Ангел задумчиво смотрел на мелькание искр в живом тумане перед собой. Такого разноцветного фейерверка он не видел еще ни разу. Что бы это значило?

- На этот раз я одобряю все твои действия, – ответил на его невысказанный вопрос глубокий голос, выделив интонацией слово «все».

- Но я бы не решился сделать то, что я сделал, если бы меня не попросили... – признался ангел. – Хотя я не до конца понимаю, как это у него получилось. Или правильнее будет сказать «у нее»?..

- Ничего непонятного здесь нет. С просьбой к тебе обращалось его второе «я», или, другими словами, та часть его личности, которая существует на соединении многих миров, – объяснил голос. - Та часть, которая способна совладать даже с первозданным хаосом! Ведь он, как целая личность, соединяет в себе тоже очень многое.

- Неужели... Неужели подобно тебе самому?.. – с трепетом осведомился ангел.

- Именно так! – с гордостью ответствовал голос. – Почему бы и нет?.. Чего бы они стоили, если бы не могли делать хотя бы это?..

- Большинство не может, – сказал ангел.

Вновь в тумане возникло движение, как будто кто-то развел руками, и голос сказал:

- Не устаю повторять, что шанс совладать с хаосом предоставляется каждому из них. Каждому. И каждый сам выбирает свой путь.

Ангел в ответ промолчал. На лице его отражалось борение чувств. Туман блистал и клубился перед ним в спокойном ожидании.

- Я вот что... - заговорил ангел. – Я хотел спросить... Может быть, время испытаний для них завершилось?.. Может быть, им уже можно соединиться не только на грани миров, но и в самой реальности?..

- Может быть, – ответил голос. – Но вначале следует разобраться, что есть реальность хотя бы с их точки зрения. Не правда ли?..

Ангел вздохнул.

- Хорошо. Я не буду тебя запутывать, – продолжал голос мягко. – К тому же ты сам знаешь ответ... Вот подумай, почему они сами не только не говорят, но даже и не думают пока о встрече?..

Ангел растерялся и тоже только развел руками. Крылья его встрепенулись.

- Все очень просто. Они берегут друг друга!.. – объяснил голос. - Они знают, что семена, брошенные в благодатную почву, уже проклюнулись, пустили корни и проросли. Теперь они должны вырасти и укрепиться, чтобы наступило время для плодов...

- И когда?.. Когда же, наконец, оно наступит?..

- Довольно скоро. Пройдет каких-нибудь несколько лет...

- Несколько лет?!.. – завопил ангел.

- Ну что ты так кричишь?.. Эти годы пролетят быстро, в душевных, в радостных трудах. Так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь...

Глава одиннадцатая

Время и в самом деле побежало очень быстро. Это ведь только в настоящем все может тянуться довольно долго, но при взгляде назад целая череда событий кажется одним коротким мгновением.

А еще бывает так, что время тянется будто бы как обычно, но на самом деле оно движется с ускорением. Но понять это можно тоже только при взгляде назад.

Днем первого января Аня проснулась в великолепном настроении и с желанием сделать что-нибудь очень, очень хорошее. Она поднялась с постели, одела куклу Катю и вернула ее в домик, к кукле Ане. До вечера...

А потом Аня принялась одеваться сама.

Дарья Петровна с Дмитрием Борисовичем пили чай на кухне, когда Аня спустилась к ним в нарядном платье и с большими бантами в косичках.

- Добрый день, мамочка и папочка!.. – торжественно сказала она.

- Добрый день! – ответили родители в унисон, и Дарья Петровна воскликнула: - Да ты моя радость!.. Иди скорей ко мне, я тебя расцелую!..

А Дмитрий Борисович не только расцеловал Аню, но и усадил к себе на колени.

- Посиди у меня по старой памяти, - сказал он. – Пока совсем не выросла.

- Да, быть маленькой так хорошо, оказывается!.. – мечтательно сказала Аня, устраиваясь на папиных коленях очень уютно.

- Ты поняла, да?.. – улыбнулась ей Дарья Петровна.

- Никаких проблем!.. – сказал Дмитрий Борисович. – Для нас ты всегда будешь малышкой, даже когда станешь совсем взрослой.

- Как хорошо! – воскликнула Аня, вновь принявшись тискаться и целоваться с отцом. А он в порыве чувств дал ей такого крепкого шлепка, так, что Аня даже взвизгнула.

- Дима, ну ты что! – покачала головой Дарья Петровна. – Так шлепать!.. Ребенок сидеть не сможет!

- Ничего, ничего, ей полезно, – бодро ответил Дмитрий Борисович. – Хотя бы иногда.

- Между прочим, дорогие родители, вы почему это чай пить без меня сели?.. – с притворным возмущением спросила Аня.

- Да мы просто хотели дать тебе выспаться, – ответила Дарья Петровна. – Тем более, что вчера у тебя настроение было не ахти.

