Вокруг трепещет пульс вселенной: а.л.чижевский

(конспект)

К. А. Томилин

Возвратясь в Калугу, Чижевский возобновляет эксперименты по изучению влияния аэроионов на животных. Но главным для него в 1920-21 гг. становится осмысление и теоретико-физическое обоснование единства природы. Этому посвящена работа А. Л. Чижевского "Основное начало мироздания. Principium Universale Circulationis" [10], написанная в 1920-21 гг.

Вот как он формулирует волнующие его вопросы: "Перед нами высится ряд вопросов величайшей важности: удастся ли нам когда-нибудь познать природу как она есть, а не какой нам кажется; хаос или гармония управляют всем происходящим; однородно или многоразлично вещество, создающее видимый мир и что оно представляет из себя; смертна или бессмертна органическая жизнь; случайна или вездесуща она; смертен или бессмертен мир; конечно или бесконечно пространство". Работа состоит из введения, четырех глав – "Трагедия физического закона", "Гармония во времени. Ритм как явление космического порядка", "Гармония в пространстве. Мир органический", "Гармония в пространстве. Мир неорганический" и заключения. Чижевский отмечает, что "данное исследование отнюдь не дает исчер -

пывающего решения поставленных проблем, а лишь намечает некоторые принципы, объединенные одною общею идеей". Главное внимание направлено на "разработку общего фона той стройной "картины мира", которая должна будет некогда развернуться перед взорами человечества" [10, с.11].

Единство природы Чижевский видит в едином природном субстрате – электронном, и в едином правящем миром принципе, который должен обобщить многочисленные частные законы.

Единство мироздания должно основываться на едином природном субстрате, единой "стихии" — таково воззрение древнегреческих философов ионийской школы. У Фалеса таким субстратом выступает вода, у Анаксимена — воздух, у Гераклита — огонь, у Анаксимандра — гипотетический апейрон.

Чижевский видит субстрат-первооснову в открытой в конце XIX в. структурной субатомной единице вещества — электроне. "Материальный мир есть арена последовательных, а потому и закономерных комбинаций единого субстрата — электрона!" — пишет Чижевский. "Если мы всмотримся в окружающий нас мир животных и растений, какое безграничное разнообразие увидим мы. Но во всем этом внешнем разнообразии мы находим единую для всех организмов основу – живую клетку и всеобщность коллоидного состояния. Последнее мало того, что учит нас великому единству природы, оно учит нас верить в вечное ее существование, целесообразность и гармонию. <...> Мы имеем единство живого вещества. <...> Нисходя в глубину всего живого, и далее — в глубину материи, мы познаем единое начало, единую основу всего сущего — единство материи — электрон" [10, с.102].

Как известно, открытый в конце XIX века электрон долгое время, вплоть до начала 30-х гг. был единственной известной элементарной частицей.

Казалось, что первичный кирпичик в фундаменте мира найден. На основе электромагнетизма синтезируется ряд различных областей физики. В начале XX века происходит абсолютизация этой тенденции, глобальный синтез всей физики на основе электромагнетизма представляется реальным.

Механистическая картина мира уступает место электромагнитной. Таково было научное миропонимание у многих ученых в первой четверти XX века, таково оно было и у А. Л. Чижевского. "Электронная теория объединяет все электрические, магнитные, оптические и химические явления в одну стройную механику электронов и объясняет самые запутанные вопросы, разгадать которые стремилось человечество с давних времен. Химия теряет свою отграничивающую самостоятельность, вливается в единое учение об электронах. Такие темные стороны химии, как ее основные законы, явления сродства, сцепления, валентности и др. уже начинают получать новое обоснование: все они являются последствиями взаимодействия электронных систем, т.е. все силы, которые приписывались особому свойству материи, суть не что иное, как силы электрические или электромагнитные, что заставляет в основу всех естественных наук положить начала учения об электромагнетизме". "Все химические, а также физические явления ныне объясняются исключительно свойствами электронов: свет, теплота, различные состояния материи: газообразное, жидкое, твердое, даже электричество и

магнетизм — все они суть проявления одной и той же космической энергии — электромагнетизма и его элементарной частички — электрона. И движущиеся вокруг светила планеты, и свет, поглощаемый зелеными растениями, и бурная реакция химических реактивов, и все до единого явления — все это продукты работы этого маленького электрона". "Нет сомнения, что и молекулярные силы и силы всемирного тяготения одного единственного электромагнитного происхождения, — одного единственного, так как и сама материя организованная или неорганизованная есть проявление этих и только этих единых, всеобщих, космических электромагнитных сил" [7, с.174].

