Торговля, торговые пути и торговая организация

151 Из всех секторов европейской экономики самым динамичным в период между XV и XVIII вв., несомненно, являлась торговля.

152 В старых учебниках XVI в. описывался как эра «торговой рево­люции». Как мы видели, среди предшествующих периодов также есть претенденты на это звание, но нет сомнений в том, что объем дальней и международной торговли в XVI в. демонстрировал су­щественный рост. Точно сказать, насколько этот объем увеличил­ся, невозможно, однако вполне вероятно, что рост торговли в не­сколько раз превосходил рост численности населения. Торговля Европы с другими регионами мира внесла свой вклад в общий ее рост, а также стимулировала рост товарооборота внутри Европы. Но, как уже отмечалось, торговля с Азией и Америкой составляла лишь незначительную долю совокупной торговли. Торговля неиз­бежно должна была возрасти даже в том случае, если бы не были сделаны географические открытия.

Необходимо помнить, что доминирующая часть товарооборота как по объему, так и по стоимости приходилась на локальную торговлю. Города получали основную массу продовольствия непо­средственно из близлежащих окрестностей и в обмен снабжали их промышленными товарами и услугами. Это была преимуществен­но мелкая торговля, характер которой лишь в незначительной сте­пени зависел от конкретного времени и места. Более интересными и более значительными с точки зрения истории экономического развития были изменения, которые произошли в торговле на дальние расстояния.

Главные торговые пути XV в. и товары, перевозимые по ним, были описаны в главе 3. Наиболее важные изменения, которые произошли в последующие двести лет, кроме открытия новых морских путей, были связаны со смещением центра тяжести евро­пейской торговли от Средиземноморья к северным морям, с не­большим, но ощутимым изменением характера товаров, являв­шихся объектами дальней торговли, и с изменением форм торго­вой организации.

Проникновение португальцев в Индийский океан нанесло мощ­ный удар по позициям Венеции и, в меньшей степени, других ита­льянских городов. Не соответствует действительности прежнее представление о том, что средиземноморская торговля пряностями через Египет и Аравию разом прекратилась, однако конкуренция португальских специй значительно подорвала ее прибыльность. В 1521 г., пытаясь восстановить свою монополию, венецианцы пред­ложили выкупить весь португальский импорт специй, но им было отказано. Постепенно инициатива в торговых делах перешла к странам севера Европы. Прославленный фландрский флот вене­цианцев сделал свой последний рейс в 1532 г., а в конце XVI в. венецианские послы жаловались на конкуренцию со стороны более дешевой французской и английской шерсти на рынках Ближнего Востока, которые итальянцы рассматривали в качестве своих собственных. Однако португальцы не смогли удержать в своих руках все выгоды, связанные с их успехом.

152 Первый груз португальских специй в Антверпен в 1501 г. был доставлен из

153 Лиссабона не португальскими, а голландскими или фламандскими купцами.

153 Испанцы и португальцы, сосредоточившись на эксплуа­тации своих заморских империй, оставили дело продажи привози­мых ими товаров в Европе, а также осуществления большей части экспортных поставок в свои колонии другим европейцам. Из них наиболее активно действовали представители Нидерландов, глав­ным образом голландцы и фламандцы.

«Удивительный взлет Нидерландов» (говоря словами одного за­вистливого англичанина) начался относительно скромно в XV в., когда голландский рыболовный флот в Северном море начал под­рывать господство Ганзы в торговле сельдью. (Обычно причиной утраты Ганзой своих позиций в этой сфере считают «миграцию» косяков сельди из Балтики в Северное море, но более вероятно, что вытеснение ганзейцев из этого вида торговли — равно как и из всех прочих — было связано с тем, что деятельность голланд­цев просто была более эффективной.) Торговля сухой и соленой сельдью первое время осуществлялась вдоль берега Северного моря и вверх по немецким рекам, а затем, в XVI в., ее стали про­давать в Южной Европе и даже в Балтийском регионе. Тем вре­менем голландцы развивали и другие отрасли торговли. Из Пор­тугалии и Бискайского залива они доставляли соль для засолки рыбы и для продажи в Северной Европе, иногда прихватывая по­путно также и груз вина. Но главной опорой голландской торгов­ли была торговля на Балтике, преимущественно зерном и лесом, а также корабельными припасами, льном и коноплей. Из зареги­стрированных в датских таможенных книгах 40 тыс. судов, вхо­дящих в Балтику и покидающих ее воды между 1497 и 1660 гг., почти 60% были голландскими, а остальные английскими, шот­ландскими, немецкими и скандинавскими. Фактически вся торгов­ля между Северной Европой и Францией, Португалией, Испанией и Средиземным морем и большая часть торговли между Англией и континентом находилась в руках голландцев.

