Этические проблемы современной психиатрии

Вообще все биотехнологии, связанные с успехами в нейрофизио­логии и микрохирургии мозга, а также в области психиатрии в це­лом, при своем применении таят определенные опасности, ибо их конечный результат зачастую не просто коррекция и модификация поведения, а радикальные изменения сущности человеческой лич­ности.

Таковы, например, результаты метода вживления электродов, разработан­ного в Институте мозга академиком Н. Бехтеревой. Оказание через элек­троды стимулирующего, подавляющего, выключающего воздействия на эмоционально-психическую деятельность человека может полностью из­менять структуру личности, продуцируя в ней агрессию, печаль, страх, беспечность и т.д. Такое же воздействие оказывает на личность операция по лоботомии, которой только в США подверглось более 50 тысяч чело­век, в конечном счете ставших инвалидами (автор лоботомии, лауреат Нобелевской премии доктор Эгас Монис чуть не был застрелен соб­ственным пациентом, доведенным своим состоянием до отчаяния). О тра­гических последствиях подобного психохирургического вмешательства, произведенного, казалось бы, в благих медицинских целях, американский писатель Кен Кизи, который, кстати, и сам был жертвой психотропных экспериментов, написал знаменитый роман «Над кукушкиным гнездом». Впоследствии по этому роману режиссером М. Форманом был снят не менее знаменитый фильм «Полет над гнездом кукушки».

О морально-этических проблемах, порождаемых современными тех­нологиями в области психиатрии, предупреждает и автор книги «Похи­тители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга» Самюэль Чавкин (США). В книге рассматриваются нейрохирургичес­кие операции по «модификации поведения особо опасных личностей» (как преступников, так и борцов за гражданские права), в результате которых действительно происходят радикальные изменения сознания и поведения человека, превращающегося в легко управляемую марионет­ку. Причем обсуждается возможность проведения подобных операций не только в целях исправления поведения, но и в превентивных целях (например, «электронная система предупреждения преступлений» Мей-ера). Антигуманность и этическая опасность подобных операций (воз­можно, безупречных по «технологии» исполнения) заключается в воз­можности субъективного, произвольного подхода к выбору объекта «лечения». Это расширяет область применения психохирургических ма­нипуляций: показанием к ним становится не только преступное поведе­ние, но и, например, «синдром гиперреагирования» у детей (сумасброд­ство, непослушание, неустойчивое поведение), а также бунты и вспышки насилия, диагностируемые как «заболевания мозга» (Суит, Марк, Эр-вин) и требующие массового хирургического (или иного психотропно­го) вмешательства. Последствия подобных подходов нетрудно предста­вить. Наверное, поэтому многие врачи-специалисты в области психиатрии сами предлагают наложить мораторий на отдельные направления ис-

338 Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы_________________ 339

следований, как это сделал в свое время выдающийся английский ней­рохирург Питер Харпер, отказавшийся от продолжения исследований в области лобртомии и призвавший к этому своих коллег.

Одной из наиболее «продвинутых» и, в то же время, непредска­зуемых в смысле морально-этических последствий проблем биоме­дицинской этики является сегодня нейролингвистическое програм­мирование(neuron linguistic programming) — НЛП— новое на­правление, целью которого является формирование модели успешной психотерапии на основе использования методов лингвистического изменения текста и его воздействия на человека. Эффективные приемы общения на основе методик НЛП позволяют быстрее доби­ваться взаимопонимания с окружающими, активизировать умствен­ные способности (отсюда «нейро»), совершенно особым образом ис­пользовать язык (отсюда «лингвистическое») для достижения сво­их целей и, наконец, научиться управлять состоянием своего разума, своей психики, приводить свои убеждения и ценности в соответ­ствие с желаемыми результатами («программирование»).

