Чарльз уиллард мур (1925 - 1994)
Чарльз Мур с 1942 по 1947 годы изучает архитектуру в Мичиганском университете, получает диплом бакалавра архитектуры и затем преподает в Принстонском университете. Через десять лет защищает докторскую диссертацию по истории искусств и становится профессором Калифорнийского университета. Большую часть жизни совмещает активную проектную деятельность с преподавательской работой, что характерно почти для всех значительных архитекторов ХХ – ХХI веков.
Первый период до 1972 года Ч. Мур работает совместно с архитекторами Линдоном, Тернбуллом, Уайтейкером (МЛТУ).
В это время строит собственный дом Мура в Нью-Хейвене. Этот с виду традиционный объем особенным образом решен в интерьере. Внутреннее пространство организовано тремя в плане башнями с несущими колоннами по углам. Каждая башня выполнена из клееной древесины, покрашена в свой цвет и имеет свое ироническое имя. В центре – квадрат гостиной, за ней ванная, превращенная в центр дома. Во всех деталях присутствует элемент иронии: ионические колонны не доходят до перекрытия и ничего не несут, одна из лестниц руинированная со сломанными перилами. Интерьеры расчленены перепадами высот, сложными покрытиями.
Другая важная работа этого периода (1965-1974) Кресдж-колледж (рис.13-14)[4]. В этом проекте сочетается масштаб деревни, с отдельными малоэтажными объектами, с рассчитанными сюрпризами прогулки по студенческой улице. Материалы объектов – бетон, где-то крашенный, где-то оставленный в чистом виде, соответствует духу и уровню жизни студенчества. Такой подход выбран потому что, как пишет Ч. Мур «…все обитатели – студенты, - здесь они на четыре или пять лет. Поэтому нам казалось важным создать не набор привычных монументов вдоль улицы, а серию тривиальных «монументов», чтобы способствовать созданию чувства места в целом и ощущения конкретного уголка улицы, по которому человек проходит. Например, дренажные траншеи превращенные в фонтаны, а фасад прачечной-автомата – кафедра для оратора.
В 1972 году Ч. Мур основывает фирму «Чарлз Мур Ассопшейт» в Эссексе, штат Коннектикут. В это время он много ездит, изучает архитектуру Латинской Америки и Европы, проектирует и строит небольшие жилые комплексы и поселки. К этому времени относится проект Ранчо на берегу моря (рис.13-14) [4]. Это комплекс блокированных вокруг внутренних дворов жилых единиц. В некоторых местах скатные кровли, обращенные в противоположную от моря сторону, озеленены и соединяются с поверхностью поля, являясь его продолжением. И, как пишет Ч. Мур, «восстановили связь с природным ландшафтом места». В то же время как противопоставление создали внутри поселений рукотворные сады.
С 1975 по 1982 годы проектирует и реализует площадь Италии в центре Нью-Орлеана (рис. 15)[4]. Строительство этого комплекса выдвинуло Ч. Мура в ряды наиболее популярных архитекторов США. Эта работа была заказана обществом выходцев из Италии как культурный центр диаспоры. Ч. Мур ввел в решение комплекса все элементы образцов архитектуры, ассоциирующихся с Италией. Спроектированный комплекс занимает полностью территорию между четырьмя пересекающимися улицами, образующими квартал. Комплекс прорезают проходы-улочки, направленные к внутренней круглой площади смещенной от центра территории к одной из этих улиц. Одно направление выделено очень широким началом и потом сужается к внутренней площади до той же величины, что и соседние улочки. Эта улица-площадь задумана как место собрания членов диаспоры. Торцы зданий, выходящих на круглую площадь, завершаются колоннами с капителями, портиками, арками, рустовкой, воспроизводящими, но не буквально, элементы образцов итальянской архитектуры разных направлений. В это же место прорывается каскад фонтана, выполненный в виде плана Италии. Многое воплощено из самых современных материалов, например, капители из металла. Сочетаются и другие всевозможные материалы в разных вариантах. Эта продуманная гротескность производит сильное эмоциональное воздействие.
Студенческий клуб в Калифорнии (рис. 16) [4] одна из первых работ Ч. Мура для университета. Динамичное диагональное направление входного пространства врезается в основное многосветное пространство, вокруг которого выстроены клубные помещения. Усиливает впечатление открытая лестница и мост на границе этих пространств, которые приобретают разную глубину и становятся зрительно непредсказуемыми.
Для того, чтобы лучше понять, какие размышления сопутствовали проектной работе и как строилась совместная работа мастерской, приводим выдержки из интервью Мура и его коллег [3].
