Так что же в них страшного?

— А этот сланец, — сказал тролль, — черствый.

— Да, а этот чертов гранит весь пронизан кварцем, добавил другой тролль, склонившись над Достаблем. — Кварц засоряет артерии.

Он бросил камень на лоток. Тролли не торопясь побрели прочь, изредка оборачиваясь, чтобы смерить Достабля подозрительными взглядами.

Терри Пратчетт. К оружию! К оружию!

Итак, чем у нас может отличаться ГМ-соя от сои обычной?

Во-первых, повышенным содержанием белка, который кодируется дополнительным геном. Во-вторых, продуктами реакций, в которых участвует этот белок, а также реакций, равновесие которых смещается в результате изменения концентрации упомянутых белков и продуктов реакции... как далеко простираются эти изменения - на этот теоретический вопрос нельзя ответить, пока не будет исследован протеом (совокупность белков) сои как вида со всеми его многообразными внутренними связями. А пока что лучше, как это повсеместно и делается, исследовать интегральный эффект — скармливать животным всю совокупность белка. Заметим, впрочем, что белки с опасными свойствами, яды или онкогены, до сих пор в ГМ-сое никем обнаружены не были и сам по себе белок EPSPS не является ни аллергеном, ни токсином. Что касается других аллергенов — опять же теоретически аллергеном может оказаться любое вещество, «незнакомое» нашему организму, чуждое диете наших предков. Но встретиться с таким веществом куда проще в любом ресторане, кухня которого отлична от традиционной русской.

Когда говорят о ГМ-растениях, часто рассуждают о накоплении в их тканях гербицида, к которому они устойчивы (в данном случае глифосата). Вот это может быть в самом деле плохо: за глифосатом известны канцерогенные свойства. И действительно, в литературе имеются данные, что устойчивые растения сахарной свеклы после обработки глифосатом накапливают его токсичные метаболиты. (Впрочем, аккумуляция этих веществ обычными, не ГМ-растениями тоже представляет проблему...) Так или иначе, И.В.Ермакова с соавторами не проявили интереса к содержанию гербицида в образцах сои. Куда больше их тревожила ДНК.

Объясняя для «Nature Biotechnology» раннее начало кормления крыс соей, И.В.Ермакова отметила: «Это было сделано на основе предположения, что чужеродные гены, попавшие в организм этих животных, могут проникать в половые клетки и воздействовать на них и (или) органы...» Эксперты на эту идею отреагировали коротко: «У нас нет доказательств того, что ДНК вообще проявляет мутагенный эффект». В интервью «МК» Ермакова выразилась несколько иначе: «Немецкие ученые показали: плазмиды из ГМ-корма попадают в клетки разных органов животных. Перед началом своих исследований я тоже предположила, что плазмиды из ГМ-растений попадают к нам в организм — в кровь, кишечник, сперму и пр., вызывая впоследствии опухоли, мутации и нарушение репродуктивной функции». Так все же: «чужеродный ген» или «опухолеобразующая плазмида»?

В ГМ-сое может присутствовать тот самый новый ген участок ДНК, кодирующий фермент EPSPS. То есть не «может», а присутствовал — его наличие Ермакова и соавторы показали методом ПЦР (видимо, точно так же, как это делают в Роспотребнадзоре). Мог ли там быть сам вектор, «опухолеобразующая» плазмида агробактерии? Вряд ли. Скорее всего, эти последовательности остались в клетках «первого поколения», а дальше передавался только встроенный ген. Не зря И.В.Ермакова не упомянула опухолеобразующую плазмиду перед экспертами. Тем более что плазмида, скорее всего, и не была опухолеобразующей даже для растения: вектор, переносящий гены, можно сделать из «разоруженного» варианта плазмиды, в котором нет большинства «диких» бактериальных последовательностей.

Но если плазмиды все-таки сохранятся в клетках взрослых растений сои, в бобах и соевой муке — откуда взялась идея, что они могут представлять опасность для клеток животных? Гадать, каких «немецких ученых» имела в виду Ермакова, сложно, но кое-что найдется и поближе.