НЛП отличается практическим, результативным подходом, способству­ющим быстрым переменам в поведении и личным достижениям в са­мых разных сферах человеческой жизнедеятельности (в медицине, об­разовании, спорте, коммерческой деятельности, управлении персоналом, бизнесе, подготовке сотрудников спецслужб и спецподразделений). Ос­новную проблематику НЛП, таким образом, составляет межличностное общение, восприятие и путь к совершенствованию.

Иногда НЛП определяют как «искусство и науку совершенство­вания личности», или «изучение субъективных переживаний», кото­рые описываются с помощью простых моделей того, как мы думаем; как то, о чем мы думаем, влияет на наши поступки; и как то, что мы воспринимаем при помощи органов чувств, превращается в понима­ние. С точки зрения выявления механизмов объяснения, НЛП по­казывает, как с помощью пяти органов чувств сигналы внешнего мира приобретают содержание, приводят к пониманию и вызывают переживания.

Философско-этическим основанием концептуальной модели НЛП является адекватное соотношение мысли и поступка, которое можно выразить фразой: «Меняя свои мысли, вы начинаете вести себя по-другому и добиваетесь иных результатов». В рамках же тех-

нологически-прагматического подхода НЛП предлагает несколько простых приемов, помогающих изменить наш образ мышления, что неизбежно приводит к изменениям и в поведении. Мысли становят­ся одновременно результатом, исходом, достижением, успехом или неудачей; они превращаются в поступки, влекущие за собой соот­ветствующие перемены.

Субъективность, уникальность и неповторимость человеческого Я, его субъективные переживания принимаются в НЛП как факт, ибо каждый из нас воспринимает мир, в котором живет, особым, субъективно-личност­ным образом в соответствии со своими убеждениями, ценностями, настро­ениями. Отдавая дань существованию этой таинственной и неповторимой субъективности, НЛП осознанно и рационально ставит перед собой зада­чу выявить ту структуру, которая наделяет смыслом саму субъективность, проникнуть в «черный ящик» нашего сознания, разобраться в субъектив­ных переживаниях, чтобы помочь их обладателю справляться с тем, чем он занимается. Иными словами, овладеть технологией совершенствова­ния евдих беспредельных потенциальных возможностей.

С этих позиций становится возможным моделировать успех, ис­пользовать стратегию успеха, то есть успех становится тем, что мож­но моделировать, последовательно выявляя идеи и поступки, кото­рые дают возможность другому человеку выполнить ту или иную задачу. Сама же модель НЛП отражает переживания как процесс или как систему, компонентами которой являются, прежде всего, пять органов чувств, обращенные не только вовне, но и вовнутрь. НЛП позволяет разобраться, как мы представляем различные явления, истолковываем их, прибегая при этом к механизмам обобщения, искаже­ния и опущения преобладающей части сведений, оказавшихся в нашем распоряжении. Каждый из этих компонентов НЛП оказывает влияние на все грани и результаты нашего поведения.

Предполагается, что, овладев искусством синтеза мысли и по­ступка, человек в состоянии манипулировать воспринятым и вызы­вать у себя новые переживания, изменять достаточно устойчивые настроения, убеждения и ценности, творить свои эмоции, вызывать ясные мысленные картины желаемого результата, повышая вероят­ность его достижения. Не просто реагирование на внешние обстоя­тельства или воспоминания о прошлом, а умение творить свои пере­живания означает, что каждый человек имеет широкий спектр

340 Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы 341

выбора, возможность управлять своей жизнью и созидать собствен­ное будущее.

Теория и практика НЛП, несомненно, помогают установить личные вза­имоотношения и улучшить их; развить дар убеждения; прийти к пози­тивному мировосприятию; повысить уровень самооценки; преодолеть последствия негативных переживаний прошлого; сосредоточиться на намеченных целях и направить все силы на их достижение; управлять своими ощущениями; верить в свои силы в любых начинаниях; дости­гать взаимопонимания с друзьями и коллегами.

