Часть 3: Поверхность 165 7 страница
Проще говоря, мои индивидуальные мысли существуют только на фоне языка и смыслов культуры, без которых я не могу вообще создать ни одной индивидуальной мысли. И этот фон — моя культура, мое мировоззрение, мое жизненное пространство — которое является нижним левым сектором.
Но и сама культура не является бестелесной, подвешенной в идеалистическом воздушном пространстве. У нее есть и материальные компоненты, так же как у моих собственных индивидуальных мыслей есть материальные составляющие в мозге. Каждое культурное событие имеет свой социальный коррелят. К этим социальным компонентам относятся типы технологии, производственные силы (садоводство, аграрное, индустриальное производство и т. д. ), конкретные учреждения, записанные кодексы и образцы поведения, геополитические пространства (города, деревни, государства) и так далее. И эти материальные, социальные, опытным путем определимые компоненты, которые называются социальной системой действительности, помогают нам определить типы культурного мировоззрения.
Поэтому моя «индивидуальная мысль», на самом деле, обладает по крайней мере этими четырьмя измерениями, этими четырьмя аспектами: намерение, поведение, культура и социум. И все движется по кругу: социальная система будет оказывать сильное влияние на культурное мировоззрение, которое устанавливает ограничения индивидуальным мыслям, которые я мог бы создавать, а они находят отражение в физиологии мозга. И вы можете идти по этому кругу в любом направлении. Все секторы переплетены друг с другом. Они определяются через свою взаимосвязь. Каждый из них является как причиной, так и следствием других секторов.
В: Значит, все индивидуальные холоны имеют эти четыре аспекта?
КУ: Да, у каждого холона есть эти четыре аспекта, эти четыре сектора. Индивидуальный холон не существует только в одном или другом секторе. Дело именно в том, что каждый индивидуальный холон связан со всеми четырьмя секторами, с этими четырьмя сторонами своего существа. Это напоминает алмаз с четырьмя сторонами, или четырьмя гранями.
Конечно, эти четыре стороны могут быть очень сложными и смешанными, но, по крайней мере, в любом холоне можно выделить эти четыре грани. И это особенно справедливо для более высоких уровней, для более сложных состояний сознания, и я предполагаю, что мы сможем в этом убедиться.
Форма вещей будущего
В: Мы начали эту беседу с разговора о преобразовании вообще, а также о любом возможном будущем преобразовании в частности.
КУ: Эта трансформация уже происходит, с нами или без нас. Но если мы хотим быть на борту, если мы хотим сознательно обнаружить присутствие этих эволюционных потоков в нашем собственном бытии, если мы хотим сознательно присоединиться к Духу-в-действии, то эти четыре сектора помогут нам лучше Ориентироваться. Они могут дать нам больше представления об окружающих событиях, о течениях, уже существующих вокруг нас и в нас.
Мы могли бы сказать, что Дух проявляется как все четыре сектора сразу. Дух — это не только более высокое «я», не только Гея, не только понимание, не только сеть жизни, не только общая сумма всех объективных явлений и не только трансцендентное сознание. Скорее, Дух существует как явление, происходящее одновременно во всех четырех секторах, или во всех четырех известных углах Космоса, каждый из которых необходимо строго исследовать.
Так что я полагаю, что мы хотим поговорить о том, как эта будущая трансформация и более высокие стадии Духа будут проявляться во всех четырех секторах. Что такое более высокое «я»? Что есть более сложная работа мозга? Какие преобразования ждут тело, а также разум? Что такое более высокая, или более глубокая, культура? Как она выражается в современных социальных системах? Что такое развитое сознание? Как оно связано с новыми социальными институтами? Где можно найти возвышенное?
Как мы можем способствовать возникновению нового во всех секторах, а не только в области сознания? Так как все трансформации либо появятся вместе, либо не будут появляться вообще.
В: Это сложная задача.
КУ: Да, это сложная задача. Высшие, или более глубокие, стадии развития сознания показывают мне более глубокие изменения во мне самом, в индивидуальном поведении, в культуре и в социуме — намерение, поведение, культура, социальность — все четыре сектора.