«Показано, что бактериальные онкогены, трансформирующие высшие растения, могут инициировать процесс неопластической трансформации животных. Как агробактериальные векторы, так и онкогены растений rolC и rolB вызывают появление опухолеподобных структур у эмбрионов морских ежей. Доказана экспрессия этих генов в клетках трансгенных морских ежей, при этом достоверно увеличивается пролиферативная активность таких клеток. Результаты указывают на сходство процессов неопластической трансформации растений и животных. (Институт биологии моря и Биолого-почвенный институт ДВО РАН)» (из отчета о деятельности РАН в 2003 году)». В этих опытах агробактерии культивировались вместе с эмбрионами морских ежей. (Подробности можно посмотреть, например, в материалах 7-й Пущинской школы-конференции молодых ученых «Биология — наука XXI века», 2003.) Есть данные в пользу того, что агробактерии могут также трансформировать клетки водорослей, грибов и млекопитающих. Кроме того, некоторые ученые задаются вопросом, не могут ли плазмиды агробактерий передаваться другим бактериям, более тесно связанным с человеком, например кишечной палочке, — между бактериями разных видов такое бывает. Но тогда, по идее, дикие агробактерии, тысячелетиями живущие на наших пашнях, ничуть не менее опасны...

Возвращаясь к экспериментам Ермаковой: конечно, от совместного культивирования бактерий с эмбрионом беспозвоночного до употребления в пищу соевых бобов — дистанция огромного размера. И все же в такой постановке вопроса есть смысл. Точнее, был бы, если бы экспериментаторы определили в сое плазмидную последовательность и (или) ее онкогенный участок, а не все тот же ген фермента. Как справедливо заметили эксперты, ДНК сама по себе мутагенными свойствами не обладает. И хорошо, что так, иначе было бы опасно употреблять в пищу даже бабушкину антоновку: в яблоках ведь тоже есть ДНК.

Но что же делать дальше? Сомнения, как ни крути, остаются. Хорошо бы спланировать такое исследование, которое уничтожит все сомнения. На самом деле подобные исследования проводили, например, Брейк и Эвенсон, кормившие мышей соей, усточивой к глифосату, на протяжении четырех поколений. Но главный недостаток этих работ, хорошо спланированных и чисто выполненных, — то, что они малоизвестны: в них много трудных терминов, а ключевых слов «геноцид» и «пища Франкенштейна» нет. Может быть, стоит прислушаться к предложению И.В.Ермаковой, которое она сделала в том же интервью «МК»: провести масштабный эксперимент на многих поколениях животных, организовав его так, чтобы он был «прозрачен» и понятен для публики?

Саму И.В.Ермакову, пожалуй, лучше не привлекать к этому проекту: ее участие может дискредитировать затею в глазах специалистов. С другой стороны, нельзя полностью отдавать проект на откуп сторонникам ГМ-продукции. В фирме «Монсанто», конечно, мощная научная и финансовая база, но общественность смущает ее материальная заинтересованность в результате. Было бы идеально, если б этим занялись ВОЗ или Министерство здравоохранения (нашей или другой страны). По свидетельству тех же экспертов «Nature Biotechnology», приблизительная стоимость подобных экспериментов на животных составляет 300—845 тысяч долларов. (Да, именно так много. Это только на помойке крысы бесплатные. А спросите у любителя крыс, сколько он тратит на своих зверушек, умножьте на количество месяцев и особей, которые составят репрезентативную выборку, приплюсуйте отдельные клетки, учет количества съеденного, стоимость реактивов и оплату труда лаборантов...) Деньги большие, но не запредельные. Вопрос в том, готов ли кто-нибудь, будь то государственная структура, научная организация или частное лицо, заплатить такую сумму, чтобы покончить с мифами и заменить их ясностью.

ГМО: городские мифы

http://www.hij.ru/read/detail.php?ELEMENT_ID=1126&sphrase_id=3838

Клещенко Е.

