Завязывание социальных контактов
Самое ужасное в этой истории то, что проблемы Кальвина можно было, в основном, предотвратить. Как и у людей, у собак имеются определенные временные промежутки в их умственном развитии, в которые они постигают окружающий мир. Один из таких временных промежутков носит название «критический период» социализации. В результате обширных исследований поведения собак обнаружилось, что щенки, изолированные от человеческих контактов в промежутке между пятью и двенадцатью неделями жизни, в дальнейшем не способны нормально реагировать на людей. Называемые ныне «чувствительным периодом», поскольку, похоже, здесь не все так жестко и прямолинейно предопределено, как думали раньше, эти ранние недели оказывают глубокое влияние на поведение взрослой собаки. В течение этого времени щенки — и их кузены — волчата, заряжаются информацией о том, кто является их социальными компаньонами. Это так важно, что волчат в Волчьем Парке — научно-исследовательской базе в Индиане — забирают от матерей в возрасте восьми - десяти дней и растят исключительно в человеческой среде до той поры, пока позже не возвращают жить в стаю. Без подобного общения в этот важный для развития период, взрослые волки никогда бы не пустили людей в свой вольер. Времени, эквивалентному «чувствительному периоду», в жизни представителей семейства псовых больше не предусмотрено: невозможно воскресить упущенное время. Если обеспечить взрослому волку такую же интенсивность человеческих контактов за то же самое время, эффект будет меньшим. То же самое справедливо и для собак. Вот почему так важно понимать эффект раннего развития на поведение взрослых собак. Если собака выросла, вы не сможете вернуться назад. Как и в случае с Кальвином, можно добиться существенного прогресса, но работать придется с тем, что вы уже получили.
Недостаток общения в важнейшие месяцы раннего развития приводит у некоторых собак к ужасу перед незнакомыми людьми. Особенно это проявляется у собак, имеющих генетическую предрасположенность быть пугливыми. Уже с четырех—пяти недель, все еще находясь у заводчика, щенкам необходимо знакомиться с людьми, многими людьми, и учиться тому, что люди любых форм и размеров — часть нормального мира. Попав в свой новый дом, щенки должны проводить какое-то время не только со своей новой семьей, но и с приходящими в дом посетителями, и, настолько скоро, насколько позволяют соображения безопасности, их необходимо выводить на улицу, чтобы они могли встретить соседей из окрестных домов. Я не могу назвать вам точный возраст, с которого вы должны выводить своего щенка на такие прогулки. Все владельцы должны сами принимать решения на этот счет, поскольку имеются риски, о которых вы должны быть осведомлены. Например, до того как ваш щенок не будет полностью иммунизирован, примерно до пятнадцати—шестнадцати недель вам желательно минимизировать возможность его заражения патогенными агентами, такими как парвовирус. Но первый и самый важный период социализации заканчивается на двенадцатой—тринадцатой неделе, поэтому вам необходимо сбалансировать медицинский риск с поведенческим, который связан с изоляцией щенка до окончания чувствительного периода социализации. Увы, эти два риска вступают в конфликт. Многие владельцы решают эту дилемму таким образом, что обеспечивают своему щенку возможность встретить много людей прямо дома и ходят с ним в различные безопасные новые места (вроде окруженного забором соседского заднего двора) до тех пор, пока щенок не получил две необходимые комбинации прививок. Обычно это происходит между девятой и десятой неделями. Избегайте потенциально проблемных мест, в которых может циркулировать инфекция (например, собачьих площадок и других мест массового выгула) до того момента, пока щенок не станет полностью иммунизированным: весь тот период, пока он продолжает постигать, что люди и собаки вне его семьи — это члены его расширенной социальной группы.
НЕОБХОДИМЫ КОМПАНИЯ И ВРЕМЯ
Не останавливайтесь в тринадцать недель. Исследования показали, что границы этих периодов не незыблемы и точно так же, как и дети, не все щенки развиваются с абсолютно одинаковой скоростью. Существуют и другие важные периоды в социальном развитии собаки, что не удивительно с учетом того, насколько обширный опыт необходим для достижения социального благополучия представителям вида со сложными социальными взаимоотношениями. Кажется, собаки проходят через важный период своего развития где-то в раннем подростковом периоде, обычно примерно с шести до одиннадцати месяцев. Поэтому обязательно продолжайте социальное обучение своей собаки на протяжении, как минимум, первого года ее жизни.