- Зато теперь она прямо сияет, – сказал Дмитрий Борисович, глядя на Аню очень внимательно.

- Да! – согласилась Аня. – И все потому, что ночью мне приснился необыкновенный сон... То есть это был совсем не сон... В общем, мы разговаривали с Катей!.. Без слов. Но очень хорошо понимали друг друга. Я слышала ее, а она слышала меня. Теперь она знает, что я где-то есть, и что я не забыла ее. А я знаю, что она помнит меня и думает обо мне...

И Аня мечтательно улыбнулась, даже не подозревая, что рассказала о ночном событии теми же словами, что и Костя своей маме.

Дарья Петровна и Дмитрий Борисович переглянулись.

- Ну что вы переглядываетесь?! – воскликнула Аня. – Неужели вы мне не верите?

- Еще как верим!.. – ответил ей Дмитрий Борисович. – И очень рады, что Катя наконец отозвалась.

- Она не то, чтобы отозвалась... Она просто плакала!.. И я услышала ее. Вот.

- Катя?.. Плакала?.. – удивилась Дарья Петровна. – Вот уж чего от нее не ожидала!..

- Значит, ей было из-за чего плакать, – сказал Дмитрий Борисович.

- Но теперь все прошло!.. – быстро сказала Аня. – Она больше не будет плакать! Я об этом позабочусь!..

После окончания новогодних каникул Костя почувствовал перемены и в своем классе. Во-первых, кардинально изменилось поведение Марины. Она превратилась в тишайшую и прилежнейшую ученицу. На Костю она боялась смотреть даже искоса, а при случайном пересечении взглядов краснела и опускала глаза. Правда, Косте казалось, что Марине очень хотелось подойти к нему и что-то сказать, что-то объяснить, может быть, даже попросить прощения. Но ничего подобного так и не последовало. Сам Костя к ней не подходил и не заговаривал. Он чувствовал, что этого делать не нужно.

Во-вторых, изменилось отношение к самому Косте. Если до этого он играл роль равного среди равных, то теперь молчаливое общественное мнение поставило его на более высокую ступеньку. Так думали его сверстники, так считали учителя. Свита Гордона ведь не могла держать языков за зубами, и после того, что Костя сделал с Гордоном, все чувствовали к нему глубочайшее уважение, связанное с благоговением, хотя и другого рода, чем благоговение Григория.

Костя победил, даже не прикоснувшись к своему противнику. Это было удивительно и не вполне понятно. На Костю приходили посмотреть из других классов впечатлительные девочки, которым обязательно нужно иметь кумира...

Костю это раздражало и еще вызывало странное ощущение, похожее на скуку.

- Такое чувство, что в школе мне делать больше нечего, – сказал он ближе к весне.

- Нечего?.. А как же сверстники?.. Отношения?.. Ну и все такое?.. – спросила Ирина Александровна.

- Ну что сверстники... У меня в классе нет друзей. В смысле настоящих друзей. А отношения... Поддерживать их проблем нет. Только все равно это скучно. Как подумаю, что нужно в школе торчать еще несколько лет, так хоть стреляйся!..

- Ну, стреляться не нужно, а вот разделаться со школой ты можешь гораздо раньше. Если действительно хочешь этого, – заметил Григорий.

- Гриша, ты о чем?.. – удивилась Ирина Александровна.

- О том самом, что он уже проделал дважды!..

Костя смотрел на Григория, открыв рот.

Как он сам об этом не догадался?.. Нужно просто пройти эти оставшиеся несколько школьных лет быстрее!

И он прошел их. Четыре с половиной оставшихся года за два с половиной, став студентом архитектурного института в шестнадцать лет.

У Ани в Дубравке жизнь развивалась своим путем. Ее по-прежнему окружала куча детей, и в школе и дома. Но теперь среди их занятий появилось совсем новое.

Аня принялась рассказывать своим друзьям и подругам волшебные истории о двух подругах, Ане и Кате.

Началось это, как водится, случайно.

Однажды в конце февраля, прямо на середине очередного просмотра видеозаписей, метель на улице так разбушевалась, что электричество погасло. Для спасения от темноты были зажжены свечи, а живой огонь, пусть даже и такой малый, наилучшим образом располагает к душевным беседам.

Поболтав с друзьями сначала о разных пустяках, Аня переключилась на воспоминания, главным действующим лицом в которых была, разумеется, Катя.

Быстро увлекшись, она стала фантазировать и рассказала историю, в которой реальность была заменена таким ярким и увлекательным вымыслом, что все слушали ее как завороженные, с открытыми ртами.

Аня рассказывала никак не меньше полутора часов, и была вынуждена закончить лишь потому, что у нее пересохло во рту.

- Вот это класс!.. – сказал кто-то из мальчиков. – Никогда такого не видел!..

