Архитектурно-художественная интеграция

В третьей главе формулируется концепция пространственно-временной художественной интеграции. Интеграция – универсальное свойство пространственно-временной конструкции, среды как таковой, а также архитектуры, архитектурного творчества как синтетической области науки, вида искусства, сферы человеческой деятельности. Обе системы, «средовая» и «архитектурная», опираются на объективные и субъективные, программируемые и случайные, реальные и потенциальные, искусственные и естественные факторы. Кроме этого, понимание архитектуры можно с определенной долей обобщения приравнять к пониманию среды или рассматривать их в неразрывной логической взаимосвязи: архитектура формирует среду, а среда содержит архитектуру и т.д. «Архитектура – ведущее искусство. Среда, в которой мы живем, окружает и архитектуру, и вместе с тем архитектура возникает в этой среде. Архитектура – это особенная, организованная человеком природа, которая играет огромную роль в его мировоззрении, в его жизни», – Г.П. Гольц [195, с. 8]. Сделаем попытку представить универсальный характер явления интеграции на разных уровнях:

- планетарный принцип жизнеустройства;

- общий принцип пространственной организации и жизнедеятельности;

- обобщающее свойство человеческого мышления и памяти;

- принцип и метод художественного и архитектурного творчества.

Интеграционная концепция по природе и сферам влияния гораздо шире архитектурного поля деятельности, которое в состоянии охватить в индивидуальном творчестве и восприятии отдельный субъект. Безусловно, интеграция осуществляется и вне человека, его сознания, всегда и практически повсеместно, пока существуют пространство и время как фундаментальные категории. Применительно к среде города в общей системе взаимодействия необходимо также учитывать как потенциально прогнозируемые, так и спонтанные явления ноосферы и техносферы. Кроме этого, непреложным свойством заявленной концепции, позволяющим взаимодействовать различным профессиональным, социальным, научным и художественным системам, является актуальная для современной науки междисциплинарность. При этом именно интеграция является родовым принципом архитектуры, если даже остается на латентном или бессознательном уровне.

Теоретические и методологические аспекты пространственно-временной интеграции

Персональные взгляды архитекторов и архитектурных критиков на интегральные проблемы среды

Паоло Портогези

Творческий метод архитектора Паоло Портогези основан на утверждении, что любая новая архитектура имеет свои ассоциативные корни: «выводится» из предшествующей архитектурной истории. Архитектурное пространство мыслится как интегральное единство мест, каждое из которых обладает своим особым характером и человеческими значениями. Архитектор разработал такие приемы организации геометрии плана, позволяющие реализовать идею архитектурного пространства как системы взаимодействия внутренних и внешних полей с определенными фокусными точками – центрами – «Каждый центр образует пространственное поле, которое интегрирует внешние и внутренние силы» [105, с. 55].

Рикардо Бофилл

Р. Бофилл,один из виднейших представителей постмодернизма, в начале творческого пути в своих проектах он соединял принципы интернационального стиля и традиционную архитектуру Каталонии, но, начиная с 1970-х, он становится на позиции постмодернизма. Важное место среди построек того периода занимает "социальное" жилье. Стиль таких жилых комплексов – сочетание неоклассицизма с элементами традиционной средиземноморской архитектуры. В 1980-е годы классические мотивы в его творчестве становятся более выдержанными, камень и бетон в качестве строительных материалов дополняются стеклом и сталью. Также в проектах этого времени отражено влияние хай-тека. В результате возникают обособленные от окружающей городской среды «замысловатые махины».

«Уолден-7» – это утопия, воплощенная в жизнь. Уолден – современный вертикальный городок со своим волшебным внутренним миром, где выходы из синих двориков с фонтанами напоминают старинные городские ворота.

Замок «Кафки», венчая одну из вершин Ситжеса, воплощает интерес архитектора к экспериментированию с пространственной геометрией. Работая над этим проектом, автор черпал вдохновение в классической архитектуре, конструктивизме и средиземноморским стиле. Разновеликие кубы расположены по спирали вокруг вертикальной оси. Каждый куб – квартира в стиле минимализма.

В комплексе «Красная стена» отчетливо видны особенности средиземноморской архитектуры. В основе этого лабиринта лежит греческий крест с 5-метровыми сторонами. В пунктах пересечения крестов расположены места общественного пользования. «Красная стена» - живой пример неординарного использования геометрии в архитектуре.

Макс Дудлер

Макс Дудлер так формулирует свою архитектурную концепцию: «Я убежден, что архитектура должна быть спокойной. Сила здания – в его продуманности, в согласованности целого и частностей, в чувственной материальности; и чем спокойнее оно корреспондирует с окружением, тем более оно привлекательно для людей и – как следствие – долговечно» [87].

Идея европейского города, по мнению Макса Дудлера, заключается в развитии сложившегося городского пространства. При этом необходима «вневременная» архитектура, для которой, по мнению МИ. Дудлера, необходимы три составляющие: абстрактность, сдержанность, чувственность. Ведущая роль при этом отводится архитектурной детали: «Благодаря детали замысел конкретизируется, она вносит элемент чувственности, материальности. Материал и деталь взаимосвязаны. …Детали доносят концепцию здания» [87].

Мастер предлагает архитектурную концепцию «трансформация истории», основанную на целостном прочтении интерьера и экстерьера. Жизнеспособность по Дудлеру также связана с идеей вневременного образа: «Детализированность создает рельеф, глубину. Но в целом образ должен оставаться абстрактным – без орнаментов или каких-то аксессуаров».