Моя бордер-колли Пип — хороший тому пример. Как щенок зоопсихолога и тренера, она жила насыщенной социальной жизнью. В течение первых семи месяцев жизни она встретилась с массой людей на тренировочных занятиях и во время визитов к моим друзьям. Но однажды, в восьмимесячном возрасте, она спряталась за моими ногами, когда к ней приблизился незнакомый мужчина, словно она никогда в своей жизни не встречала незнакомых мужчин. Учитывая, что у собак своих клиентов я замечала осторожность именно в этом возрасте, я среагировала немедленно, не дожидаясь, пока это приведет к проблемам. На протяжении нескольких месяцев я просила каждого мужчину, которого могла попросить, бросить Пип теннисный мяч до того, как он приблизится к ней на расстояние пяти метров (недавно, объясняя этот процесс на семинаре, я сказала: «И в течение трех месяцев каждому мужчине, которого она встречала, предшествовали мячи». Если бы я могла говорить такие смешные вещи специально, а не по оговорке!). Теперь она обожает мужчин и полагает, что все парни, которые ей встречаются, пришли поиграть с ней в апорт.
Я встречала столько уверенных в себе щенков, ставших боязливыми в отрочестве, что, в конце концов, для удобства в объяснении дала этой тенденции название «наступающая ювенильная пугливость». Это поведение вовсе не то, что естественный ранний «период страха» более мобильных щенков псовых, который развивается у них как жизнесберегающий осторожный подход к окружающему миру. В этом случае мы имеем дело со щенками, которые достаточно уверены в себе до тех пор, пока не натыкаются на некий важный подводный камень в развитии и не становятся осторожными в подростковом возрасте[31]. Поскольку у некоторых собак эта осторожность может приводить к связанной со страхом агрессии, всем собакам необходимо поддерживать хороший уровень общения в течение, как минимум, их первого года жизни.
Ваш щенок тоже нуждается в общении с другими собаками, равно как и с людьми. Того, что у вас есть другая собака или того, что соседская собака каждый день играет с вашим щенком, недостаточно. У таких социальных животных, как собаки и люди, сильно развито чувство «знакомого» и «незнакомого», и собаку необходимо учить, что встречи с незнакомыми людьми и собаками являются частью нормальной жизни. Как специалисту по поведению, мне стало гораздо легче разбираться в их поведении, как только я стала понимать, каким образом собаки делят мир на знакомое и незнакомое. Возьмите, для примера, бедного маленького Кальвина. У него отсутствовал опыт взаимодействия с любыми собаками, за исключением братьев и сестер, и ему был почти год, когда Мэри его приобрела. Затем из спокойной квартиры его привезли в маленькую комнату с двенадцатью шумными, лающими собаками для занятий в собачьей школе (на курсе послушания). Он был охвачен ужасом и, когда стал старше, демонстрировал угрозу, чтобы держать других собак подальше от себя.
Когда я занималась изучением поведения собак в рамках своей диссертационной работы и задолго до того, как стала вести занятия по тренировке собак, я не знала об этой важности различения знакомого и незнакомого. Я к тому времени приобрела нового щенка бордер-колли по имени Мист, но была перегружена учебой в аспирантуре и потому не водила собаку на занятия по социализации собак и в места, где было много дружелюбных незнакомых собак любых форм и размеров. Мист встречалась с массой людей и была настолько надежна с маленькими детьми, как ни одна из собак, которые у меня когда-либо были. Но я работала над своей диссертацией целыми днями, по 12-14 часов напролет и полагала, что пятерых других собак на моей ферме будет достаточно для социализации Мист. В это время у меня жила моя первая пиренейская горная собака Боу Пип и четыре других бордер-колли. Это была впечатляющая стая, и Мист жила с ними, играла с ними и спала с ними в доме. Но за первый год своей жизни она встретила очень мало незнакомых собак. Повзрослев, она стала агрессивной с незнакомыми собаками.