- Сказал тоже – «не видел»! – фыркнула какая-то из девочек. – Не слышал!..

- Нет, я правильно сказал! – возразил мальчик. – Анька рассказывала, а я прямо видел кино.

- И я тоже видела... - прошептала еще одна девочка.

Так оно и было. Анин дар рассказчицы вызывал в воображении слушателей самые настоящие живые картины, и им казалось, что они не слушают, а смотрят великолепное кино.

Само собой, Аню стали просить рассказать еще что-нибудь. И она никогда не заставляла себя упрашивать.

Несколько раз к детям незаметно пристраивались Дарья Петровна и Дмитрий Борисович. Они слушали рассказы дочери с не меньшим увлечением.

Наконец, однажды Дмитрий Борисович сказал:

- Рассказы вслух – это замечательно. А теперь попробуй записать то, что ты рассказываешь.

- Зачем?.. – даже удивилась Аня.

- Затем, чтобы у тебя получился не только устный, но и самый настоящий рассказ.

- Мои рассказы и так настоящие!.. – гордо и с некоторой обидой заявила Аня.

- Да кто бы спорил!.. У тебя явно есть литературный дар. Но над ним, знаешь ли, надо работать. Развивать его надо.

- Да запросто! – самонадеянно заявила Аня.

- Запросто – не просто!.. – ответил на это Дмитрий Борисович.

Папина реакция задела Аню. И в первый же свободный часок уселась за стол не ради уроков, а ради того, чтобы впервые в жизни заняться литературным трудом.

И вот тут-то и открылась непонятная вещь: слова и образы, такие послушные при рассказе, никак не желали слушаться ее на бумаге. Они ее не слушались, разбегались и просто не желали идти туда, куда она стремилась их направить.

- У меня ничего не получается!.. – чуть ли не со слезами призналась Аня папе.

- У всех не получается, – неожиданно ответил он. – Ты думаешь, мастер это тот, у кого все получается сразу?.. Ничего подобного! Запомни самую удивительную вещь - в жизни бывает сложней всего добиться самого простого!..

- Что, и так – всегда?.. – поразилась Аня.

- Ну, хоть и не всегда, но как правило!..

К счастью, для нее, Аня отличалась и терпением и упорством. Не одну пачку бумаги она истратила, и не один час просидела за столом, пока у нее стало получаться хоть что-то.

Однажды Дмитрий Борисович принес ей диск с программой обучения так называемому «слепому» способу набора текста. Аня освоила программу очень быстро, и стала сочинять прямо за компьютером, быстрее, больше и гораздо увереннее.

Это случилось, когда Ане пошел уже шестнадцатый год.

Тем временем Костя занимался не только школьными делами. Он все больше увлекался программами построения трехмерных объектов. Но не игровых, а архитектурных.

Правда, его проект великолепного блистающего дворца так и остался не более чем виртуальной фантазией.

Первоначально Костя намеревался перевести все эти летящие высокие башни, колонны и мосты в пластик и картон, чтобы его дворец можно было увидеть не только на экране монитора, но и потрогать, и рассмотреть с разных сторон. Все необходимые материалы были куплены, да и трудолюбия Косте было не занимать, но однако к «строительству» он так и не приступил. Что-то его останавливало.

- Не могу понять, в чем тут дело, – сказал он Григорию. – Я ведь несколько месяцев его на компьютере делал! Я так мечтал о том, когда смогу перевести его в настоящий трехмерный вид. И вот, как будто бы потерял к нему интерес.

- Как будто?.. – переспросил Григорий. – Или в самом деле?..

Костя посмотрел на него ошеломленно.

- В самом деле... - повторил он медленно. – С чего бы это?..

- Ну, давай разберемся, – предложил Григорий. – Вот скажи, тебе самому хотелось бы жить в этом дворце?..

- Да в общем-то, не особо!.. – признался Костя.

- И, по твоим ощущениям, почему?..

- Ну... Холодный он какой-то получился. Не в смысле там физического холода, а в смысле... Бесчувственный он какой-то!..

- Вот! – воскликнул Григорий. – А в доме должно быть тепло. Подумай над этим.

Костя подумал. И вспомнил все те домики, которые они построили вместе с Катей. В них-то уж точно было тепло!.. Не зря они так нравились другими детям.

И взрослым тоже.

- Вот видишь?.. – кивнул Григорий, когда Костя рассказал ему об этом. – В ваших домиках было что-то настоящее, что-то, извини за каламбур, домашнее. Именно этого не хватает многим так называемым концептуальным проектам. Сделать, знаешь ли, обыкновенный удобный кухонный табурет оказывается намного сложнее, чем какой-нибудь дизайнерский стул!..

- Почему?..

- Да потому, что самого простого в жизни добиться бывает очень сложно!..

- Что, и так – всегда?.. – поразилась Аня.

- Ну, хоть и не всегда, но как правило!..

