Понятие части вещи (pars rei)

Часть вещи — при правовом подходе — это элемент боль­шего целого, вне которого он теряет свое качество. При этом часть может быть связана с целым не материально, а функ­ционально. В обоих случаях она принадлежит целому, и любые сделки с вещью распространяют эффект и на ее части. В то же время часть составной или собирательной вещи может быть объектом правоотношений, отличным от всей вещи. Например, отчуждение замка переносит и право на ключ, но не наоборот. Часть (pars, portio) следует отличать от доли, или квоты (pars pro indiviso — часть нераздельного целого), которая представ­ляет собой абстракцию. Только при наличии функциональной определенности фрагменты вещи или предметы, соединенные с целым, считаются частью вещи в правовом смысле. Так, на­пример, пифосы для хранения зерна или вина, вкопанные в землю в погребе, зернотерки, винодавильни не считаются частью дома, но считаются частью зерно- или винохранилища (D.18,1,76 pr; 19,1,17 рг). Ключи и замки всегда принадлежат зданию, даже если они отделены от него. Выкопанная земля, песок, глина и проч., срубленные и срезанные насаждения (ruta et caesa — выкопанное и срубленное) не являются частью участка (ШЭД,17,6; 18,1; 10,4,5,2; 18,1,66,2; 50,16,241).

Глава 1. Вещи и классификация вещей

Ulp., 32 ad ed, D. 19,1,17 pr:

Fundi nihil est, nisi quod Частью участка является толь-terra se tenet: aedium autem ко то, что укоренено в земле; к multa esse, quae aedibus зданиям же относится многое, adfixa поп sunt, ignorari поп что к ним не прикреплено (и об oportet, ut puta seras claves этом не следует забывать), на-claustra: multa etiam defossa пример: засовы, ключи, замки; esse neque tamen fundi aut многое, даже вкопанное в землю, villae haberi, ut puta vasa тем не менее не считается при-vinaria, torcularia, quoniam надлежащим полю или вилле, haec instrumenti magis sunt, скажем сосуды для вина, винода-etiamsi aedificio cohaerent. вильни, так как они являются,

скорее, инвентарем, даже если они соединены со строением.

Примечательно противопоставление pars fundi (части поля) и instrumentum fundi (инвентаря), которое важно для понима­ния категории недвижимых вещей: стационарное производст­венное оборудование, в отличие от построек, не является не­движимостью — разве что оно установлено в специализиро­ванных помещениях, определяя функцию самих сооружений.

Instrumentum fundi принадлежит к побочным вещам,ак­сессуарам, режим которых не совпадает с режимом главной ве­щи.К instrumentum fundi причисляют (D.33,7,8 pr) рабов, заня­тых в сельском хозяйстве (fructus quaerendi gratia), пахотных бы­ков, плуги, бороны и проч., затем, различные инструменты для уборки урожая (fructus cogendi causa), наконец, приспособле­ния для его хранения (fructus conservandi gratia) и переработ­ки (D.33,7,9; 10,11, 12 pr; 16,1; 25 pr; 26,1). Выделяют также instrumentum domus (например, противопожарное оборудова­ние), от которого отличают ornamentum domus (D.33,7,12,16; 50,16,245) — украшения дома (статуи, картины и проч.). Побоч­ные вещи не являются частью дома или другой главной вещи, соединены они с ней или нет¹¹.

Вещи, установленные в доме, являются частью дома только в том случае, если они необходимы для его функционирования и входят в понятие дома. Улучшения временного характера счи­таются аксессуарами.

¹¹ Со временем instrumentum fundi стали включать в содержание узуфрукта поля, отказанного по завещанию (D.33,7,2,1; 7,1,15,6), но это связано с традиционной интерпретацией воли наследодателя, а не с раз­витием понятия поля.

Раздел VII. Вещное право

Ulp., 32 ad eel., D. 19,1,17,7:

Labeo generaliter scribit ea, Лабеон, обобщая, пишет, что те
quae perpetui usus causa in вещи, что находятся в зданиях
aedificiis sunt, aedificii esse, ради постоянного пользования,
quae vero ad praesens, поп относятся к зданиям, те же, что
esse aedificii: ut puta fistulae для временного, не принадлежат
temporis quidem causa post- зданию: как, например, трубы,
tae поп sunt aedium, verum установленные на время, не при-
tamen si perpetuo fuerint надлежащ строениям, тогда как,
positae, aedium sunt. если они установлены навсегда,

принадлежат.

Критерий постоянного пользования указывает Прокул (Cels. D.19,1,38,2), различая закрепленные или вкопанные трубы (inserta et inclusa) и незафиксированные. Сходный критерий прилагается и к мельницам,. маслобойням и прочему оборудованию (Pomp. D.33,7,21; lav. D.19,1,18 pr)¹², но при этом он остается вспомога­тельным к функциональному ("perpetuus usus" Лабеона). Говоря о парусах, веслах и проч., Алфен Вар отмечает фиксированный ха­рактер их принадлежности к кораблю, который допускает их упо­добление членам корабля ("quasi membra navis", — D. 21,2,44).