Будущие пути научного познания не были ведомы и не могли быть ведомы в начале 20-х гг. Несмотря на усилия таких ученых, как А. Эйнштейн, Г. Вейль и др., синтез электромагнетизма и гравитации не был достигнут; более того были открыты новые элементарные частицы и новые взаимодействия.

Лишь с 70-х гг. тенденция синтеза в физическом описании природы вновь возобладала. Электрон, тем не менее, удержался как одна из первооснов материи — наряду с двумя другими лептонами, соответствующими им нейтрино и кварками. Воззрения Чижевского на единый природный субстрат, во многом провидческие, но и во многом ограниченные рамками физического знания того времени, — между тем помогли ему достичь успехов в исследовании биофизических, биохимических и других процессов, в которых существенную роль играют электромагнитные явления.

Единство мироздания должно основываться, как считает Чижевский, не только на едином природном субстрате, но и на едином мировом принципе.

"Наука идет двойственным путем,— пишет мыслитель,— с одной стороны, она проникла в заповедные глуби материи и разложила ее на одну-единственную реальность – электрон; с другой стороны, она создала массу новых законов, которыми якобы управляется Космос. Разве тут мы не видим явно противоречивых достижений? Как совместить чрезвычайную простоту и единство создающей материальный мир первоосновы с запутанностью и множеством порожденных от этой простоты законов! И волей-неволей в уме назревает мысль о том, нельзя ли слить воедино все известные нам физические законы и, несмотря на их разнородное происхождение, создать из них один-единственный мировой закон, которому и только которому были бы подчинены и капля росы, отражающая солнце во всем его великолепии, и само Солнце!"

"Простота и закономерность суть истинные божества природы! — продолжает Чижевский.— И человечество все более и более убеждается, что миры природы находятся в такой взаимной гармонии, что мы непосредственно черпаем из них представления об абсолютных вневременных и внепространственных законах.

Еще в глубокой древности, одновременно с возникновением представления единого мирового субстрата у ионийских мыслителей, независимо от них в нижнеитальянских колониях греков выступают мыслители, проникнутые идеею мирового единства в смысле единого правящего миром принципа, единой закономерности, царствующей в вещах и проявляющейся в правильности их движений и распределения в пространстве. Механика природы должна покоиться

На едином, всеобъемлющем принципе. Появление в науке мелкой и простой индивидуальности, на которую разлагается весь видимый материальный мир, — электрона, — предвещает близость нового грандиозного синтеза, о котором только могла думать наука. Мы верим в силу человеческого разума. Ему в грядущем предстоит совершить еще ряд великих дел! Единый физический закон — эта формула мира, которая будет некогда им постигнута, в наши дни проявляется в виде постижения тех простейших первичных начал, из которых строится великое здание Космоса" [10, с.105].

Таким принципом Чижевский считает принцип всеобщего кругообращения — principium universale circulationis, которому подчинено все сущее. Таким образом пифагорейскую идею кругооборота Чижевский возвышает до уровня всеобщего мирового принципа. "Наблюдения, сделанные нами на земле, вечная мысль о своей собственной смерти — переносят и на весь Космос наши малодушные чувствования! Но широкий взгляд философа, по данным точных наук с величайшей убедительностью разуверяет нас в этом!

Время, как некая самостоятельная сущность мало-помалу начинает утрачивать свое значение, становясь в прямую зависимость от пространства, вернее от движения в пространстве, создавая пространственное понимание времени.

