ХLII. Выдана Сванхилд и растоптана конскими копытами насмерть

Йормунреком звался некий конунг. Был он могучим конунгом в те времена. Сын его звался Рандвер. Конунг позвал сына на беседу и молвил:

– Ты поедешь послом от меня к Йонакру-конунгу, а с тобой мой советник, что зовется Бикки. Воспитывается там Сванхилд, дочь Сигурда Фафниробойцы: известно мне, что она красивейшая девушка под вселенским солнцем. На ней хочу я жениться, и ты посватаешь ее для меня.

Тот говорит:

– Долг велит, государь, справить ваше посольство.

Тут приказывает он снарядить их в поход, как подобает. Вот едут они, пока не прибывают к Йонакру-конунгу, видят Сванхилд и восхищаются ее лепотою. Рандвер зовет конунга на беседу и говорит:

– Йормунрек-конунг хочет с вами породниться. Прослышал он о Сванхилд и намерен избрать ее себе в жены, и невероятно, чтоб удалось ей выйти за более могущественного мужа.

Конунг ответил, что это – достойный брак – «и Йормунрек весьма прославлен».

Гудрун говорит:

– Ненадежное дело – доверять счастью: может оно разбиться.

Но с согласия короля и всех, кого дело касалось, сладилось это сватовство, и взошла Сванхилд на корабль с подобающей челядью и села на корме подле королевича. Тогда молвил Бикки Рандверу:

– Разумнее было бы, чтоб у вас была такая пригожая жена, а не у такого старца.

Тому это пришлось по душе, и он заговорил с нею ласково, а она ему отвечала. Прибыли они в свою землю и предстали перед конунгом. Бикки молвил:

– Подобает тебе знать, государь, как обстоит дело, хотя и нелегко мне это высказать; а идет тут речь об измене, что учинил сын твой: добился он от Сванхилд полной любви, и она – его полюбовница, и ты не оставляй этого безнаказанным.

Много дурных советов давал он ему и прежде, но этот всех злее его укусил. Конунг слушался многих его злых советов: он не мог сдержать гнева и приказал Рандвера схватить и вздернуть на виселицу. А когда его привели к виселице, взял он сокола и выщипал у него все перья и сказал, чтобы сокола того показали отцу. А когда конунг тот увидел сокола, молвил:

– Ясно, что он хотел мне этим показать: я де так же лишился всяческой чести, как сокол тот перьев, – и приказал снять его с виселицы. Но Бикки между тем устроил так, что он уже был мертв. И снова заговорил Бикки:

– Ни на кого ты не должен гневаться больше, чем на Сванхилд: повели предать ее позорной смерти.

Конунг ответил:

– Этот совет мы примем.

Тогда положили ее связанную под городские ворота и погнали на нее коней. Но когда она раскрыла глаза, то не посмели кони се растоптать. И Бикки, увидевши это, сказал, что нужно набросить ей на голову мешок, и так было сделано, и лишилась она жизни.

ХLIII. Гудрун подстрекает сыновей своих к мести за Сванхилд

Вот прослышала Гудрун о кончине Сванхилд и молвила сыновьям:

– Что сидите вы мирно и болтаете весело, когда Йормунрек убил вашу сестру и раздавил под копытами коней с великим бесчестием? Нет в вас духа Гуннара и Хогни; отомстили бы они за свою сестру.

Хамди отвечает:

– Не очень ты хвалила Гуннара и Хогни, когда они убили Сигурда, и была ты обагрена его кровью; и плоха была твоя месть за братьев, когда убила ты своих сыновей. Но лучше нам всем вместе убить Йормунрека-конунга, чем сносить тяжкую укоризну, которой ты нас подстрекаешь.

Смеясь, вышла Гудрун и принесла им напиться из больших кубков, а затем дала им брони большие и крепкие и прочную бранную сбрую.

Тогда молвил Хамди:

– Здесь мы простимся навеки; а ты услышишь о нас и справишь тризну по нас и по Сванхилд.

После этого ускакали они; а Гудрун пошла в горницу, подавленная горем, и молвила:

– За тремя мужьями была я. За первым – за Сигурдом Фафниробойцей, но он был предательски убит, и это мое тягчайшее горе. После выдали меня за Атли-конунга, но так озлобилось сердце мое против него, что в горе убила я своих сыновей. Тогда пошла я к морю тому, но вынесло меня на берег волнами, и вышла я тогда за этого конунга. Затем выдала я Сванхилд в чужую землю с великим богатством, и после убийства Сигурда больнее всего мне та обида, что была она растоптана конскими копытами. И горько мне было, когда бросили Гуннара в змеиный загон; и тяжко – когда у Хогни вырезали сердце. И лучше было бы, если бы пришел за мной Сигурд и увел бы меня к себе. Не осталось здесь теперь ни сына, ни дочки, чтоб меня утешить. Помнишь ли, Сигурд, наше слово, когда мы с тобою всходили на ложе, что придешь ты за мною и из Хел прискачешь?

