Как создавалось внутреннее убранство Успенского собора? Какие мастера над ним работали?

Что же касается внутреннего убранства, то здесь только одно ощущение – благоговейного восторга. Уходящий ввысь под самые своды деревянный резной иконостас поражает своим великолепием. Каскады витых колонн, увенчанных капителями; многоярусные карнизы; филенки, обрамляющие живопись; створки Царских врат – все торжественно сияет в потоке света, льющегося через окна собора. Мерцающие позолотой листья аканта и дуба, гроздья винограда, цветы подсолнуха и мальвы переплетаются в сложном узоре двухслойной резьбы. Столь же прекрасны резные напрестольная сень и архиерейское место.

В соборе два престола — главный престол освящен во имя Успения Пресвятой Богородицы, второй, придельный — во имя Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии.Площадка и лестница с чугунной решеткой у чудотворной иконы устроены в 1857 – 1858 годах.

С XVII века иконостас доминирует во внутреннем убранстве храма. Он заполняет всю ширину восточной стены нефа, насчитывает пять ярусов и получает четко выраженную ордерную композицию. Роскошному кружеву позолоченной деревянной резьбы сопутствуют иконы, представляющие собой первоклассные произведения искусства. Конструкция иконостаса очень сложна и изобилует множеством элементов. Иконостас Успенского собора имеет центрическую композицию. Наиболее ярко это открывается со стороны центрального нефа храма, где тремя уступами и тремя ярусами иконостас возносится под самые своды на почти тридцатиметровую высоту. Это стремление ввысь подчеркивается боковыми крыльями, которые разорванным фронтоном примыкают к центральной части иконостаса на уровне середины третьего яруса.

В целом же конструкция этого великолепного, сверкающего резными золотыми каскадами сооружения напоминает небесный храм с вратами, главками в виде картушей, завершающих пророческий ряд, и целым сонмом святых, предстоящих своему небесному пастырю – Великому Архиерею. Масштабность, совершенное сочетание различных форм в необычайно динамичной композиции, дух торжества, безупречное соотношение пропорций, барочные живопись и мягкость линий делают иконостас Успенского собора выдающимся произведением декоративно-прикладного искусства.

Все исследователи сходятся на украинском происхождении большого соборного предалтарного иконостаса и указывают такие особенности:

· расположение праздничного ряда икон вопреки русской традиции не над, а под деисусным чином,

· помещение в иконостас скульптурных фигур ангелов, заимствованных украинцами из соседней Польши,

· влияние украинских барочных традиций на живопись, характер резьбы и строение иконостаса.

Иконостас создавался с 1730 года в течение девяти лет. Долгое время иконостас хранился разобранным в амбарах. Священник Никифор Мурзакевич в своем «Дневнике» под 1795 годом называет имя «составившаго план иконостаса Успенского собора (вышиною 14, а 18 саж.широтою) Силу Михайловича Трусицкаго». «Он-то и привел в порядок и поставил на место, в настоящем величественный, резной работы иконостас; у него было три помощника – Петр Дурницкий, Федор Олицкий и Андрей Мастицкий. При этом Трусицкий, вероятно, изменил конструкцию «гедеонова» иконостаса под новую живопись второй половины XVIII века. За что был в старости «упокоен» в архиерейском доме преемником Гедеона епископом Парфением «до самой его кончины», т.е. скорее всего доживал остаток своей жизни на церковный кошт.

К четверым резчикам Ширяев добавил «золотого мастера» (позолотчика) Силу Яковлева, упоминаемого в консисторских документах. В местной дореволюционной литературе С.М. Трусицкого называют «малороссияном».

Имена иконописцев нам неизвестны. Лишь в «Дневнике Никифора Андриановича Мурзакевича» упоминается Лев Петрович Леонов – «он же алдерман, свидетельствовавший церковные иконы при епископе Парфении». «Адермен» - глава ремесленного цеха (по словарю Ф.Ф. Павленкова). Имел ли он отношение к «города Дорогобужа посацкому человеку Федору Леонову», писавшему в 1745 – 1746 гг. вместе с дьячком Алексеем Жарковским иконы на соборных столбах доподлинно неизвестно. Принимал ли участие Федор Леонов в «поновлении» икон после перестройки епископом Парфением верха собора (через двадцать лет после работы с А.Жарковским) утверждать нет оснований. К его кисти относят иконы «Святой великомученик Георгий» на северной стене, «Святая великомученица Екатерина» и «Святая первомученица Фекла» на северо-западном столбе.