Если мы не примем это во внимание, то преобразование начнется без нас. Эволюция произойдет, она уже происходит, а мы будем сидеть в нашем любимом секторе, объясняя другим людям, что у нас есть новая парадигма, и эволюция пройдет мимо нас. Мы прекратим участвовать в жизни четырех секторов, потеряем связь с силами, которые уже находятся в игре. И мы все равно окажемся в будущем, но все его загадки, тайны, новые течения не будут активированы в нашем собственном существе. Мы станем мусором, прибитым к берегу этого необычного потока. Мы ошибочно будем считать свои опоры своей свободой, наше несовершенство и наши раны откроются навстречу новому миру, и мы будем истекать кровью перед лицом улыбающегося и славного будущего.
Глава 6
Две руки Бога
В: Истина нас освободит. Но вы предполагаете, что в каждом секторе своя истина!
КУ: Да, но, на самом деле, это хорошие новости. Понимая эти различные истины и признавая их, мы можем более точно настроиться на волну Космоса. Высшим результатом могло бы даже быть достижение единства со Всем, или непосредственное осознание Космоса. Это кажется вам невозможным? Скорее всего, это не так. Но я думаю, что сначала мы должны понять эти истины, чтобы они начали говорить с нами, в нас, через нас.
Эти истины лежат в основе всего восстания постмодерна. Они являются ключом к внутренним измерениям; они красноречиво говорят на языках тайных богов и ангелов; они указывают на сердце холона в целом, и приглашают нас в этот внутренний мир. Они суть противоядие от скучного и увядающего мира, который уходит уже сегодня. Мы могли бы даже сказать, что эти четыре типа истины — четыре лица Духа, который проявляется в мире феноменов.
На рисунке 6—1 вы можете видеть небольшую подборку различных теоретиков, которые отнесены каждый к одному из секторов с его особой правдой. Будет полезно обсудить примеры каждого вида истин.
| Левосторонний путь | Правосторонний путь |
| • Интерпретация | • Монологичность |
| • Герменевтика | • Эмпирика, позитивизм |
| • Осознание | • Форма |
| Индивидуальный путь | Зигмунд Фрейд Карл Г. Юнг Жан Пиаже Ауробиндо Плотин Гаутама Будда | Б. Скиннер Джон Уотсон Джон Локк Эмпиризм Бихевиоризм Физика, биология, неврология и т. д. |
| Коллективный путь | Томас Кун Вильгельм Дильтей Жан Гебсер Макс Вебер Ханс Георг Гадамер | Теория систем Талкотт Парсонс Огюст Конт Карл Маркс Джерард Ленски |
Рисунок 6—1. Некоторые ученые и мыслители,
работы которых развивают представления
о каждом секторе
Разум и мозг
В: Хорошо, начнем вот с этого: у вас есть разум — ваш жизненный опыт, образы, символы, чувства, перечисленные в верхнем левом секторе, и мозг в верхнем правом. Значит, вы утверждаете, что разум и мозг — не одно и то же?
КУ: Можно гарантировать, что они тесно связаны. Но в настоящий момент мы должны допустить, что во многом они очень сильно отличаются друг от друга. И мы должны понимать эти различия и пробовать объяснить их.
Например, когда физиологи мозга изучают человеческий мозг, они описывают его составные части и компоненты — нервную систему, различные синапсы, нейромедиаторы вроде серотонина и допамина, динамику электрических волн и так далее. Все это — объективные, или внешние, свойства человека. Даже если мозг находится «внутри» человеческого организма, специалист по физиологии мозга познает его только объективным, или внешним, способом.
Но вы сами не можете даже увидеть ваш мозг как объект, если, конечно, вы не разрежете себе череп и не возьмете зеркало. Это единственный способ, при помощи которого вы можете увидеть свой мозг. Но вы можете ощущать свой разум и непосредственно, прямо сейчас испытывать его действие. Разум — это то, как ваше понимание выглядит изнутри; ваш мозг — это просто то, как оно выглядит с внешней точки зрения.