(«ХиЖ», 2012, №7)

Для кого-то главное событие июня — чемпионат по футболу, а для кого-то — ГМО. Рунет кипит, чиновников ругают за халатность, продажность и равнодушие к страданиям народа. Случилось страшное: Роспотребнадзор направил в Госдуму РФ к парламентским слушаниям по вопросу о ГМО официальные материалы за подписью Г.Г.Онищенко, в которых предложил шире использовать генно-модифицированные организмы при выращивании сельскохозяйственных культур в России.

В ходе парламентских слушаний 7 июня начальник отдела организации санитарного надзора за питанием Роспотребнадзора Г.Е.Иванов заявил, что на российском рынке ничтожно малое количество продуктов создано на основе генных технологий. «Это все импортные продукты. А хотелось бы, чтобы эту нишу заполнили продукты, биотехнологии российского производства» (РИА Новости). Кроме того, Роспотребнадзор не считает целесообразным увеличивать площадь маркировки генетически модифицированных продуктов до 20% и отмечает, что в российском обществе необходимо формировать позитивный имидж ГМО. По словам Г.Е.Иванова, такие идеи выдвигались в том числе и на законодательном уровне. «Мы не поддерживаем данное предложение, потому что наше население и так напугано информацией о биотехнологических продуктах. Внедрение таких надписей еще более усугубит отношение общества к этим продуктам». Он добавил, что, согласно данным Всемирной организации здравоохранения, генно-модифицированные продукты не представляют опасности для здоровья человека.

И понеслось... «Людоеды», «Подлые отравители и агенты западных стран — врагов России», «Кары за вредительство не боитесь?», «Это что, шутка или Роспотребнадзор захватила шайка (непечатное слово)?», «Правильно! а еще создать позитивный имидж крысиному яду, а то крысы его не жрут, сволочи!», «В гипермаркетах и так нет еды — только заменители, не знаешь, чем ребенка кормить. Онищенко — в отставку!»... В народе живет уверенность, что ГМО — это плохо, и намерения людей, которые предлагают ГМО-продукты в пищу россиянам, добрыми быть не могут. Да зачем далеко ходить — все они лоббисты проклятой компании «Монсанто» (главным монстром считается именно она, хотя на рынке присутствуют и многие другие), которой только бы нажиться, а дальше хоть потоп.

«И все-таки, почему ГМО — это так страшно? — Да гадость же, гадость, все знают, что гадость, и она уже везде!» Давайте разбираться: что знают все и сколько в этом правды.

«Совершенно смутно и непонятно»

Начнем с явного бреда. «Геном является не столько набором аминокислот, сколько носителем голографической волновой структуры, о которой обычная генетика или не догадывается или совершенно смутно и непонятно» (стиль оригинала сохранен). «Селекция — это ФЕНОТИПИЧЕСКОЕ, это не изменение генома. Генотип первичен и стабилен у каждого вида». «ГМО не может быть не вредным, уже по определению, как любая созданная человеком дрянь».

Правильный ответ на подобные реплики — «до свидания». Не стоит тратить время на беседы с людьми, которые рассуждают о переднем крае науки, не освоив школьный курс. Геном — это нисколько не набор аминокислот, а селекция изменяет не только фенотип (комплекс внешних и поведенческих признаков), но и генотип. Разница между геномом и генотипом — уже сложнее, но генотип, помимо прочих нюансов, — это совокупность генов особи, говорить о «генотипе вида» нельзя. И геном, конечно, претерпевает изменения в ходе эволюции: хорошо известны микроэволюционные процессы у человека, например изменения частот генов в популяциях, повышающие устойчивость к малярии или низкому содержанию кислорода в горном воздухе.

