О концертной деятельности в чернобыле

В первые месяцы после катастрофы, летом 1986 года, начались регулярные концерты артистов в 30-км зоне Чернобыля. Сразу у многих возник вопрос: а зачем?

Казалось, что в ходе выполнения ответственных заданий по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС участникам работ, в том числе и личному составу частей и соединений было не до концертов, даже с участием таких выдающихся артистов эстрады как А.Б. Пугачева, И.Д. Кобзон, Валерий Леонтьев, Роза Рымбаева, София Ротару и др.

Это объяснялось тем, что происходил отрыв личного состава от выполнения всегда срочных приказов и распоряжений вышестоящего начальства, был возможен срыв запланированных мероприятий и др. Тем более ликвидаторы не нуждались, как представлялось, в положительных эмоциях, дополнительной "подзарядке" необходимой энергией, "допингом" для завтрашней тяжелой и опасной работы.

Кроме того, всем было ясно, что нахождение артистов в 30-км зоне сопровождалось их радиоактивным облучением. Зачем ненужный риск со здоровьем у ведущих артистов эстрады? Можно ли это компенсировать чем-то?

Но в то же время все прекрасно помнили о значительном вкладе артистов в победу в Великой Отечественной войне.

Все мы слышали, читали, смотрели множество кинофильмов о фронтовых бригадах артистов, несших теплоту своих сердец, согревающих загрубевшие души солдат от постоянных боев с противником, стремления вражеской авиации "стереть" не только города и села страны, но и втоптать в грязь души бойцов. При этом не надо забывать, что они были оторваны от своих домашних очагов, родных и близких длительное время. Причем память об артистах военных лет в наших сердцах не меркнет. Все больше и больше открывается фактов и деталей, демонстрирующих неоценимый вклад воинов "духовного" фронта в общую победу над врагом.

Можно ли сравнить необходимость концертов во время Великой Отечественной войны и в зоне ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС?

А что в Чернобыле? Враг был невидим. Пребывание личного состава в опасной зоне ограничено по времени и дозовым нагрузкам. Никто не погибал. Велся тщательный контроль за состоянием здоровья ликвидаторов. Не летали вражеские самолеты, снаряды. Не свистели пули. В оборудованных комнатах отдыха общежитий, в казармах воинских частей были установлены телевизоры, лежали газеты, журналы. Круглосуточно работали телефонные станции. С Чернобыля, да и с других мест 30-км зоны можно было позвонить в любой регион огромной страны. Причем, телефонистки "давали" чернобыльцам "зеленую улицу".

8 сентября 1986 года в поселке Зеленый Мыс, где строился город для сотрудников, обслуживающих Чернобыльскую АЭС, состоялся концерт Аллы Борисовны Пугачевой.

Вот как вспоминает об этом Н. Исаев, участник ликвидации последствий катастрофы /монография "Дела давно минувших дней ...", г. Обнинск, 96 г./: "Алла Пугачева вышла на сцену в черных колготках, в коротенькой юбочке, с черным бантиком. Один "прапор" хвалился, что танцевал с ней. Пела она, как всегда, прекрасно, представила Кузьмина, как любимца молодежи. А тем ребятам, что свисали с крыш наверху над сценой, грозила пальчиком и пела: "Эй, Вы там наверху, все начальнику станции скажу!"

Алла Борисовна начала выступление с приветствия героев Чернобыля, с заверением в том, что узнала надежных парней, на которых можно положиться. Сообщила, что она приехала петь веселые песни, а не отпевать нас (концерт записывали работники Украинского телевидения)".

Нашему коллективу также представилась возможность побывать на этом историческом концерте (для Аллы Борисовны) и быть свидетелями несравненного и самобытного исполнения песен, импровизаций, ее задушевного и искреннего общения с ликвидаторами при исполнении песен.

На мой взгляд, это был апогей в гражданском творчестве Пугачевой. Пусть она не обижается на "апогей". Гражданское творчество Аллы Борисовны - это одна из блестящих граней ее таланта. Она и сейчас прекрасна как артистка, по прошествии многих лет к ней пришла зрелость. Но тогда это воспринималось как родство душ с Аллой Борисовной в тяжелые и тревожные дни для нашей Родины. Это был благотворительный концерт ее группы. Она была вместе с нами. И сегодня я продолжаю считать, что она также является участником ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС.