Ваш мозг напоминает большой разрезанный грейпфрут. Но ваш разум совсем его не напоминает. Ваш разум выглядит как ваше непосредственное восприятие мира здесь и сейчас — изображения, импульсы, мысли.
В: Но как на счет идеи о том, что они, на самом деле, есть одно и то же, ведь мы так и не выяснили, как это продемонстрировать?
КУ: Давайте посмотрим на самого эксперта по мозгу, а именно, на специалиста по физиологии мозга. Физиолог мозга может знать очень многое о моем мозге — он может подключить меня к машине, снимающей электроэнцефалограммы, он может пользоваться ультразвуковым сканированием, а также рентгеновским аппаратом. Он может составить карту физиологии мозга, определить уровни медиаторов — он может узнать, что делает каждый атом моего мозга, и все равно он не будет знать ни одной мысли из моего разума.
И если он хочет узнать то, о чем я думаю, то у него есть один и только один способ: он должен поговорить со мной. Нет никакого другого пути, следуя которому он или кто-нибудь другой могут узнать, о чем я действительно думаю, что у меня в мыслях. И если я не захочу высказать свои мысли, то вы никогда не сможете узнать неповторимого содержания моих индивидуальных мыслей. Конечно, вы можете пытать меня и вынудить меня говорить — но суть не меняется: вы вынуждаете меня говорить.
Так что вы можете знать все о моем мозге, и это ничего не скажет вам о неповторимом содержании моего разума, которое вы можете узнать только из разговора со мной. Другими словами, вы должны участвовать в диалоге, а не вести монолог; вы должны принимать участие в интерсубъективной коммуникации, а не просто изучить меня как объект эмпирического исследования, что ни к чему вас не приведет.
Как мы видим, ко всем измерениям правой стороны действительно можно получить доступ только благодаря этому эмпирическому пристальному взгляду, который объективирует феномен рассмотрения и создает эмпирическую картографию. Ведь в этом случае вы изучаете только внешние, поверхностные аспекты холона, которые можно подтвердить опытным путем, феномены правой стороны, вроде мозга.
Но к явлениям, связанным с левой стороной, доступ можно получить только при помощи коммуникации и интерпретации, «диалога» и «диалогического» подхода, которые не обращают внимание на внешнее, а проникают во внутреннее. Не объективность, а интерсубъективность. Не поверхность, а глубина.
Левый и правый путь
В: Это приводит нас непосредственно к различию между левым и правым принципами.
КУ: Да. С самого начала поисков новых знаний, как на Востоке, так и на Западе, все подходы можно разделить на две большие категории — внутреннее и внешнее, левое и правое. Мы находим этот раскол в психологии (Фрейд против Уотсона), в социологии (Вебер против Комте), в философии (Хайдеггер против Локка), в антропологии (Тэйлор против Ленски), в лингвистике (герменевтика против структурализма) и даже в богословии (Августин против Фомы Аквинского)!
Иногда можно встретить подходы, которые объединяют в себе и левосторонний, и правосторонний принцип, и я рекомендовал бы вам придерживаться именно их, но в основном вы сможете найти только жестокую войну между этими двумя подходами. Поэтому я считаю крайне важным понять вклад двух этих путей в наше понимание условий существования человека, ведь оба они совершенно незаменимы.
И, как мы скоро увидим, фактически невозможно понять более высокие духовные события, не принимая во внимание оба этих подхода.
Монологический взгляд: ключ к правому пути
В: Давайте рассмотрим каждый путь по отдельности. Правый путь...
КУ: ... это все, что находится справа, все процессы и феномены на правой половине рисунка 5—2. Это объекты или явления, которые могут быть изучены опытным путем, чувствами или их продолжениями: микроскопами, телескопами, фотоаппаратами, чем угодно. Все это — поверхности, которые можно увидеть. Их положение определяется однозначно. Вы не должны говорить ни с одним из них. Вы должны только наблюдать их объективное поведение. Вы можете наблюдать поведение атомов, клеток, поселений, людей, обществ или экосистем.
В: Вы называете это «монологическим взглядом».