153 Голландцы были не менее активны и в заокеанской торговле. Война за независимость Нидерландов прервала их торговлю с Ис­панией, но они продолжали торговать с Португальской империей через Лиссабон. Однако в 1580 г. Португалия попала под власть испанской короны, а в 1592 г. испанские власти закрыли лисса­бонский порт для голландских судов. В большой степени зависи­мые от морской торговли, голландцы немедленно начали строить корабли, способные на многомесячные плавания вокруг Африки в Индийский океан. Менее чем за 10 лет путешествия между Ни­дерландами и Ост-Индией совершили более 50 кораблей.

153 Эти ран­ние путешествия были столь успешными, что в 1602 г. правитель­ство Объединенных провинций, правительство города Амстердама и несколько частных торговых компаний создали голландскую Ост-Индскую компанию, которая на законном основании монопо­лизировала торговлю между Ост-Индией и Нидерландами.

154 Голландцы не были единственной нацией, которая воспользо­валась ослаблением Португалии. Английские купцы-контрабан­дисты совершили рейс в Ост-Индию еще в 1591 г., а в 1600 г. была создана английская Ост-Индская компания с такими же мо­нопольными правами, как у голландской Ост-Индской компании. Хотя эти две компании были до некоторой степени соперниками, они обе считали своим главным врагом португальцев. Голландцы сконцентрировали свои усилия на Островах пряностей в Индоне­зии и к середине XVII в. установили свое господство и над остро­вами, и над торговлей специями, — господство более эффектив­ное, чем то, которого когда-либо удавалось достичь португальцам. Они также взяли под контроль порты Цейлона. После неудачных попыток создать плацдарм в Индонезии, англичане основали ук­репленные торговые поселения на берегах Индии, которая со вре­менем стала «главным бриллиантом Британской короны». Порту­гальцы удержали свои владения в Гоа, Диу и Макао, а также не-сгсолько портов на африканском берегу, но перестали быть глав­ной торговой или морской державой на восточных морях.

Другие морские державы также воспользовались слабостью Португалии и нежеланием испанцев завоевывать и создавать рынки в Западном полушарии. Первые попытки англичан и фран­цузов найти прямой путь на Восток закончились неудачей, но во второй половине XVI в. были предприняты новые усилия, на­правленные на разведку северо-восточного или северо-западного прохода в Азию. Неудачный вояж в 1553 г. Уиллогби и Ченслера через Арктику в Белое море не привел к открытию северо-восточ­ного прохода, но способствовал установлению торговых связей с растущей Российской империей и, через нее, со Средним Восто­ком. В это же время Франция, Англия и Голландия начали неле­гальную торговлю с Бразилией и испанскими колониями в Новом Свете; при возможности их корсары грабили испанские корабли и колониальные порты. Три попытки англичан основать колонии в Северной Америке в период правления Елизаветы I закончились неудачей, но в первой половине XVII в. были созданы колонии в Вирджинии (1607 г.), Новой Англии (1620 г.) и Мериленде (1632 г.), а также на островах, отнятых у Испании в Вест-Индии. Со временем все они стали важными рынками сбыта для англий­ской промышленности, а также источниками сырья и поставщика­ми потребительских товаров. В 1608 г. французы основали посто­янное поселение в Квебеке и провозгласили весь регион Великих Озер Новой Францией, однако эта колония отнюдь не процвета­ла. В 1600 г., когда численность англоязычных колонистов в Новом Свете составляла почти 100 тыс. человек, во всей Канаде насчитывалось только 2500 французских колонистов, т.е. меньше, чем на новых французских «сахарных» островах в Вест-Индии.

154 В 1624 г. голландцы предприняли попытку завоевать порту­гальские колонии в Бразилии, но после 20 лет упорной борьбы они были изгнаны самими португальскими колонистами, не полу-155-чавшими особой помощи от метрополии.

155 Голландцы закрепились только в Суринаме и на нескольких островах Карибского моря. В том же году, когда голландцы начали завоевание Бразилии, дру­гая группа голландских колонистов основала город Новый Амс­тердам на южной оконечности острова Манхэттен. Они объявили своей территорией всю долину реки Гудзон и прилегающие земли, основали форт Оранж (Олбани) и передали земли во владение таким семьям, как Ренселеры и Рузвельты.