Эффективные и апробированные средства общения между людь­ми, практические способы изменения мышления и поведения, предла­гаемые НЛП, делают эту область «искусством й наукой совершен­ствования личности». Но, как и большинство современных научных дисциплин, НЛП сегодня нуждается в глубоком филоейфско-этичес-ком осмыслении. Может ли эта новая наука быть ценностно-нейт­ральной? Будут ли ее постулаты обращены на совершенствование и самосовершенствование личности, чтобы человек мог творить свои субъективные переживания, а значит и будущее, или возможно ис­пользование принципов НЛП для манипуляций нашим сознанием, нашими ценностями и убеждениями для достижения желаемых кем-то целей? В самой сущности нейролингвистического программиро­вания и моделирования заложены возможности и того, и другого, что несет в себе как большие перспективы, так и серьезные опасности.

Успехи и возможности биотехнологий в сфере контроля и уп­равления деятельностью мозга сегодня поистине фантастические: от экстравагантного и, к счастью, не доказанного зомбирования лю­дей с помощью психотропных излучений, до ставших привычными и рутинными «детекторов лжи», дающих возможность «читать чу­жие мысли» и получать объективную информацию о субъективных переживаниях человека. Однако все эти достижения не должны заслонять и определенные опасности этического характера. К по­добным опасностям относятся:

— использование психиатрии в политических и социальных це­лях для коррекции поведения «социально опасных лиц»;

— возможность полного перерождения личности в результате частичного вмешательства (так, воздействие на центр удовольствия в целях излечения наркомании чревато подавлением творческой активности и инициативности);

— экспериментальные исследования психоэмоционального состо­яния личности против ее воли как нарушение прав человека — втор­жение в его интимный мир;

— применение психотропных методик не в медицинских, а соци­альных целях: «счастье через электроды», манипулирование созна­нием людей в политических и иных целях, применение НЛП для достижения успеха и т.д.

Таким образом, очевидно, что современные биотехнологии несут в себе огромное количество этических проблем, которые не столько получают конкретное разрешение, сколько порождают новые воп­росы, остающиеся по-прежнему «открытыми».

Вопросы и задания

1. Право человека на жизнь: с какого срока оно должно реализовьшать-ся? Что Вы думаете о правах эмбриона, зародыша, новорожденного младен­ца? А о праве матери распоряжаться своей жизнью? Аборт — гинекологи­ческая операция или убийство?

2. Проблема клинической смерти: в каких случаях, на Ваш взгляд, сле­дует реанимировать умирающего, а в каких — нет? Или следует делать это

всегда?

3. Ваше отношение к эвтаназии. Страх смерти — норма или недостаток

воспитания?

4. Какие направления современной биотехнологии, на Ваш взгляд, явля­ются наиболее перспективными и актуальными, а какие следовало бы зап­ретить, ограничить, приостановить?

5. Выскажите свое отношение к проблеме искусственного оплодотворе­ния и «суррогатного материнства».

6. Оцените перспективы трансплантологии с этико-правовых позиций: проблема изъятия у живых и мертвых доноров органов для пересадки; возможности криминальных действий в этой сфере и т.д.

7. Выскажите Вашу точку зрения, на возможность пересадки головного мозга, используя свои психофизиологические и философские знания о струк­туре и сущности личности. Как Вы с этической точки зрения оцениваете перспективы развития этого направления трансплантологии?

8. Что Вы думаете о возможностях и опасностях генной инженерии и клонирования?

9. Сформулируйте и аргументируйте Ваше отношение к допустимости или необходимости экспериментов на человеке (или человеческом эмбри­оне): фармакологических, психотропных, радиофизических, экологических и др.

Глава 15.

Этика и культура общения

Единственная настоящая роскошь — роскошь чело­веческого общения.

А. де Сент-Экзюпери

По существу, все моральные проблемы — «открытые» и «закры­тые» — возникают и решаются не сами по себе, в абстракции. Они проявляют себя в общении людей друг с другом — общении, кото­рое является важнейшей потребностью личности и общества.

