Шестьдесят четвертая песнь 16 страница

На быстроногих конях

Поедут и привезут Бхарату

Из дома его деда.
11 А я, не медля ни минуты,

Не дожидаясь отцовского слова,

На четырнадцать лет

Ухожу в лес Дандака».

12 Выслушав слово Рагхавы,
Обрадованная Кайкейи,
Поверив в его уход,
Принялась торопить царевича:

13 «Да будет так! Пусть вестники
На быстроногих конях
Поедут и привезут Бхарату
Из дома его деда.

14 Я вижу твою решимость
Не откладывать своего ухода.

Поэтому сразу же, не медля,
Направляйся в лес, о Рама!
15 Тебя не должно смущать,
Что царь не сказал ни слова.
Он молчит, стыдясь самого себя,
О лучший из людей!

16 И пока ты не поспешишь
Покинуть этот город,

Царь не будет ни есть, ни пить,
Ни совершать омовение».

17 «О горе!» — простонал Дашаратха
И, преисполненный скорби,

Без чувств упал на землю
Со своего золотого ложа.
18 Рама поднял царя, а Кайкейи,
Словно подстегивая кнутом,
Продолжала его уговаривать
Не медлить с уходом в лес.

19 Слушая уговоры Кайкейи,
Враждебные и жестокие,
Рама, храня невозмутимость,
Сказал ей такое слово:

20 «Не ради собственной выгоды
Я живу в этом мире, царица.
Знай, что, подобно риши,

Я чту одну добродетель.

21 Все, что могу хорошего
Я сделать для государя,

Я сделать готов любой ценой,
Даже ценой своей жизни.

22 Ибо нет в этом мире
Большей добродетели,
Чем послушание отцу
И исполнение его воли.

23 И пусть он ничего не сказал,
Только по твоему слову

Я готов четырнадцать лет
Прожить в безлюдном лесу.

24 Поистине, слишком мало
Ты знаешь меня, Кайкейи:
Напоминая о слове отца,
Я и так в твоей воле.

25 Позволь лишь утешить Ситу
И попрощаться с матерью,
А затем я уйду сегодня же

В великий лес Дандаку.

26 Ты же должна стараться,
Чтобы Бхарата правил царством,
Во всем повинуясь отцу, —

В этом вечная добродетель».

27 Услышав эти слова Рамы,

Царь еще больше впал в отчаяние
И, не в силах от горя говорить,
Зарыдал сильнее прежнего.

28 Склонившись к ногам отца,
Вновь потерявшего сознание,
Почтив недостойную Кайкейи,
Ушел сиятельный Рама.

29 Обойдя слева направо
Отца и царицу Кайкейи

И выйдя из царских покоев,
Рама увидел своих друзей.

30 За Рамой следовал Лакшмана,
Услада матери Сумитры,
Охваченный сильным гневом,
С глазами, полными слез.

31 Обойдя слева направо
Место, готовое для помазания,
И не задержав на нем взгляда,
Рама медленно пошел дальше.

32 Потеря царства нисколько
Не умалила его величия,
Так же как заход месяца

Не лишает его любви людей.

33 И не затрепетало его сердце
Ни при решении уйти в лес,
Ни от изгнания из Айодхьи,
Как у того, кто лишен соблазнов.

34 Отказавшись от белого зонта
И от прекрасных опахал,
Отпустив всех своих друзей,
Горожан и колесницу,

35 Разумом подавив беду,
Не выдавая своих чувств,

Рама пошел во дворец к матери,
Желая ей все рассказать.

36 Те, кто был неподалеку,
Люди почтенные и родовитые,
Верные правде, не заметили
Никаких изменений в лице Рамы.

37 Твердый духом, владея собою,
Он, как обычно, был приветлив,
Подобно осеннему месяцу,

Не теряющему своего блеска.

38 Рама любезно приветствовал
Всех, кого только встретил,

И, многославный, верный долгу,
Прошел в покои матери.

39 За ним, затаив беду в сердце,
Следовал сын Сумитры,
Равный брату достоинствами,
Храбрый и добродетельный.

40 Войдя во дворец,

кипящий радостью,
Зная, что несет

с собой горе,
Рагхава хранил

невозмутимость,
Не желая тревожить

своих близких.

Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Валъмики,
девятнадцатая песнь «Книги об Айодхье».

