Участие Российской Федерации в решении проблем Ирака.

Россия стояла перед сложной дилеммой. С одной стороны, Россия является ключевым членом глобальной антитеррористической коалиции, возглавляемой США. У нее партнерские отношения с этой крупнейшей в экономическом и военном отношении державой мира, которые стали особенно тесными после трагических событий 11 сентября 2001 года и которые позволяют России активно участвовать в формировании нового мирового порядка; такой возможности не было бы, если бы отношения между Россией и США не были бы столь дружественными. России как минимум должна была избежать осложнений отношений с США как "единственной сверхдержавой", с которой она к тому же связана тысячами экономических нитей.
С другой стороны, положение России как одного из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН и вытекающие из него обязательства по отношению к положениям Устава ООН и другим нормам международного права, а также положение России как великой державы (и по другим, кроме членства в СБ, параметрам - величина территории, количество населения, сырьевых ресурсов, объектов промышленной, энергетической, транспортной, информационной и проч. инфраструктуры), предполагает чувство международной глобальной ответственности за состояние мирового порядка, участие в его формировании и соответствующую вовлеченность в международные дела, включая предотвращение военных кризисов и конфликтов, укрепление международной безопасности.
Кроме того, традиционно дружеские отношения и историко-культурные связи России с крупнейшими европейскими партнерами - Германией и Францией - не могут быть сброшены со счетов даже во имя хороших отношений с "единственной сверхдержавой". К этому следует добавить и единые цивилизационные ценности, разделяемые Россией и Западной Европой: Россия - часть европейской цивилизации. Нам важно сохранить партнерские и взаимоуважительные отношения с другими "центрами силы", которые не останутся равнодушными к военному конфликту на Ближнем Востоке, в первую очередь с Китаем и Индией: проамериканская позиция России, например, может привести к тому, что в Пекине и Дели ее сочтут ненадежным партнером, чего Россия допустить не может.
Важнейшим фактором, влияющим на формирование политики России в отношении иракского кризиса, является также ограниченность внутренних ресурсов и понимание этой ограниченности российским руководством.
Во-первых, это понимание, что Россия сегодня ослаблена в экономическом и политическом отношении в целом и, соответственно, располагает ограниченными возможностями влияния на мировые процессы, включая военные кризисы.
Во-вторых, серьезным ограничительным фактором выступает мощное давление на российское правительство нефтяных олигархических групп, заинтересованных в высоких ценах на нефтяные ресурсы и максимальным увеличении своих поставок прежде всего на Запад, включая США; интересы этих групп далеко не всегда совпадают с национальными интересами.
В-третьих, тот факт, что Россия становится демократической страной со всем ее атрибутами - свободой слова, СМИ, выборными процедурами и т.д.; в частности, сейчас она уже вступила в предвыборный период, что не может не учитываться ни одним отечественным политиком, и следовательно, не накладывать соответствующих ограничений на его поведение.
В-четвертых, настроения политической элиты России, которая сегодня расколота; одна ее часть по существу выступает за поддержку действий американской администрации и за линию на выторговывание экономических благ в обмен на уступки России по иракскому вопросу, что отражает интересы ряда представителей сверхкрупного сырьевого бизнеса ("олигархов"), которые действуют в рамках сценария обмена геополитических уступок России на легализацию их капиталов в западных банках; другая, более ответственная ее часть считает, что такая линия поведения противоречит национальным интересам России.
В-пятых, большинство российского народа выступает против американской гегемонии и военной операции в Ираке. Российская власть понимает, что прямым содействием либо молчаливым согласием с действиями Вашингтона она подорвет свой авторитет в собственном обществе и на мировой арене, что вкупе с неблагоприятными последствиями войны для экономики страны может обернуться дестабилизацией общественно-политической и социально-экономической обстановки.
В этих условиях не могло быть и речи, например, об участии России в военной операции США против Ирака. Вопрос стоял лишь о том, не соглашаться ли с Вашингтоном до конца, либо оказать политическую поддержку военным действиям, признав, что С.Хусейн не выполнил резолюцию No 1441 и возможности для политико-дипломатического урегулирования вопроса были исчерпаны. Это означало бы согласие с Вашингтоном и в том, что он представил убедительные доказательства виновности С.Хусейна, его отказа от добросовестного сотрудничества с инспекторами ООН и МАГАТЭ.
Официальная позиция России долгое время была достаточно невнятной. С одной стороны утверждалось, что никто не имеет права действовать в одностороннем порядке без санкции Совета Безопасности ООН. С другой, на высшем уровне заявлялось, что если Ирак начнет создавать проблемы для работы инспекторов, то Россия может изменить позицию и договориться с США "о выработке более жестких решений". Не случайно иностранные наблюдатели до сих пор по-разному оценивают позицию Москвы в иракском вопросе. Одни считают, что В.Путин находился на стороне Парижа и Берлина, которые резко негативно относились к военным действиям США. Другие полагают, что в действительности подход Кремля ближе к американскому.
Позиция России должна быть четкой и ясной, основанной на правильно понимаемых национальных интересах, которые не тождественны интересам сырьевых олигархов. При определении этих интересов должно быть стратегическое видение всей проблемы и, в частности, истинных причин американского вторжения в Ирак.