Танки ГКЧП навстречу масонам

Я не стал спрашивать у Бара, какие у него отношения с радиостанцией «Свобода» и ЦРУ. Но все же решил уточнить, действительно ли масоны из его ложи въехали в Москву вместе с танками ГКЧП. Бара об этом совершенно серьезно рассказывает, не сознавая истинной комичности ситуации:

— Да, наши братья действительно выехали в Москву 18 августа 1991 г. Конечно, мы не планировали приехать в Москву накануне путча. Просто дата была выбрана заранее, как наиболее подходящая для нас, ибо август — период отпусков. Мы планировали в то время провести посвящение в масоны нашего обряда нескольких тогда еще советских, теперь уже российских граждан.

— В каком масонском ранге были эти господа, угодившие из Парижа прямо в путч?

— В ранге масонов-мастеров.

— А почему вы не могли поехать на такое посвящение, господин Великий Магистр?

— Великий Магистр не имеет права проводить посвящение. Посвящает Ложа. Во главе со своим Досточтимым Мастером.

В нашей беседе принимает участие Великий Канцлер Великой Ложи Франции Жильбер Шульсанже. Он в некотором роде ее министр иностранных дел, т. к. отвечает за все внешние связи Великой Ложи.

Спрашиваю его:

— Не могли бы вы уточнить, почему вы приступили к реализации плана возрождения масонства на Востоке всего два года назад?

— Это не совсем точно два года. Первая реализация состоялась в Венгрии несколько раньше.

— Что такое реализация?

— Посвящение в масоны, помощь в организации ложи в другой стране, ее открытие.

Великий Магистр уточняет:

— Вы спросили, почему именно два года назад… Конечно, подготовительная работа началась раньше. Но для конкретных шагов надо было, чтобы созрели соответствующие политические условия. Ведь сталинизм запрещал существование масонства.

— Хрущевизм, брежневизм, андроповизм, черненковизм тоже. Да и горбачевизм поначалу…

— Да, вы правы. И поэтому мы долго не рисковали вступать в непосредственный контакт с нашими русскими друзьями. Пока не созданы были нормальные политические условия…

— Вы вступали в какой-то непосредственный контакт с русскими властями, а ранее с советскими?

— Нет.

— Ложа была, тем не менее, открыта. В подполье или официально?

— Скажем так: втайне, но официально.

— То есть?

— Не было разрекламированной торжественной церемонии. Но не было и запрета. У нас на руках нет никакого заявление этого правительства, которое позволяло бы сказать, что прежде запрещенное масонство заново разрешено. Но гарантированная им свобода собраний и ассоциаций нам дает основание полагать, что мы можем на законном основании помочь нашим русским братьям возродить масонство.

Теперь мы знаем, как это было. 30 августа 1991 г. на одной из подмосковных дач посланцам «Великой ложи Франции» удалось, наконец, учредить свою первую ложу «Николай Новиков». В дальнейшем к ней присоединилась еще одна московская ложа — «Лютеция» (основана 30 октября 1993 г.). Была учреждена соответственно (в августе 1994 г.) и петербургская ложа союза «Великой ложи Франции», получившая типично петербургское название — «Сфинкс». Внутренние неурядицы между «братьями» не обошли стороной и мастерские «Великой ложи Франции: к 1997 г. московская ложа «Лютеция » из-за убыли «братьев» вынуждена была временно прекратить свою работу.

— Каково, по вашему мнению, будущее русского масонства, ваших русских братьев?

— На мой взгляд, сложное, — отвечает Великий Канцлер. — С одной стороны история масонства в России была относительно краткой. И она была прервана в 1917 г. Весьма немного осталось в живых русских масонов той поры. Все надо начинать заново. Поэтому, прежде всего, необходима информация. И в первую очередь — предоставление аргументации, способной опровергнуть предрассудки, насаждавшиеся в России в отношении франкмасонства последние семьдесят с лишним лет. В частности необходимо противостоять той враждебности по отношению к масонству, которую по сей день распространяют экстремистские партии.

— Они же немногочисленны…

— Немногочисленны — да, но весьма влиятельны и опасны. Поэтому наша задача сейчас — попытаться серьезно консолидировать ложу в России. Нашим русским братьям при этом мы советуем не гнаться за количеством, а наоборот — ограничивать возможности вступления в ложу, проводить рекрутирование людей надежных и солидных. И это — нелегкая задача.

— Господин Великий Магистр, а каковы цели ваших русских братьев?