Григорий не знал, что о сложности простоты рассказал Косте теми же самыми словами, что и Дмитрий Борисович Ане.

Такие вот удивительные параллели.

И новые линии.

И новые крепкие корни.

Костя отложил свой дворец в архив.

И занялся проектом маленького жилого поселка из небольших двухэтажных коттеджей, причем начал делать его не с помощью компьютера, а «по-старинке», из бумаги и картона.

Времени на это ушло довольно много. Полностью макет поселка оказался готов только в конце июля. По чудесному совпадению, это произошло за день до того, как на свет явился новый член их дружной семьи.

То есть не явился, а явилась, поскольку это, как и ожидалось, была девочка. Имя ей выбирали в горячих спорах, и в конце концов нарекли Натальей.

Костя сразу нашел с сестрой общий язык. Особенно ему нравилось, как крепко она охватывала крошечным кулачком его палец. Он с большим удовольствием выгуливал Наташку во дворе дома, но первый важный выход в свет у Натальи Григорьевны состоялся в конце сентября, когда она в качестве почетного гостя приняла участие в очередной выставке архитектурных проектов.

Костин макет поселка участвовал во внеконкурсной программе и был удостоен специального приза жюри «за талант и удивительно гармоничное соединение всех стихий». Так и было сформулировано. Правда, эта формулировка вызвала у многих неоднозначную реакцию. Кое-кто даже утверждал, что настоявший на этой формулировке председатель жюри был слегка пьян во время последнего заседания. А тот в ответ на полном серьезе возражал, что был не пьян, а «опьянен полетом мысли и духа юного конкурсанта».

И не он один, кстати.

Во время выставки у Костиного макета постоянно толпились зрители, разглядывая его так и этак, с разных позиций. Очевидно, было в нем что-то очень привлекательное, манящее даже. Если бы не прозрачный пластиковый колпак, предусмотрительно заказанный Григорием, от макета не осталось бы ничего.

Один из посетителей стоял у макета дольше других. А он, как выяснилось, был вовсе не простой посетитель. Он был владелец строительный фирмы, и вскоре обратился к Косте с просьбой продать эту разработку ему.

Разумеется, проект нуждался в доработке и конкретной привязке, поскольку стихии стихиями, а есть еще требования к материалам, коммуникациям, подъездам, развязкам и так далее. Ну, тут пришлось самым тесным образом подключиться Ирине Александровне с Григорием. Так или иначе, уже на следующий год поселок, сделанный Костей из картона и самых простых материалов, был построен из камня и дерева, и Григорий специально возил Костю, Ирину Александровну, и, разумеется, Наталью Григорьевну, полюбоваться на воплощение архитектурных идей в жизнь.

После этого к Косте, а, точнее, к создавшейся семейной команде, стали обращаться с новыми подобными заказами. Разумеется, Косте не хватало знаний, опыта, но в нем было главное – ясный взгляд, чистое чувство, и, разумеется, талант.

И упорство, и трудолюбие.

Тогда Григорий, как деловой человек, предложил Косте зарегистрироваться как предпринимателю.

- Так мне ж всего пятнадцать!.. – удивился Костя.

- Ничего, закон разрешает, если есть согласие родителей.

И Григорий вопросительно взглянул на Ирину Александровну.

- Ну не знаю... – с сомнением сказала та. – Справиться ли он?.. Это ведь будет уже не игра!..

- Справится, – уверенно заявил Григорий. – Не зря ведь ему подчиняются все стихии!..

И вскоре Косте пришлось познать приятное чувство, когда у тебя на собственном банковском счете кое-что есть.

Обратной стороной этого удовольствия была необходимость взаимодействовать с налоговой инспекцией. Но тут Косте на помощь пришел привлеченный все тем же неугомонным Григорием опытный бухгалтер.

Дело пошло!..

Когда Ане исполнилось пятнадцать лет, Семен Затулин, детская вражда с которым была уже давно забыта, объяснился ей в любви. Решился наконец-то...

- Сенечка, милый!.. - смущенно воскликнула Аня. – Я ведь и так все вижу!.. Я от тебя чего-то такого давно ожидала... Мне нравится с тобой дружить, но, видишь ли...

- Я так и знал... - пробормотал Сеня. – Я чувствовал!..

- Ну, вот, ты и сам чувствовал... - сказала Аня, утешительно дотрагиваясь до его плеча. – Ну не могу же я приказать своему сердцу полюбить тебя, если оно уже давно... В общем, ты понимаешь.

- А кто он?.. Можно хотя бы узнать?..

- Он далеко... - не вдаваясь в детали, сказала Аня.

«Он?.. – спросила она про себя. – Я говорю, «он»?.. Ах, нет, нет, дальше я просто боюсь продолжать!..»

Ее чувства продолжили за нее сами по себе. Аня никогда не забывала о волшебном прикосновении к своему телу чутких Катиных рук. И о выражении лица Кати, когда она любовалась Аней во время купаний на пруду...