Начинает оправдываться прозрение Апокалипсиса (Апокал., X, 6) о том, что времени "уже не будет". Вечный Круговорот вещей, Вечное Вневременное Возвращение – великая идея Палингенезиса некогда станут объективным достоянием Науки. А пока человечество еще будет спорить, доказывая, или энтропию всего мира или неповторяемость событий или еще что-нибудь новое.

Но уже и теперь самые крупные умы склонны к признанию вечного кругооборота материи или вещества и вечного повторения общих стадий эволюции. Конечно, это не должно значить, что я со всеми присущими мне индивидуальными свойствами или стол, за котором я сижу в данный момент, должны будут повторяться в точных копиях через колоссальные промежутки времени, как повторялись и прежде, – нет, идею Палингенезиса следует понимать шире! И хотя все возможные комбинации атомов или клеток и повторялись неоднократно за бесконечное течение вещей, называемое временем, – индивидуальность не повторяется. В этом и заключается величие природы, что ей не приходится повторяться!" Чижевский далее указывает на возможную передачу "наследственной" информации между отдельными циклами кругооборота: "Очевидно, что вселенная или ее отдельные части — звездные миры — подвержены тому же космическому принципу, который мы наблюдаем в царстве органической и неорганической материи. Человек, животное и растение рождаются, живут и умирают; металлы, минералы и прочие неорганические вещества созидаются, живут и разрушаются или диссоциируют. То же самое совершается и со звездными системами: они созидаются, живут и погибают, чтобы вновь, переходя из газообразного состояния в твердое, создать новую систему или новый мир. И они, следовательно, подвержены тем же основным фазам, характеризующим всякое проявление материи. Каждая индивидуальность, будь то микроорганизм или планета, должна погибнуть, чтобы уступить место новой, и эта последняя опять повторяет весь цикл развития

предыдущей, чтобы впоследствии дать место новой и т.д. до бесконечности. Но бессмертие материи (не все ли равно возвращается она в эфир или нет, а если и возвращается она вновь из него и возникает), а также бессмертие протоплазмы неминуемо вносит в последующие циклы развития вселенной некоторые свои наследственные особенности. И, возможно, что именно это наследство – и есть та космическая эволюция, которая смутно угадывается нами. Однако вопрос этот настолько гипотетичен, что лучше на нем не останавливаться. Нам важно лишь установить факт той общности всех явлений в природе, каковая и приведет нас в конце концов к признанию вечного круговорота вещей — этого бессмертия Космоса, как Великого Целого" [10, с.101].

Одну из глав Чижевский посвящает природным ритмам "от микрокосмоса до макрокосмоса". Он дает определение времени как внутреннего чувства, измеряемого в нашем сознании количеством образов; характеризует ритм как гармонию во времени. Далее Чижевский описывает влияние природных ритмов на органическую жизнь, приводит примеры различных ритмов.

В главах "Гармония в пространстве" Чижевский рассматривает материальные тела; характеризует симметрию как гармонию в пространстве. Чижевский указывает на сходные черты растительного и животного мира – клетки, деление ядра, половой процесс. Подчеркивает, что различия между этими мирами – движение, чувствительность, питание, дыхание – условны.

Возможно у них существовал общий предок, полагает Чижевский. Единство органического мира – во взаимодополнительности его частей: "Вся фауна и флора любого участка земной поверхности составляет одно биологическое целое". Затем Чижевский приводит различные примеры симметрии в растительном и животном мире.

"Идея неоплатоников о едином мировом субстрате и идея пифагорейцев о едином правящем миром принципе, постепенно отрываются из недр времени и подготавливаются к более интенсивной жизни в грядущем,— пишет Чижевский.— И если мы попытаемся всю непосредственно воспринимаемую природу разложить на ее составные элементы, то с полной убедительностью, не допускающей сомнения, мы замечаем в ней два самых общих взаимноприсущих друг другу свойства: во-первых, материю, а во-вторых, движение. <...> На всем протяжении существования материи – от самых сложных ее агрегатов, до самых простейших элементарных ее единиц – всегда присутствуют общие черты <...> Они суть – симметрия в пространстве, которая характеризует в той или иной степени всякую материальную единицу, и ритм, т.е. симметрия во времени, который так или иначе характеризует всякое движение" [10, с.24].