— Те же, что цели нашей ложи здесь во Франции. Наша ложа — это союз братьев по убеждениям, готовых работать с открытой душой, в свободном союзе во имя прогресса человечества в сфере духовной, моральной, интеллектуальной и материальной. Именно в такой последовательности.

От всего этого повеяло такой почти большевистской казенщиной, что я с трудом сдержал зевок. Почему все-таки люди, добравшись до высоких постов где бы то ни было, так быстро осваивают “langue de bois”, что в переводе с французского значит «деревянный язык». Я уже вполне приготовился к тому, что Великий Магистр начнет говорить о выполнении и перевыполнении плана по вербовке масонов на всей территории бывшего СССР. Но решил задать упреждающий вопрос:

— А в других государствах, входящих в Союз независимых государств вы также намерены открывать свои ложи?

— Мы надеемся на это, — ответил Бара. — Мы хотели бы установить такие же отношения с этим сообществом, какие у нас существуют со всеми другими странами Европы.

— И с республиками Средней Азии тоже?

— Да. Мы хотели бы надеяться и на это. Замечу, что там, где масонство запрещено, не существует, там — либо диктатура, либо тоталитаризм. Так что сам факт существования масонства — это своего рода доказательство существования демократии в стране. История дает тому немало примеров. У вас в стране диктатура была установлена после того, как масонство было запрещено Троцким. В Италии — то же самое произошло при Муссолини. В Испании — при Франко. Здесь во Франции враги масонов и демократии восторжествовали во время оккупации и вишизма….

…Интервью закончено. Я благодарю, и Шульсанже любезно выходит меня проводить. В холле ложи — своеобразный музей. Под стеклами по всем стенам развешаны, словно спортивные вымпелы, масонские фартучки. Под каждым — имя владельца, но это — для посвященных. Тут же ритуальные значки, эмблемы, шпаги. Странно все. Как это совмещается? Высокий интеллект и мистика, XX век и Средневековье. Но, впрочем, каждому свое.

«Братья» из России

После моих встреч с масонскими Великими Магистрами прошел почти год. Все это время масонские ложи регулярно высылали мне приглашения на свои публичные коллоквиумы и семинары, в которых все чаще фигурировали русские фамилии. Судя по изредка попадавшей мне в руки масонской хронике, французские «братья» зачастили с визитами в Россию. А вскоре, выяснилось, что такие же челночные поездки из РФ во Францию и обратно практикуют и русские масоны. Оставалось только увидеть хотя бы одного из них живьем.

Шел июль 1993 г. Жаркое солнце нещадно жгло опустевшие на время уикэнда улицы Страсбурга. Редкие туристы ловили в фотообъективы отражения готических храмов в ленивом городском канале. По авеню имени Маршала Фоша медленно катили три рекламных грузовика, призывая жителей Страсбурга посетить продленные, якобы по их просьбе, гастроли бродячего Цирка Редьяр.

У здания Страсбургского университета дорогу мне пересекли два бородача, говорившие между собой по-русски. Я этому не удивился, — встреча с соотечественниками здесь теперь не редкость. Однако, увидев, что они направляются туда же, куда и я, — к «Клубу Гёте», я понял, что встретил соотечественников не простых. Ведь именно в этом клубе и должна была проходить международная масонская конференция с участием масонов из бывших социалистических стран, включая Россию. Так я впервые увидел настоящих русских, точнее российских масонов.

Не думайте, что наподобие Шерлока Холмса я выслеживал их по всей Франции. Мне, как и другим моим коллегам, аккредитованным в ту пору в Париже, сообщили об этом необычном форуме совершенно официально из парижской штаб-квартиры масонской ложи «Великий Восток». Более того — столь же официально пригласили на пресс-конференцию в Страсбурге, посвященную итогам встречи западноевропейских и восточноевропейских масонов и их организационному объединению.

Дверь в клуб имени великого немецкого поэта-масона, открылась без всяких замков и засовов. Скромный служитель встретил меня приветливо и, просмотрев мое приглашение на бланке «Великого Востока», передал дальше по цепочке. Другой, то ли служитель, то ли охранник, провел меня на второй этаж, где какие-то люди сидели в прокуренном зале, с удовольствием попивая из запотевших бокалов холодное страсбургское пиво. Я уже предвкушал спасение от жажды в кругу поклонников Гете, но дорогу мне вежливо преградила некая мадам очень делового вида, державшая в руках мое приглашение. Пиво, как оказалось, подавали только членам масонского «профсоюза», а нашему пишущему брату, к тому же «профану», полагалось ожидать, пока господа посвященные выйдут в зал для пресс-конференций. Обо всем этом мадам-масонка проинформировала меня с очаровательной улыбкой, и я спустился в зал, где уже скучали на пару восходящая звезда страсбургской журналистики и шеф местного бюро агентства Франс-Пресс.