Характерные для второй половины XX века демократизация и гу­манизация общественных отношений привели к смещению акцентов в системе межличностного общения, особенно в нашем обществе. Место господствовавших ранее классово-идеологических ценностей все более занимают ценности общечеловеческие, такие, как доброта, искренность, милосердие, потребность в дружбе, любви, взаимопони­мании, способность ценить не только свою свободу, но и свободу другого, понимание уникальности и ценности каждой личности, вы­сокая значимость духовности и душевности. Проявляются эти каче­ства в межличностном общении, котороестановится, таким образом, самостоятельной нравственной ценностью в духовной жизни об­щества. Вместе с тем трудности нашего бытия выявляют не только неспособность людей к проявлению этих качеств, но и порождают зачастую прямо противоположные им — агрессивность, эгоизм, жес­токость, нетерпимость, неумение и нежелание услышать и понять другого. В значительной степени это является следствием низкой культуры общения, что свидетельствует о необходимости обраще­ния к исследованию данного феномена.

Глава 15. Этикаи культура общения__________ ______ 343

15.1. Общение как нравственная ценность: сущность и предназначение

Пожалуй,главным достижением демократизации и гуманизации нашего общества стали тенденции, изменившие содержание и фор­му общения людей друг с другом. Прежде всего, оно стало более свободным. Это новое (по крайней мере, для нас) качество общения проявляется во всем: сегодня нет тем, запретных для обсуждения, и даже имеющие место нарушения свободы слова не в силах изменить общую тенденцию — люди почувствовали вкус свободы самовыра­жения, и этого у них уже не отнять. Свобода проявляется и в раско­ванности, с которой мы стали общаться друг с другом, и в расшире­нии сферы общения. Мы стали осознавать необходимость регуляции нашего общения не только в межличностных отношениях, но и в по­литике, экономике, деловой сфере.

Сегодня, в начале третьего тысячелетия, можно утверждать, что отношение к общению как ценности существенно изменилось. Люди не только почувствовали, но и осознали потребность в общении как жизненной необходимости, и как следствие — возросло внимание ■к. культуре общения, умению и навыкам человеческого «обхожде­ния», исследованию самого феномена общения.

Философы, этики, психологи, культурологи обращаются к теме общения и пытаются с разных точек зрения определить этот феномен. Психологи определяют общение как информационное и предметное взаимодействие, в процессе которого реализуются и формируются межличностные взаи­моотношения (Я.Л. Коломинский). И это определение, безусловно, верно, поскольку в нем, в частности, отражается деятельностный характер обще­ния как формы проявления человеческих взаимоотношений. Такими же справедливыми будут суждения об общении как об особом роде искусст­ва, требующем таланта; как о науке, имеющей свои закономерности; как своде технологий и правил поведения и др. Иными словами, не следует ждать однозначного определения общения: здесь возможна такая же по­ливариантность, как и в формах проявления самого общения.

На наш взгляд, сущность общения наиболее полновыражается втом, чтооно — важнейшая сторона человеческой деятельности, зак­лючающаяся в субъект-субъектном отношении, отношении одного человека к другому на основе взаимного признания «самости» и самоценности/ Втаком понимании определяются важнейшие, с точ-

344______________ Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

Глава 15. Этика и культура общения_____________________ Ш

ки зрения гуманистической этики, черты и свойства общения. Во-первых, оно предстает как деятельность, что подчеркивает его актив­но-процессуальный характер; во-вторых, подчеркивается, что деятель­ность эта состоит в установлении отношения одного человека к другому; в-третьих, отмечается, что эти отношения должны носить субъект-субъектный характер, иными словами, в них вступают рав­ные субъекты, Я и Ты здесь цель друг для друга и никогда — сред­ство (по крайней мере, так должно быть); в-четвертых, оговариваются условия общения: каждый признает за другим его уникальность и неповторимость, его право быть самим собой и ждет того же от него. Еще одна особенность общения — его творчески-импровизационный характер, благодаря которому выявляются глубинные качества субъек­та — его свободная активность, способность порождать новые смыс­лы, преодолевать стереотипы поведения.