И на том кончается ее заплачка.

XLIV. О сынах Гудрун глава

Нужно теперь сказать про сыновей Гудрун, что она так справила их доспехи, чтобы не пробивало их железо, и запретила им метать камни и другие тяжести, и сказала, что на горе им будет, если ослушаются. А когда выехали они на дорогу, то встретили Эрпа, брата своего, и спросили, как собирается он им помочь. Он отвечает:

– Как рука руке или нога ноге.

Им показалось, что это неправда, и они убили его. Затем поехали они своей дорогой, и немного времени прошло, как оступился Хамди и удержался рукою и молвил:

– Правду, пожалуй, молвил Эрп: упал бы я теперь, если бы не подперся рукою той.

Немного погодя оступился Сорли, но уперся одной ногой в землю и удержался на них и молвил:

– Упал бы я теперь, если бы не уперся обеими ногами, – и признали они, что неправо поступили с Эрпом, братом своим.

Вот поехали они дальше, пока не прибыли к Йормунреку-конунгу и ворвались к нему и тотчас на него напали: отрубил ему Хамди обе руки, а Сорли – обе ноги. Тогда молвил Хамди:

– Отскочила бы и голова та, если бы Эрп был жив, брат наш, которого убили мы на дороге; и поздно мы это уразумели. Так и в песне поется:

(Хамдисмол, 26) [33]

Прочь череп слетел бы, если б Эрп не пал

Братец наш, бойкий в битвах,

Ныне в поле убитый нами.

И в том преступили они приказ матери своей, что бросались камнями. Тогда ринулись на них люди, а они защищались хорошо и храбро и многих перебили. Не брало их железо.

Тогда явился некий муж, высокий и могучий и кривой на один глаз:

– Не умные же вы люди, раз не можете этих двоих предать смерти.

Конунг тот отвечает:

– Посоветуй, если можешь.

Тот молвил:

– Загоните их камнями в Хел.

Так было сделано, и со всех сторон полетели в них камни, и тут постигла их смерть.

[1]Т. е. каждый может его убить. Безнаказанно.

[2]Волшебная одежда из перьев, надевший которую превращался в птицу; оборотни часто воспринимались как «ряженые» в звериный или птичий наряд.

[3]Гаутская земля – область в нынешней Швеции. Здесь «лишено какой-либо исторической конкретности».

[4]Один.

[5]Сигню, подобно многим героиням сказаний, обладает способностью предвидеть будущее; о вере германцев в сверхестестсвенную интуицию женщин упоминает еще Тацит (кон. I в.).

[6]Место, не поддающееся прочтению в рукописи.

[7]Один.

[8]Регинсмол – «Речи Регина»

[9]Один. Все перечисленные имена его.

[10]Фафнисмол – «Речи Фафнира»

[11]обычно – вид построения войска, но в данном случае – преграда волшебного свойства.

[12]Сигрдрифумол – «Речи Сигрдривы»

[13]Руна «Тю», похожая на наконечник стрелы. А еще – Тюр.

[14]Руна «Науд» – «Н». «Нужда», «притеснение».

[15]Лук-порей – использовался в магии как оберег.

[16]Здесь в смысле «защитные», а еще точнее – «повивальные».

[17]И это тоже Один.

[18]Арвак и Алсвин – кони, везущие колесницу Солнца.

[19]Рогни больше известен как Тор.

[20]Темное место. В летописи «целительный след» (?)

[21]Копье Одина – Гунгнир.

[22]Горние: здесь – боги (в смысле, асы).

[23]Часть предания, изложенная в главах 24—31, приходится на утраченную тетрадь Старшей Эдды. Некоторые из описанных здесь событий известны по Младшей Эдде.

[24]Бек – скамья, Брюн – броня, Хильд – битва. В Старшей Эдде – Сигрдрива.

[25]Дочь Будли.

[26]Еще одно темное место. Видимо, подразумевается, что Брюнхильд вызывала мертвых, чтобы расспросить их.

[27]Хамингья – «покровительница», незримый дух, персонифицирующий удачу.

[28]Имеется в виду дверь в Хель. Сигурд после смерти идет туда, а не в Валгаллу, ибо он не был убит в бою.

[29]Здесь имеется в виду другая версия, согласно которой Сигурд был убит в лесу.

[30]Наш Ярослав Мудрый (1019—1054).

[31]Сажа.

[32]О чем речь, неизвестно. В «Старшей Эдде» это обвинение повторяется.

[33]Хамдисмол – речи Хамдира.