Вслух Аня сказала:

- Семен, будь мужчиной! Ты мой друг, но предназначен ты какой-то другой девочке!.. А какая-то другая девочка – тебе. Вот так!..

Семен только уныло вздохнул в ответ.

- Где она, эта другая?.. – простонал он. – И вообще, на целом свете никто не сравниться с тобой одной!..

- Не правда! - заявила Аня. – И вообще, не вздыхай! Лучше помоги мне сделать собственный сайт. А то рассказов уже много, и хочется их опубликовать хотя бы в сети. Или ты надуешься теперь и не будешь мне помогать?..

- Не надуюсь!.. – встрепенулся Семен.

Сайт он Ане сделал, и очень хороший. Все-таки он уже несколько лет был с компьютером на «ты», мечтая в будущем стать профессиональным программистом.

Но его тайные надежды на пробуждение в Ане ответной любви не оправдались. Впрочем, это горе довольно быстро прошло. Получив прямой ответ от Ани, Семен стал более внимательно смотреть по сторонам.

И вскоре совсем рядом заметил, и не кого-нибудь, а свою же собственную одноклассницу. Шаг за шагом, в сердцах молодых людей уютно устроилась любовь, и в свое время, довольно скоро, они стали мужем и женой и родили себе на радость трех прекрасных детей.

Впрочем, это уже совсем отдельная история.

Это – совсем отдельные линии!..

Когда Косте исполнилось шестнадцать лет, он превратился в видного юношу, со стройной фигурой и хорошо развитой мускулатурой – сказались занятие спортом.

Приглядевшись к нему, один из друзей Григория, скульптор, уговорил Костю позировать ему для композиции «К звездам». В ней скульптору так удалось передать страсть к движению и неукротимый человеческий дух, что эту работу приобрел один из городов солнечной Италии.

Правда, Ирине Александровне не хотелось отпускать Костю «в таком виде в Италию». Но Григорий убедил ее, что «это ведь настоящее искусство. Так что пусть любуются. И вообще, чем наш Костя хуже Давида?..»

И стремящийся к звездам обнаженный юноша стал главной достопримечательностью этого города. Он украшает его центральную площадь.

К нему ходят фотографироваться молодожены, туристы, а еще он очень нравится девушкам, что, между прочим, создает проблемы их юношам. Не все из них могут похвастаться таким совершенным телом и такой тренированной мускулатурой!..

И никому было невдомек, что атлет Костя по-прежнему любил в домашней обстановке играть в маленькую девочку Катю. Его платья подросли вместе с ним, но оставались все такими же детскими, в оборочках и кружевах. Катя-то ведь остается маленькой девочкой!..

Со скульптурой оказалась связана и еще одна история.

Один из учеников того скульптора, робкий молодой человек, склонный к черной меланхолии, влюбился в Костю. И однажды у них состоялся по этому поводу деликатный разговор.

- Ты особенный!.. – сказал этот молодой человек Косте. – Я чувствую в тебе что-то такое, чего нет у других. Ты ведь и правда похож на Давида. Есть у вас что-то такое, общее... А Микельанджело, он ведь...

- Я знаю, – мягко сказал Костя. – Может быть, во мне и есть какие-то особенности, хотя я не считаю возможным рассказывать о них. Но в том, что ты имеешь в виду, у меня с Микельанджело нет ничего общего.

- Вот как... - пробормотал ученик скульптора.

- Может быть, не стоит так расстраиваться?.. – предложил ему Костя. – Ты попробуй наоборот.

- Наоборот?.. В каком смысле?..

- Ну, ты хочешь найти особенного юношу. Ищешь и не находишь, как я понял. Но, может быть, стоит поискать особенную девушку?.. Не девочку в мальчике, а мальчика в девочке?..

Ученик скульптора посмотрел на Костю изумленно.

- В таком ключе я никогда не думал... - пробормотал он.

- А ты подумай. Ты же творческая личность. И, значит, способен на многие преобразования.

Ученик скульптора подумал.

И не так скоро, как в свое время Семен Затулин, но все-таки увидел особенную девушку, с тонкой тайной глубоко в душе. Он помог ей раскрыть эту тайну, и раскрылся навстречу ей.

Не все у них было гладко. Счастье их было трудным.

И все-таки это было настоящее счастье.

Впрочем, и это тоже – совсем отдельная история.

Незадолго до шестнадцатилетия с Аней случилось чудо. По крайней мере, она это восприняла именно так. К тому времени на ее личном литературном сайте было уже несколько десятков рассказов, сказок, историй. И еще появились рисунки, сделанные самыми разными художниками, которые просто присылали свои работы Ане.

И вот однажды Аня получила удивительное письмо.