Двадцатая песнь

1 Когда, почтительно сложив руки,
Тигр среди людей ушел,

На женской половине дворца
Поднялся стон великой скорби:

2 «Всегда — и без просьб отца —
Бывший опорой и защитой
Всех во дворце женщин,
Рама сегодня уйдет из дома.

3 Так же как всю свою жизнь
Рама заботился о Каусалье,

Он со дня своего рождения
Проявлял и о нас заботу.

4 Даже обиженный он не гневается;
Избегает всего, что чревато гневом;
Успокаивает разгневанных —

И сегодня уйдет из дома.

5 Безрассуден наш государь,
Правящий нашими жизнями,
Если он изгоняет Раму —
Опору всего живого в мире!»

6 Как коровы, оставшиеся без теленка,
Так рыдали жены Дашаратхи

И, оплакивая уход Рамы,
Осуждали своего господина.

7 А царь, сломленный горем,
Слыша на женской половине
Этот отчаянный стон скорби,
Даже не мог подняться с ложа.

8 Тем временем озабоченный Рама,
Тяжело вздыхая, как слон,

Но владея собою, прошел
Вместе с братом в покои матери.

9 У ворот дворца он встретил
Высоко почитаемого всеми
Престарелого мужа, с которым
Рядом стояли другие люди.

10 Увидев издали Раму,
Они вышли ему навстречу,
Восклицая: «Победы тебе,
Лучшему из победителей!»

11 За первым внутренним двориком
Рама прошел во второй,
Где стояли сведущие в ведах,
Почитаемые царем брахманы.

12 Почтив этих старцев, Рама
Вошел в третий дворик,
Ворота которого охраняли
Женщины, юноши и старцы.

13 Радостно приветствовав Раму,
Женщины прошли во дворец
И, торопясь, поведали Каусалье
Приятную весть о приходе сына.

14 Всю эту ночь провела Каусалья
В благочестивом размышлении,
А утром ради счастья сына
Совершила пуджу Вишну.

15 Теперь в льняном платье
Она под чтение гимнов
Приносила на огне жертву,
Благословляя своего сына.

16 С такой, приносящей жертву,
Рама встретился с Каусальей,
Когда входил, добродетельный,
В прекрасные покои матери.

17 Потомок Рагху увидел
Венки из белых цветов,
Кувшины с чистой водой,
Дрова для огня и неподалеку

18 Творог, очищенное масло,
Жареный рис, сласти,
Зерна ячменя и кунжута,
Приготовленные для жертвы.

19 Одетую в льняное платье,
Исполняющую обет,
Совершающую возлияние —
Такой увидел мать Рама.

20 А она, узнав о приходе
Своего любимого сына,
Быстро пошла ему навстречу,
Словно кобыла к жеребенку.

21 Каусалья пошла навстречу Раме,
Желая обнять его скорее,

И, обняв сына, с нежностью
Много раз поцеловала в голову.

22 Полная материнской любви,
К твердому духом Рагхаве
Каусалья ласково обратилась
С пожеланием благополучия:

23 «Да проживешь ты так же долго,
Как великие духом риши,

Да будешь славен и доблестен,
Как подобает царскому отпрыску!

24 Смотри, как верен, Рагхава,
Отец своему обещанию:

Сегодня он, добродетельный,
Помажет тебя в цари».

25 Сев в предложенное кресло,
Отведав немного угощения,
Рама склонил голову,
Протянул к матери руки

26 И, сдержанный по природе,
Почтительно ей поведал
Печальное известие

О своем уходе в изгнание:

27 «Ты еще не знаешь, царица,
О горестном испытании,
Которое предстоит тебе,
Царевне Видехи и Лакшмане.

28 Я ухожу в лес Дандаку.

К чему мне теперь кресло!
Настало время, когда подобает
Лежать мне на травяном ложе,

29 Ибо четырнадцать лет

Я буду жить в безлюдном лесу
И есть плоды и коренья —
Привычную пищу аскета.

30 Великий царь провозглашает
Юным царем Бхарату,

А меня изгоняет в лес Дандаку
Жить жизнью отшельника.

31 Восемь и шесть лет

Я буду жить в безлюдном лесу
И поддерживать свою жизнь
Лесными плодами и кореньями».

32 Словно лесное дерево,
Подрубленное топором,
Словно богиня с неба,
Царица упала на землю.

33 Мать, не привыкшую к горю,
Потерявшую на время сознание,
Упавшую, как банановое дерево,
Рама заботливо поднял.

