Глава 9. Несчастный случай

– Я полагал, что у нас в школе отбой в десять вечера и после этого студентам запрещено находится вне своих спален, – холодно сказал Снейп, войдя в палату Гарри и обнаружив у его кровати троицу гриффиндорцев.

Как и в прошлый раз, он специально дождался отбоя, чтобы не столкнуться в Больничном крыле с кем-то из друзей Гарри или просто сочувствующих бездельников, которые, подобно Лаванде Браун, считают, что человек становится гораздо интереснее, когда его пытаются убить. Если со вторыми он бы еще справился в два счета, просто потребовав освободить помещение, как в прошлый раз, то выгнать первых едва ли удалось бы. Снейп был уверен, что Грейнджер и оба Уизли все свободное время будут проводить у постели своего друга.

Встретить их здесь после отбоя он не рассчитывал. Факт этой встречи несомненно не улучшил его и без того скверное настроение. Гриффиндорцы сразу это поняли, но почему-то совершенно не торопились исчезать из поля зрения.

– Простите, директор, – ответила Грейнджер. Судя по всему, она среди них была то ли самой смелой, то ли самой наглой. – Гарри совсем недавно пришел в себя и нам не хотелось сразу оставлять его одного.

Сказав это, она уставилась на него такими же глазами, как в Большом зале: круглыми и испуганными. Как будто одновременно и побаивалась его, и чего-то ждала. Странная девушка. Странная, но умная: сходу сообщила именно ту информацию, которая была нужна Северусу, чтобы успокоиться, расслабиться и подобреть. Он подошел ближе, увидел, что Гарри действительно лежит с открытыми глазами и выглядит значительно живее, чем несколько часов назад, когда Северус видел его в последний раз.

– Дементор с вами, – Снейп махнул рукой, подходя еще ближе и вставая у спинки соседней с Гарри кровати. – Десять баллов с Гриффиндора. Можете остаться пока, – добавил он негромко.

– А совсем без снятия баллов нельзя было обойтись? – спросил Гарри, который не смог сдержать кривую ухмылку.

– Я тебе не Дамблдор, – отрезал Снейп. – Я могу закрыть глаза на нарушения вами правил, но не собираюсь их поощрять.

По лицам присутствующих скользнули едва заметные улыбки, после чего повисла неловкая пауза. Снейп не представлял, как ему следует вести себя в присутствии студентов. Его беспокойство за Поттера, не заметил, наверное, только совсем бестолковый, но он не был уверен, что готов проявлять свои вдруг проснувшиеся отцовские чувства при посторонних. Да и не был он уверен, что Гарри это понравится. Очень уж тот был расстроен фактом их родства.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Северус нейтральным тоном, чтобы как-то развеять неловкость.

– Жить буду, – Поттер поморщился, как будто съел что-то кислое.

И тут же получил легкий тычок от Джинни Уизли. Ее брат как-то странно смутился, а Грейнджер снова посмотрела на Снейпа этим странным взглядом. И в этот момент Северуса осенило. Он вдруг понял, что гриффиндорцы не просто так неотрывно наблюдают за ним.

– Ты им рассказал, – скорее констатировал, чем спросил Снейп.

Гарри насупился и виновато пожал плечами. Он старался не смотреть на отца, предпочитая внимательно изучать белоснежную ткань пододеяльника и собственные руки. Его друзья тоже смутились, хотя Джинни Уизли все же смогла совладать с собой и не отвела взгляд в сторону.

– Мне нужно было с кем-то поговорить об этом, – тихо сказал Гарри. И почему-то добавил: – Извините.

Снейп покачал головой и медленно сел на кровать, рядом с которой до этого стоял. Его плечи ссутулились, как будто он вдруг устал, голова чуть наклонилась, так что волосы упали на лицо. Некоторое время он молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом сказал:

– Я бы предпочел, чтобы ты наконец поговорил об этом со мной.

– Раз он рассказал нам, то и с вами скоро поговорит, – волнуясь, сказала Гермиона. – Стадия отрицания осталась позади.

Снейп бросил на нее хмурый и одновременно с этим немного удивленный взгляд. Грейнджер с достоинством его выдержала, чем заслужила почти одобрительную усмешку.