«Мое издательство детской литературой до сих пор не занималось, – писал ей кто-то. – Но у меня есть дочь десяти лет, которая тоже мечтает стать издателем. Она прочитала все рассказы и сказки, опубликованные на Вашем сайте, и категорически потребовала от меня, чтобы я издал их отдельной книжкой. Таким образом, я готов подписать с Вами договор. Образец высылаю в прицепленном файле. Просьба прочитать, высказать свои замечания и встречные предложения. Чем быстрее мы начнем – тем лучше. Дочь меня терроризирует ежедневно...»

Аня поделилась этим сногсшибательным для начинающего автора известием с родителям, и Дмитрий Борисович помог ей разобраться во всех хитросплетениях договора.

Он был подписан.

Весной Ане исполнилось шестнадцать, а уже летом книжка вышла, и появилась в магазинах.

Со дня отъезда Кати прошло четыре года...

Это было то самое лето, когда Косте исполнилось семнадцать. В мраморе он восхищал девушек всей Европы, а живой вызывал самый горячий интерес всех местных девушек.

Но ни с кем из них он не перешел грань дружеских отношений, и не собирался переходить. Он мог думать только об Ане.

Они по-прежнему общались с ней без слов, на грани полусна, мечтая друг о друге, но Костя не решался, почему-то, просто отправиться к ней в гости.

И вот наступил день, когда один за другим произошли два замечательных события.

Сначала Костя встретил Марину.

Он шел по скверу, думая о чем-то своем, а Марина сидела на лавочке с каким-то юношей, классическим «очкариком», и тихо с ним разговаривала.

Костя бросил на нее мимолетный взгляд и кивнул ей, не сбавляя шаг.

Но Марина вдруг догнала его и остановила.

- Привет, Костя... - смущенно сказала она. – Как ты вырос! Возмужал.

- Ну, куда деваться!.. – развел руками Костя. – Приходиться расти!..

- Я... Это... Я вот что хотела сказать... - заговорила Марина, жгуче покраснев. – Ты не думай обо мне плохо, хотя я плохая, конечно... Я не стою того, чтобы... В общем, Саша... Вон он, ждет меня... Он такой хороший, что думает, что и все кругом только хорошие... Дурачок такой... И я просто все время с ним, чтобы... Ну, чтобы никто не посмел сделать ему какую-нибудь гадость... Как я тебе когда-то... И Гордону... Я ведь пыталась просить у него прощения... Ну, после того... А он даже не захотел со мной разговаривать... Я ведь вижу тех, кто способен на гадости, потому что... Потому что я сама на них способна...

И Марина шмыгнула носом. Глаза у нее покраснели.

Она замолчала, затеребив свою юбку-колокол. И Костя подумал, что она стала очень красивой. Другой красотой, не той, которая у нее была когда-то.

- Ладно, я пойду... - пробормотала Марина.

- Подожди! – остановил ее Костя. – Ты молодец. Вот. И ты вовсе не плохая. Раз ты понимаешь все то, о чем говоришь. Мне кажется, твой Саша очень ценит тебя. И любит!

- Правда?.. Ты на самом деле так думаешь?..

- Я не просто так думаю – я вижу. И еще я вижу, что вы – вместе. Вот и будьте вместе и дальше.

- Спасибо!.. Спасибо, Костик!.. – пролепетала Марина.

- Да за что?.. Вот глупости!.. Я просто сказал тебе, как есть.

И Костя пошел дальше.

А Марина побежала к своему Саше.

Костя шел по аллее, глубоко задумавшись. Вот ведь как вышло!.. Вот как Марина изменилась. И, стало быть, изменились все ее вероятности. Тех, которые она увидела тогда в его глазах, больше нет. А какие есть?.. Этого пока никто не знает. Ведь она создает их сама, каждым своим шагом.

Костя подумал о Саше, которого Марина так старалась уберечь от посторонних гадостей. Так мамочка старается уберечь от всякой житейской грязи свое дитя...

Что-то кольнуло при этом в сердце Кости. Ему вспомнилась одна новогодняя ночь, когда на него навалились безмерная усталость и одиночество...

Костя грустно улыбнулся сам себе и покачал головой. Нет, теперь он не будет поддаваться чувству обиды и одиночества. Обид нет. И быть не может.

К тому же он не одинок. У него есть мама, Григорий, маленькая Наташка, которая с каждым днем становится все интереснее. С ней уже можно разговаривать о разных вещах!..

И у него есть Аня. Пусть не рядом, пусть где-то, но он знает, что она думает о нем. А она знает, что он всегда думает о ней...

То есть она думает о Кате, разумеется. Но это не важно. Когда-нибудь наступит время, и она узнает. Она узнает...

И все-таки, очень интересно, как она живет сейчас?.. Ей ведь уже шестнадцать. И, значит, она уже взрослая девушка...