Сотрудничество: структура и свобода
Судьба свела нас при выполнении нескольких проектов и в один прекрасный день мы пришли к выводу, что совместная творческая работа доставляет нам удовольствие. Оглядываясь назад, мы видим общность тем, а также согласованность в наших методах.
Особое удовлетворение мы находим в тесном неформальном сотрудничестве, работе, которая уравновешивает коллективную энергию общих идей со вкладом частных инициатив. Это и не конкурентная борьба личностей за доминирование, и не осторожное строительство единодушия. Скорее это – взаимодействие и переплетение индивидуальных идей в рамках контекста общих убеждений, целей и взаимного уважения.
Возможно самой близкой аналогией является джазовый ансамбль. В нем небольшая группа музыкантов разделяет общую тему, мелодию и общий подход к своему искусству.
Без общих убеждений и склонностей не может быть энергии сотрудничества. Без предоставления личности возможности для самовыражения маловероятно раскрытие и развитие всего ансамбля.
Более необычными были наши эксперименты по вовлечению клиентов в процесс проектирования. Значительная часть наших проектов выполнялась с участием клиентов в планировании и проектировании.
Непрерывность и изменение
Мы считаем для себя тесно и глубоко связанными культурой, родной землей и людьми. Архитектура – это часть непрерывности. Философ Керстен Харрис говорил об «этическом» значении архитектуры. Его этимология слова этическое берет свое начало от греческого слова этос, которым он обозначал дух места. Мы чувствуем, что люди и их общности нуждаются в ощущении связи со своей землей, своей родиной и культурой.
В то же время жизнь и рост означают неизбежность эволюции и возможность исследования. Архитектура должна давать кров и быть местом для всех взаимодействий.
Архитектурный историзм стал пугалом в руках апологетов модернизма, в том числе с нередко встречающимся произвольным восприятием и бестактным использованием исторических форм или стилей. Нас не интересует историзм как таковой. Мы просто озабочены нашим соединением с той самой непрерывностью, гармонизаций наших методов с теми методами, пользуясь которыми, люди создавали свои дома, рынки, храмы, школы на протяжении тысячелетий.
Народность и мудрость
Связь с народной культурой должна дополнять и сосуществовать с поэзией образов и мудростью опыта. Часто бывает, что уже известные элементы становятся открытиями в обустройстве нами конкретных мест. Общепонятные знаки и символы, атрибуты культуры будут роднить нас с образом мысли и жизни наших общин.
Привычное и неожиданное
Эти убеждения часто приводили нас к смешиванию знакомого и неожиданного. Знакомые формы передают ощущение места, связывают с его культурой и историей, а также создают окружающую среду, в которой обитатели могут чувствовать себя принятыми, сопричастными и заинтересованными. Неожиданные элементы вносят некоторое возмущение и содействуют возникновению вопросов о самом месте и о культуре, в границах которых мы себя обнаруживаем.
Порядок и хаос
Все наши здания вырастают, будучи продуктом напряженности между четким порядком и склонностью к сложности, фрагментации и хаосу. Такие сугубо индивидуальные, присущие только конкретному зданию характеристики, как структура плана или разреза, достаточно просты и четки. Обычно совмещение с другими структурами или наложение сложных частностей генерирует запутанность или кажущийся беспорядок.
Внутри и снаружи
Один из аспектов привычного и неожиданного отражается в контрасте между внутренним и наружным. Часто наружный вид нашего здания более изящный, более сопрягающийся со своим окружением и более привычный, чем внутри. Мы получаем определенное удовольствие от фантастического образа, в котором мир внутри изобилует неожиданностью множественных сетчатых узоров и сложных пространственных переживаний.
Движение и покой
Нашей постоянной заботой всегда были «переживательный» и «хореографический» аспекты архитектуры. Архитектура это больше, чем крупномасштабная скульптура. По своей сущности архитектура – это создание мест, которые поддерживают среду обитания и вдохновляют действие во всех его проявлениях. КАК люди вживаются в свое окружение, КАК движутся через него и КАК эстетически понимают его, имеет важное значение для архитектуры. Движение и покой одинаково важны.
Мы хотим, чтобы отношения между нашими зданиями и их обитателями были всеобъемлющими и приглашающими, но никогда принудительными и повелительными. Люди должны чувствовать, что их поддерживают и поощряют жить в своих домах, работать в учреждениях и осваивать их.
Жизнь в пространстве и свете
В качестве конечного результата архитектура обустраивает место для жизни: для отдельно взятого человека, семьи или целого сообщества. Определённые качества архитектуры, такие как пропорции пространства и качества света, могут и должны быть союзниками в обустройстве места для жизни. Мы испытываем глубокое восхищение творчеством таких разделённых временем архитекторов, как Палладио и Кан, тем как они манипулировали пропорциями пространства и качествами света и тени, поднимая их до высот поэзии.