34 И она стояла, согнувшись,
Будто лошадь под тяжким грузом,
А он нежно счищал ладонью
Пыль, покрывшую ее платье.

35 В присутствии Лакшманы
Она, рожденная для счастья,
А теперь несчастная, сказала
Тигру среди людей Раме:

36 «Если бы я, на свое несчастье,
Не родила тебя, Рагхава,
Если бы я была бездетной,

Мое горе не было бы таким сильным.

37 Ведь у бесплодной женщины
Одна лишь горькая мысль:
"Я не могу иметь детей",

И нет иного мучения в сердце.

38 В любви своего супруга

Я не знала ни счастья, ни радости,
Но надеялась их найти
В сыне, если он рядом.

39 А теперь мне придется слышать
Обидные, злые слова

От юных жен государя,
Хотя среди жен я первая.

40 Какое горе для женщины
Может быть горше, чем это
Великое, неизбывное,

Ни с чем не сравнимое горе!
41 Даже когда ты был близко,
Со мной обращались плохо.
Что же будет, когда ты уйдешь?
Смерть поистине лучше!

42 Из-за пренебрежения мужа
Меня унижали, и у Кайкейи

Я была все равно что служанка,
Быть может, еще презренней.

43 А теперь те, кто мне служит
И должны мне повиноваться,
Даже не заговорят со мной,
Угождая сыну Кайкейи.

44 Оказавшись в беде, сынок,
Как смогу я спокойно глядеть

В лицо Кайкейи, всегда гневной
И говорящей со мною грубо?

45 Те десять и семь лет,

Что прошли с твоего рождения,

Я всем сердцем надеялась
На конец моих несчастий.

46 Но теперь новые страдания —
Твое долгое изгнание, Рама,
И презрение жен царя —

Я уже не вынесу в старости!

47 Как же я, обездоленная,
Прозябая в своих несчастьях,
Смогу жить, не видя, Рагхава,
Твоего лица, похожего на месяц?

48 Я напрасно тебя растила,
Прибегая к постам и молитвам,
В заботах, в суровой аскезе —
Судьба оказалась ко мне жестока!

49 Мне кажется, мое сердце
Поистине сделано из железа,
Если оно не распалось,

Как берег реки в половодье.

50 Поистине, мне умереть

не суждено,
И нет для меня места

в обители Ямы,
Если меня сегодня же

не унес Антака,
Как лев уносит в пещеру

несчастную лань.
51 Поистине, мое сердце

сделано из железа,
Если сегодня от горя

оно не раскололось,
И не разбилось о землю

бедное мое тело.
Увы! Не приходит смерть

раньше своего часа.
52 Увы! Бесполезны были

мои обеты,
Дары, что я раздавала,

умерщвление плоти.
Бесплодной была аскеза

ради рождения сына,
Словно зерно, попавшее

в соленую почву.

53 Если бы каждый, мучимый

тяжким горем,
Мог по собственной воле

уйти из жизни,
Я сразу же, как корова,

покинутая теленком,
Ушла бы, покинутая тобой,

в обитель смерти.

54 Какой смысл мне жить

одной без тебя,
Чье лицо подобно луне

своим сиянием?
Я по собственной воле пойду

за тобою в лес,
Как идет за своим теленком

несчастная корова».

55 Не в силах вынести

великой беды,
Она зарыдала в безмерной

сердечной скорби,
Смотрела и не могла

наглядеться на Раму,
Словно киннари на сына,

попавшегося в силки.

ова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненнойриши Валъмики,
двадцатая песнь «Книги обАйодхье».

Двадцать первая песнь

1 Тогда опечаленный Лакшмана
Сказал матери Рамы,
Рыдающей Каусалье,

Слово, согласное с ее чувствами:

2 «Мне тоже не нравится, госпожа,
Что, отказавшись от царства,
Рагхава должен уйти,
Повинуясь слову женщины.

3 Царь стар, несправедлив

И привержен мирским усладам.
Чего только он не скажет,
Опьяненный любовной страстью!

4 Я не вижу никакого проступка,
Никакой вины за Рагхавой,
Чтобы выслать его из страны
И принудить к жизни в лесу.

5 И не знаю никого в мире,
Будь то враг или изгнанник,
Кто говорил, хотя бы втайне,
О какой-то вине Рагхавы.