Костя вздохнул и огляделся. Где это он?.. Это не то место, к которому он направлялся. Очевидно, углубившись в свои мысли после неожиданной встречи с Мариной, он свернул в другую сторону.

Случайно, конечно. Совершенно случайно...

Ладно, не беда. Небольшой крюк по такой погоде только добавит удовольствия прогулке.

Костя огляделся. В какую сторону лучше повернуть сейчас?..

Рядом старушка продавала большие красные яблоки. Очень красивые. Интересно, вкусные?.. Или не очень?.. В открытой палатке рядом со старушкой неимоверно рыжая девчонка торговала детскими книжками. Костя машинально пробежался по обложкам взглядом.

И тут же его взгляд за что-то зацепился. Костя подошел к палатке поближе и оглядел книжки еще раз, намного медленнее.

Что, что это?!..

Костя моргнул и взял книжку в руки.

Какая странно знакомая картинка на обложке! Улыбающееся лицо, сияющие глаза, соломенная шляпка, ярко-алое платье, все в оборках и белоснежных кружевах, с кружевной белоснежной тесьмой по подолу, с пышными рукавами почти до локтей, и белым поясом, завязанным сзади на талии большим бантом... А рядом – два маленьких белых козленка с бантиками в забавных кучеряшках. И куклы, сидящее за чаепитием, и чуть поодаль – тележка, на которой, очевидно, куклы приехали на эту полянку у пруда...

Сердце Кости застучало в груди гулко-гулко, руки задрожали, а в глазах потемнело настолько, что он никак не мог разобрать фамилию автора на обложке книжки.

Вот, вот, все прошло. Что тут написано?..

Анна Звонарева.

«Солнечная девочка».

Это название. А вот подзаголовок: «Истории и сказки для маленьких и больших».

Трясущимися руками Костя открыл книжку.

И прямо ему в лицо ласково и немного смущенно улыбнулась Аня.

Костя закрыл глаза.

Открыл.

Опять закрыл.

Открыл.

Аня!.. Она!.. Все еще здесь! Никуда не исчезла!..

Как она выросла! И стала просто необыкновенно красивой...

Чувства Кости взвихрились, как смерч, и вокруг что-то разбилось на самые мелкие осколки. Тут же пахнуло свежим воздухом, и в голове возникла потрясающая ясность.

«Что это я тут стою?..» - подумалось Косте. – «Мне же надо ехать! Прямо сейчас! В Дубравку. К Ане!.. Почему я раньше до этого не додумался?..»

- Это очень хорошая книжка, – сказала рыжая продавщица. – Купите младшему брату. Или сестре.

- Точно! – воскликнул Костя. – Давайте все, сколько осталось!.. Мы ее все будем читать!..

- Ой, а их всего две и осталось... – огорчилась продавщица. – Ее очень хорошо покупают. Детям нравится. А взрослые как откроют, так прямо и замирают, как вкопанные. Многие даже пропускают свой автобус. Остановка-то вон она.

- Я не пропущу!.. – твердо сказал Костя, крепко сжав книжки в руках.

Глава двенадцатая

Кода

Аня проснулась в своей мансарде ранним утром, когда окно едва-едва окрасилось розовым светом. Спросонок она прислушалась, ожидая обычного утреннего лагерного гомона – криков, визгов, смеха, топота ног, бренчанья котелков и ложек – но тут же спохватилась и засмеялась сама над собой.

Какой такой лагерь?!.. Она же опять дома, вернулась вчера из «Эдельвейса» на целый день раньше. Не могла больше терпеть! Вдруг неимоверно захотелось домой!..

Да, в туристском лагере, конечно, было прекрасно, но дома еще лучше! Ведь прекраснее Дубравки нет места на земле!..

О, какой знакомый ритм!..

Аня вскочила с постели и запрыгала в диком танце по теплым доскам пола, повторяя:

- Прекраснее Дубравки нет места на земле!.. Прекраснее Дубравки нет места на земле!..

- Ну вот, негритянские танцы снова в самом разгаре!.. – послышался голос мамы.

- О, мама, у нас там было целых три негра. То есть афроамериканца!.. – воскликнула Аня, останавливаясь.

- Ну, им-то загорать бесполезно! – сказала Дарья Петровна. – Они и так загорелые навсегда. И ты тоже теперь - сплошной шоколад!.. Тебя там никто не пытался съесть?..

- Ели!.. – засмеялась Аня. – Но только на расстоянии, исключительно одними глазами. Большего им не дозволялось.

- Бедные страдальцы!..

- Ах, мама, мы все там так загорали и купались, – махнула рукой Аня. – В натуральном виде. У нас в лагере был просто настоящий Эдем. В смысле рай!..

- А как насчет дерева добра и зла?.. И змея-искусителя?..

- Пресмыкающихся и разных гадов мы к себе не пускали!.. И дерево добра и зла мы заменили деревом познания и дружбы. Вот.