– Обещаете? На какой стадии это должно произойти?

– Вообще-то я здесь и пока в сознании, – буркнул Гарри. – Не надо говорить так, как будто я не слышу.

– Вам удалось узнать, кто пытался отравить Гарри? – спросила Джинни, стараясь сменить тему.

– Да, – Снейп перестал сверлить взглядом Гермиону и перевел его на окно, как будто вдруг потерял интерес к своим собеседникам. На самом деле ему просто не хотелось, чтобы кто-то смог заметить по его глазам, как ему тяжело говорить об этом. – Я просмотрел собственные воспоминания в Омуте. Яд подсыпал мистер Малфой.

– Я же говорил! – вырвался у Рона ликующий вопль, который мгновенно оборвался, когда Гермиона пихнула его локтем в бок.

– И что вы будете с этим делать? – осторожно поинтересовался Гарри. Любопытство пересиливало в нем обиду.

– Я уже связался с его отцом и с Авроратом. Они забрали его, – сухо сообщил Снейп.

– Он что-нибудь сказал? – спросила Гермиона. – Как-то объяснил?

– Он все отрицает, – Снейп снова повернулся к гриффиндорцам. – Отрицает довольно активно, что странно.

Повисла неловкая пауза. Гермиона с Джинни переглянулись, первая молча кивнула головой в сторону двери, а вторая чуть удивленно приподняла брови. Тогда Грейнджер громко сказала:

– Вообще-то уже действительно поздно. Нам пора идти спать, а то завтра на первом уроке будем клевать носом.

– Что? – Гарри удивленно посмотрел на нее. Эти слова ему очень не понравились.

– Вам же будет хуже, – недобро усмехнулся Снейп, памятуя о том, что первым уроком у него как раз седьмой курс.

– Вот и я о том же, – Грейнджер нервно улыбнулась и настойчиво потащила вяло сопротивляющегося Рона к выходу. – Идем, Джинни.

– Нет, – Поттер испуганно вцепился в руку своей девушки. – Не уходи, побудь здесь еще немного.

– Гарри, Гермиона права, да и не хотелось бы мне испытывать терпение директора, – Джинни бросила тревожный взгляд в сторону Снейпа, который с холодным равнодушием наблюдал за этой возней.

Гермиона фальшиво кашлянула, маскируя этим лаконичное: "Трусишка".

Поттер понял намек и отпустил Джинни. Та поцеловала его в лоб, отважно игнорируя насмешливый взгляд профессора, и поторопилась к выходу, где ее дожидались Рон и Гермиона. Все трое после этого вежливо попрощались с директором и исчезли за дверью.

Гарри и Снейп остались одни. Северус смотрел на сына, не отрываясь, а тот смотрел куда угодно, но только не на него.

– Это просто смешно, – констатировал Снейп. – Ты победил Темного Лорда, но боишься поговорить со мной.

– Я не боюсь говорить, – возмутился Поттер, мгновенно повернувшись к нему. – Я боюсь другого, – тихо добавил он, смутившись.

– Чего?

– Боюсь услышать... как это было, – признался Гарри, снова очень заинтересовавшись краем одеяла. – Не знаю даже, какая правда будет хуже: что вы ее принудили или что у вас с ней была тайная любовь или что-то в этом роде.

– Ни то, ни другое, – пробормотал Северус.

Заметив недоумение на лице Гарри, он неловко поерзал на месте, снова перевел взгляд на темное окно, а потом тихо заговорил:

– Третьего ноября, в семьдесят девятом, я проводил вечер в Дырявом котле. Ничего особенного, всего лишь зашел выпить. Один. Я очень удивился, когда увидел ее. Что замужняя женщина могла делать в баре вечером одна? Но она увидела меня, улыбнулась и пошла ко мне, как будто за мной сюда и пришла. Мне показалось это странным, но я был слишком рад видеть ее, поэтому не стал допрашивать.

Сначала мы говорили о пустяках. Она заказала себе вина, стала вспоминать прошлые годы. Как будто нашей ссоры не было, как будто она не вышла замуж за человека, которого я ненавидел, как будто мы не были с ней по разные стороны баррикад. Она вскользь поинтересовалась, чем я сейчас занимаюсь, но я, естественно, не хотел об этом рассказывать. Лили не стала давить на меня. Лишь заказала нам огневиски.