Так вот о концерте. Успех был колоссален! Летний кинотеатр был забит до отказа. Крыши близлежащих зданий также были заполнены. Это был "бельэтаж"! Мы немного опоздали к началу концентра. Вынуждены были искать хоть какую-то прогалину среди стоявших и постоянно двигающихся ликвидаторов. Наконец-то мы притащили какие-то ящики, приставили их к изгороди кинотеатра и взобрались на них, рискуя ежесекундно свалиться вниз. Но об этом мы не думали. Все взоры были направлены на сцену, где уже "колдовала" Пугачева! При этом мы не забывали посматривать и на крышу сцены, где "устроились" несколько смельчаков (наверное, "высотники") и свисали сверху. С одной стороны мы им откровенно завидовали за их находчивость и возможность увидеть и услышать исполнителей сверху. С другой стороны нас тревожила прочность крыши, так как число "высотников" все время увеличивалось.

Но особая зависть, "белая" конечно, была у всех ликвидатором (мужчин), наблюдавших за мгновениями, когда Алла Борисовна пела и танцевала с прапорщиком! Это было прекрасно! Он был коренаст, в полевой форме, без головного убора. От его фигуры веяло силой и уверенностью, как от настоящего чернобыльца! О том, что на нем может быть загрязненная радионуклидами одежда, и он способен загрязнить Аллу Борисовну, мы не думали.

Во время танца Аллы Борисовны с прапорщиком, аудитория замирала и зрителям казалось, что это они танцуют с Аллой, т.е. на месте этого счастливчика. После таких танцев раздавались особенно мощные аплодисменты.

Так что же произошло с априорными рассуждениями о необходимости концертов в то грозное время?

Апостериорно, в действительности, все оказалось наоборот. Концертная деятельность артистов была просто нужна, была свежим горным воздухом. Это был глоток чистой родниковой воды! Это была просто потребность для дополнительной мобилизации внутренних ресурсов человеческого организма. В подтверждении этого приведу достоверную информацию.

В ходе ликвидации последствий катастрофы в Чернобыле я обратил внимание на одно обстоятельство, которое несколько озадачивало. Обращаясь к отдельным офицерам, я чувствовал их определенную заторможенность. Да! Это были прекрасные специалисты! Я их знал раньше, до Чернобыля. Но там, где нужна была мгновенная реакция, безошибочный ответ, единственно верное решение, получалось не всегда так, как хотелось.

И только потом, спустя примерно месяц после пребывания в оперативной группе в условиях высоких уровней радиации, я почувствовал, что со мной тоже что-то происходит. Реакция моя замедлилась. Толковые решения принимать стало сложнее. Разъяснение случившегося пришло уже после Чернобыльской командировки. Я "созрел", виной всему этому было радиационное воздействие на мой организм.

Но вернемся к последствиям концерта Аллы Борисовны в Зеленом Мысе. На следующий день и все последующие дни пребывания в Чернобыле (более одной недели) самочувствие мое значительное улучшилось. Я вновь обрел частично "утраченные" свойства, как специалиста, так и руководителя. Чудес на свете, как вы понимаете, не бывает! На все есть свои определенные причины.

Уже потом, в Москве, я понял, что единственным фактором, способствующим обретению мною прежней "формы" был концерт Аллы Борисовны! Вы, конечно, можете не поверить. Да и я, как научный сотрудник понимаю, что это не та выборка, на основании которой можно утверждать о результатах радиоактивного воздействия на организм. Но я не медик. Это не моя область научных исследований...

Но верим же мы Кашпировскому? И другим экстрасенсам! Почему в тот момент, на концерте в поселке Зеленый Мыс мой организм, очарованный и восторженный Аллой Борисовной, не мог встрепенуться, собрать все свои оставшиеся внутренние силы и не побороться с радиационным воздействием?

В настоящее время я этому верю! Поэтому с полным основанием считаю, что концерты в Чернобыльской зоне были полезными и эффективными. Не зря говорят: "Век живи, век учись!"