Поведение Мист имело истоки не только в окружающей среде раннего периода жизни: поведение и у людей, и у собак — всегда результат сложного взаимодействия между генетикой и окружающей средой, и Мист родилась с особенностями, лишь усугублявшими эту проблему. Подобно многим владельцам, я нашла способы коренного улучшения ее поведения, и если процесс ее знакомства с новой собакой находился под моим контролем, Мист можно было доверять в ее последующих с ней взаимоотношениях. Но если бы я с самого начала знала то, что знаю теперь, мне бы не пришлось прикладывать столько усилий для исправления. Подобно людям, собакам необходимо встречаться со множеством новых людей и собак, чтобы научиться чувствовать себя комфортно среди чужаков. Собственно, собакам необходимо усвоить, что чужаки — не чужие. Иначе это может привести к собачьей версии того, как некий отшельник прячется в хижине, угрожая нарушителям своего уединения пистолетом из окна.
СОЦИАЛЬНЫЕ ДО МОЗГА КОСТЕЙ
Людям тоже необходимы социальные взаимоотношения в период развития, чтобы прийти к своему нормальному предназначению. Подобно лабораторным приматам, изолированным от собратьев, человеческие детеныши, обделенные близким, заботливым физическим контактом и социальными взаимоотношениями со стороны взрослых, начинают с возрастом обнимать и укачивать самих себя. Если им удается вырасти, то, как правило, они никогда не способны проявить сочувствие к другим или сформировать позже сколько-нибудь значимую привязанность в своей жизни.
Но выращенные нормально, мы, люди, являемся антиподами отшельников в животном мире, находясь в постоянных поисках компании и социальных контактов. Кто-то из нас может предпочитать более уединенное времяпрепровождение, чем другие, и нас может утомлять слишком большое число людей или телефонных звонков, но мы редко ищем полного уединения на длительное время. Действительно, наивысшим наказанием в тюрьме является заключение в одиночную камеру. В наше время мы используем «тайм-ауты» в случае плохого поведения детей, но эта идея не нова. Детей в Англии в наказание «посылали в Ковентри»: под этим подразумевалось отлучение от социальных контактов. Бойкот используется повсеместно как наказание за неподобающее поведение. В некоторых культурах целые семьи подвергаются бойкоту за социальные прегрешения кого-либо из их членов. Индейцы Чайени бойкотируют целые семьи. В одном случае семья была отлучена за социальные проступки одного из ее членов, хотя во время сражения члены этой семьи рисковали своей жизнью и убили много врагов. Но, несмотря на их доблесть, совет племени отказался признать или поощрить их действия. Поскольку они были отлучены, то функционально не существовали, и их непризнание рассматривалось как тяжелейшее из всех возможных наказаний — хуже смертной казни или пыток.
Принудительное уединение как особо тяжкое наказание — отличный пример важности социальных взаимоотношений для нашего биологического вида. Если бы это было не так, то отлучение от социума не было бы столь болезненным. Эта зависимость от социума характерна не для всех животных. Многие животные — от медведей гризли до тигров — во взрослом состоянии живут уединенно. Гораздо больше видов, например, некоторые рыбы и бабочки проводят много времени в группах, но это не означает, что они вступают в интенсивное социальное общение. Бабочки, к примеру, собираются вокруг ценного для них ресурса вроде минералов в луже на посыпанной гравием проезжей дороге, но их привлекает нужда в одних и тех же ресурсах, а не привязанность друг к другу.
Приматы, которые во всех других отношениях необыкновенно разнящаяся по своим свойствам группа, однородны в своей высокой степени социальности. Их социальным взаимоотношениям свойственна сложность, которая включает взаимоотношения, отличающиеся по степени близости и интенсивности с различными особями. Самцам шимпанзе свойственны такие сильные социальные узы, что ни один самец не сможет достичь доминирования без коалиции других самцов в его поддержку. Франс де Вааль имел веские основания назвать свою книгу о таких коалициях "Chimpanzee Politics": борющиеся за статус самцы шимпанзе играют в сложные игры по привлечению на свою сторону влиятельных представителей властной группировки, одновременно постоянно оценивая возможности для захвата власти при поддержке другой группы. Некоторые персоны делают все возможное, чтобы играть на стороне обеих партий, оставаясь в хороших отношениях с находящимися у власти, но всегда готовы перебежать, если это будет отвечать их собственным интересам. Если бы шимпанзе был избран в Палату представителей Конгресса США, у него были бы проблемы с языком и абстрактными концепциями, но он разбирался бы в перипетиях борьбы за власть не хуже других[32].