Потом она заговорила о Джеймсе, о том, как ошиблась в нем, как ей тяжело оставаться с ним. Сказала, что они часто ссорятся, как, например, сегодня, что именно поэтому она пришла сюда. Она говорила, что была очень рада увидеть меня, что она очень жалеет о нашей ссоре, что никогда у нее не было друга лучше, чем я. Потом она сказала, что хочет ко мне в гости.

К тому моменту я уже понял, к чему все это. Я только не мог понять: послал ли ее Дамблдор или это была ее инициатива. Мне не хотелось думать, что Лили выполняет в Ордене такие поручения.

Мы аппарировали в Тупик Прядильщика. Честно говоря, я испытывал противоречивые чувства. Я любил Лили… Я хотел ее. Мне было противно думать, что я фактически использую ее, но что-то внутри меня твердило, что все правильно: ведь это она пыталась использовать меня, пыталась сыграть на моих чувствах, чтобы получить информацию. Я убедил себя, что собираюсь лишь узнать, как далеко она готова зайти.

Лили пошла до самого конца. Очевидно, верила в миф, что алкоголь и секс настолько расслабляют мужчину, что из него можно веревки вить. Она снова пыталась меня расспрашивать, но я сказал ей, чтобы она передала Дамблдору, что в шпионки она не годится. Лили сначала сделала вид, что обиделась, а потом – что уснула.

Утром спящим притворился я, а она поспешно оделась и ушла. Больше я ее живой не видел.

– Я не верю, – потрясенно пробормотал Поттер, качая головой. – Не верю в это, – с нажимом повторил он. – Этого не могло быть, она бы так не поступила, она была не такой.

– Шла война, Гарри, – напомнил ему Снейп, снова переводя взгляд на него. – Многие из нас делали то, что при других условиях не сделали бы никогда. Если ты не веришь мне на слово, я могу показать тебе и эти воспоминания, но не думаю, что тебе будет приятно их увидеть.

Поттер молчал. Нервно теребил край одеяла и молчал, хмурясь, не глядя на Снейпа. Может быть, пытался осмыслить то, что ему сейчас рассказали. Может быть, пытался принять решение. Северус не знал точно, но чувствовал, что это первая и, вероятно, последняя возможность как-то повлиять на их будущие отношения. И он решил пойти ва-банк: быть откровенным.

– Гарри, я хочу, чтобы ты понял кое-что. Я очень любил Лили. Я без малого двадцать лет потратил на то, чтобы отомстить за ее смерть, чтобы сделать ее ненапрасной. Я защищал тебя, но при этом никогда не думал о тебе самом, только о ней. И я, наверное, никогда не захотел бы узнать тебя лучше, если бы не нашел то письмо. Но я его нашел. И узнал тебя. За эти месяцы ты стал мне очень дорог. Ты мой сын. Нет, даже так: ты наш с Лили сын. Все, что мне осталось от женщины, которую я любил. Ты можешь не любить меня. Поверь, к «нелюбви» я привык. Она ведь тоже не любила. Но я прошу тебя только об одном: не отворачивайся от меня. Кроме тебя у меня никого нет.

Гарри до боли закусил губу, чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Он мог представить, чего стоило Снейпу сказать все это. Он мог понять его отчаянное желание быть кому-то нужным и его страх перед одиночеством. И тем не менее, помочь ему Гарри не мог.

– Ирония судьбы в том, сэр, что не будь вы моим отцом, вы были бы мне самым близким человеком из взрослых, – хрипло сказал он.

– Не был бы, – устало возразил Северус, понимая, что эту битву он проиграл. Наверное, теперь стоило бы отпустить Гарри. Возможно, со временем тот, повзрослев, вернулся бы к нему. Но как же не хотелось его отпускать!

Снейп тяжело поднялся с кровати, признавая свое поражение. Скрестив руки на груди в привычном защитном жесте, он со всем доступным в этот момент хладнокровием сдержанно сказал:

– Поправляйтесь, мистер Поттер. Спокойной ночи.

С этими словами он покинул больничное крыло. Гарри долго смотрел ему вслед и еще очень нескоро ему наконец удалось уснуть.