КУ: Да, все явления правой стороны монологичны, это означает, что их можно наблюдать в режиме монолога. Вам не нужно пытаться достичь их внутренней стороны, их сознания. Вам не нужен диалог, взаимный обмен на уровне глубины, потому что вы смотрите только на поверхность.
Если вы придете в лабораторию для того, чтобы сделать снимок мозга, то техники в лаборатории будут говорить с вами только тогда, когда без этого не обойтись. «Вы не могли бы подвинуть вашу голову вот сюда?» Техников не заботит ваша внутренняя глубина, потому что они хотят всего лишь получить образ ваших поверхностей, даже если эти поверхности находятся «внутри» вас, это просто объекты. Когда лаборанты делают этот объективный снимок вашего мозга, видят ли они действительный ваш образ? Видят ли они вас вообще?
Нет, к вам относятся только как к объекту пристального монологического взгляда, а не как к субъекту коммуникации, и именно это делает эмпирическую медицину настолько дегуманизированой. Техник в лаборатории хочет видеть вас только правым способом, а не левым, только ваши поверхности, но не ваше сознание, ваши чувства, ваши смыслы, ценности, намерения, надежды, пути к спасению. Только факты, мадам. Только внешнее. И этого достаточно. Это полностью приемлемо. Это и есть ваш мозг. Но вы никогда не сможете увидеть разум, если будете идти этим путем.
В: Феминистки всегда жалуются на то, что они являются объектом пристального мужского взгляда.
КУ: Это то же самое. Женщины часто жалуются на то, что были превращены в объект, в данном случае, в сексуальный объект мужского взгляда. Но это то же самое явление, тот же самый монологический взгляд. Вам не дают быть субъектом общения и делают объектом наблюдения, куском плоти, объектом без глубины. «Он никогда не говорит со мной». И женщины по понятным причинам реагируют на это.
В эмпирическом и научном правостороннем пути нет ничего ошибочного; просто этот путь — не все, что у нас есть. Все это эмпиризм, монологический взгляд, бихевиоризм, сверкающие поверхности и одноцветные объекты — ничего внутреннего, никакой глубины, никакого сознания.
Я не хочу слишком забегать вперед, но мы уже можем в нескольких словах упомянуть о том, что темной стороной парадигмы Просвещения было ее стремление быть только эмпирической. Это привело к разрушению левого измерения Космоса и господству правого пути — внутренняя глубина была преобразована в видимые поверхности. Парадигма Просвещения считала, что обычная картография этой эмпирической протяженности и была всем доступным и достоверным знанием. Она не учитывала самого картографа — сознание, внутреннее левостороннее измерение. Спустя столетие или два она в ужасе пробудилась, потому что поняла, что живет во Вселенной без ценностей, без смысла, намерений и глубины — она обнаружила себя в лишенной качеств Вселенной, управляемой монологическим взглядом, в жутком мире техника из лаборатории. И с этого, конечно же, началось восстание постмодернизма.
В: Это часть нашего дальнейшего разговора (см. главу 7). Мы говорили о различиях между левым и правым путями.
КУ: Да, как мы уже говорили, если вы посмотрите на рисунок 5—2, вы увидите, что каждый холон справа можно, так или иначе, увидеть опытным путем. У всех у них однозначно определенное положение, потому что это физические и материальные проявления всех холонов. И так с каждым феноменом правого пути: вы можете указать на него пальцем и сказать: «Вот оно». Вот мозг, клетка, город или экосистема. И даже субатомные частицы существуют как вероятности, которые могут быть обнаружены в данном месте и в данное время!
Но ничто на левой стороне не может быть так просто увидено описанным выше способом, потому что ни один из аспектов левой части Космоса не имеет однозначно определенного положения. Вы можете указать на мозг, на скалу, на город, но вы не можете указать на зависть, гордость, сознание, ценность, намерение или желание. Где же желание? Покажите мне его. Вы не можете этого сделать тем способом, которым вы можете указать на скалу, потому что эти феномены относятся к внутреннему измерению и не имеют однозначно определенного положения.
Это не означает, что они не реальны! Это означает только то, что они не имеют однозначно определенного положения, и поэтому вы не можете увидеть их при помощи микроскопа, телескопа или любого сенсорно-эмпирического устройства.
