Эволюционный принцип в истории экономической науки

Эволюционные идеи стали проникать в исследования об обще-i те в XVIII в. в связи с утверждением естественнонаучного миро-тнзрения, подорвавшего идею божественного создания и механис-шческую картину мира. И хотя ньютоновская механика сохраняла i ное влияние на умы людей, Б. Мандевиль, А. Смит, а позднее Т. Маль-ivt высказали идеи, которые сегодня, хотя и с некоторыми оговорка­ми, можно отнести к эволюционному подходу. Прежде всего речь идет о признании спонтанного характера социально-экономического по­рядка и неинтенационности результатов действий отдельных людей. Мандевиль рассматривал проблему установления порядка через приз­му этики и указывал на то, что пороки отдельных людей могут спо-юбствовать общественной пользе, а порядок может родиться из |м (розненных и неупорядоченных действий людей. Близкую Манде -иилю точку зрения высказывал Смит. Для него — и это особенно ин-К'ресно с точки зрения современного понимания эволюционного принципа — разнообразие и специализация не только не были чем-in, препятствующим порядку, но и составляли его часть.

Считается, что именно Смит и шотландская школа в целом дглИ Дарвину идею упорядоченного взаимодействия и регулярности, пс рожденных хаотическим взаимодействием и возникающих спонтан­но, без направляющей силы, идею, которая сыграла важную роль и формировании теории эволюции¹. Более того, некоторые исследова­тели не без основания полагают, что в своих амбициозных научных устремлениях Дарвин опирался на идеи либеральной социальной фи лософии, которые разделяли представители образованного класс,! викторианской Англии и которые он применил при исследовании природных процессов².

Важным источником эволюционных представлений в обществен ных науках были взгляды Т, Мальтуса. Он привнес идею естественно го отбора и связал последний с борьбой за ограниченные ресурсы Мальтус был первым, кто не только обратил внимание на борьбу как на необходимую составляющую процесса развития, — он писал, что без борьбы, поражений и даже смерти невозможно развитие популя ции, но и указывал на динамическую роль разнообразия. Уже в время подобная позиция повлекла за собой серьезные общественнс политические последствия. В данном случае мы имеем в виду не ши! рокий общественный резонанс, который имела теория народонасе-' ления Мальтуса, а критику им популярных в то время утопических идей как противоречащих представлению об эволюционном харак­тере общественного развития³.

Эволюционный подход не только противостоял утопизму, но и подрывал идею Бога, что и определило революционное значение дар виновской теории для общества и науки XIX в. Если теория социаль­но-экономической динамики Мальтуса еще отводила Богу заметн<| место — во всяком случае, Мальтус пытался примирить борьбу за вь живание с существованием Бога, то привнесение эволюционных ил в биологию привело к тому, что оказалась подорванной, хотя и до cj| пор не полностью отброшенной, идея создания.

В 1859 г. в работе «Происхождение видов путем естественного* бора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за сущее

¹ Разумеется, у Дарвина были предшественники не только из облает!
которую сегодня мы можем отнести к общественным наукам. Еще в кон^
XVIII в. целый ряд представителей натурфилософии, среди которых moxcJ
назвать Д. Хаттона, П. де Лапласа, деда Чарльза Дарвина зоолога Эразма Да|
вина, Г. Спенсера, высказывали идеи эволюционного развития применител]
но к различным явлениям физического мира.

² Witt U. A «Darwinian Revolution» in Economics? //Journal of Institution
and Theoretical Economics. 1996. № 4. P. 707.

¹ Мальтус Т. Опыт о законе народонаселения. СПб., 1868,

нование» Ч. Дарвин предложил эволюционную теорию, которая в современных терминах может быть представлена как «экономичес­кая модель конкуренции за ограниченные ресурсы, в которой отбор осуществляется на индивидуальном уровне»⁴. Согласно этой теории, основу эволюции составляют процессы изменчивости (в популяции но шикают индивидуальные различия), наследственности (существует корреляция между родителями и детьми), отбора (некоторые инди-нидуальные формы оказываются успешнее других в борьбе за огра­ниченные ресурсы и потому лучше выживают и оставляют больше потомства/.