***

Школьным сплетникам было чем себя развлечь. Об очередном покушении на Гарри Поттера говорили еще целую неделю после того, как мадам Помфри выпустила его из Больничного крыла. О Драко, исчезнувшем сразу после покушения, судачили еще больше. Немало внимания уделялось и поведению директора в тот день и после него.

Гарри старался игнорировать происходящее. Он, конечно, рассказал друзьям о своем разговоре со Снейпом, опустив некоторые слишком личные моменты. Никто из них не знал, как следует реагировать на его рассказ. Только Джинни тихо спросила:

– Так что же ты все-таки решил... насчет вас?

– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Я совсем запутался. Уже не знаю, что чувствую.

Он не думал, что пройдет всего неделя перед тем, как он, наконец, узнает, как все в один момент встанет на свои места и правда обрушится на него мощной волной, сметающей на пути все сомнения, страхи и затаенные обиды.

Это случилось вечером, едва начался ужин. За преподавательским столом отсутствовали всего двое: директор Снейп и мадам Помфри. Маленького домовика, появившегося из ниоткуда рядом с креслом Минервы МакГонагалл, никто даже не заметил, зато все заметили суету и волнение, которые вызвала короткая записка, переданная ей. Преподаватель Трансфигурации побледнела и вцепилась в руку мадам Спраут, сидевшей рядом с ней. Пока она пыталась прийти в себя, Помона перехватила записку и прочитала ее содержимое. Громко ахнув, она схватилась за сердце. Другие учителя моментально начали выяснять, что произошло. Сидевшие ближе к ним ученики затихли, жадно прислушиваясь к разговорам. Всего пять минут спустя весь Большой Зал шептался: одни пытались выяснить, что случилось, другие изобретали ответы на этот вопрос, один интереснее другого.

Совладавшая с собой Минерва заметила волнение, распространяющееся по залу, и решительно выпрямилась, привлекая внимание студентов поднятой рукой. Все тут же затихли и превратились в слух.

– Чтобы вам не пришлось зря гадать и придумывать, хочу объявить следующее, – чуть дрожащим голосом начала она. – В лаборатории профессора Снейпа произошел несчастный случай. Подробностей мы пока не знаем, поскольку директор был один и в настоящий момент он находится без сознания. Известно только, что во время приготовления зелья он надышался едким дымом, который едва не убил его. К счастью, профессор Снейп смог связаться с мадам Помфри до того, как потерял сознание. Сейчас он в больничном крыле, мадам Помфри делает все необходимое для спасения его жизни. Все занятия по Зельеварению на завтра отменяются. На следующие дни мы немного подправим расписание и найдем замены. Обязанности директора пока буду выполнять я. Спасибо за внимание.

Она тяжело опустилась в кресло и дрожащей рукой налила себе воды из кувшина. Мадам Спраут погладила ее по плечу, тихо пробормотав что-то успокаивающее.

В зале все еще царила неловкая тишина, когда Гарри медленно поднялся на ноги и выбрался из-за стола. После этого он бегом бросился к дверям, привлекая к себе любопытные взгляды. Стоило ему скрыться из виду, как все разом загалдели, обсуждая очередное трагическое событие.

***

Он был бледен и едва дышал. Мадам Помфри была так занята директором, что времени выгнать Гарри у нее не оставалось. Поэтому он стоял чуть в стороне, расширившимися от ужаса глазами глядя на залитые кровью простыни и полотенца, которые Помфри пока не успела убрать далеко, на тяжело вздымающуюся грудь, из которой вырывались пугающие хрипы, на почти обескровленное лицо, которое, оказывается, могло выглядеть еще более нездоровым, чем обычно.

– Мистер Поттер, уйдите уже наконец! – очередной раз бросила колдомедик, проходя мимо. – Хотя бы из уважения к нему.

Гарри вздрогнул и непонимающе уставился ей вслед. Потом до него дошло, что она могла иметь в виду: Снейп не хотел бы, чтобы кто-то из учеников видел его в таком состоянии. Пользуясь тем, что Помфри скрылась в своем кабинете (возможно, искала нужные зелья), Гарри быстро приблизился к кровати, на которой лежал Снейп. Повинуясь минутному порыву, он наклонился к его лицу и едва ощутимо коснулся губами лба.