6 Как человек добродетельный
Способен без всякой причины
Отказаться от сына, равного богу,
Любимого даже недругами?

7 И может ли сын, верный долгу,
Принять близко к сердцу
Повеление государя,

В старости впавшего в детство?

8 Пока никто еще не узнал
Об этом постыдном деле,
Прими на себя с моей помощью
Бразды правления царством.

9 Когда на твою защиту
Я встану рядом, натянув лук,
Кто посмеет с тобой соперничать,
Грозным, как бог смерти?

10 Своими острыми стрелами
Я сделаю, бык среди людей,
Всю Айодхью безлюдной,
Если она тебе воспротивится.

11 Тех, кто примет сторону Бхараты
Или пожелает ему удачи,
Всех их клянусь убить,
Ибо слабость ведет к поражению.

12 А если и наш с тобой отец,
Подстрекаемый Кайкейи,
Станет врагом, и его убью —
Даже его убью без раздумий!

13 Ведь и гуру должен быть наказан,
Если он себя обесчестит

И, не различая добро и зло,
Вступит на путь неправды.
14 Покоряясь чьей силе,
По какой иной причине

Он хочет отдать Кайкейи
То, что твое по праву?

15 И для меня, и для тебя, Рама,
Отныне он худший враг.
Почему, о губитель врагов,
Он отдает власть Бхарате?

16 О царица, всем сердцем
Я предан старшему брату.
Клянусь в этом правдой, луком
И всеми моими жертвами!

17 В огонь пылающий или в лес
Должен будет войти Рама —
Знай, царица: не он, а я
Войду туда первым.

18 Как тьму разгоняет солнце,
Я развею горе твое, царица.
Ты убедишься в моей силе,
Убедится в ней и Рагхава.

19 Я убью старика отца,

Чей разум похитила Кайкейи,
Ставшего жалким, как ребенок,
И презренного в своей слабости!»

20 Услышав эти слова
Великого духом Лакшманы,
Рыдая, вся во власти горя,
Каусалья сказала Раме:

21 «Сынок, ты хорошо слышал
То, что сказал Лакшмана,

И можешь сам рассудить,
Как поступить лучше.

22 Но ты не должен бросать
Меня, сгорающую от горя,
По неправедному приказу
Царицы — моей соперницы.

23 Ты лучший из добродетельных,
Знаток и страж добродетели.
Так исполни долг добродетели:
Оставайся рядом со мною!

24 Кашьяпа, послушный матери,
Не уходил из своего дома

И, став великим аскетом,
Достиг третьего неба.

25 Сынок, ты меня почитаешь,
Так же как чтишь государя,
И я не отпускаю тебя,

Ты не должен уйти в лес.

26 Если я расстанусь с тобой,

Не будет мне ни жизни, ни счастья.
Но вместе с тобой я готова
Питаться одной травою.

27 Если же ты уйдешь в лес,
Оставив меня с моим горем,
Я покончу счеты с жизнью,
Отказавшись от всякой пищи.

28 И тогда ты в глазах людей
Будешь заслуживать мук ада,
Подобно владыке рек Самудре
За грех убийства брахмана».

29 Своей несчастной матери,
Горько рыдающей Каусалье,
Верный долгу праведный Рама
Отвечал такими словами:

30 «Нет, не могу я своевольно
Ослушаться приказа отца.
Смиренно прошу у тебя прощения,
Но я должен уйти в изгнание.

31 Мудрейший риши Канду,
Когда пришлось ему жить в лесу,
По слову отца убил корову,
Хотя и знал, что это грех.

32 Некогда и в нашем роду

По приказу отца сыны Сагары
Разрыли всю землю,
Учинив всеобщую гибель.

33 Также и Рама Джамадагнья,
Исполняя волю отца,
Отрубил топором голову
Матери своей Ренуки.

34 Эти и многие другие
Равновеликие богам мужи
Слепо повиновались отцу,
И я сделаю, как отец хочет.

35 Поистине, я не один

Повинуюсь отцовской воле;

Так же поступили и те,

Кого я назвал, царица.
36 Я не буду верен ложному долгу,

И тебе не сулящему добра.

Я пойду по пути, пройденному

И освященному моими предками.
37 Я исполню свой долг на земле,

Я не могу поступить иначе.

Никто поистине не должен

Противиться воле отца».