Волновая структура ДНК, с помощью которой она якобы осуществляет свои функции, — типичный пример псевдонауки. Ученые не принимают ее всерьез (члены академий эзотерических наук не являются учеными). Установление биохимических механизмов, посредством которых информация, записанная в ДНК, проявляет себя на уровне организма, — одна из величайших научных побед ХХ века. Сегодня рассуждать о том, что дело тут может быть не в последовательности нуклеотидов, а в физических свойствах двойной спирали, — примерно то же самое, что убеждать окружающих, будто изображение на экране телевизора создают не микросхемы, блок питания и ячейки плазменной панели, а тепло, исходящее от корпуса.

Что касается последнего афоризма — автор, очевидно, считает идеалом даже не кроманьонцев, а еще более дальних наших предков, которые не создавали никакой дряни ввиду небольшого объема мозга. Но, как заметил Терри Пратчетт, те, кто практикуют «возврат к природе», очень быстро понимают, почему весь ход цивилизации был направлен на то, чтобы уйти от природы как можно дальше.

«В России нет законодательства, регулирующего производство и продажу продуктов из ГМО». Про людей, делающих подобные утверждения, в Сети говорят, что их «забанил гугл» — то есть они не хотят или не могут получить информацию, которую поисковая система Google находит за секунды.

Действующая в РФ система контроля генно-модифицированных источников считается одной из самых жестких. Как мы писали в январском номере 2008 года, согласно Закону о защите прав потребителей от 12 декабря 2007 года, российские производители обязаны маркировать продукты, содержание ГМ-ингредиентов в которых превышает 0,9%. (До того полагалось маркировать продукцию с любым, даже следовым содержанием ГМО, что технически бессмысленно.) В Евросоюзе нижняя граница такая же, в Японии маркируют продукцию с содержанием ГМ-ингредиентов выше 5%, в США маркировка не требуется.

Теперь о том, как выполнение этого закона контролируется. Указом Президента от 30 января 2010 года утверждена Доктрина продовольственной безопасности РФ. Одно из основных ее направлений — контроль соответствия требованиям российского законодательства продовольственных продуктов, в том числе импортных. «Необходимо исключить бесконтрольное распространение пищевой продукции, полученной из генетически модифицированных растений с использованием генетически модифицированных микроорганизмов, имеющих генетически модифицированные аналоги».

Цитата с красной строки: «В 2010 году Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека исследовано всего 33 423 пробы пищевых продуктов на наличие ГМО, выявлены ГМО в 55 пробах (0,16 %)» (Государственный доклад «О санитарно-эпидемиологической обстановке в Российской Федерации в 2010 году», последний из доступных на момент написания статьи — данные по 2011 году ожидаются). Найти этот секретный документ на сайте Роспотребнадзора нетрудно, было бы желание. Из него можно узнать и данные за прошлые годы — аналогичные проверки, разумеется, проводились и до президентского указа. Тенденция — снижение содержания ГМО.

Лично меня в этом госдокладе больше взволновали соседние с ГМО абзацы, например, о несбалансированном рационе граждан, с преобладанием колбасных и макаронных изделий на фоне недостатка фруктов и овощей. Или об алкогольной продукции. В стране два процента населения — тяжелые алкоголики, а мы беспокоимся, не повредят ли нам ГМО...

Информации о нарушителях — тех, кто продает немаркированную продукцию с содержанием ГМ-компонентов более 0,9%, — в докладе за 2011 год мы не нашли, но в 2009 году таких было 52,27%, в 2008 году —51,01% (спасибо борцам с ГМО: кому охота наклеивать на свою продукцию ярлычок «яд и онкоген»?). То есть примерно половина от долей процента. Вот ответ на вопрос, почему мы не видим этикеток «содержит ГМО» на российских прилавках.

Если продукт прошел соответствующую сертификацию, производитель может поместить на упаковке обозначение «не содержит ГМО». И это обозначение мы порой видим в самых неожиданных местах, например на пачке поваренной соли. Понять производителей можно: зеленая метка повышает привлекательность продукта, а если еще и делать для этого ничего не нужно (не могу себе представить психически нормального лаборанта, который станет проверять поваренную соль на наличие каких бы то ни было генов или белков) — совсем хорошо. Добавим, что из московских продуктовых магазинов знак «не содержит ГМО» вскоре должен исчезнуть — в апреле 2012 года власти Москвы приняли решение его отменить. Маркировка продуктов, содержащих более 0,9% ГМО, конечно же остается обязательной.