Различение части вещи и instrumentum в суждениях рим­ских юристов более согласовано с правовым взглядом на при­роду вещей, чем современное понятие принадлежности,кото­рое исходит из идеи хозяйственной цели и игнорирует качест­венную определенность вещи как основу ее единичности. По­пытки пандектистов XIX века примирить две систематики оказались бесплодны, поскольку не учитывали разницу в под­ходах. Рассматривая ключ и замок как одно целое, считая над­гробный монумент частью могилы, римляне не признавали столь же существенной связь книжного шкафа с книгами, де­коративных статуй с домом, инвентаря с участком. Побочная вещь следует судьбе главной, только если на нее распростра­няется волеизъявление распорядителя. Интерпретация же во­ли субъекта исходит из степени природной зависимости одной вещи от другой. Например, деньги могут быть истрачены не­большими суммами, а могут быть переданы вместе с кошель­ком: необходимой связи кошелька с деньгами нет, поэтому он не всегда следует за своим содержимым.

Проблема тары решается на основе того, может ли содержи­мое быть потреблено без нее или нет.

¹² Разногласия касаются только черепицы, предназначенной для кровли: lav. D.19,1,18,1 и Ven. D.43,24,8.

Глава 1. Вещи и классификация вещей

Paul., 4 ad Sab., D. 33,9,4 pr:

Nam quod liquidae materiae Ибо то, что является жидкостью,

sit, quia per se esse поп ро- поскольку не может существовать

test, rapit secum in acces- само по себе, влечет за собой напо-

sionis locum id sine quo esse добие придатка то, без чего не мо-

поп potest. жет существовать.

Кувшин вина непосредственно предназначается к застолью, и по­нятие вина в этом случае распространяется на тару (Proc. D.33,6,15), но цистерна не является принадлежностью вина, поскольку для последующей транспортировки и потребления содержимое непре­менно должно быть перелито в другую тару.

Ulp., 23 ad Sab., D. 33,6,3,1:

Si vinum legatum sit, vide- Если по завещанию отказано вино, amus, an cum vasis debeatur. посмотрим, следует ли оно [отказо-

et Celsus inquit vino legato, etiamsi поп sit legatum cum vasis, vasa quoque legata videri, поп quia pars sunt vini vasa, quaemadmodum emblemata argenti (scypho-rum forte vel speculi), sed quia credibile est mentem testantis earn esse, ut voluerit, accesioni esse vino amphoras:

принимателю] вместе с сосудами. И Целъс сказал, что, если отказано ви­но, даже если оно отказано без сосу­дов, считается, что сосуды тоже отказаны по завещанию, и не пото­му, что сосуды являются частью вина, подобно тому как инкруста­ция является частью серебряной ве­щи (скажем, кубка или зеркала), — но потому, что можно предста-et sic, inquit, loquimur habere вить, что намерение завещателя nos amphoras mille, ad men- бьию таково, что он хотел, чтобы

suram vini referentes. in do-liis поп puto verum, ut vino legato et dolia debeantur, maxime si depressa in cella vinaria fuerint aut ea sunt, quae per magnitudinem dif­ficile moventur.

амфоры были придатком к вину: так, сказал [Целъс], мы говорим, что имеем тысячу амфор, указывая на меру вина. Я не считаю, что это верно в отношении бочек, так что, если бьию отказано вино, бочки то­же следовали отказопринимателю, особенно если они установлены в ви-нохранилище или таковы, что из-за больших размеров с трудом под­даются перемещению.

Признание тары объектом легата не означает, что она счи­тается частью содержимого, но является результатом интерпре­тации воли наследодателя. Критика Ульпиана, однако, не свиде­тельствует о том, что Цельс допускал распространительную ин­терпретацию вне зависимости от свойств тары: его рассуждение

Раздел VII. Вещное право

строится на том, что иногда идея меры, определения количества про­дукта предполагает необходимую связь с тарой, которая образует устойчивое единство с содержимым, качественно обособленное целое, отдельную вещь. Уже Прокул отрицал возможность включения ста­ционарной тары в объект легата, если отказано вино (D.33,6,15). Боч­ки и пифосы, которые Ульпиан характеризует как стационарные, Помпоний (D.33,6,14) определяет через самодостаточность качества: "ad perpetuum usum vasa reservantur" ("сосуды, предназначенные для постоянного пользования"), — как сосуды, рассчитанные на пе­риодическое наполнение вином нового урожая, связанные с производ­ственным циклом, а не с потреблением (как вино), отчего их функ­циональная определенность не связана с судьбой содержимого.

Плоды (fructus)

Понятие плодов (fructus) связано с представлением о плодо­носящей вещи и включает в себя все блага, которые возникают в ходе эксплуатации вещи, являясь производными от нее (приплод, урожай). Права на плоды зависят от права на плодоносящую вещь, хотя и не идентичны ему. Добросовестный владелец плодо­носящей вещи становится собственником собранных им плодов. Удержание собственником вещи прав на плоды при отчуждении самой вещи всегда оговаривается.

