Демографический взрыв – это тоже оружие массового уничтожения, только оружие замедленного действия.
Через средства массовой информации этот факт должен быть внедрен в сознание каждого жителя планеты. Он должен войти в подкорку детей и взрослых. Он должен закрепиться как рефлекс страха и ужаса. По-моему, на таком пути у человечества есть шанс к выживанию и достойной жизни.
Разряд разрушительных препятствий (по терминологии Томаса Мальтуса), которые ограничивают численность человечества, значительно более разнообразен, чем разряд предупредительных. О них природа позаботилась сама. Это, в первую очередь, наиболее известные механизмы – голод, болезни, эпидемии, войны, сокращение продолжительности жизни в связи с ослаблением здоровья, потерей выносливости и т.п. По существу, все эти механизмы являются биологическими, хотя в ряде случаев замаскированы действием всякого рода социальных, политических и экономических сил. Они хорошо известны биологам и по отношению к человечеству основательно рассмотрены в работе профессора Виктора Дольника (1990), которая привлекает внимание еще и тем, что в ней описаны так называемые сигнальные факторы (Дольник В. Демографический взрыв глазами биолога//Знание – сила. – 1990. – № 3. – С. 16-23.). Это тоже разрушительные механизмы, но они начинают действовать упреждающе, еще до того, как наступит популяционный коллапс. В отличие от предупредительных программ они никем не планируются и не разрабатываются, у них нет авторов, нет надобности их обсуждать, критиковать и предлагать какие-то альтернативы. Они просто есть как приложение к жизни.
Один из сигнальных факторов, контролирующих количество особей в популяции, связан с проявлением агрессивности. Многие виды животных агрессивны. Агрессивность присуща и человеку. При росте плотности популяции агрессивность особей возрастает. В ней начинают доминировать сильные, рефлексируя страх у слабых. Начинает работать императив «нас стало слишком много». Особи, постоянно подавленные стрессом и неврозами, не только долго не живут, но, как правило, и не размножаются. На агрессивности построена иерархическая структура человеческого общества. Скученность снижает естественный запрет на чужое: пищу, территорию, дома, самок и т.п. Происходит резкое разделение на сытых и голодных, богатых и бедных со всеми вытекающими из этого и хорошо известными последствиями.
С проявлением агрессивности тесно связан еще один сигнальный фактор – стремление к объединению. Начинает работать закон агрегативности. Когда материала слишком много, появляются центры «кристаллизации», оттягивающие на себя избыток вещества. При этом освобождается «перенаселенное» пространство и «жить становится легче». У животных возникают стаи, стада, иногда целые полчища, скажем, саранчи, крыс, тараканов и т.д. Чаще всего они мигрируют неведомо куда, по пути часть их погибает. Резко сокращенная популяция и спасается от коллапса и гибели. Это скрытая неосознанная форма самоубийства ради жизни своих братьев. Уходить, чтобы погибнуть и дать жизненное пространство оставшимся. Возможно, с этим связаны и таинственные выбрасывания на берег китов. Есть и менее драматичные варианты кучкования, когда стаи даже живут оседло. Но и при таком варианте им предначертано погибнуть. Они либо вовсе не размножаются, либо размножение настолько мало, что нет воспроизводства, либо просто погибают от голода.
У людей формой проявления этого сигнального фактора является урбанизация – возникновение и рост городов. Они становятся своеобразными центрами кристаллизации, притягивают, «отсасывают» на себя излишки людей, освобождая от них остальное пространство. Как-то мне пришлось работать в районе Волоковых озер (междуречье Мезени и Печоры). Сейчас это совершенно глухие места. Сообщение между жилыми поселками происходит в основном с помощью вертолетов. А не так давно еще функционировала тропа с Мезени на Печору. На болотах лежала гать, стояли зимовья для ночлега, везде были указатели. Сегодня все обезлюдело.
Да что ходить далеко. Достаточно обозреть когда-то хорошо заселенные земли Северо-Западной и Центральной России. На месте многочисленных деревень – пустыри, остатки домов, а чаще обломки фундаментов. Зато города выросли. Отмечено, что плодовитость горожан уже во втором поколении перестает обеспечивать воспроизводство. Скученность и, как следствие, болезни, стрессы, инфаркты, инсульты, самоубийства, наркотики – все это механизмы уничтожения. Города «перемалывают» людей и в целом сокращают их популяцию. Работает сигнальный антипопуляционный механизм.
Наверное, сказанного довольно, чтобы получить представление о естественных разрушительных механизмах, контролирующих численность народов Земли и работающих тем самым на сохранение вида Homo Sapiens.
Человек – существо биологическое, и потому биологические разрушительные механизмы, безусловно, контролируют численность как отдельных его популяций, так и человечества в целом. Этот контроль завуалирован и скрыт внешними атрибутами жизни людей и развития общества. Но в основном он трудно различим по другой причине, по причине завышенных амбиций человека, считающего себя вершиной Природы и Мира. Но если попытаться отбросить амбиции, смирить гордыню, то все встанет на свои места. Сразу станет очевидным, что законы природы, механизмы функционирования природных систем человеку не подвластны.
