Глава П. Неоклассическая модель

Экономисты называют общепринятую интерпретацию несоциалистической экономической системы неоклассической моделью. Представители других отраслей науки называют ее экономической теорией. Ее принципиальные истоки восходят к книге Адама Смита “Богатство наций”, вышедшей в 1776 г.

В первой половине прошлого столетия идеи А. Смита подверглись дальнейшему развитию Давидом Рикардо, Томасом Мальтусом, Джеймсом и в особенности Джоном Стюартом Миллем и получили название классической системы. В последней четверти XIX в. австрийские, английские и американские экономисты дополнили теорию так называемым маржинальным анализом, и это в конце концов привело к замене термина “классическая экономическая теория” термином “неоклассическая экономическая теория”. В 30-е годы XX в. были внесены еще две важные поправки. До этого предполагалось, что рынки обслуживаются множеством фирм, каждая из которых производит незначительную долю совокупного продукта. Все подчинялись рыночной цене, которую не контролировал никто. Монополии тоже существовали, но они считались крайним исключением. Однако оказалось, что на многих рынках могут господствовать несколько фирм, коллективно осуществляющих власть, которая прежде ассоциировалась с монополией. Это была олигополия. А после выхода в свет и широкого признания “Общей теории” Кейнса система больше не считается саморегулирующейся. Только активное вмешательство государства может поддерживать экономику на уровне полной или почти полной занятости и обеспечивать ее неуклонный рост.

Кроме того, за последние сорок лет неоклассическая систем” была в значительной мере усовершенствована. Фактически они стала столь разнообразной и специализированной, что ни один экономист не может претендовать на большее, чем знание лишь отдельной ее части. В значительной степени неоклассическая система теперь существует ради усовершенствований, которые она претерпевает, — они стали целью сами по себе. Но усовершенствования не оказывают влияния на основную суть этой теории и даже не касаются ее. Она считается, пусть даже субъективно, имеющей окончательную форму.

Суть неоклассической системы сводится к тому, что люди, используя

свой доход, полученный главным образом от их произ­водительной деятельности, выражают свои желания путем рас­пределения этого дохода между различными благами и услуга­ми, к которым они имеют доступ на рынках. С точки зрения только что упомянутого маржинального анализа они стремятся таким образом распределить свой доход, чтобы удовлетворение, получаемое от последней единицы затрат на какую-нибудь цель, было равно удовлетворению от затрат на любую другую цель. В этой точке удовлетворение и даже счастье достигают максимума. Желания отдельного человека не подвергаются критике, их про­исхождение глубоко не изучается. Хотя, без сомнения, они фор­мируются под влиянием данной культуры, эти желания тем не менее являются выражением его личности и воли, где они берут начало. Этим дело и ограничивается.

Упомянутое выше выражение воли отдельного человека передается рынком производителю наряду с аналогичным вы­ражением воли других людей. Там, где имеется сильное жела­ние, сильной будет и готовность тратить деньги. И цены рынка установятся на соответствующем уровне. Там, где желание уме­ренно, умеренными будут цены. С точки зрения неоклассичес­кой модели, мотивация производителя происходит исключи­тельно за счет перспективы получения прибыли, которую он стремится максимизировать за определенный период времени. Изменения цен являются сигналом для этого мотива. К полу­чателям передаваемой таким образом информации относятся производители — те, кто может расширить или сократить свое производство, и те, кто может начать его или полностью прекратить. Эти действия представляют собой реакцию, которая гарантирует, что производство в конечном счете подчинено интересам отдельного человека.

Информация также поступает от производителя на рынок и потребителю. Она, однако, не имеет аналогичного распорядительного характера, а представляет собой, скорее, сведения, на основе которых отдельный человек, или потребитель, изменяет свои инструкции производителю.

Таким образом, экономическая система отдает себя в полное распоряжение индивидуального потребителя.