Особого интереса к себе масонская конференция у моих столичных коллег, видимо, не вызвала. Из Парижа, кроме меня никто не приехал. Да и я, честно говоря, не поехал бы сюда за 500 километров в уикенд по жаре, но так как был в командировке поблизости, решил все-таки заглянуть в «Клуб Гете». И не пожалел об этом.

Масоны с полчаса подождали, но, убедившись в том, что кворума нашей пишущей братии не будет, все-таки оставили свое пиво и приступили к пресс-конференции. Зал заполнился. Среди присутствующих мелькнул недавний Великий Магистр «Великого Востока» месье Рагаш и кое-кто из масонского руководства, известного нам по пресс-конференциям и телепередачам.

За столом президиума председательствовал новый великий магистр Великого Востока Жильбер Абержель, относительно молодой масонский функционер 43 лет. О нем мне было известно только то, что он по образованию врач-психиатр и последние 20 лет состоит в «Великом Востоке». По правую руку от него сидел Великий Магистр «Великого Востока Венгрии», по левую — в таком же ранге — руководители национальных лож Великого Востока Люксембурга, Польши и Бельгии.

Масона из России, не представив его ни по фамилии, ни по масонскому рангу, за стол президиума пригласили из зала только после нашего настоятельного вопроса — «А где же обещанные нам русские масоны?». Но даже это оказалось меньшей сенсацией, чем последовавшее за укомплектованием президиума сообщение Абержеля.

«В течение последних трех лет, — рассказал он, — франкмасонство гуманистического обряда (к нему относятся «Великий Восток» и национальные Великие Ложи Франции, Бельгии, Италии и т. д.), а также и масоны догматического (английского) обряда предприняли ряд смелых авантюр (он так и сказал — aventures. — В.Б.) в Центральной и Восточной Европе. Задачей Великого Востока Франции, Великого Востока Бельгии, Люксембурга, Великих лож Франции и Бельгии было при этом возродить франк-масонство там, где оно существовало, и создать его там, где его не было. Создано уже более 20 лож за последние четыре года в этих (т. е. бывших социалистических. — В.Б.) странах. И вот сегодня мы совместно выработали документ, на основании которого решили учредить Европейскую масонскую конференцию, в рабочем комитете которой представлены…» — тут великий магистр перечислил все ложи, обналиченные в президиуме их руководителями, начиная с себя, т. е. с Великого Востока Франции и еще упомянул некую Чешскую ложу. «Этот комитет, — уточнил Абержель, — будет проводить в жизнь решения, принятые Масонской конференцией»…

Итак, летом 1993 г. был создан единый координирующий орган ведущих масонских лож Запада и Востока Европы. Той Европы, которую, по словам Абержеля «нельзя определить ни географическими границами, ни экономическими концепциями. Скорее— категориями культуры…». На масонском жаргоне эта «Европа без границ» — идеальное пространство для создания континентального масонского братства, в котором участвуют и еврейские масонские ордена, прежде всего Бнай Брит. То, что это не только не посчитали нужным скрыть, а напротив — постарались разрекламировать, в том числе на официальной пресс-конференции — для развития масонства конца 90-х гг. было весьма показательно. Случилось то, что многие его исследователи предсказывали давно, наблюдая за тем, как проводилась всемирная, и в первую очередь общеевропейская мобилизация масонства для «крестового похода» на Восток. Один за другим падали прежние барьеры препятствовавшие размножению вольных каменщиков на коммунистической ниве. Более уже никто не мог заклеймить масона на манер Троцкого, как «вражеского агента». «Теперь, мы добились того, что антимасонские законы, существовавшие с 1922 г., отменены,» — торжествовал Абержель.