Существует предположение, что сравнительно большой неокортекс (передний мозг) большинства приматов — результат нашей необходимости поддерживать сложные социальные отношения. Без достаточной мощности мозга трудно держать в памяти информацию о десятках представителей твоей социальной группы (а если еды в достатке, то, возможно, и о сотнях), у каждого из которых имеются интенсивные, вечно меняющиеся отношения друг с другом. Наши социальные взаимодействия не происходят случайно. Все человеческие культуры — от охотников-собирателей до урождённых обитателей мегаполисов — разделяют определенные универсальные характеристики в способах, которыми мы как приматы взаимодействуем друг с другом. Эта социальная судьба оказывает сильное влияние на то, каким образом мы вступаем во взаимоотношения с нашими собаками. Иногда мы можем вовлечь себя (и своих собак) в массу неприятностей, когда наше приматоподобное социальное поведение сталкивается с естественным поведением собак. Многое в оставшейся части главы описывает эти проблемы и способы их избегания. По иронии, даже некоторые из общих для людей и собак аспектов социального поведения, могут привести к проблемам.
СОЦИАЛЬНАЯ БЛИЗОСТЬ
Мы можем отличаться от собак в визуальных сигналах, которые используем, когда приветствуем членов наших социальных групп, как это описано в главе 1, но в определенных моментах мы совершенно не отличаемся. Для обоих биологических видов характерно осознание персонального пространства и важность соответствия физической близости с социальной. Помните, как парень приветствовал свою новую жену в «Кто хочет выйти замуж за миллионера»? Он подошел прямо к женщине, которую никогда до этого не встречал в своей жизни, обхватил руками ее голову и протолкнул язык ей в глотку. Я не могу даже писать об этом без отвращения. Гарантированно, ни одна женщина, добровольно поставившая себя в такое положение, не получит мою похвалу за благоразумие, но я буду первой, кто за нее вступился бы, если бы она его ударила. Его поведение было настолько неподобающим, что выглядело агрессивным. Собаки в этом плане не очень-то отличаются: оба биологических вида всегда сознают, какая степень близости возможна в каждом случае. Как бы вы себя чувствовали, если бы от вас во взрослом возрасте ожидали, что вы позволите каждому незнакомцу хватать вашу голову и прижать к ней свою. Конечно, мы, люди, различаемся в своей чувствительности к прикосновениям. Некоторые люди с радостью обнимают незнакомых, тогда как другие редко обнимают даже собственных детей. Собаки тоже отличаются в своих реакциях: от типичного счастливого лабрадора, полагающего, что все люди так же рады прикосновениям, как и он, до полной достоинства акиты-ину, выражающей привязанность тем, что медитирует у ваших ног. Поэтому, пожалуйста, учитывайте как различия, так и подобия между приматами и псовыми, когда видите симпатичную собачку, идущую по улице. Может быть, только может быть, вы выглядите для этой собачки как этот приставучий тип на вечеринке, который придвигается слишком близко, слишком быстро и вынуждает вас сбежать. Вообразите, если бы вы были на поводке и не могли бы исчезнуть?
НЕМНОЖКО В СТОРОНУ?
Груминг[33]— это еще один вид поведения из тех, что люди разделяют со многими своими родственниками — приматами. У большинства видов груминг заключается в том, что одна особь тщательно разделяет волосы другой и удаляет грязь и паразитов. Но наведение чистоты не единственная функция груминга. Он играет большую роль в социальных отношениях большинства видов приматов, способствуя сплочению и снимая напряжение во взаимоотношениях. Вероятно, поэтому большинство приматов проводит поразительно много времени за грумингом друг друга. Медвежьи макаки 19% своей рабочей деятельности тратят на груминг. Макаки резус, ворчуны в мире приматов, занимаются грумингом только 9% своего времени, но на самом деле это все равно достаточно большой временной отрезок дня, в основном занятого поисками еды. Наиболее затратная по времени деятельность самок павианов — груминг самцов. Шимпанзе и бонобо самозабвенно отдаются грумингу, каждый раз проводя не менее часа в тщательном разделении волос на теле другого члена стаи. Объект груминга часто выглядит подобно тому, как мы, когда нам делают хороший массаж — блаженно расслабленным.