Таким образом, общение— это взаимодеятельность, базирую­щаяся на потребности человека в человеке, поэтому это не только (и не столько) роскошь, сколько необходимость, первичное условие бытия человека как человека и его включенности в социум и куль­туру. В отличие от «просто» деятельности {«стратегического по­ведения») общение {«коммуникативное поведение») (термин Ю. Ха-бермаса) может не предполагать внешние по отношению к себе цели, но обретать смысл в самом процессе.

В последнее время понятие «общение» часто подменяют близ­ким ему по смыслу понятием «коммуникация». Однако общение отличается от коммуникации как простой передачи сообщения. В строгом смысле слова коммуникация — чисто информационный про­цесс, передача субъектом некоей информации какому-то принимающему объекту, безразлично: то ли определенному лицу, то ли механизму. За­дача получателя информации (адресата, коммуниканта', реципиента, пользователя) заключается лишь в том, чтобы принять содержание дан­ного положения, наиболее точно извлечь информацию из текста, в кото­ром она закодирована, и усвоить ее.

Общение же, в отличие от коммуникации, предполагает не толь­ко информационную, но и личностно-экзистенциальиую, субъек­тивную связь между людьми при сохранении индивидуальности общающихся сторон.

Правда, в современном обществознании понятие коммуникации используется иногда в более широком смысле, близком понятию

«общение». В этом плане коммуникация рассматривается как ин­теллектуальный процесс, имеющий соответствующую содержатель­ную наполненность и связанный с определенными ситуациями со­циального действия. Обращается внимание на такое измерение коммуникации, как ее экзистенциальная составляющая, как акт об­наружения Я в другом (при этом используется понятие «экзистен­циальная коммуникация»). Коммуникативное поведение, ориенти­рованное на понимание, предполагает в этом случае принятие другого в качестве самодостаточной ценности.

Однако существует еще одно различие между общением и комму­никацией. Общение симметрично, ибо предполагает функциональное равенство участвующих в нем лиц как субъектов единой совместной коммуникативной деятельности. Коммуникация же асимметрична, ибо роли отправителя сообщения и его получателя различны, поэтому первый обозначается как субъект, а второй как объект.

В структурном отношении это различие проявляется в том, что структура сообщения, как правило, монологична, а общения — диа­логична. Диалог— это выбор двумя сторонами совместного взаи­модействия, определяющего индивидуальные лица Я и Другого. Бубер называл общение «диалогичной» жизнью, понимая под диа­логом информативное и экзистенциальное взаимодействие между общающимися сторонами, посредством которого устанавливается по­нимание.

В настоящее время остро стоит проблема культуры диалога. Опыт по­литических баталий, собраний, митингов, дискуссий показывает, что за­пальчивость и резкость выступлений не всегда сопровождается взве­шенностью, глубиной и убедительностью доводов, выдержанностью и последовательностью рассуждений, соблюдением этических норм. По­этому культуре диалога следует учиться.

Для квалифицированного ведения диалога недостаточно авто­ритета или превосходства в служебном положении. Необходимы широкая эрудиция, навыки доказательного рассуждения, умение слушать и быть услышанным, 'знание традиций мировой и отече­ственной культуры. Культура диалогапроявляется, в частности, в соблюдении следующих условий:

— принципиальное равенство, автономность партнеров;

— признание партнерами уникальности, «инаковости» друг друга, невозможности заранее предугадать позицию партнера по диалогу;

346 Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

Глава 15. Этика и культура общения_____________________ 347

— различие и оригинальность точек зрения, готовность услышать от партнера нечто, не входящее в наши представления или планы;

— ориентированность каждого на понимание и интерпретацию его точки зрения партнером;

— ожидание ответа и его предвосхищение в собственном высказы­вании, взаимодополняемость позиций участников;

— способность воспринимать другого как личность такого же уров­ня, как я сам.