Морская торговля играла наиболее важную роль для развития международных коммерческих связей, но сухопутная и речная торговля также была значительной. Она преобладала в местном товарообороте, и даже в международной торговле многие товары начинали свое движение на рынок по сухопутным путям в повоз­ках и на вьючных животных, или же на баржах по рекам. Напри­мер, медь из Венгрии достигала рынка в Антверпене (затем в Амстердаме), начиная свое движение по сухопутному пути до польских рек, затем баржами до Данцига, откуда она вывозилась по Балтийскому и Северному морям. Серебро из Центральной Ев­ропы и Тироля проходило сходный путь, независимо от того, шло ли оно в Балтику, в Средиземное море или на Запад. Рейн, Майн и Неккар были важнейшими артериями для экспорта металлов и металлических изделий (ножей, орудий, игрушек) из южной Гер­мании и прирейнских земель. Не менее важную роль играли и французские реки.

Торговля металлами и дорогими тканями могла окупить из­держки долгого наземного путешествия. Для других товаров это было невозможно — если, конечно, они не передвигались сами, как, например, скот. В то время как европейские пахотные земли во все больших масштабах возделывались под зерновые для обес­печения продовольствием растущего по численности населения, Дания, Венгрия и Шотландия, где имелись обширные луга, ис­пользовали их для выпаса скота. Ежегодные перегоны скота, пре­восходившие знаменитые перегоны на американском Западе в XIX в., приводили его в загоны для откорма и на рынки в горо­дах северной Германии и Нидерландов, южной Германии, север­ной Италии и Англии.

Характер товаров, вовлеченных в дальнюю торговлю, несколь­ко изменился в XVI —XVII вв. В начале Средних веков это были преимущественно предметы роскоши для зажиточных слоев насе­ления. Позже, с ростом городов, в этот список стали входить более обыденные предметы. К XVI в. значительную часть сово­купного товарооборота международной торговли составляли зерно, лес, рыба, вино, соль, металл, сырье для текстильной про­мышленности и ткани. К концу XVII в. половина физического объема английского импорта приходилась на лес, а более полови­ны физического объема экспорта — на уголь, хотя экспорт тканей намного превосходил его по стоимости.

155 Торговля товарами с низ­кой ценой за единицу объема стала возможной в результате усо-156-вершенствований в конструкции судов, что привело к снижению транспортных издержек.

156 Этому способствовало и сокращение риска морских путешествий, связанного как с природными факто­рами, так и с действиями людей, благодаря совершенствованию навигационных приборов и успешным действиям военно-морского флота по уничтожению пиратов.

В межконтинентальной торговле ситуация соответствовала прежней модели, хотя в XVII и особенно в XVIII вв. и здесь про­изошли сдвиги. Перец, который в начале XVI в. был предметом роскоши, постепенно стал товаром массового потребления. Ввиду снижения объемов торговли драгоценными металлами в XVII в. и приобретения многими странами колоний в Западном полушарии все большее место в европейском импорте стали занимать сахар, табак, кожи и даже лес. Европейский экспорт в колонии состоял большей частью из промышленных товаров. Эти товары занимали малый объем, в результате чего оставшееся место могло использо­ваться для перевозки эмигрантов. Ситуация в восточной торговле была совершенно иной. С самого начала прямых контактов с Азией европейцы часто сталкивались с проблемой поиска предме­тов, годных для обмена на специи или другие товары. По этой причине большая часть европейской «торговли» была, по сути своей, грабежом. Там, где грабеж был невозможен или затруднен, азиатские купцы принимали в обмен огнестрельное оружие и сна­ряжение, но преимущественно они требовали золото и серебро, которые накапливали в виде сокровищ или использовали для из­готовления ювелирных украшений. В целом Азия была нетто-по-лучателем драгоценных металлов из Европы.

Специфическая отрасль торговли — работорговля — имела дело с живыми людьми. Хотя испанские колонии находились среди самых крупных покупателей рабов, сами испанцы не зани­мались работорговлей в сколько-нибудь значительных масштабах, а заключали контракты — асьенто — на поставки рабов с купца­ми других стран. В этой торговле преобладали сначала португаль­цы, а затем голландцы, французы и англичане. Обычно торговля носила «треугольный» характер. Европейский корабль нагружал­ся огнестрельным оружием, ножами и другими металлическими изделиями, бусами и прочими дешевыми безделушками, яркоокра-шенными тканями и алкоголем, которые отвозились на побережье Западной Африки и обменивались у местных африканских вож­дей на рабов, которые были либо военнопленными, либо поддан­ными самого вождя. Когда работорговец загружал столько ско­ванных по рукам и ногам африканцев, сколько мог транспортиро­вать его корабль, он шел к островам Вест-Индии или к континен­тальной части Северной или Южной Америки. Там он обменивал свой груз на сахар, табак или другие товары, производимые в За­падном полушарии, с которыми и возвращался в Европу.