Само понятие плодов предполагает учет фактора времени, что отражается в терминологии, различающей плоды до их отделения от плодоносящей вещи (fructus pendentes — висячие плоды), отделен­ные плоды (fructus separati), собранные и усвоенные плоды (fructus percepti) и потребленные плоды (fructus consumpti). Неотделенные плоды являются частью вещи-матери. Отличие separatio от perceptio связано с тем, что плодоносящая вещь может находиться у несобст­венника, управомоченного на получение плодов (например, арендато­ра), и тогда отделение плодов (separatio) третьим лицом (например, вором) делает их собственностью собственника вещи (D.7,1,12,5), а присвоение (perceptio) плодов пользователем вещи (если, скажем, арендатор сумел отнять плоды у вора, поймав его на участке) — соб­ственностью пользователя.

Особый режим плодов сказался в выделении категории собран­ных, но не потребленных плодов — fructus extantes (существую­щие плоды). Эти плоды являются отдельными вещами, но право на них по-прежнему зависит от прав на плодоносящую вещь. На­пример, недобросовестный владелец обязан восстановить собст­веннику, виндицирующему свою вещь, также и плоды. Если они на момент litis contestatio были потреблены (fructus consumpti) и не могут быть виндицированы, собственник истребует их по кон-дикционному иску (condictio).

Глава 1. Вещи и классификация вещей

В определение плодов входит их потенциальная потребляемость, которая противопоставлена стабильному существованию плодонося­щей вещи. Хозяйственная цель плодоносящей вещи заключается в периодическом производстве плодов, отделяемых от нее без ущерба для ее ценности. Потребление плодов может рассматриваться как осо­бая фаза в эксплуатации вещи-матери. Период, когда отделенные плоды еще не потреблены, а новые еще не появились, в принципе не отличается от той фазы, когда новые плоды еще не собраны (fructus pendentes): право на плоды есть отражение прав на хозяйственное использование плодоносящей вещи.

Выгоды, полученные от вещи не непосредственно, а в резуль­тате сделок, связанных с ней, или при участии третьих лиц, не являются плодами (доходами), даже если в отношении они представлены как зависимые от вещи.

Pomp., 6 ad Q.Muc, D. 50,16,121:

Usura pecuniae, quam percipi- Проценты с денег, которые мы по-

mus, in fructu поп est, quia поп лучаем, не входят в плоды, поскольку

ex ipso corpore, sed ex alia causa они происходят не из самой вещи,

est, id est nova obligatione. но из нового обязательства.

От естественных плодов отличают плоды цивильные — собст­венно доходы (redditum), например от сдачи вещи в аренду (D.22, 1,19 рг). Источники уподобляют плодам ("loco fructuum") услуги зависимых лиц — mercedes (D.5,3,29), ренту, взимаемую с земель­ных участков, — pensiones (D.22,1,36), проценты с капитала — usurae (D.22,1,34). В последнем случае Ульпиан оговаривает, что уподобление основано на том, что usurae входят в требование наследства, отказа по завещанию и иска доброй совести из опеки. Здесь признание права требования предшествует классификации вещей и уподобление процентов плодам вторично.

Критерий потребляемости исключает из числа плодов дитя рабыни (partus ancillae) — в отличие от приплода животных (fetus)¹³. Среди молодняка стадных животных плодами считаются только те особи, которые не вошли как составная часть в стадо (D. 7,1,62,1; 68,2; 69; 70). Критерий, по которому плодоносящая вещь не подвергается ухудшению при отделении плодов (что связано с возобновляемостью плодов из-за периодичности генера-

¹³ Древние оставили два объяснения исключения детей рабынь из категории плодов: плоды предназначены для человека, поэтому не могут заключаться в человеке (Cic, de fin., 1,4,12; D.7,2,48,6; 22,1,28,1 = 1.2,1,37); рабыни не предназначены для производства потомства (Ulp. D.5,3,27 рг). Первое из них принадлежит Бруту (D.7,1,68 рг) и стоит в непосредствен­ной зависимости от критерия потребляемости. Второе также связано с ним, хотя и акцентирует хозяйственную цель вещи-матери, рабыни.

Раздел VII. Вещное право

ции), не позволяет считать плодами земельного участка деревья, полезные ископаемые, сокровища (D. 23,3,32; 23,5,18 рг; 24,3,7,13; 50,16,79). Минералы считались плодами только в том случае, если месторождение признавалось способным возобновлять запасы ('Wee in fructu est marmor: nisi tale sit, ut lapis ibi renascatur, quales sunt in Gallia, sunt et in Asia" — "Мрамор не входит в пло-дъС разве что он таков, что камень там возобновляется, како­вы [месторождения] в Галлии и некоторые в Азии", — D.24,3, 7,13; ср. Ibid.,7,14)¹⁴.