Субъектами общения могут выступать: личность, социальная группа, общество в целом. Выделяются основные формы общения: межличностные, межгрупповые, межсоциумные, общение между лич­ностью и группой, между группой и обществом, между личностью и обществом. Разграничение общения по характеру — непосредствен­ному или опосредованному — позволяет выделить его виды: пря­мое и косвенное (общение с помощью технических средств — ра­дио, телевидения, почты, Интернета).

Чтобы осмыслить нравственный смысл процесса общения,важ­но выявить его ценностные ориентиры — те морально значимые факторы, которые определяют его основные содержательные ха­рактеристики. Идеальное общение неотделимо, например, от таких моральных ценностей, как свобода, справедливость, равенство, лю­бовь. При этом равенство в общении нельзя понимать абстрактно: это, прежде всего, равенство человеческого достоинства субъек­тов общения, ориентация на поддержание чести и достоинства человека. Общение, ориентированное на эти ценности, можно на­звать гуманистическим. Гуманистическая этика общения отличает­ся также доверием, доброжелательностью и уважением, причем не только к другому субъекту, но и ко всему, что с ним связано (его друзьям, интересам, даже его одежде и вещам).

Признание ценности человека тесным образом связано с конк­ретными оценками людей, вступающих в общение. Многие слож­ности, возникающие в процессе общения, порождаются несоответ­ствием самооценки личности и ее оценки окружающими. Как правило, самооценка всегда выше, чем оценка окружающих (хотя она бывает и заниженной).

Искусство общения в том и состоит, чтобы поставить человека выше его отдельных недостатков и несовершенств, видеть и ценить в другом ин­дивидуальные, неповторимые личностные черты, понимая, что ценность

личности не должна зависеть от ее отдельных неприятных свойств. К сожалению, в повседневном общении, несмотря на важность объектив­ной оценки другого, мы часто забываем о том, что нельзя навязывать свой вкус, свои принципы, свои привычки другим людям.

Ценность межличностного общенияопределяется его полифунк-циональностью и глобальной значимостью в жизни человека и обще­ства. Можно выделить ряд «ролевых» функций общения. Оно есть:

- условие формирования и существования человека

Эта роль настолько значима и общеизвестна, что не требует специ­ального рассмотрения. Филогенез человечества и онтогенез каждого человека в отдельности подтверждают, что формирование человека не­возможно без общения, выступающего «уникальным условием челове­ческого бытия» (К. Ясперс);

- способ самовыражения человеческого Я

Впервые обоснование этого феномена было дано Л. Фейербахом, показавшим, что человеческая сущность проявляется лишь в общении, которое дает возможность человеку выявить вес грани своей личности, сделать их значимыми для других, самоутвердиться в собственной цен­ности. «Дефицит» общения порождает различные комплексы, сомне­ния, делает жизнь неполноценной;

- средство коммуникации

С одной стороны, коммуникативность проявляется в информатив­ном характере общения, что даст ему возможность передавать накоп­ленные знания и тем самым осуществлять функцию социального насле­дования. Одновременно коммуникативность общения проявляется и в генерировании новых идей, что выявляет его творческий характер. Наконец, процесс репродуктивной деятельности предполагает обмен идеями, что обусловливает праксеологическую ценность общения;

- средство управления — манипулирования людьми

В настоящее,время этой функции придается все большее значение, и используется она все более целенаправленно — как средство манипуля­ции сознанием и действиями людей, причем как в негативном, так и в по­зитивном плане, что явственно прослеживается в сферах экономики и политики. Не случайно современный менеджмент предполагает, в первую очередь, овладение культурой общения, установление «человеческих от-

348 Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

Глава 15. Этика и культура общения

349

ношений» в организации производства, разработку «технологии» обще­ния. Не менее значимо знание психологии личности, лидера и «толпы», а также законов их общения в политике. Сегодня их целенаправленное использование предоставляет возможности как для установления взаи­мопонимания и согласия, так и для разжигания конфликтов и конфрон­тации в обществе на самых разных уровнях. Эта же особенность обще­ния может быть использована и в личных взаимоотношениях;

- жизненная потребность и условие человеческого счастья

Эта функция наиболее значима для самоощущения индивида, ибо она раскрывает интимный характер общения, выступающего внутрен­ней, зачастую неосознаваемой потребностью каждого человека, скрытым мотивом его действий и поступков. При этом на первый план по значи­мости выступают такие черты общения, как избирательность и направ­ленность на определенный объект, далее — вытекающие из названных свойств наличие обратной связи, взаимность выбора и взаимопонима­ние. Эта потребность полнее всего реализуется в таких высших формах человеческого общения, как дружба и любовь.