В: Так как же можно достигнуть или «увидеть» эту внутреннюю глубину?
КУ: Здесь к работе подключается интерпретация. Все правосторонние пути предполагают участие восприятия, а все левосторонние пути предполагают участие интерпретации.
И для этого есть простая причина: поверхности можно увидеть, но глубину следует уже интерпретировать. Когда мы с вами говорим, вы не просто смотрите на некоторую поверхность, некоторое улыбающееся лицо, некоторый эмпирический объект. Вы хотите знать, что происходит внутри меня. Вы не только наблюдаете за тем, что я делаю, вы также хотите знать, что я чувствую, что я думаю, что происходит внутри меня, в моем сознании.
Поэтому вы задаете мне какие-то вопросы, получаете ответы и пытаетесь интерпретировать то, что я имею в виду. В каждом предложении вы должны интерпретировать его значение. Что же он имеет в виду под этим? О, я понимаю, вы имеете в виду вот это. И так далее.
И нет никакого другого способа, кроме интерпретации, достигнуть моей глубины. Мы должны говорить, и вы должны интерпретировать значение разговора. Это совершенно неизбежно. И даже если бы вы были великим экстрасенсом и могли бы полностью читать мои мысли, то вам все равно пришлось бы еще выяснить значение моих мыслей, все равно пришлось бы еще проинтерпретировать то, что вы прочитали.
В: Это очень отличается от пристального монологического взгляда.
КУ: Да, интерпретация полностью отличается от наблюдения за некоторыми поверхностями с определенным положением. Глубина не сидит на поверхности и не ждет, чтобы ее заметили! О глубине необходимо говорить, и этот разговор должен интерпретироваться.
Именно поэтому все на левой половине рисунка 5—2 нуждается в некоторой интерпретации. И интерпретация — это единственный способ, которым мы можем понять глубину друг друга. Так что у нас есть очень простое различие между правым и левым путями: поверхности можно увидеть, а глубина должна интерпретироваться.
В: Это очень точное различие!
КУ: Да. И именно поэтому, как мы увидим далее, правый путь всегда спрашивает: «Что оно делает?», тогда как левый путь всегда спрашивает: «Что это означает?»
Это необыкновенно важно, потому что здесь перед нами предстают два совершенно разных подхода к сознанию и к его пониманию. Оба пути являются одинаково сильными способами познания, но они должны быть тщательно уравновешены и объединены. И это, в свою очередь, определит наше приближение к более высоким стадиям эволюции сознания, как в индивидуальном, так и в коллективном развитии, их уравновешивание непосредственно связано с нашим духовным развитием.
Мы имеем дело, если можно так сказать, с правой и левой руками Бога, или с двумя способами проявления Духа в мире.
Что означает этот сон?
В: Возможно, вы приведете некоторые примеры этих двух путей? Начнем с психологии.
КУ: Психоанализ в основе своей является левосторонним, или интерпретативным, подходом, а классический бихевиоризм — правосторонним, или эмпирическим. В психоанализе обо всем говорит название главной книги Фрейда «Толкование сновидений». Сон — это внутренне событие. Он состоит из символов. Эти символы можно понять только путем интерпретации. Что же означает сон? Одно из открытий Фрейда заключалось в том, что сон не случаен, наоборот, он содержит скрытый смысл, который можно проинтерпретировать и понять.
Поэтому самым простым обобщением метода Фрейда можно считать фразу «разговор, то есть диалог излечивает»! Диалог, а не монолог, означает, что мы должны научиться глубже и адекватнее интерпретировать свою глубину. Нас наводняют симптомы, такие как нервозность или желание, которые захватывают наше сознание. Почему я так подавлен? Каковы причины и смысл этого состояния? И поэтому в курсе психоанализа я учусь смотреть на свои сны, симптомы, беспокойство, желания так, чтобы они имели смысл. Я учусь интерпретировать их так, чтобы они проливали свет на мое внутреннее состояние.
