Экономическая мысль Древней Греции

Рабство, которое имело место в Древней Греции и Древнем Риме в первом тысячелетии до нашей эры, называют классическим или античным. Причем лучшими достижениями экономической мыс­ли античного рабства в период конца V–IV вв. до н. э. явились труды древнегреческих философов Ксенофонта, Платона и Аристотеля. Поэтому далее речь пойдет о видении «достоинств» натурального хозяйства и «естественном» характере рабовладения только на при­мере названных авторов.

Ксенофонт (430–354 до н. э.). Экономические воззрения этого философа нашли свое выражение в его трактате «Домострой», в ко­тором приводятся следующие положения:

- разделение труда на умственный и физический виды, а людей – на свободных и рабов имеет естественное (природное) происхож­дение;

- природному предначертанию отвечает преимущественное разви­тие земледелия по сравнению с ремеслом и торговлей;

- производительно может выполняться «наиболее простая работа»;

- степень разделения труда обусловлена, как правило, размерами рынка сбыта;

- всякому товару присущи полезные свойства (потребительная стоимость) и способность обмениваться на другой товар (меновая стоимость);

- деньги изобретены людьми для того, чтобы с их помощью осу­ществлялось товарное обращение и накопление богатства, но не ростовщическое обогащение.

Платон (428-347 до н. э.). Этот философ, предвосхитивший ряд элементов возникшей впоследствии так называемой коммунистической модели социально-экономического устройства, отстаивал, прежде всего натурально-хозяйственные отношения рабовладельческого общества, что нашло отражение в характеристике двух про­ектов идеального государства соответственно в его произведениях «Государство» и «Законы».

В первом сочинении речь идет об особо важной, с точки зрения Платона, роли, которую совместно призваны выполнять аристокра­тическое сословие (философы) и сословие воинов (армия) в обес­печении общественных интересов. Эти сословия, олицетворяя аппа­рат управления идеального государства, не должны, по мысли уче­ного, обладать собственностью и обременять себя хозяйством, так как их материальное обеспечение (по уравнительному принципу) должно стать общественным. Остальная часть общества отнесена в проекте к обладающему и распоряжающемуся собственностью тре­тьему сословию, названному Платоном чернью (земледельцы, ремесленники, купцы), и к рабам, приравненным к собственности свободных граждан.

Во втором произведении философ выдвигает обновленную мо­дель идеального государства, развивая и конкретизируя свою аргумен­тацию в части осуждения ростовщичества, обоснования ведущей роли в хозяйстве земледелия по сравнению с ремеслом и торговлей. Ос­новное внимание при этом вновь уделено аппарату управления обществом, т. е. «гражданам» высших сословий, которые, в частности, будут наделены правом владения и пользования (неполное право собственности) предоставляемым им по жребию государством домом и земельным наделом. Кроме того, проектом оговаривается возможность последующей передачи земли по наследству на тех же условиях одному из детей и требование, чтобы ценность общего иму­щества граждан не разнилась более чем в четыре раза.

Аристотель (384-322 до н. э.). Проект идеального государства этого философа изложен в его трудах «Никомахова этика», «Поли­тика» и др. В них он, подобно Ксенофонту и Платону, настаивает на обусловленности деления общества на свободных и рабов и их труда на умственный и физический исключительно «законами природы» и указывает на более высокую роль в хозяйстве земледелия, а не ремесла или торговли. Но свою приверженность принципам нату­рального хозяйства ученый особенно ярко продемонстрировал в выдвинутой им оригинальной концепции об экономике и хрематистике.

Эта концепция носит как бы классификационный характер, о чем свидетельствует то, что все виды хозяйства и деятельности людей, от земледелия и скотоводства до ремесленного производства и торговли, он соотносит с одной из двух сфер – естественной (эко­номика) и неестественной (хрематистика). Первая из них представ­лена земледелием, ремеслом и мелкой торговлей и должна поддер­живаться государством, так как ее звенья способствуют удовлетво­рению насущных жизненных потребностей населения. Вторая же зиждется на бесчестных крупных торговых, посреднических и рос­товщических операциях, проводимых ради достижения беспредель­ной и корыстной цели, суть которой – искусство наживать состояние, т. е. все большее «обладание деньгами».

В рамках своей концепции Аристотель, идеализируя рабовла­дельческое государственное устройство, как бы искусственно «уп­рощает» важнейшие элементы хозяйственной жизни. Например, по Аристотелю, «5 лож = 1 дому» потому, что их соизмеримость достига­ется якобы только благодаря деньгам. С позиций этой же концепции он тенденциозно анализирует этапы эволюции форм торговли и денежного обращения. В частности, такие ранние формы торговли, как прямой товарообмен и обмен посредством денег, относятся им к сфере экономики, а движение торгового капитала, то есть когда товарообмен осуществляется с приращением первоначально аванси­рованных на эти цели денег, – к сфере хрематистики. Аналогично трактует философ и формы денежного обращения, относя функции денег по отображению меры стоимости и средства обращения к сфе­ре экономики, а их применение как средство накопления прибыли, то есть в качестве ростовщического капитала, – к сфере хрематистики.

Таким образом, по рассматриваемой концепции Аристотеля, все, что могло бы подорвать основы натурально-хозяйственных отно­шений (а это, прежде всего обусловленное разделением труда движе­ние торгового и денежного капитала), относится к «издержкам» хрематистики. А последние, на его взгляд, обусловлены непонима­нием того, что «в действительности вещи столь различные не могут стать соизмеримыми», ибо возникшие в результате соглашения меж­ду людьми деньги, по мысли философа, представляют собой не более чем «удобный в обиходе» товар и «в нашей власти», чтобы они (день­ги) стали «неупотребительными». Поэтому он решительно осужда­ет использование денег не по истинному назначению, т. е. с целью обеспечения удобств в обиходе «ради меновой торговли», и откро­венно признается в том, что ростовщичество у него вызывает ненависть».