Свойство реагировать на прикосновения расслаблением присуще не всем животным. Быть «социальным» для многих биологических видов означает быть физически близкими к другим индивидам и иметь определенный тип социальных взаимодействий с ними, но эти взаимодействия не обязательно включают частые касания друг друга. И все же на каждом отрезке жизни наши ближайшие родственники среди животных проводят много времени, касаясь друг друга и ассоциируя прикосновение с приятно расслабленным и склонным к игре состоянием. В дикой природе шимпанзе и бонобо постоянно настроены на прикосновения, они тратят гораздо больше времени на прикосновения к другим, чем большинство биологических видов. Детеныши шимпанзе и бонобо находятся почти в постоянном контакте с матерями. Когда они развиваются, то проводят часы в физической игре с приятелями, существенную часть которой занимает физический контакт. По мере взросления и снижения интенсивности игр растет и время, затрачиваемое на груминг.
Испуганные приматы, даже взрослые, льнут друг к другу, как репейник, когда страх достаточно велик. Это в неменьшей степени справедливо и для нашего биологического вида. Можно необыкновенно легко найти картины испуганных людей: жертв естественных катастроф или военных трагедий, плотно прижимающихся друг к другу, охваченных руками другого человека. Эти сцены почти точные копии картин испуганных или обезумевших шимпанзе, обхватывающих друг друга для утешения. Большинство животных не льнут друг к другу и не обнимают, когда испуганы — они просто убегают. Испуганные лошади и овцы хотят убежать прочь, а не прижиматься к своему соседу. Испуганные птицы и кошки обычно не хотят, чтобы их гладили: они хотят, чтобы даже их партнеры оставили их в покое, дав возможность спрятаться. Иначе говоря, для нашего биологического вида, как и для других приматов, очень важно соприкосновение друг с другом, и наш акцент на физический контакт — в существенной части результат нашего генетического наследия. С членом ли собственной семьи или даже с незнакомцем во время кризиса или катастрофы эта необходимость физического контакта, как в хорошие, так и в плохие времена, глубоко укоренена в нашей душе. Тактильное ощущение — может быть, самое важное из имеющихся у нас чувств. Несмотря на все трудности, многие люди в достаточной мере приспосабливаются к потере зрения, слуха и обоняния и продолжают жить насыщенной, содержательной жизнью. Но потеря тактильного чувства немедленно привела бы к полному разрыву связей с миром, с просто невообразимыми для большинства из нас последствиями. Возможно, этим объясняется то, что иногда мы просто не можем убрать руки со своих собак.
Даже в лучшие времена, когда мы не обеспокоены и не нуждаемся в успокоении, многие из нас наслаждаются, гладя собаку, в неменьшей степени, чем другими радостями от общения с ней. Это непустячная необходимость. Спокойное поглаживание может существенно изменить физиологические параметры вашего организма, замедлив частоту пульса и снизив кровяное давление. Оно высвобождает эндогенные опиаты — внутренние химические агенты, которые успокаивают нас и играют значительную роль в поддержании здоровья. К счастью для нас, большинство наших собак обожают, когда их гладят. Большая часть нормальных, хорошо социализированных собак наслаждаются, когда им потирают живот, массируют голову и почесывают зад. Многие собаки настолько любят груминг, что готовы работать ради него, подавая лапу или лая, когда необходимо напомнить хозяевам о том, что им не стоит прекращать процесс.
Но так же, как некоторые люди не хотят обниматься на протяжении всего вечера, так и собаки не в восторге от слишком продолжительных или частых физических контактов, предпочитая лежать на ковре позади хозяев, а не прильнув к ним. Но собаки и владельцы могут не соответствовать в этом друг другу, например, обожающий обниматься хозяин и суховатый пес, и наоборот. Некоторые из таких вариантов приводят к серьезным последствиям, когда собака после нескольких лет безуспешных попыток «сказать» хозяевам: «Пожалуйста, перестаньте трогать меня!», теряет терпение и вытворяет что-нибудь нехорошее. Другие собаки любят, когда их гладят, но не тогда, когда они к вечеру устали и их раздражает поглаживание, которым бы они наслаждались утром[34].