38 Так ответив матери,
Лучший из знатоков речи,
Лучший из всех лучников,
Сказал слово и Лакшмане:

39 «Я знаю, Лакшмана, твою доблесть,
Твою великую преданность,
Твои мужество и честность,
Твою необоримую силу.

40 Моя мать, доблестный Лакшмана,
Подавлена безутешным горем

И не в силах понять стремление
К истине и бесстрастию.

41 Добродетель — высшее в мире,
На добродетели зиждется правда,
Следовать слову отца —

Вот добродетель сына.

42 Выслушав слово отца,
Матери или брахмана,
Не может им пренебречь
Тот, кто следует добродетели.

43 И я не могу, о герой,
Ослушаться приказа отца.
Кайкейи мне рассказала
О том, чего он требует.

44 Отбрось недостойную мысль —
Слепо следовать долгу кшатрия.
Чти добродетель, а не насилие,
Раздели со мной мое решение!»

45 Так, подвигнутый любовью,
Старший брат сказал младшему,

А затем, почтительно сложив руки,
Вновь обратился к Каусалье:

46 «Я прошу твоего дозволения
Удалиться в лес, о царица.
Заклинаю тебя моей жизнью:
Благослови мой уход!

47 Исполнив обещанное, я снова
Из леса вернусь в город,

Как некогда после изгнания
Яяти возвратился на небо.

48 Умерь свое горе, матушка,

Не плачь, не терзай себе сердце.
Исполнив слово отца,непременно
Я снова вернусь из леса.

49 Нельзя нарушать отцово слово
Ни мне, ни тебе, ни Сите,

Ни Лакшмане, ни Сумитре —
Таков закон добродетели.

50 Подави скорбь в своем сердце,
Приготовь для меня все, что нужно,
И прими благосклонно мое решение
Удалиться в лес в изгнание».

51 Царица, выслушав

слово Рамы,
Спокойное, твердое,

добродетельное,
Словно мертвец,

обретший чувства,
Взглянула на сына

и вновь сказала:

52 «Для тебя, сынок,

как и отец,
Я старшая по любви

и по праву.
Я не согласна.

Ты не должен
Уходить, оставив

меня в горе.

53 Что мне за жизнь

одной, без тебя!
Что мне мой сан, мир

и бессмертие!
Лучше мгновение

бытье тобою,

Чем век со всеми

живущими в мире!»

54 Словно слон, бегущий

в ночную тьму
От людей, жалящих

его факелами,
Едва не воспылал

гневом Рама,
Когда услышал горькие

слова матери.

55 И Каусалье, теряющей

в горе разум,
И удрученному скорбью

сыну Сумитры
Рама, чтящий всегда

добродетель,
Сказал справедливое,

мудрое слово:

56 «Я всегда знал и ценил,

о Лакшмана,
Твою преданность мне

и твою доблесть.
Но, не разобравшись в том,

чего я желаю,
Ты и мать не должны

предаваться скорби.

57 Добродетель, польза

и любовь
Чтятся, когда их плод —

добродетель.
Они подобны жене,

я полагаю,
Желанной, когда она

имеет сына.

58 Все они порознь зависят

от одной добродетели.
Чего требует добродетель,

так и следует поступать.
Жалок тот, кто стремится

всего лишь к пользе,
И презрен одержимый

только любовью.

59 Пусть из-за страсти,

радости или гнева
Так приказал наш царь,

отец и наставник.
Кто из нас, чуждых зла,

приказ отвергнет,
Если он считается

с добродетелью?
во Нет, не могу я исправно

и полностью
Не исполнить обещанного

Дашаратхой,
Ибо он отец нам обоим,

супруг царицы,
Наш наставник в долге,

оплот в добродетели.

61 Пока жив еще праведный

наш государь,
Идущий отличным от всех,

особым путем,
Как может царица уйти

со мною,
Будто вдова или чужая

женщина?

62 Согласись же, царица,

на мой уход
И дай мне на этот уход

благословение!
Я возвращусь, поверь мне,

снова домой,
Как и Яяти, правдой

обретший небо.

63 Я не смогу никогда

быть счастлив,
Если пренебрегу славой

ради царства.
Слишком недолго, царица,

длится жизнь,
Чтобы предпочесть добродетели

эту жалкую землю».

64 Решив уйти в лес Дандаку,

бык среди людей,

Как только мог, пытался

утешить Каусалью.