– Поправляйтесь, пожалуйста, – прошептал он. – Не вздумайте умирать, – он немного запнулся, не зная, как лучше будет обратиться к Снейпу в данный момент, – отец, – почти беззвучно закончил он. Ему хотелось дать профессору понять, что он готов принять его, если только тот выкарабкается. Гарри хотелось верить, что тот слышит его.

Шум приближающихся шагов заставил его вздрогнуть, выпрямиться и срочно ретироваться из палаты. На выходе из больничного крыла его ждали друзья. Гермиона беспокойно мерила шагами площадку, Рон, ссутулившись, сидел на ступеньке, а Джинни стояла под дверью как каменное изваяние.

– Как он? – спросила она, едва Гарри появился в их поле зрения.

– Выглядит ужасно, – признался Поттер, бессознательно беря ее за руку. Сейчас ему как никогда была нужна ее поддержка. – С трудом дышит.

– Дым мог повредить ему легкие, – высказала предположение Гермиона. – Некоторые ингредиенты, вступая во взаимодействие, образуют такой едкий дым, что он может за секунды превратить дыхательную систему в кровавое месиво...

Она осеклась, когда подошедший ближе Рон пихнул ее в бок. Гарри и без того выглядел перепуганным до смерти.

– Как это могло произойти? – тихо спросил он.

– Несчастный случай? – Рон пожал плечами.

– Он был один, он готовил зелье сам, – возразил Гарри.

– Никто не застрахован от ошибки, – мягко сказала Гермиона.

– Он лучший зельевар в Англии, возможно, в целом мире, – горячо запротестовал Поттер, с силой сжимая ладонь Джинни. – Он не мог так ошибиться.

– Если только не был рассеян, не думал о чем-то другом, – безжалостно предположила Грейнджер, выразительно глядя на него.

На этот раз Гарри не стал спорить: ее слова лишь озвучили его мысли и страхи.

– Если он не выкарабкается, я не прощу себе этого, – тихо признался он.

– Зато теперь ты знаешь, – так же тихо сказала Джинни.

– Что именно? – он вопросительно посмотрел на нее.

– Что ты его любишь.

Глава 10. Второе письмо

Вызов в кабинет МакГонагалл на следующий день стал для Гарри неожиданностью. Еще большей неожиданностью стало то, ради чего его позвали.

– Я хотела бы поговорить с тобой, Гарри, – мягко произнесла пожилая ведьма, жестом указывая ему на стул напротив своего стола.

Поттер последовал этому молчаливому приглашению и сел напротив декана, стараясь унять волнение. Однако МакГонагалл медлила, и это заставляло его нервничать еще больше.

– Я хотела поговорить с тобой о… о профессоре Снейпе, – наконец сказала она.

– Как он себя чувствует? – тут же спросил Поттер.

– Он все еще без сознания, но мадам Помфри считает, что его жизнь вне опасности. Но я не об этом хотела с тобой поговорить, – снова последовала небольшая пауза, после которой МакГонагалл прямо спросила: – Что между вами произошло?

– Почему вы спрашиваете? – это прозвучало чуть резче, чем следовало бы.

– Я хочу помочь, – профессор не обиделась на некоторую грубость его тона. – Я не знаю, что случилось, но я видела, как он переживал. Да и ты последнее время выглядишь очень несчастным. Поэтому я хочу знать, что произошло. Может быть, я могу как-то помочь?

– Не думаю, – Гарри сосредоточенно разглядывал сложенные на коленях руки. Он не был уверен, что ему стоит рассказывать декану подробности своей личной жизни. И ладно бы речь шла только о его личной жизни, но ведь дело касалось еще и Снейпа.