Хотя даже у нас, приматов, столь восприимчивых к прикосновениям, бывают моменты, когда груминг или прикосновения кажутся неуместными или надоедливыми. Одно дело, когда друг нежно целует вас в лоб наедине, и совсем другое дело, если вы в это время находитесь в дилерском центре и ведете переговоры о цене машины. Я думаю, это справедливо и для собак. Вероятно, самое неуместное использование поглаживания — это когда владелец гладит собаку по голове за то, что она подошла на его зов в непростой ситуации. Итак, Спайк, немецкий короткошерстный пойнтер, играет с тремя другими псами, и его владелица подзывает его. Спайк возбужден, он в самом разгаре напряженной состязательной игры с однополыми сверстниками-приятелями, но он хороший парень, которого правильно тренировали, поэтому он мчится к хозяйке, чтобы узнать, чего она хочет. «О, хороший мальчик!», говорит она, наклоняя свое лицо к его морде в свойственной нам, приматам, грубой манере, и гладит его по голове. Если Спайк подобен тысячам собак, которых я видела в аналогичных ситуациях, он разве что не скажет: «Вот зараза!» или некий собачий эквивалент «Ах, мама, ну перестань». Спайк настроен на игру; он в самом разгаре соревнования с другими собаками, и может быть, только может быть, он действительно не хочет, чтобы его гладили прямо в этот момент. «О, но он любит, когда его гладят, говорит мне его владелица». Я тоже люблю, но не тогда, когда играю в спортивные игры.
Я использую эти очеловечивающие примеры для большей наглядности, хотя имеется опасность неправильной интерпретации поведения собаки, если ставить себя на ее место. Владелец, предполагающий, что его собака испражняется в гостиной, потому что зла на него за то, что ее оставляют одну в течение дня, забывают, что собаки заворожены фекалиями. Собаки проводят продолжительное время в исследовании экскрементов, нюхая и иногда поедая их. У индейцев Навайо слово собака звучит примерно как “thlee shaw” и означает «пожиратель лошадиного кала». Если бы ваша собака действительно была бы в обиде на вас, то какой смысл ей преподносить вам такой чудесный подарок? Некоторые люди думают, что их собака испражняется на ковер назло им, поэтому они кричат на нее, возможно, тычут ее носом в сделанное или, хуже, физически наказывают ее. Собаки, с которыми так обращаются, испытывают ужас (а не чувство вины), когда владелец возвращается домой, но с еще большей вероятностью будут испражняться на ковер из-за нервозности или страха, поскольку кто знает, что еще сделает этот маньяк, вернувшись домой следующий раз.
Поэтому иногда, мысленно ставя себя на место собаки, мы можем создать проблемы, но в других случаях подобный подход может быть полезен. В случае с поглаживанием он представляется мне полезным, поскольку может объяснить факт, что некоторые собаки будут подходить менее часто, если в качестве поощрения за это используется поглаживание по голове. Для многих собак в данных обстоятельствах это наказание, а не награда. Вы должны видеть лица этих собак на наших тренировочных занятиях, когда владельцы гладят их по голове: они отворачиваются, их губы искривляются, как у человека, который только что понюхал тухлые яйца. Они не хотят, чтобы их гладили: не сейчас, они играли с приятелями и хотят это продолжать. Что со стороны владельца может доставить удовольствие собакам-спортсменам во время игры так это — больше игры. Возможно, следует бросить мяч, когда собака подходит, а не устраивать сеанс массажа. Иногда простое «хорошо» и позволение вернуться доиграть с приятелями, это отличный способ вызвать у собак приятные ассоциации с тем, что они пришли на вызов. Похоже, это восхищает их. «Я могу поиграть еще? Ухты, ты такой замечательный!». В таком случае Спайк будет рад, что пришел, и с большей вероятностью сделает это, когда владелец позовет его в следующий раз. С такой активной собакой отложите массаж на потом, когда вы, свернувшись калачиком, вместе смотрите телевизор. Конечно, если ваш пес сделает все что угодно, лишь бы услышать ваше воркование и ощутить, как вы потираете его грудь, то поглаживание и похвала в ответ на его приход по зову во время групповой игры, сработают просто здорово. Но точно так же, как вы, ваш пес, вероятно, хочет разных вещей в разные моменты времени, и он, возможно, не желает ласкаться на игровом поле.
Другой случай, при котором надо избегать поглаживаний — это когда ваша собака сильно возбуждена или взволнованна. Собаки и люди разделяют нечто вроде порога возбуждения: уровень эмоционального возбуждения, который изменяет нашу реакцию на прикосновение. До достижения этого порога прикосновение успокаивает, как в случае, когда ваша собака слегка встревожена в приемной у ветеринара или когда вы нервничаете в приемной у доктора. В этих случаях «груминг» ощущается успокаивающим и полезным.