И, наставив в мудрости

младшего брата,

Ту, что его родила,

почтил всем сердцем.

Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики,
двадцать первая песнь «Книги обАйодхье».

Двадцать вторая песнь

1 Подойдя к сыну Сумитры,
Любимому другу и брату,
Который стоял опечаленный,
Не в силах снести обиду,

2 С глазами, красными от гнева,
Как у разъяренного слона,
Рама, исполненный мужества,
Сказал, спокойный и мудрый:

3 «Подави свои гнев и обиду,
Опирайся только на мужество,
Отбрось все недовольство

И почувствуй высшую радость,

4 Покончи со всеми делами,
Связанными с помазанием.
Сделай так, как если бы
Оно и не предполагалось.

5 Для моего помазания, Лакшмана,
Ты прилагал все усилия.
Теперь приложи усилия
Побыстрей его отменить.

6 Сделай так, чтобы наша мать,
Чей разум в таком волнении
Из-за моего помазания,
Перестала чувствовать тревогу.

7 Я не хочу, сын Сумитры,
Даже мгновенье видеть
Эти страх и озабоченность,
Охватившие ее сердце.

8 Я и малейшей неприятности
Не припомню, причиненной

Мною вольно или невольно

Моим матерям и отцу.
9 Пусть отец, говорящий правду,

Верный правде, стремящийся к правде,

Не боится чужих суждений,

Того, что скажут о нем люди.
10 Если бы царь не остановил

Церемонию моего помазания,

Он в мученьях нарушил бы правду,

А мученье отца — мое мученье.
11 Потому и хочу я, Лакшмана,

Отказаться от помазания,

Поскорее уйти в изгнание

И покинуть этот город.

12 А когда я уйду, Кайкейи,
Добившаяся своей цели,
Без помех помажет в цари
Сына своего Бхарату.

13 Лишь когда я уйду в лес,
Одетый в платье из лыка,
С косицей волос на голове,
Успокоится сердце Кайкейи.

14 Решение принято, мой разум
Не ведает колебаний.
Я не желаю мучить отца
И немедля уйду в изгнание.

15 В моем изгнании и отказе
От обещанного мне царства
Нужно видеть, о сын Сумитры,
Предназначенную мне судьбу.

16 Отчего бы царица Кайкейи
Повела себя мне во вред,
Если бы это поведение

Не предписала ей судьба?

17 Ведь ты хорошо знаешь,
Что ни я никогда прежде

Меж матерями не делал различий,
Ни она между мной и Бхаратой.
18 Что, как не волю судьбы,
Я вижу в жестоком ее желании
Изгнать меня из Айодхьи
И отложить мое помазание!

19 Как иначе царская дочь,
Добронравная и достойная,
Могла говорить со мною грубо,
Будто невежественная женщина?

20 Я думаю, в этом мире

Судьба не знает себе препятствий.
Нет сомнений, только судьба —
Причина вражды ко мне Кайкейи!

21 Какой человек, о сын Сумитры,
Осмелится сражаться с судьбой,
Предначертания которой

Не ясны до исхода дела?

22 Счастье и горе, страх и гнев,
Жизнь, смерть, успех, неудача —
Все это случается, милый,
Только по воле судьбы.

23 По воле судьбы мудрецы,
Прославленные суровой аскезой,
Оставив обеты, покорялись
Веленьям страсти и гнева.

24 Все, что случается в мире
Неожиданно, без причины

И, кажется, не имеет смысла, —
Все это дело рук судьбы.

25 Таков порядок вещей —
Укрепи себя этой истиной
И не горюй из-за отмены
Моего помазания в цари.

26 Раздели со мной мое решение,
Отбрось скорбь и сожаления,
Останови все приготовления
К церемонии моего помазания!

27 Пусть кувшины с водою,
Предназначенные для помазания,
Послужат мне для омовения,
Когда я приму обет отшельника.

28 К чему эти знаки царской власти!
Я сам на себя пролью воду,
Которая станет знаком

Моего вступления в обет.

29 Не предавайся скорби, Лакшмана,
Из-за непостоянства счастья.

Если выбирать между ними,
Жизнь в лесу достойней царства!
зо В моем изгнании

не виновны
Ни царь, отец наш,

ни юная мать.
Судьба направляла

их обоих,
А судьба, о Лакшмана,

всесильна!»

Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики,
двадцать вторая песнь «Книги обАйодхье».

