Злословие обо всем еврейском народе

Страшный грех - дурно говорить о народе Израиля. Никогда не говорите ничего предосудительного ни о евреях в целом, ни обо всех израильтянах ("Они все делают неправильно", "с этим народом невозможно жить", "я с трудом существую в этой стране" и т.д.).

Злословие как месть на злословие

Предположим, кто-то дурно о нас отозвался. Мы не имеем права отплатить ему тем же.

Титенштейн назвал Дашевского обманщиком. Дашевский прослышал об этом высказывании, но у него нет права злословить о Титенштейне в ответ, хотя он может принять необходимые меры предосторожности, чтобы высказывание об "обманщике" не принесло ему ущерба.

Злословие в оправдание

Некоторые люди используют злословие для самозащиты и самооправдания, когда их подозревают в каком-то проступке. Даже если человек знает, кто совершил проступок на самом деле, он не имеет права называть его имя, чтобы обелить себя. Единственное, что он может сделать - постараться убедить окружающих в своей невиновности. А если он в состоянии принять вину на себя, чтобы избавить другого человека от неприятностей (позора, поношений и пр.), то он совершит поступок, достойный всяких похвал. В Талмуде приводится ряд примеров подобного альтруизма.

Если вас и еще кого-либо подозревают в совершении какого-либо проступка, и, обелив себя, вы автоматически переносите вину на другого, вам все равно разрешено заявить о своей невиновности (конечно, если вы действительно невиновны). Но в случае, когда действие, в котором вас подозревают, фактически не является незаконным, а его просто считают таковым, Хафец-Хаим не дает однозначного ответа, можно ли вам заявить о своей невиновности и тем самым свалить вину на другого. Думайте и решайте сами!

По улице идут три друга: спереди Берл, за ним Янкель и Ицик. Янкель нарочно толкает сзади Берла. Тот оборачивается и кричит: "Ицик, что на тебя нашло?" Ицик может сказать ему: "Это вовсе не я", - даже если там нет никого, кроме них троих. Но ему запрещено говорить: "Толкался Янкель". Более того, будет достойно похвалы, если Ицик возьмет вину на себя (так, чтобы Янкель понял свою ошибку и больше ее не повторял).

Но если Янкель толкнул Берла нечаянно (например, поскользнувшись), а подозрение пало на Ицика, то нет однозначного ответа, может ли Ицик заявить, что виноват не он, если там, кроме наших друзей, никого нет.

Громкий голос Эльки разбудил Рину. Рина, думая, что это сделала Эсти, накидывается на нее с упреками. Эсти отвечает: "Тебя разбудила вовсе не я, а Элька". В этом утверждении содержится лашон-ара. Надо было ответить просто: "Извини, но тебя разбудила не я".

ГЛАВА 11

Лашон-ара "перед тремя"

Среди законов лашон-ара есть одна очень непростая тема: можно ли пересказывать дальше то злословие, которое была услышано из уст говорящего перед тремя свидетелями?

Среди авторитетов есть такие, которые считают, что если кто-то злословил в присутствии трех или более человек и эти люди впоследствии пересказывают услышанное, то их пересказ уже не содержит лашон-ара, поскольку виновен тот, кто сказал эти слова первым. Раз те трое знают о чем-то, то полученная ими информация уже не является тайной и так или иначе получит распространение, став известной всем.

Следует также обратить внимание на то, что многие авторитеты с этим мнением не согласны. К тому же, поскольку разрешение "перед тремя" само по себе содержит множество ограничений, соблюдение которых удается крайне редко, Хафец Хаим подвергает сомнению само это мнение. Тем не менее, оставаясь честным ученым, Хафец-Хаим выделяет условия, при которых это правило не применяется (вместо того, чтобы вообще его запретить).

1) Запрещено намеренно распространять информацию, полученную в результате злословия, даже если оно было произнесено в присутствии трех человек.

2) Запрещено распространять "злоязычную" информацию, полученную от одного человека, который утверждает, что слышал ее в присутствии троих.

Даже согласно приведенному выше мнению (которое разрешает распространение лашон-ара, услышанного в присутствии троих), разрешение касается только тех "первоначальных слушателей", которым этот рассказ и рассказывался. Но нет разрешения всем остальным, которые получили этот рассказ по цепочке от тех троих.