Он может только встраиваться в них. И это максимум, что ему позволено сделать с помощью дарованного ему разума. Поэтому более реальный сценарий развития человечества, скорее всего, связан с естественным ходом событий, в соответствии с которым экологические ниши возникают и исчезают. Вернитесь к разделу 4 темы 3. Со ссылкой на И. Пригожина там приведены кривая роста популяции в виде логистической кривой (см. рис. 3.14) и кривая формирования экологических ниш для различных популяций (см. рис. 3.15). Теперь представьте себе, что человечество составляет одну из этих ниш, скажем, ту, что обозначена Х1.
Виктор Дольник, на которого мы уже ссылались, приводит следующие данные о росте численности населения Земли: 10 тыс. лет назад – 10 млн человек, к началу нашей эры – 200 млн, к началу промышленной революции (1650) – 500 млн, к XIX в. – 1 млрд, к XX в. – уже 2 млрд и сегодня – 5 млрд. В литературе есть и другие цифры. Но суть дела не в некоторых различиях в данных, а в том, что они позволяют рисовать кривую того же типа, которую построил еще Томас Мальтус. Собственно, на ней-то и строятся все современные прогнозы роста численности человечества, сценарии его будущего и те программы, которые призваны предотвратить надвигающийся демографический коллапс. Чтобы наш разговор сделать более понятным, построим по цифрам В. Дольника кривую (рис. 8.1).
Конечно, если предполагать, что градиент прироста человечества не изменится в ближайшие годы или десятилетия, то нас ждет разрушительный демографический коллапс, поскольку «число ртов катастрофически превзойдет возможности кормильца». Но если иметь в виду существование механизма образования экологических ниш, то биологические законы должны привести к резкому снижению градиентов на кривой роста населения. Взгляните еще раз на рис. 3.15. Наша кривая круто наклонится вправо, формируя как бы крышу экологической ниши человечества (пунктирная линия на рис. 8.1). Оно начнет существовать на грани «быть или не быть», на пределе возможностей биосферы. Можно сорваться, а можно и не упасть, если вы хороший канатоходец. Тогда программы выживания следует строить на идеологии «устойчивого равновесия», поскольку это единственный сценарий, который вписывается в естественный ход событий.
Что же может повернуть кривую вправо? Скорее всего, это произойдет в результате действия сигнальных факторов, среди которых главным может оказаться закон агрегативности. Вначале центрами «притяжения и перемалывания людской массы» будут города, а затем параллельно их роль по отношению к перенаселенному пространству постепенно начнут выполнять наиболее индустриально развитые страны. Сегодня этот процесс уже начался. США, Франция, Великобритания, Германия «поглощают» огромное число иммигрантов из стран Ближнего Востока, Африки, Восточной Европы. Этот процесс искусственно тормозится всякого рода законами и ограничениями на въезд, гражданство, правилами проживания, правами на рабочие места и т.д. Но это явление уже существует и, конечно, как-то разряжает ситуацию. Постепенно иммигранты начинают жить по правилам той страны, куда они приехали. И если во Франции рожают мало, то так же мало со временем начнут рожать и переселенцы. Как отмечал В. Дольник, в городах это происходит начиная со второго поколения.
В биологии установлено, что когда закрывается одна экологическая ниша, происходит формирование новой, приходящей ей на смену. Какая ниша может сменить современное человечество? Конечно, это вопрос, как говорят, «на засыпку». Но он не так безнадежен, как может показаться на первый взгляд. Если вы снова обратитесь к разделу 4 темы 3, то вспомните, что там речь шла о зарождении новой аксиоматики жизни в рамках старой парадигмы, о том, что после прохождения средней точки на логистической кривой наиболее чуткие индивидуумы начинают улавливать ситуацию спада и реагировать на нее. Они ищут новую опору жизни. В животном и растительном мире – это мутации и миграционные процессы, в общественной жизни – поиски новых социальных форм, в религии – новых догматов, в науке – новых парадигм, в культуре – новых представлений о вечном (добре и зле, любви и ненависти, красоте и гармонии). Начинает работать схема: этого не может быть → в этом что-то есть → это известно всем. Так формируется новая норма жизни. Что же происходит сегодня?
На наших глазах в нас буквально вламывается компьютер. В широком смысле этого слова. Не только как техническое устройство, но, главное, как образ жизни каждого человека и человечества в целом. Новое поколение, выросшее и тем более родившееся в конце уходящего века, – это новое население будущей Земли. Новое – в смысле не следующее, а в смысле – другое, совсем другое. Оно уже не может без компьютера существовать. Дети играют с ним. Не в него, а с ним. Роботы наводнили телефильмы. Интернет и Web опутали всю планету. В связи с роботами обсуждаются проблемы самых различных уровней – от космических до бытовых. Роботы злые и добрые, умные и глупые, нежные и грубоватые, красивые и уродливые и еще бог знает какие. Появилось слово киборг – кибернетический организм, т.е. некий кентавр, объединяющий в себе живое и неживое. Но главное, что живое и неживое не могут отдельно жить, не могут друг без друга.
Намечается такая цепочка сменяющих друг друга императивов:
1) без компьютера жизни нет (компьютер – обязательное приложение к человеку);
2) человек – приложение к компьютеру;
3) киборг – новая форма жизни на Земле с минимизированными потребностями в условиях биосферы.
В соответствии с этой схемой человек начинает создавать больше компьютеров, чем рожать детей. Воспроизводство людей минимизируется до уровня достаточности, обеспечивающей бессмертие вида. При этом постепенно создается ситуация, когда не только человек не может без компьютеров существовать, но и компьютеры начинают «требовать» человеческого участия.