Наибольший интерес представляют иконы праздничного ряда. В сложившейся иконографии двунадесятых праздников трудно выйти за рамки канона. Из основных двунадесятых праздников только «Вход Господень в Иерусалим». Расположенные под деисусным чином иконы примечательны по своему подбору, где явно видно тяготение к картине. Здесь можно увидеть «праздничные» иконы - иллюстрации к главам Евангелия: «Исцеление слепорожденного», «Отрока Иисуса среди учителей в храме Иерусалимском», «Коронование Пресвятой Богородицы», «Христос и самаритянка», «Пастырь добрый», «Уверение Фомы». И уж никак не вяжется с понятием «праздники» такой сюжет, как «Жена, облеченная в солнце» из «Апокалипсиса».

Пробные расчистки четырех «праздничных» икон показали, что писали их мастера незаурядные. Мастера, потому что в одиночку написать 12 многофигурных «картинных» композиций очень сложно. С воздушной перспективой и с красивыми ландшафтами: долинами, горками и разливами рек на заднем плане, совсем как в картинах итальянского или северного Возрождения. Кроме того, каждое действие разворачивается на фоне роскошной архитектуры с башнями-донжонами, колоннами, богато орнаментированными дворцовыми фасадами, балюстрадами и изящными окошечками. Конечно, при желании в «Исцелении слепорожденного» можно увидеть восточную окраину Смоленска с крепостной стеной и Авраамиевской воротной башней, с постройками Авраамиевского монастыря. В остальном же вся архитектура – это сплошное европейское барокко.

Роспись собора – образец барочной религиозной живописи. Здесь важно обладать навыками картинного построения. Нет в ней ни русской простоты, ни ясности; что ни постройка – то палаццо.Чтобы сочинить такое, одних гравированных образцов недостаточно, это нужно видеть самому. Были ли в России того времени такие мастера? Несомненно были. Работали на Западе, набирались опыта, перенимали не только приемы нового письма, но и новые художественные традиции. Достаточно вспомнить «посацкого человека» Федора Леонова, работавшего в Риге. В свою очередь, и западные мастера – архитекторы, скульпторы, живописцы – трудились в России.

Указание на «картинные» особенности икон из Успенского собора может вызвать недоумение: в православном храме, на исконно русской смоленской земле и вдруг вместо икон религиозные картины, да еще западного толка. Но необходимо помнить, что во время сорокатрехлетнего владычества поляков в Смоленске местных жителей почти не осталось. Пополнение жителей города с помощью различных льгот и привилегий происходит в основном из соседней Польши. Вся городская знать и мелкопоместное дворянство были в основном польского и литовского происхождения. На улицах города звучала польская речь.

При возвращении города в лоно России царь Алексей Михайлович сохранил городу все привилегии, дарованные польским королем. Все крупные землевладельцы и имевшие собственность горожане за малым исключением были католиками. Из Польши и Литвы свободно приезжали ксендзы. Поэтому епископу Гедеону Вишневскому постоянно приходилось вести непримиримую борьбу с влиянием католиков. Он самолично составлял «реестр» иконному убранству собора. Сменившему его преосвященному Парфению уже ничего не оставалось, как следовать новым художественным традициям искусства барокко, заполонившего не только дворцовые залы, но и православные храмы.

В.М. Аникеев выдвигает версию о существовании двух иконостасов – «гедеоновском» и «парфениевском».Как понимать слова первого историка Смоленска: «в настоящем величественный»? Не выглядел ли иконостас до переустройства внутреннего пространства куда как скромнее, чем дошедший до нас нынешний? Подтверждением версии считается состояние иконных досок. Все они изготовлены из липы, состоят из нескольких частей, толщина их около 4 см, характер обработки оборотной стороны досок везде одинаков. И есть еще один характерный для всех досок признак: большие и «маленькие» - все они по стыкам проклеены широкой полосой из костры (скорее всего льняной). Как считают реставраторы, для упрочения места соединения. Следов записи 30 – 40-х годов XVIII века нет, только вторая половина того же века с последующими записями. Вряд ли через 30 лет исходную живопись счистили на всех девяноста семи иконах.