– Я, по крайней мере, попытаюсь, – все так же мягко сказала ведьма, внимательно глядя на него. – Я знаю, что он занимался с тобой дополнительно, что вы много общались. Я знаю, что все эти месяцы он выглядел более живым, чем когда-либо. Смею предположить, что он был даже счастлив или почти счастлив. А потом все резко изменилось, он словно вернулся лет на пятнадцать назад, когда он всегда был хмурым и неприветливым. С той только разницей, что он даже шипеть на людей перестал, просто ни с кем не разговаривал. Ты стал его избегать, ваши занятия прекратились. Теперь он оказался в больничном крыле, и если бы не он сам связался с мадам Помфри, я бы подумала... – она осеклась, вдруг осознав, что некоторые свои догадки лучше не озвучивать. Смущенно кашлянув, МакГонагалл поправилась: – Я не знаю, что произошло в его лаборатории, но случайно допустить подобную ошибку зельевару его уровня довольно сложно. Его мысли должны были быть заняты чем-то... очень важным. Я не вмешивалась до сих пор, потому что считаю, что вы имеете право на личную жизнь и личную тайну, но дело зашло слишком далеко, Гарри. Он мог умереть.

– Я понимаю, – тихо отозвался Поттер, все еще не глядя на нее.

– Так объясни мне, из-за чего все это?

Гарри тяжело вздохнул, понимая, что МакГонагалл не отстанет от него. Да и если он смирился с тем фактом, что Снейп его отец, если понял, что вполне может принять его, то почему бы не поделиться этим с деканом?

– Он рассказал мне, почему вдруг решил со мной заниматься, – признался Гарри.

– И это оказалось настолько ужасно? – сдержанно уточнила МакГонагалл.

– Он оказался моим отцом.

Гарри честно поведал МакГонагалл, как он узнал об этом факте, как повел себя, как Снейп пытался убедить его, что это ничего не должно изменить между ними и как он сам не смог в это поверить. Не сказал он только одного: что теперь он передумал. Ему казалось, что профессор Снейп имеет право первым узнать об этом.

МакГонагалл выслушала его, не перебивая. Она молчала еще добрых две минуты после того, как Гарри закончил говорить. Поттер не мог понять по ее лицу, что она думает в этот момент. Злится ли она на него за подобную бесчувственность или осуждает Снейпа.

– Что ж, понимаю, – наконец медленно произнесла она. Потом встала из-за стола, прошлась по кабинету, все еще размышляя о чем-то.

– Как видите, – сказал Гарри, надеясь, что его теперь отпустят, – помочь тут нечем. Он мой отец и этого не изменить.

– Вы ошибаетесь, мистер Поттер, – все еще не очень уверенным тоном произнесла МакГонагалл, подойдя к секретеру. Открыв один из ящиков, она вытащила из него пожелтевший от времени конверт, покрутила его в руках, а потом быстро приблизилась к Гарри, как будто боялась передумать. – Возможно, это сможет помочь, – сказала МакГонагалл, протягивая ему письмо.

Поттер взял конверт и посмотрел на имя адресата. Несколько раз моргнув, он убедился, что прочел это имя правильно. Не глядя на своего профессора, Гарри хрипло спросил:

– Ну что еще?

***

Профессор Снейп был не тем человеком, которого надолго можно уложить в Больничное крыло. Уже три дня спустя занятия по зельеварению возобновились.

После первого же занятия Гарри задержался в классе дольше других, шепнув друзьям, чтобы те его не ждали. Убедившись, что последний ученик покинул аудиторию, Поттер осторожно приблизился к столу учителя и деликатно кашлянул.

– Вы что-то хотели, мистер Поттер? – ровным безэмоциональным тоном поинтересовался Снейп, отрываясь от журнала.

– Да, профессор, – Гарри смущенно запнулся. Письмо, которое ему вручила МакГонагалл, лежало в его сумке и не давало ему покоя уже который день. Он сомневался, что стоит показывать его Снейпу, но что-то подсказывало ему, что тот рано или поздно о нем все равно узнает. Гарри не хотелось оказаться в ситуации, когда ему придется объяснять, почему он не рассказал правду раньше. И тем не менее пока он тянул время, давая себе возможность передумать, отступить и оставить все как есть. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо, – тем же спокойным голосом ответил профессор. – Что-нибудь еще?

– Я не могу отделаться от мысли, что отчасти виноват в том, что произошло, – сокрушенно вздохнул Поттер.

– Если вы намекаете на то, что из-за вас я был недостаточно сосредточен во время приготовления зелья и допустил ошибку, то я вам скажу то же, что сказал профессору МакГонагалл, когда та высказала подобное предположение: я оскорблен, – он криво усмехнулся. – Каковы бы ни были обстоятельства, я бы никогда не допустил подобной ошибки.