Сейчас в России разрешены к применению в пищевой промышленности ГМ-сорта кукурузы, картофеля, сои, сахарной свеклы и риса, причем все эти продукты закупаются за рубежом, на территории РФ их не выращивают. Прошу обратить внимание: в этом списке нет гречихи, бананов, помидоров, пшеницы, подсолнечника.

Бананы и тараканы

Обитатели форумов возмутятся: «Какая наивность! Вы действительно верите, что к нам из-за рубежа ввозят только разрешенное? Да там уже все есть, и пшеница, и бананы, и рыба, и помидоры — ГМО, и мы все это едим!» Давайте разбираться, что есть за рубежом. Рыбу оставим на другой раз (заметим только, что генно-модифицированными могут быть только виды, выращиваемые в аквакультуре, а промысловые, живущие в океане, — вряд ли), ограничимся ГМ-сортами растений.

Разобраться с растениями нам поможет сайт Международной службы по внедрению агробиотехнологических разработок (International service for acquisition of agri-biotech applications). Там есть регулярно обновляемая база данных по ГМ-сортам растений, используемым в сельском хозяйстве. В нее включены как пищевые сорта, так и хлопок, цветы, табак. Имеется поиск по видам растений, фирмам-производителям, целям модификаций (устойчивость к вредителям, устойчивость к гербицидам, улучшение внешнего вида, если речь о цветке...) и по государствам, разрешающим тот или иной сорт. В базе присутствуют и страны третьего мира, которые в последние годы активно развивают биотехнологии, — им не до волновой структуры ДНК, у них продовольственная проблема. Очевидный недостаток этого ресурса состоит в том, что, хотя он некоммерческий и не принадлежит компании «Монсанто», его создатели не считают ГМО злом. Но к сожалению, интернет-рупоры противников ГМО не вызывают доверия — слишком много эмоций и слишком часто попадаются ошибки. Для объективности вот еще два источника: база данных на правительственном ресурсе США, посвященном регуляции биотехнологий , и «GMO Compass» (база данных в основном по Евросоюзу, но с разъяснениями ситуации в других странах).

«Кстати, бананов без ГМО уже вроде не существует». Далее возможны варианты. Из-за ГМ-бананов аллергия у детей. Из-за них же погибают мадагаскарские тараканы, которых разводят любители и которые банановую диету предпочитают любому другому корму. Более того: вы замечали, что в Москве, Санкт-Петербурге и других больших городах из жилых домов несколько лет назад исчезли рыжие тараканы? Думаете, морить стали лучше? Нет...

Насчет мадагаскарских тараканов убедительно. Но факт остается фактом: ни на одном из трех упомянутых выше ресурсов в списках ГМО, представленных на рынке, бананов нет. Ни в Аргентине, ни в Австралии, ни в Уругвае, ни в США, цитадели мирового ГМ-зла. Есть лабораторные разработки. Например, в Австралии сделали бананы с повышенным содержанием железа и провитамина А. Многие исследователи стремятся получить сорт, устойчивый к грибковому заболеванию под названием «черная сигатока», которое буквально опустошает плантации (кстати, фунгицидами бананы обрабатывают, что правда, то правда), а также к бактериальным инфекциям. Желание объяснимое: природная устойчивость к болезням у бананов невысока. Их давно выращивают в монокультуре и к тому же без полового размножения — окультуренные бананы стерильны, в их плодах, как нетрудно заметить, нет семян (точнее, попадается одно жизнеспособное семечко на несколько сотен плодов). А значит, и генетического разнообразия, которое могло бы повысить устойчивость, у них практически нет. Да и селекцию стерильность плодов сильно замедляет. Так или иначе, версию с коварными фермерами, которые похищают лабораторную линию ГМ-банана и потом заваливают этими бананами всю Россию, трудно рассматривать всерьез.