Предотвращение болезни - лучшее лекарство
Тот факт, что необходимо попросить прощения лично у того, кого мы оговорили, сам по себе должен удержать нас от греха лашон-ара. Нелегко собраться с силами, чтобы попросить кого-либо простить нас, - особенно в том случае, когда он понятия не имеет о том, какие слова были нами сказаны в его адрес.
Но не только стыд должен остановить человека от злословия; есть еще одна, не менее веская причина: во многих случаях после совершения этого греха трудно, если вообще возможно, исправить содеянное, т.е. раскаяться, сделать тшуву. Почему трудно? Потому что привыкшему говорить лашон-ара, практически нелегко вспомнить потом всех тех, кого он оговорил перед другими. А если он их не вспомнит, то не попросит прощения за причиненные им страдания, потери и неудобства. Есть и более специфические случаи: например, некто упомянул в разговоре о какой-то семье, подчеркнув неприятные детали о ее людях, - понятно, что теперь, независимо от его раскаяния, ему не удастся попросить прощения у тех будущих, еще не родившихся поколений, которые могут понести ущерб из-за его недозволенных речей. А посему ему лучше всего было бы вообще не начинать подобных разговоров...
ГЛАВА 5
Сообщение о том, что кто-то небрежно выполняет заповеди, касающиеся отношений между людьми
Говорить о человеке, что он небрежен в исполнении заповедей, касающихся отношения человека к Создателю, считается лашон-ара. То же самое - упрекать человека в небрежном исполнении заповедей по отношению к ближнему. Даже если рассказчик крайне осторожен в выборе слов и выражений, все равно он произносит лашон-ара.
Предположим, кто-то попросил у другого человека оказать ему услугу или дать денег взаймы. Ему отказывают. Вы являетесь свидетелем сцены, но вам запрещено рассказывать о ней другим. Никакой пользы ваш рассказ не принесет, положения не исправит, так что ваш поступок будет считаться лашон-ара.
Важно знать, что рассказ об этой сцене запрещен не только когда мы сомневаемся в возможностях человека помочь просителю, но даже когда мы уверены, что у него такая возможность безусловно есть. Поэтому, даже если мы расскажем об этом не из желания оклеветать человека, а чтобы сообщить другим правду, мы все равно произнесем лашон-ара
Господин Гинзбург попросил у господина Фейгина небольшую сумму взаймы. Господин Фейгин ответил: "Извините, но у меня нет денег".
Господин Айзенштадт, присутствовавший при этом, прекрасно осведомлен, что Фейгин вполне в состоянии одолжить Гинзбургу эту небольшую сумму. Тем не менее, ему категорически запрещено рассказывать об этом случае другим.
"Поступок Фейгина отвратителен. Когда он, наконец, поймет, что это очень важно - помогать другим?" Здесь нет ни одного слова неправды. Тем не менее, перед нами - лашон-ара.
Кто-то отказал вам в услуге
Предположим, наш знакомый по имени Реувен отказался нам помочь. Рассказывая об этом, мы допускаем еще более серьезное нарушение, чем то, когда сообщаем, что он отказался помочь кому-то другому. Даже если нами не движет желание отомстить, мы виновны в том, что нарушили запрет таить зло против кого-то. Сетуя на неотзывчивость и черствость Реувена, мы тем самим показываем свою злопамятность, поскольку прекрасно помним о причиненной нам обиде, - а ведь следовало давно о ней забыть. Но если наша цель - отомстить Реувену, опорочив его в глазах общих знакомых, то мы нарушили запрет на месть.
Моше не любит одалживать людям свои книги, поэтому отказывает в этом абсолютно всем. Возможно, если бы он понимал, что лишает себя возможности выполнить заповедь каждый раз, когда кто-то изучает Тору по его книгам, он поступал бы иначе. Но еще до того, как Моше осознал, что поступает неправильно, Йеуда обратился к нему с просьбой одолжить книгу "Хафец Хаим". Как всегда, Моше категорически отказал ему. Йеуда несколько расстроился, поскольку до этого он всегда с готовностью одалживал свои книги Моше. Если Йеуда расскажет об этом, тем самым он лишний раз подтвердит, что ему остро необходима книга Хафец-Хаима, поскольку он не знаком с законами о лашон-ара. Как же должен поступить Йеуда? Во-первых, не распространять порочащих сведений о Моше. Во-вторых, продолжать как ни в чем не бывало одалживать книги Моше, не упрекая того, что тот поступает по-другому. Короче говоря, Йеуда обязан срочно забыть об отказе Моше.
Если же Йеуда решил рассказать об этом с целью вывести неблагодарного и скупого Моше на чистую воду, он ко всему прочему нарушит запрет на месть.
Расстройству Мирьям нет границ. Через три дня - свадьба у Тойвы. Все девушки их круга месяц назад получили приглашения. Но Мирьям, ее лучшую подругу, почему-то обошли! Забыли или нарочно? Взвинчивая себя, Мирьям сидит и перебирает в памяти все мелкие и крупные услуги, в прошлом оказанные ею в адрес Тойвы. И сердится все сильнее... Приходит Бат-Шева и пытается успокоить подружку: может, приглашение затерялось на почте? Но та не унимается. Нет, тут что-то неслучайно.
Даже если Тойва, готовясь к свадьбе, действительно забыла ее пригласить, Мирьям не имеет права сообщать кому бы то ни было о ее неблагодарности. В свое горе не надо было посвящать даже Бат-Шеву.