– Тогда что же произошло? – недоуменно спросил Гарри, временно забыв, из-за чего он вообще начал этот разговор.

Снейп задумчиво покрутил в пальцах перо, как будто раздумывал, стоит ли отвечать на этот вопрос, потом бросил перо на стол и откинулся на спинку стула.

– Полагаю, кто-то хотел избавиться от меня, – все с тем же пугающим спокойствием сообщил он. – Один из ингридиентов в моей лаборатории подменили. Причем подменили так, что его использование влекло за собой очень тяжелые последствия.

– И вы не заметили? – удивился Гарри.

По губам Снейпа скользнула горькая улыбка.

– Как бы я ни был хорош в своем деле, некоторые порошки слишком похожи на вид. Если не ожидаешь подвоха, то разницы и не заметишь. К тому же, – он подавил вздох, – я действительно был немного отвлечен.

– Вы думаете, это сделал тот же человек, который пытался убить меня? – спросил Гарри, не поднимая глаз.

– Весьма вероятно, – Снейп согласно кивнул. – Возможно, он решил, что я ему мешаю добиться своей цели.

– Тогда это не Малфой, ведь он еще не вернулся в Школу, – Поттер сам удивился, услышав надежду в своем голосе. Почему-то ему не хотелось, чтобы Драко был виновен во всех этих покушениях.

– Я тоже об этом подумал, – признался Снейп, – но этот ингредиент я не использовал уже почти месяц. Его могли подменить давно, он лишь ждал на полке своего часа. Одно могу сказать: тот, кто хочет вас достать, обладает очень глубокими познаниями как в области Темных Искусств, так и в области зельеварения.

Гарри промолчал. Драко прекрасно подходил под это определение.

– Если это все, то я хотел бы вернуться к работе. У меня скоро следующий урок...

– Нет, – перебил Гарри не слишком вежливо. – Это не все, – уже более почтительным тоном добавил он. – Я хотел вам сказать кое-что. Хотел извиниться за все, что говорил вам раньше, – с большим трудом Поттер все же заставил себя посмотреть на профессора. – Это было глупо и жестоко с моей стороны. Мне не следовало так реагировать. Вы очень много для меня сделали. И раньше, и в этом году. Я должен был бы обрадоваться, узнав, что вы мой отец.

– Гарри... – попытался возразить Снейп. В голосе против его воли проскользнули нотки мольбы.

– Нет, дослушайте! – снова перебил Поттер. Его слегка трясло от волнения, голос дрожал. Рука уже опустилась в сумку и сжала письмо, но он пока не доставал его. – Это не должно было нас рассорить, потому что вы... – его голос сорвался, но он все же заставил себя договорить почти шепотом: – Вы мне по-своему дороги, хотя для меня это странно и необычно. Настолько странно и необычно, что я не понимал этого до тех пор, пока с вами не случилась беда. Я хотел, чтобы вы знали: я был бы рад назвать вас своим отцом.

Северусу с трудом удавалось сохранить спокойный и независимый вид. Сердце его бешенно колотилось: с одной стороны, он наконец слышал то, что надеялся услышать давным давно, с другой – звучало это так, как будто до сих пор оставалось какое-то препятствие. Поскольку Гарри вдруг замолчал, закусив губу, Северус вопросительно приподнял бровь и коротко произнес:

– Но?

Поттер не ответил. Он только вытащил из сумки пожелтевший конверт, несколько секунд его разглядывал, а потом протянул Снейпу.

Когда Северус увидел имя адресата, выведенное аккуратным почерком Лили, время вокруг него остановилось, даже сердце перестало биться. Плохо понимая, что он делает, Снейп открыл конверт и извлек из него листок бумаги. Несколько раз пробежав глазами строчки, он рефлекторно сжал пальцы в кулак, смяв письмо.

Гарри непроизвольно сглотнул, увидев, как побелел профессор. Когда тот неуверенно поднялся на ноги, Поттеру захотелось подставить ему плечо: так ненадежно он на них стоял.

– Следуйте за мной, – хрипло рявкнул Снейп и почти бегом направился в свою личную лабораторию.