156 Хотя уровень смертности рабов при перевозке был очень высок (часто он составлял 50%, а иногда и выше), доходы от работорговли

157 были огромны.

157 Европейские правительства не предпринимали эф­фективных мер для ее запрета вплоть до XIX в.

157 Организация торговли была различной в разных странах и в зависимости от характера товаров.

157 Внутриевропейская торговля унаследовала сложную организацию, созданную итальянскими купцами в конце Средневековья. В XV в. колонии итальянских купцов можно было найти во всех крупных коммерческих цент­рах: в Женеве, Лионе, Барселоне, Севилье, Лондоне, Брюгге и особенно в Антверпене, который в первой половине XVI в. стал главным торговым портом мира. Местные купцы, а также купцы из других стран изучили итальянскую деловую технику (напри­мер, методы двойной бухгалтерии и кредитных операций) и пре­успели в ней настолько, что к первой половине XVI в. итальянцы утратили свои доминирующие позиции в торговле. Самой извест­ной предпринимательской династией XVI в. было семейство Фуг-геров, имевших головную контору в Аугсбурге (южная Герма­ния).

Первый известный истории представитель династии Фуггеров был ткачом. Некоторые из его потомков стали купцами-раздатчи­ками, оперировавшими в шерстяной промышленности, а впослед­ствии занялись оптовой торговлей шелком и специями со складов в Венеции. К концу XV в. они активно кредитовали императоров Священной Римской империи, в результате чего прибрали к своим рукам контроль над добычей серебра и меди в Тироле и медные рудники Венгрии. При Якобе Фуггере Младшем (1459—1525 гг.) семейная компания управляла отделениями в нескольких немец­ких городах, а также в Венгрии, Польше, Италии, Испании, Лис­сабоне, Лондоне и Антверпене. Через Лиссабон и Антверпен они во многом контролировали распределение специй в Центральной Европе, в обмен на которые получали серебро, необходимое для закупки специй в Индии. Кроме того, они принимали вклады, ак­тивно занимались учетными операциями и часто кредитовали ко­ролей Испании и Португалии. Этот бизнес в конце концов привел их к разорению.

Фуггеры занимали доминирующие позиции в XVI в. — Якоба Фуггера Младшего даже называли «князем купцов», — но было и множество других купцов в Италии, Нидерландах и Германии, которые лишь ненамного им уступали. Даже Испания имела не­сколько известных купеческих династий. Преобладающей формой торговой организации было партнерство, обычно основанное на письменном контракте, определявшем права и обязанности каждо­го из партнеров. Посредством переписки между находящимися на дальнем расстоянии друг от друга партнерами (или агентами) они были в курсе всех политических и экономических событий во всех частях Европы и вне ее.

157 Говорили, что правительство королевы Елизаветы было прекрасно информировано о делах в Европе бла­годаря ее финансовому агенту в Антверпене, купцу сэру Томасу

158 Грешэму.

158 Купеческая корреспонденция была предтечей современ­ных информационных агентств и служб связи.

158 Торговая организации в Англии, бывшей в XV в. периферий­ной страной, сохранила более раннюю форму по сравнению с теми, что существовали в передовых экономиках на континенте. Но она быстро прогрессировала, и к концу XVII в. стала одной из самых развитых. В Средние века торговля шерстью, являвшей­ся наиболее важным предметом экспорта, находилась в руках ре­гулируемой государством компании под названием Merchants of the Staple, которая в чем-то напоминала гильдию. Купцы не объ­единяли свои капиталы, каждый из них торговал за собственный счет (или за счет партнеров, если таковые имелись), однако они имели общие конторы и склады и подчинялись общим правилам. В XV —XVI вв. торговля шерстью все еще играла значительную, хотя и постепенно сокращавшуюся, роль. Важнейший склад, где шерсть облагалась налогом и продавалась иностранным купцам, был расположен в г. Кале, принадлежавшем Англии до 1558 г. Другая регулируемая компания, Merchants Adventurers, постепен­но вытесняла компанию Merchants of the Staple с лидирующих позиций в торговле шерстяными тканями. (Некоторые купцы были членами обеих компаний.) Она устроила свой главный склад в Антверпене, внеся заметный вклад в развитие этого рынка и получив взамен некоторые привилегии. В 1564 г. компания по­лучила королевскую хартию, предоставлявшую ей законную мо­нополию на экспорт тканей в Нидерланды и Германию, которые были наиболее важными рынками сбыта.