Руководители масонских лож достаточно подробно рассказывали мне о том, как это делалось. Но вот услышать от тех, кто непосредственно работал, как говорится «в поле» по возрождению масонства в бывших социалистических странах, кто вербовал в возрожденные ложи новых членов, а это, кстати, в основном люди до 30 лет, было чрезвычайно интересно. Легко было догадаться, слушая эти «охотничьи рассказы», что масоны не один год занимались тайной вербовкой граждан соцстран, находившихся в длительных загранкомандировках в Западной Европе и, прежде всего в Париже. И, конечно, вернувшись на родину, вновь обращенные масонские агенты влияния не сидели, сложа руки, а с энтузиазмом выполняли поручения своих закордонных братьев, просвечивая подходящий для вербовки местный контингент по методике французских масонских лож. Практически в каждой ложе существовали свои отделения для работы со вновь обращенными. Через «Ложу Пушкин» при «Великой Ложе Франции» в Париже прошли весьма видные деятели новых режимов, возникших на обломках коммунизма в бывших социалистических странах. Кое-кто из них теперь уже достаточно откровенно намекает, что во время студенчества в Сорбонне, либо на работе в ЮНЕСКО, в архивах разного рода исторических обществ в Париже, они одновременно проходили курс обучения «гуманизму» по-масонски в «Великом Востоке» либо в «Великой Ложе Франции». Именно они потом принимали у себя в конце 90-х гг. официальных эмиссаров масонских лож, помогали открывать новые, теперь уже официальные ложи в своих странах. Масоны Франции, да и других стран экспортировали на Восток не только подготовленные ими кадры, но даже масонское оборудование — от мастерков и фартуков до ритуальных шпаг и специальных подсвечников. Вопрос, который неизбежно возникал у многих при этом, закономерен: возрождали масоны свои ложи в бывших социалистических странах, или же выходили из подполья?

После крушения коммунизма в СССР, в Восточной и Центральной Европе ни франкмасонам, ни сионистской ложе Бнай Брит уже никто не мешал. Они открыли свои филиалы в России и в бывших соцстранах, развернули широкую вербовку новых членов на Востоке в рамках объявленной ими кампании «экстернализации», иначе говоря, открытой пропаганды масонских идей. Эта кампания включает публичные лекции, выступления по телевидению, в печати. А затем уже идет индивидуальная работа с теми, кого все это заинтересовало. И, если кандидат оказывается подходящим, его быстро «инициируют», т. е. посвящают в масоны. Думается, однако, что только таким путем навербовать несколько тысяч масонов в новые ложи за какие-то два-три года было бы достаточно сложно. Тем более что поначалу вольным каменщикам приходилось действовать в бывших соцстранах на полулегальном положении. Известно, однако, что большинство вновь посвященных принимались в подмастерья, даже минуя степень ученика, а затем и в мастера на местах. В этих целях во вновь создаваемые ложи из Парижа направляли в командировку (для составления необходимого при такой церемонии кворума) масонов в ранге минимум мастера. Иногда использовали в тех же целях масонов из числа граждан Франции и других западноевропейских стран, которые работали в «стране внедрения» (это, кстати, не мой, а рабочий масонский термин для этой операции). И все же, думается, что возрождение масонства происходило не на пустом месте.

Довольно долго сами масоны распространяли миф о том, что вольных каменщиков за «железным занавесом» якобы нет. Вот и Абержель на пресс-конференции в Страсбурге тоже отдал этому мифу дань. А месье Рагаш еще в бытность свою Великим магистром Великого Востока, например, говорил мне, что до недавнего времени в России вообще был всего-навсего один масон… Проверить так это, или нет, сами понимаете, нет никакой возможности. Но вот свидетельство ветерана масонского движения, Великого магистра Великого Востока Венгрии Оскара Раппа, с которым мы встретились в «Клубе Гете» в Страсбурге на масонской пресс-конференции. Я попросил его поделиться своим опытом возрождения масонства. И он рассказал, что после Второй мировой войны в Венгрии масонство было запрещено. Но венгерские масоны не только имели все эти годы свою ложу в Париже, но и продолжали тайно встречаться в своих «ателье» в самой Венгрии. «И когда у нас в 1989 г произошли известные перемены, — рассказывает Рапп, — Венгерская ложа прибыла к нам из Парижа. А в Венгрии наши братья встретили отечественных масонов обряда «Великий Восток», которые всегда там существовали. Теперь нас в десять раз больше…»

До того, как создать в 1993 г Европейскую масонскую конференцию, «Великий Восток» и другие ложи провели ряд встреч со своими восточноевропейскими «братьями». «Братья» приезжали с Востока во Францию не в качестве масонов, конечно, а на ролях правительственных чиновников, ученых, экспертов и политических деятелей. Абержель сказал, в частности: «Мы здесь собираемся уже второй раз. В прошлом году собирались в июне примерно в том же составе…»