Двадцать третья песнь

1 Так говорил Рама, а Лакшмана,
Понурив голову, размышлял,
Словно невольно оказался
Между радостью и горем.

2 Бык среди людей Лакшмана
Нахмурил брови, вздыхая,

И был похож на разъяренную,
Но уползшую в нору змею.

3 И смотреть на лицо его

С нахмуренными бровями
Было страшно, как на морду
Рассвирепевшего льва.

4 Он тряс руками, как слон хоботом,
То поднимал, то опускал их,

То раскидывал в стороны
И втягивал шею в плечи.

5 Искоса глядя на брата,
Он сказал глухим голосом:
«Нерешительность не ко времени
И чревата большой бедой.

6 Как ты, воплощение мужества,
Из боязни изменить добродетели
И потерять уважение народа
Можешь такое говорить?

7 Как ты, бык среди людей,
Гордый, как сама гордость,

Можешь во всем обвинять

Слабую, бессильную судьбу?
8 Как можешь ты доверять, мудрый,

Двум недостойным людям?

Разве не знаешь ты таких,

Кто рядится в одежды добродетели?
9 Стремясь к собственной выгоде,

Они прибегли к обману.

Если была бы правдивой

История о даре, Рагхава,

Она стала бы всем известной

И дар давно вручен Кайкейи.
10 Люди не одобрят помазания,

Если не ты станешь царем.

И ты не должен меня укорять,

Что и я не мирюсь с этим.
11 Я отвергаю добродетель,

Из-за которой двоится твой разум

И ты, герой, великий духом,

Приходишь в замешательство.

12 Почему, способный к отпору,
Ты готов исполнить позорное,
Бесчестное слово отца,
Которое вынудила Кайкейи?

13 Я вижу разлад в твоем сердце,
Порожденный несправедливостью.
У меня твое пристрастие к долгу
Вызывает скорбь и неприятие.

14 Твое послушание долгу

Не нравится и остальным людям.

Как может твой разум потворствовать

Желанию двух корыстных,

Злейших твоих врагов,

Что лишь зовутся родичами?
15 И пусть ты теперь приписываешь

Их замысел всесильной судьбе,

Тебе должно его отвергнуть.

Иное решение мне чуждо.
16 Только трус, лишенный мужества,

Склонен подчиняться судьбе;

Люди смелые и сильные

Не чувствуют к ней почтения.

17 Человек воистину мужественный
Готов сразиться с судьбой
И не впадает в уныние,
Когда судьба его преследует.

18 Пусть сегодня же сравнят люди
Силы судьбы и человека!
Что могут человек и судьба,
Пусть сегодня же станет ясным!

19 Люди увидят силу судьбы
Сломленной моей силой,
Как раньше твое помазание
Было сломлено силой судьбы.

20 Как слон, не боящийся стрекала,
Я сегодня своим мужеством
Дам отпор этой судьбе
И обращу ее в бегство.

21 Ни боги, хранители мира,
Ни обитатели трех миров,
Ни тем более наш отец

Не предотвратят твоего помазания!

22 О царь! Все те, кто втайне
Задумал твое изгнание,
Сами на четырнадцать лет
Будут изгнаны в лес мною.

23 Сегодня я сокрушу надежды
И отца, и этой женщины
Отменить твое помазание
И сделать царем ее сына.

24 Сила судьбы не поможет
Противящемуся моей силе,

И мое непреклонное мужество
Повергнет его в несчастье.

25 Позже, через тысячу лет,
Когда дети твои, мой господин,
Сменят по праву тебя на троне,
Только тогда ты уйдешь в лес.

26 По обычаю древних царей
Можно думать о жизни в лесу
Лишь тогда, когда передашь
Сыновьям заботу о подданных.

27 А если ты, добродетельный,
Отказываешься от помазания,

Опасаясь волнений в царстве
Из-за непостоянства царя,

28 То я обещаю тебе, Рагхава:
Да лишусь я обители героев,
Если не охраню царство,
Как берег ограждает море!

29 Прими торжество помазания,
Пусть только это тебя заботит.
А я один своею силой

Дам отпор любому царю.

30 Не для любования — мои руки,
Не для украшения — мой лук,
Не побрякушка на поясе — меч,
Не посох — колчан со стрелами.

31 Ими я убиваю врагов,
И я очень бы не хотел,
Чтобы кто-нибудь вообразил
Себя моим соперником.