Но если природа основана на едином субстрате, если в мире властвует один принцип, проявляющийся в ритмах и симметриях, то почему мы наблюдаем бесконечное разнообразие материальных тел? Разбору формообразования материальных тел, основываясь на идее единого субстрата, Чижевский посвящает но-

вый фундаментальный научный труд — “Морфогенезис и эволюция с точки зрения теории электронов”.

Во введении "Многообразие единства форм" Чижевский говорит о многообразии форм материи, проявляющемся даже в том, что тела, имеющие кажущееся внешнее сходство, например, песчинки или близнецы, при детальном исследовании оказываются все-таки различными и по внешней форме и по внутреннему строению. "Нет двух тел абсолютно тождественных или равных друг другу", — пишет он. Однако существует и определенная внешняя аналогичность форм, позволяющая выделять различные системы, виды, классы и т.д. "Наше познание природы сводится к нахождению в бесконечном количестве разнообразных тел общих или подобных черт сходства. Научная работа заключается в отыскании в различных предметах подобного и только отсюда выводят как общие понятия, так и общие законы".

Изучение разнообразных форм материальных тел и их классификация – путь к пониманию эволюции материи: естествоиспытатель тем самым создает законы, наглядно показывающие тот путь, по которому эволюционирует природа".

Обычна классификация материи на классы органической и неорганической материи, различия между которыми очевидны. Чижевский классифицирует материальные тела в два иных класса – тела естественные: минералы, растения, животные и тела искусственные: механические смеси, геологические образования, предметы творчества мира живых существ.

Естественные тела (как их называет Чижевский — "три царства природы мир минералов, растений и животных") "возникают естественным путем, получают свою форму непосредственно от природы". Они обладают своей вполне определенной формой, которую при их "рождении" можно предсказать.

"Подобно тому, как чистое NaCl может кристаллизоваться только в правильной или кубической системе, homo sapiens — может принять только ему свойственную форму".

Тела искусственные (дом, соты, гнездо, горы...) образуются в результате некоего творческого акта тел естественных — "живых существ или механических сил природы". Их форма многоразлична и определяется этим творческим актом, ее нельзя предсказать заранее. Таким образом, творческим началом Чижевский наделяет и неодушевленную природу. Формы искусственные мы можем менять, сообразуясь с нашими желаниями: "увеличить или уменьшить, воздвигнуть или срыть". "Этого нельзя сказать о формах индивидуальных. Нам не дано произвольно менять форму листьев дуба или наделить человека шестым пальцем, если такового не дано ему от природы. И если мы и можем увеличивать или уменьшать рост растений или кристалла, то, однако, мы бессильны кристалл, кристаллизующийся в определенной системе вырастить в какой-либо иной. Следовательно, система, присущая тому или иному кристаллическому телу, так же свойственна ему как человеку свойственны два глаза и один нос".

Рассматривая "круговорот жизни", Чижевский вслед за Геккелем указывает, что зародыши в своем развитии как бы повторяют внешне основные этапы эволюции живой материи. Это основной биогенетический закон — онтогенез повторяет филогенез: "Каждый организм при своем развитии — онтогенезисе повторяет те ступени, которые проходили предки данного животного во время их эволюции — филогенезисе". После рождения индивида начинается вторая фаза. "В первые годы детства человек проходит то развитие, каковое в отдаленные времена проходило все человечество и только мало-помалу, приобщаясь к культуре и знанию, добытыми совокупно всем человечеством на протяжении многих тысячелетий, человек может стать человеком нашей эпохи со всем многосложным интеллектуальным и духовным развитием, который характеризует человека, как тип высшей расы, так и высшей породы, генеалогическое древо которого насчитывает ряд уже культурных и умственно-развитых предков". <...> Следовательно развитие есть сложное сочетание явлений, обусловленных проявлением особенностей предков (палингенезисом), а также и явлений вторичных, вызванных приспособлением личиночных, а равно и зародышевых форм к условиям существования и сокращением времени развития" [11, с.161].