Возможно, я найду внутри себя тайную злость на потерянного отца, и эта злость проявляется как депрессия. Я бессознательно неправильно интерпретировал этот гнев как депрессию. И поэтому во время терапии я учусь интерпретировать эту депрессию более правильно, то есть учусь переводить «печаль» как «безумие». Я вступаю в контакт с этим раздраженным фрагментом своей глубины, который я сам пытался от себя спрятать, неправильно его интерпретируя и отвергая.
И чем более точно я представляю себе свою глубину, тем больше я могу видеть, что «печаль» действительно является «безумием», и тогда симптомы становятся легче, а депрессия проходит. Я более точно интерпретирую свою глубину, и поэтому глубина перестает нападать на меня в форме болезненных симптомов.
В: Значит, это пример интерпретирующего подхода левой стороны для индивидов. Это подход из верхнего левого сектора.
КУ: Да. И это относится не только к психоанализу. Все виды «излечения при помощи разговора», от когнитивной терапии, межличностного общения и юнговского психоанализа до гештальт-терапии и анализа через взаимодействие, основаны только на этом принципе, а именно, на попытках найти более адекватную интерпретацию внутренней глубины. Более точный способ поиска значения моих снов, симптомов, манеры поведения, жизни, моего существа в целом.
Моя жизнь — это не просто ряд объективных событий, разложенных передо мной наподобие камней, имеющих точное местоположение, на которые я должен смотреть, пока не увижу их поверхности более ясно. Жизнь включает в себя ряд субъективных составляющих, которые я должен понять и самостоятельно проинтерпретировать. У нее есть не только поверхности; у нее есть также глубина. И в то время как поверхности могут быть увидены, глубина должна интерпретироваться. И чем более правильно я могу интерпретировать свои собственные глубины, тем более понятной станет мне моя жизнь. Чем яснее я могу видеть и понимать ее, тем меньше реальность сбивает меня с толку, причиняет мне боль своей непрозрачностью.
В: А как насчет тех видов индивидуальной терапии, которые находятся в верхнем правом секторе? Что вы можете сказать о внешнем подходе к человеку?
КУ: Теории из верхнего правого сектора, вроде бихевиоризма или биологической психиатрии, самых крайних и радикальных подходов типа лоботомии, не хотят иметь абсолютно никакого отношения к интерпретации и глубине, внутренней стороне жизни и намерениям. Их совершенно не заботит то, что происходит «внутри», в этом «черном ящике». Многие из таких подходов даже считают, что глубины не существует. Они интересуются исключительно тем, что видно: эмпирическим, внешним поведением.
Поэтому в бихевиоризме вы просто находите заметный стимул, который вы укрепляете или подавляете. Ваша внутренняя жизнь никак не учитывается; ваше сознание просто не требуется. В бихевиоризме врач проектирует внешние условия, которые будут усиливать желательный ответ и подавлять нежелательный.
Точно так же в биологической психиатрии врач будет управлять вашим сознанием при помощи препаратов, таких как прозак, ксанакс, элавил, которые стабилизируют ваше поведение. Многие психиатры назначают лекарства уже после первой консультации, а затем только периодически проверяют ваше состояние, общаются с вами один раз в месяц, чтобы удостовериться, что лечение имеет желаемый эффект. Конечно, некоторые психиатры, приверженные старым традициям, будут иногда практиковать лечение разговором, но многие этого не делают, и это «чистый пример» верхнего правого сектора.
В этой чисто биологической психиатрии, как и в чистом бихевиоризме, не требуется вашего присутствия. Таким образом, не делается никаких попыток понять симптомы. Не производится никакой общей интерпретации ваших проблем. Не делается никаких попыток улучшить ваше понимание собственного существа.
В: Тем не менее я так понимаю, что вы не осуждаете эти внешние подходы.
КУ: Нет, это было бы не совсем верно. У каждого холона есть эти четыре аспекта, эти четыре сектора. Эмпиризм и бихевиоризм — превосходные методы для описания внешних сторон холонов. Я полностью поддерживаю их, пока они не выходят за свое поле деятельности.
Проблема, конечно же, состоит в том, что они не могут охватить все. И поэтому часто приходится осуждать их, ведь обычно они отрицают не только важность, но и само существование других секторов.