К 30-м годам тезис о существовании конкуренции между многими фирмами, которые неизбежно являются мелкими и выступают на каждом рынке, стал несостоятельным. С конца прошлого столетия гигантская корпорация становится все более характерной чертой делового мира. Ее влияние признавалось

везде, кроме экономических учебников. И даже наиболее несе­рьезные исследователи сталкивались с трудностями, пытаясь скрыть от себя тот факт, что рынки стали, автомобилей, рези­новых изделий, химических товаров, алюминия и других цвет­ных металлов, электробытовых приборов, сельскохозяйствен­ных машин, большинства пищевых продуктов промышленного изготовления, мыла, табака, ядохимикатов и других важней­ших изделий поделены не между множеством мелких произво­дителей, каждый из которых не имеет власти над своими це­нами, а между горсткой производителей, в значительной мере обладающих такой властью. Соответственно была модифициро­вана неоклассическая модель с тем, чтобы включать и случай, когда рынки поделены двумя, тремя, четырьмя или более, как правило, очень крупными производителями. Промежуточное положение между конкуренцией многих и монополией одной фирмы стала занимать олигополия нескольких фирм.

Глава III. Неоклассическая модель II:

Государство

Существует... укоренившийся неоклассический тезис, что большинство экономических задач будет выполнено в соответ­ствии с требованиями рыночного механизма. Государство играет дополняющую и регулирующую роль, и предполагается, что сторонники государственного вмешательства должны еще пред­ставить доказательства в обоснование своей позиции.

К 30-м годам XX столетия идея, что производство само со­здает достаточный для себя спрос, уже больше ста лет было святой истиной и в области экономики. Ее формальным выра­жением стал закон рынков Сэя. Принятие или непринятие че­ловеком закона Сэя было до 30-х годов основным признаком, по которому экономисты отличались от дураков.

В середине 30-х годов историческим достижением Дж. М. Кейнса... явилось полнейшее уничтожение закона Сэя и тем самым иллюзии самокорректирующейся экономики. После Кейнса было признано, что в экономике может иметься недо­статок (или избыток) платежеспособного спроса и что ни зара­ботная плата, ни ставки процента не пригодны для его устра­нения. Сокращение заработной платы может лишь снизить платежеспособный спрос — совокупный спрос, как его стали на­зывать, — и тем самым только ухудшить положение. Если нет достаточного спроса, то, как показал опыт депрессии, даже самые низкие процентные ставки не будут стимулировать нужного

уровня инвестиций и тем самым увеличивать спрос. Стаг­нация будет продолжаться. Единственным ответом остается вмешательство государства.

Государство могло бы производить расходы, которые превы­шают его доходы от налогов, и, таким образом, увеличить спрос, когда это требуется. Оно может противодействовать про­цессу роста цен, когда спрос превышает имеющиеся возможнос­ти рабочей силы и производственного оборудования. Это озна­чало бы использование налоговой политики для поддержки и регулирования экономической системы.

Кроме того, правительство могло бы управлять поступлени­ем имеющихся в наличии кредитных средств и тем самым став­кой процента, по которому могут быть получены эти средства. Сами по себе низкие процентные ставки не могут оказать боль­шого влияния. Однако, являясь составной частью общей стра­тегии, направленной на стабилизацию, финансовая политика была бы эффективной.

Мы будем считать, что неоклассическая система не является описанием реальности. Ниже будут представлены соответствую­щие доказательства... Неоклассическая система многим обязана традиции — она приемлема как описание общества, которое когда-то существовало. И в качестве отображения той части экономики, которую в дальнейшем мы будем называть рыноч­ной системой, она также является в определенной степени удов­летворительной.

Одним из следствий отказа от неоклассической модели яв­ляется возрождение интереса к теории марксизма. Марксист­ская система в прошлом была великой альтернативой класси­ческой экономической мысли. Многие ее принципы находятся в резком противоречии с более невероятными предпосылками неоклассической модели. Она признает решающую роль крупных предприятий. Такое предприятие и его владелец, капита­лист, не испытывает недостатка власти.

Признаются также их более высокие технические возможности и тенденция к объединению в менее многочисленные единицы все более возрастающего размера — тенденция к капиталистической концентрации. Капиталисты не подчинены государству; государство является их исполнительным комитетом.

Как будет показано при дальнейшем изложении, я не разделяю такую реакцию. Маркс предвидел многие тенденции капиталистического развития, однако он не обладал сверхъестественной силой, позволявшей ему в свое время предвидеть все,

что в конце концов произойдет. После Маркса произошло многое, что надо принимать в расчет сейчас.