Несмотря на созвучность идей Дарвина представлениям видных жономистовтого времени и даже их взаимное влияние, эволюцион­ная теория Дарвина не оказала существенного влияния на развитие жономической мысли; более того, во второй половине XIX в. эво-поционные идеи стали исчезать из экономических исследований. В жономической науке восторжествовал ньютоновский подход в его наиболее упрощенной трактовке, предложенной Джевонсом и полу­чивший свое воплощение в теории равновесия. Это обстоятельство побудило Т. Веблена в 1898 г. поставить вопрос: «Почему экономика не является эволюционной наукой?»⁶, и даже попытаться исправить чту ситуацию, обратившись к рассмотрению институциональной сто­роны экономических процессов⁷.

Большую роль в утверждении в экономической науке механисти­ческого подхода сыграла философия утилитаризма. В значительной иепени благодаря И. Бентаму возникла и оформилась идея исчисле­ния полезности. И по мере того, как маржиналистские представле­ния завоевывали позиции в экономической науке, последняя утра-чниала интерес к проблемам развития, сосредоточиваясь на индиви­дуальной оптимизации и проблеме равновесия. Равновесие понима­лось экономистами как в определенном смысле совершенное состо­яние, при котором индивидуальные планы были согласованы, a no-

Foster J. Biology and Economics // The Elgar Companion to Institutional nnd Evolutionary Economics. Aldershot: Edward Elgar, L994. P. 23.

^s Эта теория отличалась от господствовавшей в то время так называемой фапсформационной концепции эволюции Ламарка, согласно которой из­менения, приобретенные организмом в процессе жизни, передаются потом-' пну; это означало, что вид и целом эволюционирует в соответствии с теми и (менениями, которые возникают у каждого его члена в процессе пзаимо-дшетвия с внешней средой.

^fl Veblen Т. Why is Economics not an Evolutionary Science// Quarterly Journal <И' Economics. !S9S. July.

⁷ Veblen T. The Theory of the Leisure: An Economic Study of the Evolution of Iiisiitutions. N.Y., 1899. Русский перевод: М.: Прогресс, 1984.

лезности достигали максимума. В этом случае естественнонаучную аналогию для экономической теории приходилось искать уже не п биологии с ее теорией эволюции, а в механике, точнее, в теории гра­витации, которая рассматривает точку притяжения (равновесия) как точку нулевой свободной энергии (т.е. отсутствия движения).

Подобной тенденции в определенном смысле противостояла те­ория Маркса, которая усвоила многие идеи классической политэко^ номии, в том числе и ее нацеленность на проблематику развития. Однако тот факт, что Маркс рассматривал теорию Дарвина как «есте­ственнонаучный базис для классовой борьбы в истории» и, следова­тельно, связывал эволюционный принцип с идеологией, негативным образом сказался на популярности эволюционной идеи в экономи­ческой науке. В противовес идеологически ориентированной марк­систской политэкономии чистая экономическая теория отказалась от рассмотрения экономических процессов в их историческом раз­витии в пользу равновесного анализа; это направление анализа окон­чательно утвердилось уже в XX в. и достигло наивысшего уровня в работах П. Самуэльсона, К. Эрроу и других классиков современной теории равновесия (см. гл. 13). Более того, уже в наше время в рамках так называемого экономического империализма (см. гл. 40) были даже предприняты попытки распространить экономическое моделирова­ния на некоторые близкие биологии дисциплины⁸.

Между тем у основоположников современной экономической теории мы находим свидетельства признания важности эволюцион­ного принципа. Так, Маршалл считал, что экономическая наука в широком смысле родственна скорее биологии, чем физике или даже химии . Более того, некоторые его рассуждения напрямую связаны с новейшими для того времени положениями биологии и эволюцион­ной теории. Так, в книге IV «Принципов,..» Маршалл анализировал воздействие внешней среды на организацию производства, говорил о роли конкуренции и сотрудничества в развитии экономики. По­следнее заставляет вспомнить П. Кропоткина, который писал, что в эволюции живой природы и общества взаимопомощь и индивиду­альная инициатива играет большую роль, чем конкуренция и борьба за выживание¹⁰. Маршалл затронул и очень важную с точки зрения] теории эволюции проблему непрерывности изменений, времени и его!