Выявленные ролевые функции общения позволяют рассматри­вать его ценность по меньшей мере в двух аспектах: как утилитар­но-прагматическую, ориентированную на достижение социально зна­чимых результатов, и как самоценность — общение ради общения, смыслом которого является самовыражение и духовное сопряжение людей, приобщающихся к духовным ценностям партнера по обще­нию и тем самым умножающих собственные. В этом смысле можно выделить разные уровни ценности (значимости) общения: для себя (Я-значимость), для другого (Ты-значимость), для группы или об­щества в целом (Мы-значимость).

15.2. Одиночество: трагедия разобщения?¹

Если такой высокой ценностью, значимостью обладает общение, то насколько страшным и безвыходным должно выглядеть одино­чество. Ведь человек — по сути своей существо общественное — самой своей природой ориентирован на общение. Неудивительно,

¹ При написании Данного параграфа использована книга А.Б. Демидова «Феномены человеческого бытия». Мн., 1997.

что самым тяжким наказанием для него является одиночное заклю­чение, а аскеза одиночества — высшая форма монашеского подви­га. Именно в общении человек осознает себя, вступает во взаимоот­ношения, испытывает чувства солидарности, любви, дружбы. Чувство оторванности, изолированности, зачастую внушающее ужас и тоску, может быть смягчено лишь общением с людьми или другими живы­ми существами. Вместе с тем все обстоит не так просто.

Одиночество, ставшее в XX веке, по оценке Н.А. Бердяева, ос­новной проблемой человеческой личности и всей философии суще­ствования, явление отнюдь не новое. Переживания, связанные с оди­ночеством, были известны человеку и раньше. И поэтому осознание бесприютности и одиночества человеческого существования возникло в истории европейской мысли не вдруг и не сразу. Этот процесс углублялся от эпохи к эпохе, и с каждой ступенью, по мнению М. Бу-бера, одиночество становилось все холоднее и суровее, а спастись от него было все труднее.

М. Бубер различает в истории «эпохи обустроенности» и «эпо­хи бездомности». В эпоху обустроенности человек чувствует себя органичной частью космоса — как в обжитом доме. В эпоху без­домности мир уже не кажется ему гармоничным целым, и человеку трудно найти себе «уютное место» в нем — отсюда чувство непри­каянности и «сиротства».

Самочувствие обустроенности было характерно для космогонического мышления древних греков. Человек тут — не гость в странном и непо­нятном мире, а обладатель собственного угла в мироздании. В рамках такого мировоззрения человек не осознавал себя фатально одиноким. Христианская вера и мысль создали новый космический «дом» для одинокой человеческой души. Христианство не только «обустроилось», его мир стал даже еще более замкнут, чем мир древних: ибо теперь не только пространство, но и время, представлявшееся грекам цикличным, стало замюгутым, имеющим начало и конец, первый день творения и день Страшного суда соответственно.

В Новое время, в результате развития научного познания и перемен в мировоззрении, личность «стала бездомной посреди бесконечного». «...Был расторгнут изначальный договор Вселенной и человека, и чело­век почувствовал, что он в этом мире пришелец и одиночка».