У вас депрессия не потому, что вам не хватает нужных ценностей, смыслов и радостных событий в жизни, а потому, что вы испытываете недостаток в серотонине, хотя даже постоянное снабжение вашего мозга серотонином при помощи аппарата не будет способствовать появлению нужных вам ценностей.
Другими словами, моя депрессия может быть вызвана отсутствием отца, а внешним соответствием данного явления может быть низкий уровень серотонина в мозгу, и назначение прозака может до некоторой степени улучшить баланс серотонина. Это очень хорошее и иногда чрезвычайно полезное воздействие. Но прозак ни в коем случае не может помочь мне понять мою внутреннюю боль, интерпретировать ее так, что она будет иметь для меня смысл и станет полностью понятной. И если вы не заинтересованы в этом, если вы не заинтересованы в понимании собственной глубины, то тогда ваши цели могут быть достигнуты только при помощи прозака.
Но если вы желаете понять собственную глубину и более точно проинтерпретировать ее, то вы должны будете поговорить с кем-то, с человеком, который уже видел эти глубины прежде и помогал другим более точно интерпретировать их. В этом интерсубъективном диалоге с психотерапевтом, который будет держать вас за руку и поможет найти путь более адекватной интерпретации, вы войдете в круг интерсубъективной глубины. Чем более ясно вы сможете проинтерпретировать и сформулировать эту глубину, тем меньшей проблемой вы станете для себя самого, тем более ясным станете вы для себя самого, тем более прозрачным будете.
Подобные методики также способны высвобождать разрушающий личность энергетический потенциал, что способствует излечению депрессий.
Социология против культурного понимания
В: А что насчет коллективного? Что вы можете сказать о подходах нижних левого и правого секторов? Культурное и социальное? Одно связано с интерпретацией, другое — с эмпирическими методами?
КУ: Да. Как и психология, социология почти с самого возникновения разделилась на два огромных лагеря: интерпретирующий (левая половина) и натуралистический, или эмпирический (правая половина). Первый исследует культуру или культурные смыслы (смыслы — принятое в философии выражение) и пытается понять их изнутри. Второй исследует социальную систему, или социальные структуры и функции извне, используя только позитивистские и эмпирические методы. И, конечно, первый лагерь спрашивает: «Что это означает?», тогда как второй: «Как это действует?»
В: Давайте рассмотрим их по очереди.
КУ: Понимание смыслов культуры — вопрос интерпретации. Вы должны изучить язык, вы должны погрузиться в культуру, узнать значение различных ее методов. На этом принципе основаны герменевтические науки о культуре, работы философов Вильгельма Дильтея, Макса Вебера, Мартина Хайдеггера, Ханса-Георга Гадамера, Поля Рикёра, Клиффорда Гирца, Мэри Дуглас, Карла-Отто Апеля, Чарльза Тэйлора, Томаса Куна.
Подходы этих авторов предполагают сочувствие, необходимость делиться опытом, разговор — они являются диалогическими, интерпретирующими. Они хотят прийти к пониманию глубины, а не только внешнего поведения. Они хотят проникнуть внутрь черного ящика и достигнуть левосторонних измерений. И единственный способ, которым это можно сделать, заключается в интерпретации.
Эмпирические общественные науки изучают поведение обществ несколько отстраненным образом. Они учитывают коэффициенты рождаемости, способы производства, типы архитектуры, процент самоубийств, суммы денег в обращении, демографию, миграцию населения, типы технологии и так далее, только внешние характеристики, никаких внутренних ценностей. Большинство таких статистических данных может быть собрано без необходимости говорить с людьми другой культуры. Здесь нет никаких черных ящиков.
Поэтому эти подходы в основе своей являются монологичными, эмпирическими, бихевиористическими. Вы не исследуете внутренний мир или глубину культуры. А если вы и изучаете смыслы или ценности, вы будете представлять их почти полностью зависимыми от социальной системы. Представители позитивистской, натуралистической, эмпирической социальной науки — Огюст Конт, Карл Маркс, Толкотт Парсонс, Николас Луманн, Герхард Ленски и так далее.