В заключение необходимо отметить, что и творческая деятельность в чернобыльской зоне так же, как и другие мероприятия планировалась, организовалась соответствующими органами управления. Отчет о проделанной работе направлялся в соответствующие инстанции.

ОБ ОПЛАТЕ ТРУДА ЛИКВИДАТОРОВ>

Уже отмечалось, что советский народ принял трагедию, происшедшую на ЧАЭС, как свою личную и бескорыстно участвовал в ЛПК.

Однако работа ликвидаторов была сложная и опасна. В начале она оплачивалась вне зависимости от того, в какой зоне работали специалисты, какова была степень ее опасности и др.

Впервые вопрос о повышенной оплате возник на третьи сутки после катастрофы. Вот как об этом отзывается один из активных ликвидаторов Е.И. Игнатенко (заместитель начальника Всесоюзного объединения "Союзатомэнерго") - 1986 г. [6]: "Когда мы вернулись в г. Припять, где я остановился, на пляже интенсивно работали монтажники Южнотеплоэнергомонтажа (ЮТЭМа), заполняя мешки песком, и, приспособив автомобильный кран, грузили их в самосвал, доставлявший мешки к цветочной клумбе, которая превращалась в вертолетедром. Такую же интенсивную работу мы увидели вдоль всей автотрассы на г. Чернобыль. Тракторы "Беларусь", оснащенные ковшами и бульдозерными ножами, копали песок и сгребали его в кучи. Сотни людей ссыпали его в мешки. Их уже лежало сотни. На полях вдоль дороги стояли десятки вертолетов. Увиденное, а также то, что была определена методика доставки песка в развал, вселяло в меня уверенность в успехе, в том, что хотя бы сверху, а это, в конце концов, было главным, мы все-таки заткнем глотку реактору.

Вернувшись в горком партии, я увидел на первом этаже скопление ничего не делающих монтажников. Я подошел к прорабу, которого знал раньше, и понял из разговора с ним, что ребята не хотя! больше грузить песок, т.к. считают это занятие для себя унизительным, поскольку они высококлассные монтажники (Рексы-короли), а не какие-нибудь землекопы-строители. Из дальнейшей беседы с ними я понял, что оплата в размере двух тарифов может быть достаточной компенсацией за их попранную гордость. Я пообещал этот вопрос решить, и они снова отправились на свой пляж.

Заготовив соответствующий приказ и согласовав его с Председателем ЦК профсоюза нашей отрасли Николаем Петровичем Симочатовым, я тут же подписал этот документ у министра.

Это был первый документ, гарантирующий повышенную оплату в зоне аварии ЧАЭС, в нем предусматривалась двойная оплата труда всех работников Минэнерго СССР, участвующих в ликвидации аварии. Это был единственный известный мне в то время случай, когда ставился вопрос о заработке".

Официально увеличение норм оплаты труда для всех категорий работников, занятых ЛПК на ЧАЭС было осуществлено дополнительным решением к постановлению ЦК КПСС, президиума ВС СССР, СМ СССР и ВЦСПС от 07.05. 86 г. № 524-15. Были введены сдельная, аккордная и другие прогрессивные формы оплаты. Кроме этого введено бесплатное питание всех работников, находящихся в зоне АЭС и др. [12].

В дальнейшем, специальным распоряжением СМ СССР от 17.05.86 г., Председателю ПК в Чернобыле было представлено право выплачивать отличившимся работникам за выполнение особо важных и ответственных работ, в зависимости от степени опасности их проведения, единовременное вознаграждение в размере до 1 тыс. руб. Кроме этого, руководителям министерств и ведомств разрешалось оплату труда ликвидаторов увеличивать по сравнению с действующими законодательно установленными нормами: в 3-й зоне опасности в пятикратном размере, во 2-й зоне - в четырехкратном размере и в 1-й зоне - в трехкратном.

В случаях получения специалистом предельно допустимой дозы радиации, он не допускался к работе в опасных зонах, ему выплачивалось единовременное вознаграждение и пятикратная месячная тарифная ставка, офицерскому составу - три месячных оклада денежного содержания, а военнослужащим срочной службы - 300 руб. [12].

Глава II
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