Окраска и природный цвет
Логическое продолжение интереса к свету – использование цвета. Цвет и различные идеи о его использовании стали одним из решающих моментов во всех наших работах. В особняке Родса отвлеченный и безэмоциональный гомогенный искусственный цвет осторожно использован для очерчивания пропорций жилой комнаты, а также для создания тотальной последовательности при переходе из одного пространства в другое: где-то глубокой и укромной, а где-то в виде взрыва яркости, превращающей массивную стену в чистый свет.
Именно подобная концептуальная окраска, не всегда простая, заставляет ценить ее как важный инструмент выразительности. Мы считаем, что применение в наших проектах разных методов цветового решения – как абстрактной окраски, так и использования природного колорита материалов – является нашим «коньком».
«Украшательство» и «упрощенчество»
Сфера, в которой мы сражаемся как единый «кулак», - это широкий диапазон выбора от глубокого и упрощенного до согревающего и затейливого. Некоторые рассматривают эту проблему как противопоставление модернизма против традиционализма, но нам нравится думать, что наши работы учитывают все. Использование нами упрощенных форм будет подобно тому, что делал Райт в начале своей карьеры: узнаваемые формы и элементы применены со смещением масштаба, пропорции или в необычной позиции.
Мы склонны понимать украшение так, как его трактовал Кент Блумер: это тщательная подетальная проработка каждого уголка больших систем с добавлением смысловых слоев. Поскольку проектирование эволюционирует и мы развиваемся вместе с ним, то бывает, часто расходимся по вопросу о том, насколько подробно должен быть детализирован тот или иной объект или элемент. На каждый текущий момент трудно сказать, какая из тенденций будет преобладать в следующей работе. Мы надеемся, что для нас всегда главным будет специфика строительной площадки, дух места, задание на проектирование и пожелания клиента, а мы будем создавать такие здания и комплексы, которые, как бы они не были «просты» или «украшены», будут вызывать удовольствие при взгляде на них.
Дом и ландшафт
Вероятно самым первым и самым важным для большинства зданий является выбор места для них и вписывание в окружающий ландшафт. Мы не рассматриваем наши здания как машины или скульптуры, располагаемые на нетронутых лужайках или площадях. Мы относимся к ним скорее как к деревьям, укоренившимся на своих местах и растущим вверх и в стороны в зависимости от воздействия окружающей обстановки. Во многих наших постройках последовательность движения через дворы к рукотворному саду и далее к природному ландшафту стала такой же важной, как и последовательность движения и познания внутри дома. Для нашего жилого комплекса в Кобе побудительным толчком к формотворчеству стало сознание необходимости слияния с местным ландшафтом: мы усилили важную связь площадки с горами и океаном, восстановили ощущение первоначального рельефа и спроектировали здания в соответствии со сменой достопримечательностей ландшафта.
Эволюция
Мы получаем удовольствие, работая среди этих многочисленных переплетающихся и накладывающихся друг на друга воздействий, стимулированных напряжением противоположностей. Мы ищем пути поддержания целостности и неразрывности, а также связи с культурой, ландшафтом и людьми, населяющими его. Одновременно мы ищем неожиданное и исследуем новые пути обустройства мест. Наша работа – это партнерство среди нас самих, с людьми и для людей. Наш процесс – эволюция, направляемая общим пониманием, преданностью, принципами и находящаяся под влиянием исследований, неожиданного и возможного.
а
б 
в
Рис. 11. Ч. Мур. Кресдж-колледж университет в Калифорнии, Санта Крус:
а – перспектива; б – план; в – перспектива студенческой улицы колледжа
Рис. 12. Ч. Мур. Кресдж-колледж: а – план; б – рисунок; в, г, д – перспективы
а 
б 
в
г 
Рис. 13. Ч. Мур. Ранчо на берегу моря: а – генеральный план поселения; б – план Ранчо; в – рисунок внутренней улицы; г – развертка по Ранчо со стороны моря
а 
а 
б 
Рис. 14. Ч. Мур. Ранчо на берегу моря:
а – вид на комплекс со стороны моря; б – перспективы Ранчо
а 
б 
Рис. 15. Ч. Мур. Площадь Италии в Новом Орлеане 1975 – 80 гг.: а – план; б – перспективы
а 
б 
Рис. 16. Ч. Мур. Студенческий клуб Санта Барбара, Калифорния 1966-68 гг.:
а – план; б – интерьер