Для нас, приматов, естественно стремиться успокоить животное, положив руку на него, и не всегда только из соображения пользы для успокаиваемого. Просто зрелище других индивидов, находящихся в расстроенных чувствах, само по себе расстраивает многих из нас. Джейн Гудолл нашла объяснение тому, что в моменты волнения наблюдаемые ею шимпанзе проявляли не только альтруизм, когда пытались успокоить других: они делали это ради собственной пользы. Она предположила, что шимпанзе, подобно людям, расстраиваются, наблюдая других в моменты эмоционального смятения. Вот почему груминг, который, очевидно, имеет очень важную функцию ослабления социального напряжения, может иметь определенное предназначение не только для того, кому его делают, но и для того, кто его делает. У шимпанзе за схватками почти всегда следуют интенсивные сеансы груминга. Приматолог Франс де Вааль даже заметил, что изучаемые им шимпанзе демонстрировали большую интенсивность груминга, когда были помещены в маленькое внутреннее помещение, где социальные трения, согласно ожиданиям, должны были достигнуть более высокого уровня, чем в вольере под открытым небом. В таком маленьком пространстве напряженные отношения могут иметь серьезные последствия с учетом того, что индивидуумы не могут скрыться друг от друга, поэтому животные компенсаторно увеличивали время, затрачиваемое на успокаивание другого посредством груминга. Это кажется очень естественным: положить руки на кого-то, пытаясь его успокоить. Возможно, и мы прикасаемся к собакам не только, чтобы успокоить их, но и для того, чтобы предотвратить переход их расстройства на нас.
Но прикосновение не всегда успокаивает тех, кто его получает: уж точно — не в тех случаях, когда они взбудоражены и взволнованы. Я видела нескольких владельцев, покусанных собственными собаками после попыток погладить ее, чтобы успокоить в момент взволнованности и возбуждения. Часто такой владелец рассказывают мне, что он уверен: собака укусила его не намеренно, она, должно быть, думала, что это была другая собака, напавшая на нее, когда она почувствовала прикосновение. Иногда я полагаю, что это правда, а иногда вполне уверенна, что нет. Люди могут повернуться против тех, кого любят, когда эмоционально перегружены и расстроены: оттолкнуть от себя значащих для них людей, и порой — не особенно вежливо. Такой тип «переадресованной» агрессии обычен для многих биологических видов, от птиц до грызунов, и нет причины полагать, что это должно быть неожиданным в случае с собаками.
Однако если ваша собака не слишком возбуждена, вы можете помочь ей успокоиться прикосновениями, но важно понимать, как вы ее касаетесь. Владельцы, которые сами встревожены, обычно гладят собак короткими, быстрыми маленькими движениями по голове или шее. Проделайте это на себе и посмотрите как это успокоительно (не очень). Точно так же, как необходимо сохранять спокойный тон голоса в отличие от тона ваших внутренних эмоций, когда вы пытаетесь повлиять на свою собаку, так и необходимо научиться массировать ее долгими, медленными поглаживаниями, когда вы хотите успокоить ее, даже если сами нервничаете. Это все, что я могу сделать в приемной ветеринарной клиники, дабы удержать себя от того, чтобы не наклониться и мягко не остановить чью-то руку от хаотичного похлопывания собаки по голове. Хлопок, хлопок, хлопок, хлопок. Чем быстрее это происходит, тем возбужденнее становится собака. И, конечно, чем тревожнее становится собака, тем тревожней становится ее владелец. К тому времени, как меня вызывают, я уже в состоянии нервозности от увиденного.
В этот эмоциональный порочный круг легко вовлечься, однако, его легко и изменить. Как только вы начнете осознавать, что вы делаете, то сравнительно просто сможете сознательно взять себя в руки. Ничто не помогает мне расслабиться больше, чем концентрация на дыхании и глубокие, долгие дыхательные движения. Замедлите свое дыхание, и это поможет успокоиться вашей собаке. Это улучшит и ее и ваше настроение и, возможно, поспособствует даже снижению напряжения у других владельцев и их собак в приемной ветклиники.