Однако соответствие форм эмбрионов высших существ и более примитивных организмов, стоящих ниже на эволюционной лестнице, не является абсолютным, существенные различия есть на каждой стадии развития эмбриона. Чижевский подчеркивает, что внешняя аналогичность форм свидетельствует как раз о том, что информация о конечной цели развития эмбриона уже заложена в первичной клетке. "Видимое сходство исходных форм доказывает, что различие при дальнейшем развитии зависит исключительно от стереохимического различия в самих исходных формах.

Таким образом пространственное и притом симметрическое расположение молекул, атомов — электронных систем и других комбинаций электромагнитного характера уже заранее определяет то, а не иное развитие, ту, а не иную внешнюю форму, а тем самым и вид животного".

Анализируя морфогенезис кристаллических и органических тел, Чижевский приходит к необходимости расширения понятия жизни на неорганические естественные тела: "Кристаллический и животный индивид сходны во всех тех отношениях, которые определяют самое слово жизнь. Помимо того, что для возникновения их требуется определенная чисто химическая реакция, но и рост их, и ассимиляция вещества и прочие жизненные признаки являются тождественными". "Это органическое строительство, как мы видели, имеет настолько важные сходства с строительством неорганического мира, что невольно рождается вопрос о преемственности между вторым и первым мирами. Главною основою этой преемственности должна служить единая электронная основа этих двух миров" [11, с.162].

"Мы видим,— заключает Чижевский,— что основным фактором многообразия всех мировых явлений, начиная от явления формы и кончая явлением мысли следует несомненно признать физико-химические свойства едино-

го материала, созидающего мир, – материи, состоящей из агрегатов электронных систем" [11, с.175].

В заключении своего исследования Чижевский пишет о значении мировоззрения – монизма, которого он придерживался. По его убеждению, "вскоре должны будут отпасть все метафизические школы и ненаучный дуализм должен будет уступить место научному монизму".

…

Магия незримых переходов

Мглы туманной над землей весенней,

Огненное золото заходов,

Музыка тончайших светотеней...

Тьма, нависшая над страной, проникает и в его стихи. Если в ранних стихах он поет гимн Солнцу, дающему свет и жизнь, пишет о "бегстве тьмы", то в годы заключения рождаются "Стихия тьмы" и "Нашествие ночи". Все чаще и чаще свет уступает тьме – вокруг "сгущается мрак глубокий", "все гуще чернота, все непроглядней мрак и мира зримого быстрей уничтоженье", "нет конца всеобщей тьме", никто не в силах "ни тьмы не превозмочь, ни скрыться от нея".

...Там Солнце черное на черных небесах

Свой испускает свет невидимый и черный

И в черной пустоте на черных же лучах

Летит в пространство весть о мощи необорной...

Обычно сравнение подсолнечника и Солнца, Чижевский сравнивает подсолнечник и Солнце во время затмения:

Лик Солнца у тебя, подсолнечник простой:

Посередине диск, вокруг – протуберанцы.

Так видятся они во времена затмений...

Наряду с этим в стихах Чижевского продолжают звучать голоса птиц, распускаться цветы, на небе загораться "тихих звезд сверкающие взоры". По-прежнему Чижевского влекут яркие личности – Сократ, Бетховен, Микеланджело, Лобачевский... Им он посвящает отдельные стихотворения.

Появляется и тема противостояния личности и тирана ("Сцевола"), народа и тирании ("Хаммураби"). Одно из стихотворений он заканчивает так:

...Но произвол всех жмет, как спрут:

Рабы, приведенные к власти,

Неудержимо развернут

Свои кровавые пристрастья.

И нет конца всеобщей тьме,

И не ищи средь бела света,

Кто скажет казням и тюрьме

Свое божественное вето!

Литература

7. Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. – Калуга, 1924. – 72 с.

10. Чижевский А.Л. Основное начало мироздания // Архив РАН, ф.1703, оп.1, д.1.