Медленно и неохотно Гарри последовал за ним. Когда он вошел, Снейп уже торопливо смешивал какие-то ингредиенты и нагревал их на горелке. Он делал это молча и не глядя в сторону Гарри, а тот не решался что-либо сказать.

Урок, наверное, давно начался, когда Снейп дошел в приготовлении своего зелья до того этапа, на котором он вылил немного зелья в пробирку, взял маленький острый кинжал, проткнул им палец и выдавил несколько капель крови в светлую жидкость.

– Подойдите ко мне, – отрывисто потребовал он.

Гарри уже догадался, что именно делает профессор, поэтому безропотно приблизился и протянул Снейпу руку. Тот также быстро и аккуратно проткнул его палец и выдавил из него еще несколько капель крови. Зелье словно ожило, жидкость закрутилась в пробирке, окрашиваясь в темный, неприятный серо-бурый цвет.

– О, Мерлин... – выдохнул Снейп, тяжело опускаясь на стул. – Какой же я идиот... Но как она могла?..

– Профессор? – Гарри осторожно тронул Снейпа за плечо. Тот вздрогнул и отпрянул в сторону. – Послушайте, я понимаю, что для вас это такой же шок, каким была для меня новость о том, что вы мой отец, но если задуматься, то ведь это ничего не меняет? – с надеждой спросил Поттер. – Да, оказалось, что на самом деле не вы мой отец, но... Мы ведь можем и к этому привыкнуть?

– Убирайся, – хрипло потребовал Снейп.

– Профессор! – теперь нотки мольбы были слышны в голосе Гарри. – Не надо, пожалуйста... В конце концов, какая разница, кто мой отец?

Снейп резко повернулся в его сторону и натянуто рассмеялся.

– Какая разница? – переспросил он таким тоном, что Гарри непроизвольно отступил на несколько шагов назад. – Какая разница? Помнится, еще совсем недавно разница была огромна! – выплюнул он. – И не думай, что разница есть только для тебя. Если бы я не считал все это время... Если бы не хотел верить в то, что ты наш с Лили сын, мне бы никогда в голову не пришло пытаться наладить с тобой отношения. У меня никогда бы не возникло желания стать кем-то для Гарри Поттера, сына Джеймса Поттера. И уж тем более мне противно думать, что все это время я потратил на сына... – он запнулся, будучи не в силах произнести ненавистное имя. – Убирайся отсюда, – почти прорычал он. – И больше не показывайся мне на глаза. Никогда!

– Но, профессор...

– ВОН!

Гарри как ветром сдуло. Снейпу не хотелось думать о проблеске испуга и отчаяния, который он заметил в тот момент, когда мальчишка повернулся и побежал к двери. Ему не хотелось думать о том, что он сам повел себя ничуть не лучше, чем управляемый гормонами подросток.

Он мог думать только о том, что тот свет, который грел его последние несколько месяцев, оказался обманом. Пламенем, которое теперь грозило уничтожить его. И не только потому, что Гарри оказался не его сыном. Все было намного хуже.

– Лили, как ты могла?..

Все эти годы он любил женщину, которую совсем не знал.

***

«Милый Сириус!

Если ты читаешь это письмо, значит Тот-кого-нельзя-называть добрался до меня и Джеймса и нас больше нет в живых. Я только надеюсь, что мне удалось спасти Гарри. Пожалуйста, позаботься о нем. Я знаю, ты сделаешь это и как его крестный, но не могу уйти, так и не сказав правду: Гарри твой сын, а не Джеймса. Мне следовало сказать тебе это раньше, но мы так запутались в нашей лжи, что из нее невозможно теперь выбраться без потерь. Не сейчас, когда мир вокруг нас рушится.

Я все еще надеюсь, что ты никогда не увидишь этого письма, что мы сможем победить и все остаться живы. Тогда я смогу сказать тебе сама: я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Я прощаю тебе твою заносчивость, которая нас разлучила. Я прощаю тебе, что ты позволил мне выйти замуж за Джеймса. Я прощаю тебе, что наш сын носит не твою фамилию. Прости и ты меня.

Я верю, что ты будешь Гарри хорошим отцом. Расскажи ему про меня, про нас. Объясни, если сможешь, как все вышло.

С любовью,

Лили».