- Ну и прекрасно!.. Завтрак на столе. А я помчалась. На работу пора.

- Папа уже ушел?..

- Еще час назад. Ну, пока, лапонька!.. Не скучай тут без нас.

- Постараюсь. У меня запланировано много развлечений. Надо разобрать почту, распаковать сувенирчики, постирать, прибрать... И т.д., и т.п.!

- Ну, трудись, трудись!..

Дарья Петровна ушла.

Аня сладко потянулась и любовно оглядела мансарду. Ах, разве может быть на свете что-то лучше родного дома?!..

Она накинула легкий сарафан и спустилась вниз. Сначала надо позавтракать, потом глянуть, как там куры, Хрюндель и, разумеется, Маврик с Манюней.

Маврик с Манюней чувствовали себя прекрасно, правда, приветствовали Аню уж очень экспрессивно. Они подпрыгивали, блеяли и как-то забавно тыкались Ане в руки мордочками и рожками.

- Что, что такое?.. Что с вами?.. – даже слегка растерялась Аня. – Ведете себя, как малые детки!.. Может быть, вам еще и бантики повязать, как когда-то?..

Маврик и Манюня заблеяли еще громче.

- Ага! Я попала в точку!.. – засмеялась Аня. – Только тебе, Маврик, придется бородищу твою состричь. А то с бантиком ты будешь выглядеть очень странно!..

Маврик расстался с бородой без всякого сожаления. А когда Аня повязала своим подопечным бантики, они принялись разглядывать друга друга и блеять уж совсем громко.

- Какие вы у меня хорошенькие! Хоть и совсем взрослые, но такие милые!.. – пробормотала Аня сквозь набежавшие слезы.

Ей отчетливо вспомнилось точно такое же утро шесть лет назад, когда она увидела Маврика и Манюню впервые. Какие они тогда были хорошенькие!..

Какая Катя была тогда хорошенькая!..

Ах, где же она?.. Где она?.. Она как будто бы где-то совсем рядом, но почему-то не едет в Дубравку! Ну почему?.. Почему?.. Неужели еще не пора?..

Аня замерла.

В душе ее родилось радостное предвкушение.

Маврик и Манюня посмотрели на нее многозначительно и мекнули дуэтом. А потом повернулись и побежали со двора к калитке.

Пробежали немного.

Остановились.

Оглянулись разом.

Снова мекнули.

Мол, что ты стоишь?.. Пошли скорее!..

- Что?.. Что такое?.. – прошептала Аня. – Что вы хотите мне сказать?.. Неужели вы хотите сказать, что?..

Маврик и Манюня только вновь мекнули в ответ, а потом Маврик ловко откинул рогами крючок, и они с Манюней помчались вперед уже не оглядываясь.

Аня побежала за ними.

На половине дороги к пруду они так припустили, что Аня отстала от них безнадежно.

А когда она добралась до той самой лужайки у пруда, где они когда-то впервые встретились с Катей, Маврик и Манюня, уже не с меканьем, а с какими-то безумными взвизгиваниями прыгали вокруг стройного мускулистого юноши, которого Аня здесь раньше никогда не видела.

- Ну что вы, что вы... – говорил им юноша глубоким голосом. – Все, все успокойтесь. Я приехал, приехал. Так что ведите себя прилично! Как послушные, воспитанные козлята!.. Хотя вы уже и взрослые давно.

Аня остановилась, прерывисто дыша. Сердце едва не выскакивало у нее из груди, и отнюдь не только из-за бега.

Маврик и Манюня наконец успокоились, и сели у ног юноши, как сторожевые собаки.

Все трое посмотрели на Аню.

У Ани рябило в глазах, а в голове звенело.

- Привет!.. – тихо сказал юноша. – Я тут совсем новенький сейчас. Меня зовут Костя. И всегда так звали. Но когда-то, несколько лет назад, все называли меня...

Юноша вдруг тоже смутился, покраснел, и повторил еще тише и медленнее:

- Все называли меня...

- Катя!.. – закричала Аня. – Боже мой! Катя!..

Она рванулась вперед и подбежала к Косте совсем близко.

Не осознавая, что делает, она принялась гладить Костю по лицу, по рукам, по плечам, бормоча:

- Ну конечно!.. Конечно!.. Я уже давно догадалась!.. Только не признавалась самой себе!.. И локон, твой локон. Он у меня в шкатулке... Какая... Какой ты теперь!.. Совсем другой! Но все такой же!.. Твое лицо. Твои глаза. Все, все точно такое же!.. Точно такое же!..

Не выдержав, она разрыдалась, крепко обняла Костю и спрятала свое лицо у него на груди.

Костя обнял ее бережно, и от рук его по всему ее телу стал распространятся жар.

- Твои руки! Катины, Катины руки... – прошептала Аня. – Ни у кого нет таких рук!.. Как я мечтала о них!.. Как я ждала тебя!..