Вернувшись в Париж из Страсбурга, я порылся в своих архивах и обнаружил приглашение на международный коллоквиум «Социальные права гражданина Европы», который проходил 12–13 июня 1992 г. К приглашению были приложены список участников коллоквиума и его программа. Совет Европы, ясно, использовался лишь, как прикрытие. Коллоквиум же, как было ясно из программы, организовали европейские масоны, а конкретно — «Великий Восток Франции», «Великая ложа Франции», «Великая ложа Турции», «Великая символическая ложа Испании», «Великая символическая ложа Мемфис-Мицраим», «Великая ложа Италии» и т. д. Именно эту встречу и имел в виду Абержель. Среди приглашенных из России значились мэр Санкт-Петербурга А. Собчак, бывший советник Горбачева и бывший ответработник ЦК КПСС А. Грачев, депутат Моссовета А. Гюстир, член редколлегии «Московских новостей» А. Герман и, наконец, советник президента Б. Н. Ельцина Владимир Колосов. В каком качестве их приглашали на масонскую конференцию в Страсбурге, сказать трудно. Но, надо полагать, о ее масонском характере они были хорошо осведомлены. В окружении Бориса Ельцина к масонам вообще относились весьма благосклонно еще со времени первого визита Ельцина во Францию в 1990 г. Ф. Миттеран питал к Горбачеву искреннюю симпатию и явно был не склонен встречаться с Борисом Ельциным, понимая, что сам факт его приема в Елисейском дворце прибавит противнику Горби политического веса. К тому же тогда в Париже одновременно с Ельциным еще был Лукьянов, который привез Миттерану личное послание Горбачева. И перед ним тоже было неудобно. Наконец президента просто раздражала та манера, с которой Ельцин, как медведь, ломился в его резиденцию. Тогда именно «вольные каменщики» помогли Ельцину организовать встречу с президентом. Бывший пресс-секретаря Бориса Николаевича господин Вощанов не раз встречался с руководством Великого Востока Франции. И тайны из этого никто не делал. Контакты российских «официальных лиц» с масонским руководством стали нормой. «Великих Магистров» внесли в список почетных гостей Посольства РФ в Париже. На этом фоне утверждения масонов о том, что в своей деятельности в России они намерены избегать вовлечения в политику, звучали, мягко говоря, неубедительно.

Я во все глаза смотрел на «русского масона», невозмутимо сидевшего в президиуме конференции. Вот передо мной, то, что называется первоисточник, представитель, а то и руководитель «Великой Ложи» или «Великого Востока России»…

Вольный каменщик Володя

….На вид лидер российских масонов был достаточно невзрачен и напоминал мне преподавателя с кафедры марксизма-ленинизма какого-то провинциального вуза. Лысеющий мужчина лет сорока с уже наметившейся «трудовой мозолью», нависавшей над плохо поглаженными брюками, в стоптанных и, видно, жавших ему ноги ботинках, он вызывал даже какую-то жалость к себе этой своей неухоженностью. Таких девушки не любят. После пресс-конференции я к нему подошел в надежде, что он все таки что-нибудь да расскажет о себе и своих «братьях» по российскому масонству Разговор у нас, однако, не заладился. Ему явно не понравилось, что я его сфотографировал в масонском президиуме, не испросив на то официального разрешения. Да и вопросы мои, судя по всему, его раздражали. Для начала, когда я попросил его представиться, в ответ услышал:

— Зовите меня Владимир. Зачем вам фамилия? Этого достаточно.

— Вы не думаете, что ваше стремление остаться анонимом достаточно наивно? Ведь я сделал снимок вашего президиума, в который вас, кстати, силой никто не затягивал. Сами пришли. В пресс-конференции участвовали. Чего вы боитесь? Я же снимок не для КГБ делал.

— Я КГБ не боюсь. Будьте уверены.

— Ну так назовитесь. В конце концов, страна должна знать своих героев.

— Я понимаю, что вычислить меня можно. Но все же — Владимир.

— Хорошо. Пусть будет «Владимир». Скажите, как вы пришли к масонству?

— По духу.

— А формально? Где вы стали масоном?

— В России.

— А масонство в России разве легализовано?

— Масонство в России легально.

— Это значит, что ваша ложа официально зарегистрирована, ваши руководители известны. Как во Франции, например?

— Наша заявка на регистрацию находится в мэрии Москвы.

— А зачем вам все это понадобилось?

— То есть?

— Масонство. Зачем оно вам? Хотите влиять на ход событий в России? На ее политику?