Во второй половине XVI в. англичане организовали несколько других компаний, хартии которых предоставляли им монополь­ные права. Это Московская компания (1555 г.), появившаяся в результате экспедиции Уиллогби и Ченслера; Испанская компа­ния (1577 г.), Балтийская (1579 г.), Левантийская (Турецкая) компания (1583 г.), первая из нескольких африканских компаний (1585 г.), Ост-Индская (1600 г.) и Французская компания (1611 г.). Учреждение специальных компаний, в частности, для торговли с Францией, Испанией и Балтикой указывало на один из двух факторов (или на оба сразу): на малый объем прямой торговли между Англией и этими странами до (а, возможно, и после) создания компаний, и на то, что эта торговля прежде на­ходилась в руках голландских или других купцов. Знаменатель­но, что голландцы не видели нужды в создании подобного рода монопольных компаний и не создавали их, за исключением Гол­ландской Ост-Индской компании (1602 г.).

158 Некоторые из этих компаний регулировались государством, но другие стали акционерными, т.е. объединяли капитал своих чле­нов и распоряжались им под общим управлением.

158 Они создава­лись для ведения дальней торговли, в которой риск и капитал, необходимый для снаряжения одного путешествия, были слишком велики, чтобы соответствующее предприятие могло быть организо-159-вано одним или несколькими купцами. Московская и Левантий­ская компании были первыми акционерными компаниями, но впоследствии, когда торговые связи укрепились и стали более стабильными, они были преобразованы в регулируемые компании.

159 Московская компания, торговавшая через Архангельск, держала в своих руках большую часть торговли Западной Европы с север­ной Россией до тех пор, пока в 1649 г. царь не отозвал ее приви­легии и не передал их голландцам. Ост-Индская компания также была акционерной. Поначалу каждое ежегодное плавание было отдельным предприятием, в котором могли участвовать разные группы акционеров в различные годы. Со временем, когда стало необходимым создать постоянные поселения в Индии и поддержи­вать постоянный контроль за операциями, компания приняла по­стоянную форму организации, при которой держатель акций мог выйти из компании, только продав свою долю другому инвестору. Голландская Ост-Индская компания приняла постоянную форму еще в 1612 г.

Существование единственного ключевого порта транзитной торговли в Северо-Западной Европе — сначала Брюгге, а затем Антверпена и Амстердама, каждый из которых был больше и зна­чительнее своего предшественника — знаменательно вдвойне. Во-первых, само их существование, в отличие от периодических яр­марок Средневековья, является свидетельством роста рынков и объемов ориентированного на рынок производства. Но тот факт, что такой порт был единственным, а подъем одного означал упа­док другого, показывает ограниченность этого развития. Правда, были другие важные порты — Лондон, Гамбург и другие ганзей­ские города, Копенгаген, Руан и др., но ни один из них не имел полного набора коммерческих и финансовых услуг, характерного для ключевого порта. Причины этого были связаны с ограничен­ными размерами рынков и с существованием внешней экономии при заключении торговых и особенно финансовых сделок. Когда общая масса коммерческих и финансовых операций относительно мала, более эффективно сконцентрировать их в одном месте.

Организация ключевого порта транзитной торговли была уже достаточно сложной в начале XV в., когда им был Брюгге, и стала еще сложнее, когда он переместился в Антверпен и Амстер­дам. Первым условием было наличие биржи. (Современное слово «биржа» и его эквиваленты в различных языках — bourse, borsa, bolsa, означающее организованный и регулируемый рынок для торговли товарами или финансовыми инструментами, происходит от названия здания для собраний купцов в Брюгге, на котором была помещена эмблема с изображением трех кошельков с деньга­ми'.) Как правило, товары, выставленные здесь, не предназнача­лись для непосредственного приобретения. Это были образцы, на

Bursa (лат.) — «кошелек».