М. Дудлер выделяет меру глубины, многослойность архитектурного объекта: «Для хорошей архитектуры важно наличие нескольких слоев…». Архитектура должна нести возможность открывать в ней новое на протяжении долгого времени. Архитектор уверен, что высокого качества можно достичь только проектированием по синтетическому принципу «гезамткунстверк».

Петер Цумтор

Установка архитектора Петера Цумтора «Место и задача – большего мне не дано» приводит к тому, что разрабатывая проект, подбирая материалы, П. Цумтор применяет оригинальную методику выбора ощущений в форме эпитетов – определений для данной задачи на подобии «выбора подходящего цвета из палитры» [235]. Рассуждая о средовом синтезе, автор указывает, что «архитектура создает обрамление для окружения и ландшафта и направляет взгляд зрителя». Мастер «рукотворной» архитектуры, Цумтор ценит в архитектуре традицию ремесла, рукотворность, ориентацию на естественность и «простоту». В то же время он является приверженцем целостного метода создания объекта, реализуемого совместно архитектором, заказчиком, строителем – «вместе с заказчиком пройти весь путь». «Самое важное – считывать социальные, культурные и политические взаимосвязи», – отмечает мастер[235].

Безусловно, в оппозиции «изображение» или реальность выбор мастера очевиден и подтвержден «правдивым» характером его произведений. При этом, несмотря на программную творческую обособленность, своеобразное «затворничество», мастер периодически сотрудничает с фотографами и художниками с целью донести до адресата свои произведения.

Чино Дзукки

Творческий манифест архитектора Чино Дзукки – «Сложность не в том, чтобы быть оригинальным, а в том, чтобы быть уместным» [77]. Архитектор настаивает, что «…именно понятие места отличает архитектуру от всех других искусств». Еще одна отличительная черта – это обитаемость архитектуры, связь с жизненными потребностями человека. «У мест, как и у людей, есть характер. …Так и характер места – это сумма его изначальной «геологической» конфигурации и наслоения последующих трансформаций» [77]. При этом Ч. Дзукки подчеркивает необратимость трансформации места архитектурой, что определяет профессиональную ответственность архитектора. По мнению Ч. Дзукки, концепция (восприятие) духа места указывает на целостность города как «второй природы»: «Что касается geniusloci, просто набор элементов не образует характера – характер, настроение определяются именно соотношениями между разными частями, их многочисленными резонансами и воздействуют одновременно на эмоциональном и интеллектуальном уровне» [77].

Архитектор ссылается на эссе А. Лооса «Архитектура» (1910 г.), в котором говорится, что разрушение пейзажа происходит согласно «художественной воле» архитектора. По мнению мастера, органический «структурный» союз с пейзажем в постройках прошлого достигался благодаря ограниченности ресурсов и искусству ремесленников. Такая позиция может быть обозначена термином «антропогеографический ландшафт», введенным итальянским исследователем Витторио Греготти в книге «Территория архитектуры». На первое место Чино Дзукки ставит средовой, средообразующий фактор и ценит способность здания «придать форму» городским пустотам. Примером удачного решения социальной функции в заданном естественном пространстве служит, по мнению Дзукки, бассейн де Палмейра А. Сиза, ставший произведением средового искусства. Работая в новом контекстуальном ключе, автор предостерегает от прямолинейного копирования или воспроизведения архитектуры прошлого, вспоминая высказывание Поля Валери: «Мы забыли, что традиция может быть только бессознательной» [77].

Ч. Дзукки принадлежит высказывание «вся архитектура города в определенном смысле общественная». В этой связи мастер рассуждает о своеобразной антитезе средовой и знаково-символической, диалогической архитектуры. Содержание последней формируется посредством прямых аналогий и общепринятых кодов. Сомневаясь в целесообразности повсеместного увлечения зданиями-символами, архитектор обращается к музыкальной метафоре, утверждая, что городу нужна «мелодия» и «аккомпанемент» [77]. Примечательно, что в российской архитектуре Ч. Дзукки выявляет две главные особенности: сентиментальность в переживаниях и чувствах, соседство и взаимопроникновение народного и «высокого» искусства. Так, по наблюдению архитектора, классицизм в Петербурге отличается особенным «живописным» прочтением. К «говорящей архитектуре» он относит произведения К. Мельникова1930-х гг.

Ким Херфорт Нильсен

Творческое кредо датского архитектора Кима Херфорта Нильсена (архитектурное бюро 3ХN) «Изнутри наружу» [164]. Запроектированный 3ХN новый район Эрестад на окраине Копенгагена называют моделью идеального города будущего, объединяющего все необходимые слагаемые: разнообразную функциональную программу с общественными комплексами, образовательными кампусами и экспериментальным жильем; современную инфраструктуру и транспорт («беспилотное» автоматическое метро); интеграцию природы и водной стихии.

Деятельность К. Х. Нильсена опирается на экологичность (устойчивые технологии), функциональность, коммуникативность и особое понимание глобализации как разнообразия. Архитектор утверждает, что «глобализация состоит из познания разнообразия мира, а не в стремлении к созданию везде одного и того же» [164]. В бюро действует целый отдел, исследующий и разрабатывающий экологическую проблематику. В работе используются принципы регенеративного дизайна по технологии «cradletocradle».

Ключевым для архитекторов бюро является внимание к процессам коммуникативности и интерактивности архитектурной среды, что нашло отражение в выставке (Берлин, Копенгаген) и одноименном каталоге «Обдумывай свое поведение. Как архитектура формирует поведение».

Программным объектом бюро 3ХN стал колледж в Эрестаде (2007 г.), выражающий идею социальной коммуникации. Центральным объединяющим элементом максимально свободной композиции внутреннего пространства является лестница, обеспечивающее вынужденное движение и общение студентов.