Один последний комментарий о поглаживании: не все собаки в восторге, когда по ним похлопывают, как по барабану. Одни собаки действительно любят крепкое, звучное похлопывание, подобно тому, как некоторые парни любят энергичные удары по бицепсам, но другие собаки предпочитают более сдержанные прикосновения. Как социальные животные, мы и сами учимся приспосабливать прикосновение к конкретному партнеру. Не так много зрелых мужчин будут приветствовать жену ударом кулака по руке, но они могут таким способом приветствовать приятелей в баре. Предпочтения в поглаживании у собак, похоже, не зависят от пола, но подобно людям собаки отличаются тем, какие прикосновения им приятны. Некоторые из этих вариаций зависят от породы: крепкие ретриверы из рабочей линии прочесывают кусты вереска и ледяную воду в поисках птицы, и поэтому они часто гордятся, получая много поощрительных шлепков по крестцу. Борзые были выведены для бега по песчаным пустыням и могут быть не менее чувствительны к прикосновениям, чем принцесса на горошине. Каждая собака разная, и если вы обратите внимание на ее реакцию, она даст вам знать, что ею воспринимается хорошо, а что нет.
Мораль этой истории в том, что необходимо быть вдумчивым, когда прикасаешься к своей собаке. Сам по себе факт, что собака «любит поглаживания» не означает, что каждое ваше прикосновение каждый раз воспринимается, как драгоценный подарок. Будьте внимательны, когда сами находитесь в эмоционально нестабильном состоянии и начинаете гладить свою собаку больше обычного. Одни собаки любят это, но для других это будет слишком. Третьи начнут вас эксплуатировать этим (см. следующую главу) и становиться все более и более требовательными. И то обстоятельство, что это собака, а не ребенок, не означает, что вы можете колотить ее по ребрам и шлепать по голове, а ей будет все это нравиться.
АХ, ПОСМОТРИТЕ! ЩЕНОК!
Люди слетаются, как мухи, на щенков. Мы таем, как масло в июле, каждый раз, когда их видим. Выйдите на улицу со щенком, и вас окружат улыбающиеся люди, которые просто должны его погладить. Они будут ворковать и сладко улыбаться, как будто это их собственный младенец, станут милыми и забавными, хотя всего минуту назад казались занятыми и отчужденными. Конечно, мы воркуем не только со щенками. Мы сбегаемся на любого детеныша млекопитающего — от котят до слонят.
Для этого есть причина, и она идет от нашей сущности как социальных животных, полностью зависимых в выживании от взрослых. Беспомощные при рождении мы не имеем шансов в этом мире без интенсивной, охватывающей длительный период родительской заботы. Этот длительный период развития под родительской опекой — характеристика приматов, и она отделяет нас от многих других животных. Посмотрите на жеребят, ягнят и юных антилоп: все они рождаются способными бегать бок о бок с матерями всего через несколько часов после появления на свет. Но многие умные и высокосоциальные животные, такие как приматы, слоны, волки и домашние собаки рождаются беспомощными и нуждающимися в опеке, и им требуется родительская забота не только непосредственно после рождения, но и на долгое время вперед. В этом смысле мы, приматы, больше похожи на собак, чем многие другие животные.
Хотя щенки рождаются такими же беспомощными, как и новорожденные младенцы, собаки растут куда быстрее, чем мы[35]. К трехнедельному возрасту щенки начинают свои первые нелепые шаги (хотя, признаться, они обычно происходят в обратном направлении). К году собака может и не быть еще физически зрелой, но она сильна, быстра и способна к определенной серьезной работе. Годовалые собаки блестящи в таких собачьих видах спорта, как игры с мячом и фрисби (хотя чрезмерная игра может им навредить), а годовалая собака на хердинге достаточно быстра, чтобы справиться с самыми летучими из овец. Но годовалый ребенок находится лишь на границе возраста, в котором начинают учиться ходить и говорить, и вряд ли готов к началу уроков игры в теннис. В сравнении с ягнятами собаки развиваются медленно, но в сравнении с собаками мы, люди, созреваем со скоростью черепахи.
Такое медленное развитие имеет свою подоплеку. Для того чтобы вписаться в такое сложное общество, какое характерно для приматов, требуется многому научиться и приобрести солидный опыт. В случае шимпанзе, бонобо, горилл и людей это занимает десятилетия. В течение этого медленно текущего процесса развития дети могут быть зависимы, но они не лишены некоторой силы. Дети вооружены набором визуальных сигналов, которые могут заставить взрослого капитулировать. Милое личико большеглазого двухлетки обладает силой, способной растопить даже самого сурового взрослого. Наши малыши не выглядят, как миниатюрная копия взрослых. Их анатомические характеристики извлекают из взрослых заботу, подобно свету, привлекающему порхающих ночных мотыльков. Относительно остального тела у детей голова и глаза больше, чем у взрослых, и эт<