— Масонство — это, прежде всего филантропическое, философское движение. Оно направлено на то, чтобы улучшить человека, общество, тот мир, в котором мы живем. Это прежде всего философия, а не политика. Отсутствие политического начала — одно из условий нашего движения.

— Значит, в России уже существует целое масонское движение?

— Здесь — высокая степень абстракции. Движение не представлено кем-то конкретным, а является совокупностью нравственных устремлений людей. (Мне эта терминология напомнила то, что я слышал в Париже в масонских ложах, и подумал про себя, что Володя либо в России обучался философии на кафедре марксизма-ленинизма, либо прошел ускоренный курс молодого масона и имеет степень, по меньшей мере, Мастера).

— Но вы-то здесь, совершенно конкретно, в том числе в масонском президиуме, в руководстве…

— Если мы будем использовать только конкретные ситуации, мы, в общем-то, от истины уйдем очень далеко…

Насколько похожа у масонов, независимо от того, кто они по национальному происхождению, манера излагать свои мысли. Да и нет не говорить, черное и белое не называть…

Я пытаюсь вернуть «Владимира» на грешную землю и прошу его объяснить, как можно вывести за рамки политики его присутствие здесь, в Страсбурге, его избрание в руководство Европейской масонской конференции, которая границ не признает, и куда выше патриотизма ставит лояльность масонскому братству. И, как я догадываюсь, в российском споре между демократами и патриотами занимает совершенно четкую политическую позицию…

«Владимир» взрывается. Ему мой намек не нравится.

— Я должен со всей ответственностью заявить, — говорит он, — что наше движение глубоко патриотическое. Но если понимать под патриотизмом то, что человек бьется об стенку лбом и кричит, что он патриот, убивает себя и при этом раскалывает, уничтожает страну, в которой он родился, рвет на себе тельняшку и говорит, что он патриот, я вам скажу, что он не патриот, он мерзавец, безнравственный человек…

Масоны, как известно, тельняшек не носят. Господа демократы тоже. Для них человек в тельняшке — классовый антипод. Мне ясно, кто такой российский масон «Володя» Мне неудобно, оттого, что я заставил его, как говорится, «потерять лицо». И не хочется упускать случай понять, чем дышит российское масонство, в чем видит свои, как утверждает «Владимир» патриотические задачи? Он отвечает:

— В создании таких условий, которые бы сделали наш народ счастливым. Это и есть путь к патриотической истине.

Только что, буквально за несколько минут до нашего разговора господин Великий Магистр Великого Востока д-р Абержель рассказывал о том, как проводилось обучение масонских кадров для Восточной и Центральной Европы, как осуществляется масонское «шефство» над новыми ложами на Востоке Европы: «Мы принимаем у себя масонов из Центральной и Восточной Европы, показываем, как мы работаем, бываем у них, в их новых ложах…». И все это говорилось, как само собой разумеющееся, будто речь шла о международных клубах любителей эсперанто, а не о глобальной тайной организации, в которой состоят в равной степени политические деятели самых высоких рангов и сотрудники секретных служб разных стран. Может быть, именно они нам и будут теперь помогать искать путь к «патриотической истине»?

«Владимир», покончив с патриотизмом, решил мне, профану, разъяснить теперь все по части политики:

— Англичане говорят, что политика — слишком грязное дело, чтобы ей занимался кто-то кроме джентльменов. Политика, я признаю, необходима, но она всегда конъюнктурна. Это путь неизбежный, но ложный. Для нас главное другое — улучшить самих себя.

— То есть вы хотите нам, непосвященным, подать пример, но как мы узнаем об этом? Как вы сообщите русскому народу о ваших достижениях на ниве самоусовершенствования?

— Мы не намерены забираться на трибуну и провозглашать какие-то призывы. И не намерены забираться в Диогенову бочку и искать там, в одиночестве Истину, которая в полном объеме не достижима. Мы стремимся к другому. К тому, чтобы быть нравственными. Например, если бы вы были, допустим, литературным критиком и одновременно масоном, то в своей профессиональной деятельности, вы бы давали художественным произведениям соответствующую высоконравственную интерпретацию, не указывая, что это — масонская интерпретация.

— Иначе говоря, если перефразировать старый лозунг, речь идет теперь о масонизации всей страны? Но, простите, вам не кажется, что пропагандировать, таким образом, масонские идеи, используя к тому же служебное положение, это, по меньшей мере, безнравственно?