См.,например: Tullock G. Biological Applications of Economics// New" Palgrave. Vol. I. L., 1987.

⁰ Маршалл А. Принципы политической экономии. Т.З. М.,1984. С. 211-212.

10 Кропоткин П. Взаимная помощь как фактор эволюции. СПб., 1907.

I

необратимости и в этой связи признал условность и ограниченность предложенного им метода разграничения коротких и длинных пери­одов. Идея непрерывности и постепенности изменений отражала вли­яние эволюционного подхода, и она проявилась в его представлении о предпринимательской функции как о способности к бизнесу. Эта функция, суть которой сводится к поиску новых комбинаций суще­ствующих методов производства, ассоциировалась у Маршалла с фирмой. При такой трактовке естественный отбор лучших фирм — это «отбор лучших менеджеров, способных задействовать обширное знание, уже накопленное фирмой»".

Более определенно эволюционный подход отстаивали предста­вители другой ветви маржинализма - австрийской школы, хотя из­начально они обращались к нему главным образом в тех областях, которые были вне собственно экономической теории. Так, К. Мен-гер использовал эволюционный подход при анализе социальных ин­ститутов. Центральным моментом при этом была идея спонтанного порядка, суть которой сводится к тому, что институты, которые вы­полняют определенные функции как часть целого социального орга­низма, не являются созданными для этих целей. «Они предстают пе­ред нами как естественный продукт (в некотором смысле), как не­преднамеренный результат исторического развития»'². К подобным институтам он относил язык, закон, религию, государство, рынок, деньги. И наиболее важной задачей социальной науки Менгер счи­тал объяснение того, каким образом без направляющей воли могли позникнуть институты, эффективно функционирующие на благо все­го общества и позволяющие людям достигать свои цели. Идею спон­танности институтов, дополненную принципом культурной эволю­ции, уже в наше время отстаивали и разрабатывали Ф. Хайек и дру­гие представители неоавстрийской школы¹³. Для них эта идея стала важнейшим философским аргументом против конструктивизма как социальной философии и социализма как ее практического вопло­щения (см. гл. 35). Им же была высказана мысль, что сам рынок -это институт, который развивается во взаимодействии с процессом конкуренции: рынок является внешним по отношению к действую-

¹¹ Langlois R., Everett M. What is Evolutionary Economics? //Evolutionary and Neo-Schumpeterian Approach to Economics. Boston et c.: Kluwer Acad. Pub]., 1993. P. 16.

^l2MengerC. Problemsof Economics and Sociology. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1963. P. 130.

¹¹ См., например: Хайек Ф. Фатальное самомнение. М.: Новости, 1992; Hiiyek F. The Constituion of Liberty. Chicago, 1960; Hayek F. Law, Legislation, and Liberty. Vol. 1. Chicago, 1973.

щим экономическим субъектам и в то же время он сам оказывается продуктом их взаимодействия.

Большое значение с точки зрения распространения эволюцион ных идей в экономике имели работы Й. Шумпетера. В «Теории эко­номического развития» (1926), а затем в «Экономических циклах» (1939) он обратился к эндогенным изменениям как характерной чер­те капиталистической экономики, признал важность процессов во > никнонения, изменения и исчезновения социальных институтов, на конец, сделал акцент на процессе появления нового в широком смыс ле как на неотъемлемой черте капиталистической экономики.

В 1937 г. в предисловии к японскому изданию «Теории экономи ческого развития» Шумпетер писал, что цель его исследования со стоит втом, чтобы «найти ответ на вопрос: как экономическая систс ма производит ту силу, которая беспрестанно ее изменяет?»¹⁴. Пред метом экономической теории развития он считал «изменения, кото рые происходят не непрерывно, выходят за пределы обычных рамок меняют привычный ход и не могут быть поняты с точки зрения «кр> гооборота», хотя они носят чисто экономический — «внутрисистем ный» - характер...»¹⁴.

