рыбных запасов, чем были обделены территории в верхних течениях. Но с тех пор как люди научились строить плотины, искусственно создавать запасы воды и регулировать режим стока рек, преимущества получили страны, расположенные в верхнем течении. Все, кто находятся ниже по течению, стали зависеть от тех, кто контролирует верховья реки. Во многих регионах мира это обстоятельство стало важным фактором внутренней и внешней политики. Не стал исключением и Индокитай, где р. Меконг связывает своими водами интересы шести стран - КНР, Мьянмы, Лаоса, Таиланда, Камбоджи и Вьетнама.

Вплоть до 1980 г. Меконг оставался одной из немногих крупных рек мира, где практически отсутствовали гидротехнические сооружения. С 1866 г., когда французская экспедиция впервые исследовала эту азиатскую реку и составила ее карты, водный режим Меконга не менялся практически в течение ста лет. Лишь в 1980-е годы начались заметные преобразования, которые были обусловлены экономическим развитием стран, расположенных в бассейне Меконга и которым по мере роста их населения требовалось все больше энергии и пресной воды. Помимо развития гидроэнергетики и забора все более значительных объемов воды для промышленных, бытовых и особенно сельскохозяйственных нужд, страны бассейна стали придавать все большее значение развитию навигации на основном русле реки. Китайским инженерам, построившим каскад плотин в верхнем течении Меконга и сделавшим его судоходным, удалось осуществить давние замыслы французских колонизаторов.

КИТАЙСКАЯ ГИДРОЭНЕРГЕТИКА НА МЕКОНГЕ

Первые шаги по освоению гидроэнергетических ресурсов Меконга также сделал Китай.

Однако бурное развитие энергетики КНР, строительство плотин и других гидротехнических сооружений вызвало волну недовольства со стороны государств, находящихся ниже по течению. Особенно активной критика стала в 2009 г., когда в результате самой сильной за последние полвека засухи на территории Лаоса и Таиланда в реке был зафиксирован минимальный уровень воды. На некоторых участках он не превышал 10 см¹. Такое беспрецедентное падение вод Меконга самым неблагоприятным образом сказалось на экономике стран бассейна, где водный дефицит стал критичен как никогда. Многие государства в один голос начали винить в своих бедах Пекин с его амбициозными гидроэнергетическими проектами. Имидж КНР в азиатских изданиях, созданный многочисленными статьями с броскими заголовками вроде "Китай убивает Меконг", был обобщен в редакционной статье журнала The Economist, где КНР называется "региональным агрессором, чья нога пережимает горло Меконга"².

Однако в марте 2010 г. в ходе пресс-конференции официальный представитель КНР в Таиланде в ответ на критику в отношении своей страны заявил, что на территории КНР формируется лишь 13.5% объема вод Меконга в его дельте. Он также подчеркнул, что площадь поверхности воды в водохранилищах, образованных тремя плотинами в провинции Юньнань (Маньвань, Дачхаошань и Динхун), невелика, испарение воды незначительно, а генерация энергии не связана с потреблением воды и практически не влияет на объемы стока реки³.

Несмотря на то, что Китаю предъявляется множество претензий как от простых жителей стран среднего и нижнего течения Меконга, так и со стороны официальных представителей глав государств, находящихся в едином речном бассейне,

ХАСИЕВ Роман Сергеевич, МГИМО(У) МИД России ([email protected])

¹ См.: Chinese Dams not to Blame for Low Mekong Levels: Cambodia PM // Terra Daily. 17.11.2010.

² Banyan. Dammed if They Do. China's Hydropower Plans are a Test of its Avowed Good Neighbourliness // The Economist. 08.07.2010.

³ См.: Цинь Хуэй. Чжун го вэй хэ цзай мэй гун хэ лю юй бао шоу пи пин? // Чжун вайдуй хуа. 30.12.2010.

стр. 78

при внимательном их изучении оказывается, что большинство из них безосновательны. Главной причиной возникновения такого рода претензий можно назвать отсутствие достоверной информации о режиме работы большинства гидросооружений на Меконге, находящихся на китайской территории.

Известно, что обеспечение энергетической безопасности КНР рассматривается Пекином в качестве одного из приоритетных направлений внутренней и внешней политики. Гидроэнергетика со временем должна стать главным источником энергии для китайской экономики, растущей стремительными темпами. Но при этом власти страны предпочитают держать в секрете многие из своих планов. В выступлениях официальных лиц КНР и в китайской прессе можно найти лишь минимум информации о строительстве гидротехнических сооружений на трансграничных реках, не говоря уже о режиме их работы.

Сложившаяся в КНР дипломатическая практика ведения дел с соседними странами по вопросу трансграничных водных объектов традиционно страдает излишней закрытостью и минимумом аргументации. К примеру, их многолетние попытки выдавать формирующийся сток на территории КНР за малую часть стока реки в ее дельте никого не могут ввести в заблуждение. Действительно, Китай не сильно влияет на объем вод Меконга, достигающих Вьетнама. Однако граничащему с Китаем Лаосу безразлично, какая часть стока доходит до дельты, поскольку для него этот объем стока составляет 100% поступающей в страну воды. Такую же позицию занимают Таиланд и Камбоджа, для которых зависимость от объемов вод, протекающих по ущельям Тибета и провинции Юньнань, весьма ощутима. Разрушительные наводнения 2008 г. и исторический минимум уровня воды в Меконге в 2009 г. были зафиксированы как раз в среднем течении реки -на участках, куда большая часть воды приходит с территории КНР. Поэтому общественности этих регионов непросто поверить в то, что проблемы никак не связаны с КНР.

Сильнейшая засуха 2009 г. могла быть спровоцирована целым рядом факторов, в том числе малым количеством осадков. Однако, учитывая количество и потенциал китайских ГЭС в верхнем течении Меконга, Пекину стоило бы подкрепить фактами свою версию об исключительно природном происхождении засухи. Отрицание какого-либо антропогенного воздействия, разговоры о "малой площади испарения" в водохранилищах, которые приводятся китайскими дипломатами в качестве аргументов, по меньшей мере, неубедительны. Ведь в стоке реки решающую роль играет не испарение, а объем спускаемой или аккумулируемой в водохранилище воды. Работа ГЭС требует равномерного пропуска воды через плотины, что вступает в противоречие с сезонными колебаниями уровня воды под влиянием муссонных дождей. Последнее обстоятельство весьма негативно сказывается на хозяйственной деятельности в странах, находящихся ниже по течению.