— Не кажется. Я говорю ведь о философском, объективном, деполитизированном начале. Надо уходить от оценочного, политизированного…

Его тянут за рукав: «Володя, нам пора. В другое место». И он уходит на какие-то новые встречи, где будет отрабатываться все та же задача, поставленная на страсбургской конференции — как российскому масонству стать тем самым «звеном» глобального масонского движения, в котором иной роли российские ложи, включая отделения Бнай Брит, никогда и не играли.

Уже начинало смеркаться, когда я уезжал из Страсбурга. До Парижа предстояло гнать по шоссе еще часов пять. В промежутке между облаками солнце зависло на мгновение, будто символический глаз в масонском треугольнике, а потом провалилось окончательно в черную тучу.

Ложи получают прописку

С 23 по 29 декабря 1988 г. в Москве гостила делегация французского отделения Бнай Брит в составе 21 человека во главе с президентом Марком Ароном. Первая ложа этого ордена была организована во время визита. Состоялось ее официальное открытие в Москве. Разрешение на это было получено лично от Горбачева по ходатайству главы этого ордена Г. Киссинджера. Главу делегации принимали на самом высшем уровне — Президент СССР М. Горбачев и А. Лукьянов, Председатель Верховного Совета СССР. К маю 1989 г. в этой ложе состояли 63 члена. К тому же времени были учреждены еще две ложи в Вильнюсе и Риге, а впоследствии в Петербурге, Киеве, Одессе, Нижнем Новгороде, Новосибирске. В 1989 г. председателем московской ложи Бнай Брит и представителем Бнай Брит в Советском Союзе стал Александр Шмуклер, впоследствии эмигрировавший в США. Бнай Брит добилась разрешения для раввинов из других стран беспрепятственно посещать СССР.

В апреле 1989 делегация Бнай Брит посещает Ригу и Вильнюс, где и проводит церемонию основания лож Бнай Брит. В августе 1989 г. состоялось специальное решение Международного Совета Бнай Брит в Стокгольме о внедрении лож Бнай Брит в странах Восточной Европы. В октябре группа Бнай Брит во главе с писателем Леоном Урисом и Михаэлем Найдичем посещают Ленинград, Москву и Ригу с тем, чтобы организовать обучение еврейской молодежи. А уже в декабре создается новая организация — Конгресс организаций и еврейских общин Советского Союза. В здании факультета журналистики МГУ открывается Еврейский Университет и при нем книжная лавка. В октябре 1990 г. Бнай Брит открывает и свои первые официальные бюро, но не в Москве, а в Ленинграде, где находится старинный Еврейский Университет, как и еврейская школа Хабад. Соответствующие школы и постоянно действующие семинары открываются в Москве, Петербурге, Риге, Киеве, Вильнюсе, Уфе, Биробиджане и других городах.

В 1989 г. в Москве вышел первый информационный бюллетень Бнай Брит на русском языке. В нем было сказано, что Бнай Брит — первая международная еврейская организация, получившая от властей право на постоянное пребывание в СССР, в данном случае в Ленинграде, и что наиболее активным деятелям Бнай Брит предлагается провести курсы еврейского языка и уроки каратэ для 150 своих членов в Ленинграде. А в 1991 г. президента Бнай Брит партийное руководство СССР приглашает в Кремль на празднование Великого Октября. Это приглашение, как сообщает «Бнай Брит Мэгэзин» (№ 57, 1991), было передано Анатолием Лукьяновым.

Одновременно Бнай Брит восстанавливал свои ложи и в странах Восточной Европы. В Будапеште, например, ложа Бнай Брит «Ренессанс» была образована 18 февраля 1991 г. Вторая ложа Бнай Брит была открыта в Братиславе в октябре 1991 г. и ее члены были представлены президенту Гавелу. После открытия ложи Бнай Брит делегация чиновников ордена была представлена президенту Болгарской республики Желио Желеву, который пожелал успеха сионистской ложе.

Без всяких ограничений растет также сеть представительств так называемого Фонда Сороса, большая часть сотрудников которого — это функционеры Бнай Брит, других масонских и сионистских структур, а также агенты западных и израильских спецслужб. Однако в силу поддержки свыше им дается карт-бланш. По мнению зарубежных аналитиков, сионист и агент израильской разведки «Моссад» «Сорос стал самым влиятельным лицом на огромной территории, простирающейся от берегов Рейна до Уральских гор».