«Центральным для шумпетерианского видения капиталистичес­кой экономики было понятие динамики рыночного процесса. Шум петер рассматривал рынок как нечто большее, нежели сигнальное ус тройство для размещения ограниченных ресурсов, которое служи! цели гарантировать состояние равновесия. Скорее рынок — это сфе­ра радикальных изменений, которая заставляет фирмы и индивидон осуществлять нововведения, а экономику расти и структурно изме­няться. Шумпетерианская конкуренция - это созидательное разру шение, в котором фирмы растут, выживают или умирают. Фирмы способные осуществлять нововведения и адаптироваться, растут или выживают, а другие оттесняются и устраняются. Таким образо| стремление к сверхприбыли проверяется в конкурентном окружет которое одновременно представляет собой бесконечный процесс! менений и преобразований»¹⁶, И в этом процессе адаптации ключ вой фигурой становится предприниматель. Движимый стремлений получить сверхприбыль — пока процесс конкуренции и адаптации J лишил его преимущественного обладания новым — предпринимате Шумпетера конкурирует не только в области цен, но главным обр

Шумпетер Й. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982. С.:

"Там же. С 152.

¹⁶ Magnusson L. The Neo-Schumpeterian Evolutionary Approach to Econl mics — An introduction// Evolutionary and Neo-Schumpetenan Approach \ Economics. Boston etc.: Kluwer Acad. Publ., 1993. P. 3.

Б28

зом в области новых продуктов и технологий. Шумпетер представля­ет развитие экономики как преодоление новаторами-предпринима­телями сковывающих рамок сложившихся правил и норм.

Следует подчеркнуть, что процесс изменений, который'привле­кал внимание Шумпетера, нельзя относить к плавным и постепен­ным, подобные изменения он воспринимал лишь как фон для изме­нений существенных, которые осуществляются скачками. Но сам по себе этот факт нельзя рассматривать как свидетельство отхода от идеи эволюционности, поскольку последняя не исключает скачкообраз­ных изменений. Так, еще в 1894 г. английский биолог У. Бейтсон вы­сказал гипотезу о существовании непрерывной и прерывистой измен₇ чивости, гипотезу, которая неявно уже содержалась у Маршалла в его концепции равновесия различного порядка, изложенной в книге V «Принципов...».

Позиция Шумпетера имела важное методологическое следствие, и именно она позволила в какой-то степени примирить равновесный подход и теорию развития: равновесный принцип сохраняет силу, пока в системе не происходят существенные инновации. С точки зре­ния равновесного подхода наличие последних означает переход на новый уровень равновесия. В результате экономическое развитие можно представить как последовательную смену равновесных состо-нпий, или так называемое пунктирное равновесие. Именно этот под­ход нашел отражение в теории циклов Шумпетера.

Несмотря на многочисленные обращения к идее эволюции и за­манчивые аналитические перспективы, которые она открывала, до последнего времени эволюционный подход не оформился в самосто­ятельное направление экономической науки, а эволюционные идеи [ оставались вне mainstream economics.

Проблема заключается не только в том, что ученые {по выраже­нию П. Фейерабенда), подобно жрецам, ревностно охраняют свои за­блуждения и, добавим, усвоенные приемы и инструментарий, в том числе математические модели, изменение стереотипов научного мы­шления - процесс долгий и трудный (предполагающий, например, изменения в системе обучения), но и в том, что недостаточно ясна перспектива практического применения эволюционного подхода, что к наш век прагматизма является серьезным недостатком.

Но в настоящее время для эволюционной экономики складыва-С1ся благоприятная ситуация. Не только внутренняя неудовлетворен­ность экономистов узостью экономической ортодоксии, но и неко-юрые события реальной жизни способствуют повышению интереса К эволюционной экономике и эволюционному подходу в целом. Речь

идет прежде всего о влиянии на экономическую науку проблем, торые возникли в связи с трансформационными процессами в пос социалистических странах, и того, какие аналитические и практик ские достижения в этой ситуации она продемонстрировала. Сегоди более или менее очевидно, что теоретические положения и практ|| ческие рекомендации, известные как Вашингтонский консенсус¹ могут считаться адекватными масштабам и сложности проблем п\ реходной экономики. В последнее время вместе среди критикок ■ называемой трансформационной ортодоксии все громче звучат лоса тех, кто рассматривает пробелы ортодоксальной теории, npd ведшие к неверным политическим действиям, не просто как техщ) ческие ошибки, а как следствие методологических принципов, ус in енных большинством экономистов. И в этом контексте эволюцио|| ная экономика имеет хорошие перспективы¹⁸.