Это ощущение бездомности и затерянности во Вселенной усугуби­лось в XX веке: космос Эйнштейна можно помыслить, но нельзя вооб­разить и почувствовать. Человек остался один на один с миром. Это

350 Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

ощущение еще более усиливалось под влиянием глубоких апокалипти­ческих изменений в социальной, политической, экономической, культур­ной жизни общества. Войны, вынужденные и добровольные перемеще­ния людей, конфликты национальных культур и религий — все это вело к потере «укорененности», обустроенности. Так XX век с его глобаль­ными потрясениями полностью открыл человеку глаза на его бесприют­ное, негарантированное существование, заострил и поставил во главу угла проблему одиночества.

По словам Бубера, XX век породил «невиданное по своим масш­табам слияние социальной и космической бездомности, миро- и жиз-небоязни в жизнеощущении беспримерного одиночества. Личность чувствует себя одновременно и подкидышем природы/ брошенным, подобно нежеланному ребенку, на произвол судьбы, и изгоем посре­ди шумного человеческого мира». Этикой предлагались два пути выхода из тупика одиночества — индивидуализм и коллективизм. Индивидуализм, чтобы спастись от отчаяния, поэтизирует одиночество, провозглашает его эстетической ценностью, принимает его как рок и пытается внушить себе «любовь к року». Но, к сожалению, это иллю­зорное решение: чтобы справиться с ситуацией, одной лишь ее поэтиза­ции недостаточно.

Коллективизм предлагает личности для спасения от одиночества раствориться в большом групповом образовании, слиться с ним. Но это растворение не дает единения личности с личностью, а лишь ведет к утере самости.

Таким образом, ни тот, ни другой путь не решают проблемы оди­ночества; выбор одного из них — ложная альтернатива. Подлин­ным решением, считает Бубер, является «третье» — Бытие «меж­ду» — диалогическое существование человека с человеком. Это как бы узкая кромка, на которой происходит встреча Я и Ты. По­знание сферы «между» и должно помочь человечеству в преодоле­нии одиночества.

В западной философии на ранних этапах осмысления феномена одиночества обозначились две разновидности его трактовки. Одна из них — «линия Торо» — сформировалась в XIX веке в амери­канском трансцендентализме. Другая восходит к С. Кьеркегору и Э. Гуссерлю и получает обоснование в европейском экзистенциа­лизме.

Глава 15. Этика и культура общения 351

Трансценденталисты, и в первую очередь американский фило­соф, писатель и натуралист Генри Дэвид Торо, обратили внимание на различие между одиночеством и уединением. По мнению транс-ценденталистов, человеческая личность содержит в себе беспредель­ное духовное богатство, которое сковано мещанско-обывательской средой; поэтому для его раскрепощения необходимо уединение. Уединение от людей на лоне природы Торо расценил не как замкну­тость, а, напротив, как вступление в общение и обретение единства с ве­личественным космосом, проникновение в его величие, гармонию, чисто­ту. Природа сама по себе — «сладостное и благотворное общество». Для человека более необходима не близость к толпе, а близость к при­роде как «вечному источнику жизни».

Проводя различие между одиночеством и уединением, Торо при­давал первому отрицательное, а второму — положительное значе­ние. Одиночество, в его понимании, это болезненная оторванность человека от природы, отчуждение от самого себя как частицы ми­ровой гармонии, возникающее в толпе, в будничной суете обществен­ной жизни. «Мы часто бываем более одиноки среди людей, чем в ти­ши своих комнат. Мы живем в тесноте и спотыкаемся друг о друга и от этого, мне думается, несколько теряем друг к другу уважение. Для подлинно важного и сердечного общения такая частота не нуж­на». Уединение, в отличие от одиночества, благотворно. Оно не убе­жище от мира, а, напротив, путь к миру, условие для самопознания и самосовершенствования.

Чувство одиночества, считает Торо, идет на убыль, когда человек зани­мается своим делом. Если его дело имеет определенный смысл, то этим смыслом наполняется и существование человека. Одиночество же гне­тет нас, когда мы оторваны от смысла.

Правда, Ф. Ницше по этому поводу иронично замечал: «Говорят об «удовольствии от своего дела»; но в действительности это есть удоволь­ствие от самого себя с помощью дела».