Еще одним свидетельством разновременности основного иконостаса перед алтарем и иконостасов у столбов могут служить крылатые посланники Бога. И по размеру, и по характеру резьбы ангелы у столбов значительно отличаются от ангелов, украшающих предалтарный иконостас. Последние занимают самые выигрышные высокие точки ярусов иконостаса, попарно симметрично располагаясь по всей его ширине.

Всего ангелов десять:

· два с орудиями страстей в руках – гвоздями и молотками – стоят на возвышениях по обе стороны большой иконы «Распятие» в центральной части иконостаса;

· два возлегающих ангела с раскинутыми крыльями располагаются на карнизах у вершин разорванного фронтона;

· по два ангела с поднятой вверх рукой венчают колонны, возносящиеся вверх к медальонам, венчающим композиции боковых крыльев

· и, наконец, еще два двухметровых ангела стоят по краям иконостаса.

Все ангелы облачены в длинные серебряные хитоны и короткие золотые туники с широкими, закатанными до локтей рукавами.

Восьмигранная кафедра для проповедей выпадает из всей резьбы. «Сень», образованную рядом сходящихся волют, окружают фигуры летящих ангелов, переданных в духе ренессансных купидонов – «puttino». Те же «puttino» поддерживают кафедру снизу, образуя вторую скульптурную группу. Ангелы, установленные на углах иконостасов у столбов, архаичны: приземистые и статичные, с распростертыми серебряными крыльями. Они стоят, глядя прямо перед собой. Головы и кисти рук утрированы, причем настолько, что это можно воспринять не как умышленный прием, рассчитанный на нормализацию пропорций при восприятии фигур снизу, а как следствие неумелости мастеров-резчиков. Минуло несколько десятилетий, прежде чем епископ Парфений затеял переделку собора. Кто и когда делал эти скульптурные группы мы, наверное, уже не узнаем.

Русская деревянная скульптура XVII– XVIII веков – это самобытное явление русской художественной культуры, сформировавшееся изтрадиций древнерусского искусства. Обилие деревянной полихромной скульптуры присуще не только Западу, но и белорусской Смоленщины. Скульптор С.Т.Коненков рассказывалП.Д.Барановскому, что скульптором он стал именно благодаря деревянным «богам», виденным в детстве в часовнях и церквах родного Ельнинского уезда. Спасы, Николы, Параскевы, Никиты-бесогоны – все эти деревянные «боги» произвели на Коненкова-подростка неизгладимое впечатление. Став профессиональным скульптором, он и создал свою сюиту старичков-лесовичков, сказителей, странников как продолжение великой традиции резьбы по дереву.

Само здание собора и иконостас во время наполеоновского нашествия и при гитлеровской оккупации не пострадали. Пораженный величием собора, Наполеон приказал поставить стражу для его охраны.

После вступления в Смоленск немецких войск генерал-полковник вермахта Гейнц Гудериан выкроил время для того, чтобы ознакомиться со Свято-Успенским собором, который он нашёл невредимым. В центральной и левой частях здания размещался антирелигиозный музей. Правая половина была отведена для богослужений. Генерал вспоминает:

«…Серебряный алтарь и подсвечники, видимо, пытались спрятать, но не успели сделать до нашего прихода в город. Во всяком случае, все эти чрезвычайно ценные вещи лежали кучей в центре собора. Я приказал найти кого-нибудь из русских, на кого можно было бы возложить ответственность за сохранение этих ценностей. Нашли церковного сторожа-старика с длинной белой бородой, которому я передал через переводчика, чтобы он принял под свою ответственность ценности и убрал их на место. Ценнейшие позолоченные резные рамки иконостаса были в полной сохранности. Что стало потом с собором, я не знаю».

А знаем ли мы?..

В Смоленском музее-заповеднике выставлена скульптура «Давид с гуслями», а в 2007 году при ремонте магазина «Соборная гора» были найдены скульптуры из того же иконостаса храма в Поречье. Не смотря не то, что уже в конце XVIII века существовало тайное распоряжение Синода убирать деревянные скульптуры из храмов под предлогом ремонта, дабы искоренять влияние католиков, смоленские деревянные резные иконостасы и скульптуры принадлежат к выдающимся произведениям древнерусского искусства, которыми Смоленску должно гордиться.

Тайна 5: