Женщина отшвырнула бесполезный пистолет и долго стояла, смотря вслед удаляющейся русалке и сжимая в бессильной ярости кулаки
Она всё равно добьётся своего… Отомстит за дочь…
Нас с Настей довольно сильно кувыркало, так что мы не могли даже понять, где верх, где низ, а сильные сжатия желудка только усиливало неразбериху. Наконец, мы еле-еле разобрались, в чём дело, и даже смогли снова принять нормальное положение.
- Ладно хоть комары не кусают. – Съязвил я, снова начиная скрести рану в стенке желудка. – А то вообще бы ад тут был…
Словно в отместку желудок снова сжался. Я уже так привык к тесноте, жаре, вездесущей вони и слизи, что теперь замечал только Настю да постоянные колыхания желудка Ниобии. Шёл уже второй день моего пребывания в желудке, и прогресс был налицо. Рана была уже очень большой, ткань была уже нежная и истекающая чем-то донельзя противным. То ли кровь, то ли сукровица – во мраке не разобрать. Похоже, что я уже проскрёб желудок, и теперь каждый мой скребок приводил к тому, что русалка вскрикивала от боли… Интересно, сколько мне ещё осталось скрести…
***************************************
Ниобия не понимала, что происходит. С нею ещё никогда не происходило ничего подобного, поэтому она даже не могла ничего поделать.
Ещё скребок.
Ниобия застонала. Согнувшись посреди толщи воды, она сжала живот руками. На миг полегчало, но Лёша снова скребнул, причём сильнее прежнего…
Ниобия с трудом выползла на берег, прижимая руку к раненому плечу, и, наклонившись к своему животику, прошептала:
- Что… Что ты делаешь? Перестань!
- Ещё чего! – раздался глухой ответ из живота. – Уж лучше я закончу свою работу! Я жить хочу!
- Какую… Кх… Оооо…
- Ты и не думала, что людей есть нельзя? Не думала, сколько боли приносишь родным тех кого сожрала? Да таких тварей как ты убивать надо! – Лёша снова скребнул, заставив застонать от боли.
- Что происходит?
Ответа не было. Русалка нутром чувствовала, что надо избавиться от людей, пока не случилось непоправимое. Она ещё никогда так не делала, поэтому ей было страшно. Но если её не вырвет, будет ещё хуже. Поэтому Ниобия открыла рот и начала засовывать в горло пальцы…
******************************************
Что за…
Желудок начал сжиматься, причём гораздо сильнее, чем обычно. Нас прижало так, что непонятно было, где мои конечности, а где Настькины. Горячая подрагивающая слизистая плоть желудка обжимала нас со всех сторон, а сок со слизью и недопереварившимися останками рыб поднялась так высоко, что мешала дышать.
- Настя! – булькнул я.
- Лёш… что происходит?
- Не... бульк… не знаю!
А потом нас сжало ещё сильнее и с неумолимой силой потащило куда-то вверх…
… Неожиданный яркий свет как ножом резанул по глазам, а ещё через миг я, кувыркнувшись в воздухе, ударился спиной об что-то жесткое и ледяное…
Да нет же! Это же…
Вода?!
Кашляя и бултыхаясь в обжигающе ледяной воде, от которой даже кишки схватывало морозом, я с трудом всплыл на поверхность. Рядом бултыхалась, кашляя, Настя, а сверху виднелся громадный силуэт русалки. Я почувствовал странное желание вернуться обратно в её желудок. Наверное, оттого, что вода была просто невыносимо ледяная… Ниобия выглядела странно блеклой. Её снова вырвало, и я невольно поморщился при виде омерзительной мутно-желтоватой слизи с белесыми ниточками химуса, выливающейся изо рта русалки. Впрочем, и я, и Настя были с головы до ног изляпаны в такой же тошнотворной блевотине. Глаза уже не резало так сильно, а свежий ледяной воздух разгонял гнилостный запах блевотины и прогонял вялое оцепенение, вселяя бодность и дикую, поистине животную радость…
Мы ВЫБРАЛИСЬ!!!!
Мы живы! От этой мысли хотелось сразу и плакать, и кричать, и смеяться, и… Да мало ли чего! Настя что-то кричала, бултыхаясь рядом со мной, но я не слышал…
Русалка, морщась, прополаскивала рот свежей морской водой. Я тоже успел немного глотнуть её, и поверьте – она была… незабываемой! Вроде бы и солёная, и терпит, и в то же время…И в то же время это была ПЕРВАЯ вода за эти два дня, поэтому я не удержался и глотнул ещё.
- Лёша!
Я обернулся. Настя взгромоздилась на какой-то утёс и теперь махала мне рукой.
Так, погоди!
Утёс?!
Да это же Туманные скалы! Получается, мы вернулись в то же место, с которого и начались наши мытарства в желудке… Кстати, а где эта чертовка?!
Я нервно обернулся на Ниобию, но та про нас явно и думать забыла. Обвившись вокруг скалы, она прижимала ладони к животу, опустив глаза к зем… эээ… воде, оторая с шипением билась об подножие скалы, подбрасывая молочно-белые брызги на несколько метров вверх. Кончик хвоста русалки находился в воде и иногда подрагивал.
Какая же она… прекрасная… мечта художника. Огромная, смертоносная, и в то же время – такая нежная, стройная, по-детски наивная…
Неожиданно она рывком повернула к нам лицо. Огромные жёлтые глаза не выражали ничего, кроме боли.
- Уходи.
- Что?! – дружно воскликнули мы.
- Уходите. – Повторила она. – Не хочу вас… видеть… Особенно ТЕБЯ – Огромные глаза уставились на меня. – Как… больно… Кххх… и когда это закончится…
Она скользнула в воду, А через миг щупальца обвили нас с Настей, которая запоздало крикнула, и вздёрнули кверху. Удерживая нас над водой. Русалка доплыла до берега и довольно грубо швырнула нас на раскалённый песок.
- уходите… и не возвращайтесь никогда…
- почему ты меня не утопила?
Настя отошла в кустики и стала приводить себя в порядок, а я… я почему-то не мог уйти сейчас. Я отошёл на небольшое расстояние и, обернувшись, просто смотрел на русалку, которая дала мне то, что не мог дать ещё никто – любовь к жизни, осознание того, что я ЖИЛ, что я добился права на это. И поэтому бросить её сейчас мне было тяжело. Я знал, что долго она не проживёт.
-Ниобия…