основании которых можно было удостовериться в качестве това­ров. После оформления заказов товары поставлялись судами со складов. Широко использовалось предоставление кредита, и боль­шинство платежей осуществлялось с помощью финансовых ин­струментов, таких как векселя или банковские ассигнаты, вместо платежа в звонкой валюте. Банковским делом занимались в ос­новном частные компании, включая многие купеческие компании (например, компания Фуггеров, которая также занималась предо­ставлением банковских услуг), до тех пор пока в 1609 г. не был образован знаменитый Амстердамский банк. Это был акционер­ный банк, основанный под покровительством городского прави­тельства. Он был скорее обменным банком, чем эмиссионным или дисконтным: здесь можно было разместить средства и осущест­влять их переводы с одного счета на другой, но этот банк не вы­пускал банкнот и не кредитовал купцов путем учета коммерческих векселей. Его главная функция заключалась в обеспечении города и всех голландских и иностранных купцов надежными средствами платежа, и эту функцию он выполнял с успехом.

Режим колониальной торговли заметно отличался от режима внутриевропейской торговли. Торговля специями в Португальской империи была монополией короны. Португальский военный флот в два раза превосходил торговый, а все специи должны были про­даваться через Casa da India («Индийский дом») в Лиссабоне. Португальским морякам разрешалось привозить другие товары, которые они впоследствии продавали — практика, которая часто приводила к опасной перегрузке судов на обратном пути, — но, строго говоря, помимо торговли, организованной и контролируе­мой государством, других торговых связей между Португалией и Востоком не существовало.

Однако ситуация за мысом Доброй Надежды была совершенно иной. Здесь португальские купцы участвовали во «внутренней торговле» (между портами Индийского океана, Индонезии и даже Китая и Японии), вступая в конкуренцию с мусульманскими, ин­дийскими и китайскими купцами. В результате запрета на прямую торговлю с Японией, наложенного китайским императором, они на время получили фактическую монополию на обслуживание торговли Китая с Японией. В торговле специями крайним восточ­ным пунктом являлся Гоа, а Лиссабон — крайним западным. Спе­ции, из которых основным по объему закупок был перец, приоб­ретались на рынках по всему Индийскому океану и на Молукк­ских островах, а затем привозились в Гоа, где загружались на шедшие в Португалию корабли под надзором королевских служа­щих. Поскольку Португалия производила мало товаров, представ­лявших интерес на восточных рынках, обратный груз состоял преимущественно из слитков золота и серебра, а также некоторого количества оружия и снаряжения. В целом, хотя торговля специя­ми была крайне выгодна для правительства, она мало способство­вала развитию или укреплению самой португальской экономики.

Торговля между Испанией и ее колониями носила схожий ха­рактер. В принципе торговля с колониями была монополией кас­тильской короны. Фактически правительство осуществляло ее через Casa de Contratacion, организацию в Севилье, которая на­поминала по форме гильдию, но действовала под наблюдением правительственных чиновников. Все морские перевозки между Испанией и колониями осуществлялись под защитой конвоев, ко­торые отправлялись из Севильи два раза в год, весной и в конце лета, проводили зиму в колониях и возвращались как один флот следующей весной. Официальной причиной использования систе­мы конвоев была необходимость защиты перевозки драгоценных металлов от пиратов, а в военное время и от кораблей противни­ка. Это также была удобная, но неэффективная попытка предот­вратить контрабандную торговлю. Реальные масштабы контрабан­ды определить невозможно, однако они должны были быть весьма значительными с учетом того, что легальный экспорт был ничто­жен. Среднее число кораблей в конвоях во второй половине XVI в. составляло около 80 в год. Это намного меньше общего числа кораблей, занятых, например, в торговле на Балтике. В это время европейское население Нового Света насчитывало уже более 100 тыс. человек. Даже если оно в значительной степени само обеспечивало себя продуктами питания, оно все же продол­жало зависеть от европейских поставок вина и оливкового масла, не говоря уже о промышленных товарах, таких как ткани, ору­жие, орудия труда и другое оборудование. Было подсчитано, что для закупки обратного груза была необходима сумма, равная при­мерно половине стоимости официального импорта слитков драго­ценных металлов в Севилью, и еще 10% стоимости этого импорта шло на оплату морских перевозок и других коммерческих услуг. Корона, в свою очередь, требовала уплаты quinto real («королев­ской пятины»), но вместе с другими налогами фактически получа­ла порядка 40% от стоимости импортированного драгоценного ме­талла. Как и в случае Португалии, грандиозная Испанская импе­рия мало способствовала развитию собственно испанской экономи­ки и, в результате близорукой политики правительства, фактичес­ки тормозила его. В следующей главе мы перейдем к рассмотре­нию соответствующих вопросов, связанных с государственной по­литикой.

6-5216

Глава 6