К началу XXI в. число членов организации Бнай Брит достигало около пятисот тысяч человек. Это одна из самых влиятельных и многочисленных, но вместе с тем одна из самых закрытых сионистско-масонских структур. «Регулярные масоны» внедрялись в Россию одновременно с сионистскими, но официально инсталлировались несколько позже. В период 1992–1993 гг. к двум уже существовавшим ложам ВНЛФ присоединилось еще три: «Лотос» (1993, Москва), «Гамаюн» (Воронеж) и «Новая Астрея» или просто «Астрея» (Санкт-Петербург). Столь быстрое размножение ВНЛФ объясняется тем, что вслед за Дергачевым в ее филиалы стали перебегать «братья» из уже открывшихся в России «либеральных» лож «Ведикого Востока» и «Великой ложи Франции», в частности, из «Северной Звезды» в Москве, «Сфинкса» в Санкт-Петербурге и из «Полярной Звезды» в Архангельске.

Очевидный успех, достигнутый Великой Национальной ложей Франции на пути внедрения масонства в России, позволил ей учредить 24 июня 1995 г. Великую Национальную ложу России. Фактически это означало отделение или «независимость» русских регулярных масонов от Великой Национальной ложи Франции. Официальное открытие Великой ложи России происходило в одном из залов ЦДРИ, в двух шагах от штаб-квартиры ФСБ. В «Центральном» было замечено немало зарубежных гостей. Первое место среди них занимала, естественно, делегация Великой Национальной ложи Франции во главе с Великим мастером Клодом Шарбонье. Были среди гостей и банкиры, о чем свидетельствует подарок, сделанный Интурбанком Великому мастеру Великой ложи России (ВЛР) Г. Б. Дергачеву: мастерский перстень с одиннадцатью бриллиантами. «Похоже, что «русские каменщики», в конце концов, найдут спонсоров, заинтересованных в масонских контактах и выйдут из денежного прорыва», — язвительно заметил в связи с этим корреспондент «Коммерсант Daily». В соответствии с масонской традицией в июле 1996 г. из масонов-обладателей высшей тридцать третьей степени был создан Верховный Совет ВЛР, как высший органа для регулярных масонских лож. К концу XX в. общее число лож ВЛР достигло уже одиннадцати, причем восемь из них: «Гармония», «Лотос», «Аврора», «Юпитер», «Четыре Короны», «Северное Сияние», «Братская Любовь» и «А. С. Пушкин» располагаются в Москве. Есть в Москве и англоязычная ложа — Аврора, состоящая из проживающих в Москве иностранцев. По одной масонской ложе имеется в Воронеже (Гамаюн), Полярная Звезда (Архангельск) и Астрея (Санкт-Петербург)[154].

До окончания всемирной операции мировой закулисы по демонтажу коммунизма оставалось совсем немного…

Глава шестая

Падение империи

Россия может иметь сколько угодно ядерных чемоданчиков, но поскольку 500 млрд долларов российской элиты лежит в наших банках, вы еще разберитесь, чья это элита. Ваша или уже наша?

Збигнев Бжезинский

Взрывники действуют изнутри

Просматривая время от времени кинохронику советских лет, я удивляюсь только одному, как это мы могли не только подчиняться всем этим серым личностям, которые годами стояли во главе нашего государства, но еще и воспринимать их всерьез. Стоя на парадах на Мавзолее, эта партийная геронтократия и впрямь верила, что фундамент ее власти незыблем и тверд, как гранит, не понимала, что все, на чем держался десятилетиями ее режим, давно прогнило и вот-вот рухнет. И главное — партийные верхи не сумели понять, что та угроза извне, о которой они сами не переставали говорить, хотя в нее и не верили, действительно существует. Все надеялись, что пронесет. Они думали, что ветер перемен, который они решили посеять сверху, будет таким же управляемым, как и прежде покорное им советское общество. Но ветер этот обернулся бурей. Он унес в небытие и нашу Советскую Родину, и ее коммунистических вождей, и все «социалистическое содружество». Коммунистическая Империя, которую удалось создать ценой невероятных жертв и лишений русского народа, рухнула в одночасье.

О том, почему это произошло, споры идут до сих пор, и будут идти еще долго. Збигнев Бжезинский, которого у нас знают, как неисправимого русофоба, считает, что распад Коммунистической империи был столь же неизбежен, как и гибель всех подобных образований. «Подобно столь многим империям, существовавшим ранее, Советский Союз, в конечном счете, взорвался изнутри, — пишет Бжезинский, — и раскололся на части, став жертвой не столько прямого военного поражения, сколько процесса дезинтеграции, ускоренного экономическими и социальными проблемами»[155]. С такой постановкой вопроса не согласятся многие наши патриоты, особенно известный русский писатель Александр П