Райский садик на проспекте Мира

В Москве, на проспекте Мира, рядом с одноименной станцией метро, стоит не особенно приметное современное здание. И далеко не все прохожие, спешащие по этой одной из самых оживленных магистралей столицы, догадываются, что скрывается за его стеклянной дверью…

Войдя, вы окажетесь сразу в другом мире. Шум мегаполиса смолкнет, и вместо него вы услышите пение птиц в кронах вековых деревьев и стрекотание кузнечиков в густой траве. Вы больше не почувствуете зловония выхлопных газов; вместо него вас нежно окутает аромат жасмина и лаванды. Не бойтесь: здесь бродят такие же счастливцы, как вы, а потому спокойно идите вдоль пруда к деревянному мостику. Здесь вас приветливо встретят разноцветные императорские карпы. Две с половиной тысячи лет назад китайские принцессы имели обыкновение кормить их испеченными по особому рецепту булочками, сзывая на трапезу звоном колокольчика. Впрочем, вам не стоит следовать примеру древних правителей: карпы должны придерживаться строгой диеты, малейшее нарушение которой может оказаться для них роковым. Лучше побеседуйте с ними о чем-нибудь: карпы вас обязательно услышат ( как слышали когда-то звон колокольчика) и поймут, независимо от вашего возраста. Ведь эти умные рыбы доживают до 70 лет и растут всю жизнь. Таким образом, жизненный опыт и степенность сочетается у них со всеми преимуществами ранней юности. В другом пруду, среди кувшинок, плавают рыжие утки. Они часто выходят на берег и охотно позируют фотолюбителям, гордясь редкой окраской своего оперенья.

Все это не сон и не начало фантастического рассказа. Это – Ботанический сад Московского государственного университета, основанный по приказу Петра I в 1706 году. Первоначально он представлял собой аптекарский сад для выращивания лекарственных растений и находился при Московском военном госпитале, а затем при Медико-хирургической академии. В 1805 году сад был передан Московскому университету.

Историю сада, с первого дня его основания, помнит древняя ива на берегу пруда. Это феноменальная ива-долгожительница. Обычно ивы живут до ста лет, а этой уже более трех веков. Ее необъятный ствол частично омертвел, но из него растет мощная молодая поросль, в которой будет продолжать жить ива-праматерь, которая, кстати, является древнейшим деревом в центре Москвы. Неподалеку высится лиственница, посаженная, по преданию, Петром I, а на большой поляне - еще один почтенный старожил здешних мест - дуб - питомец первого директора Сада Георга Франца Гофмана (1761-1826).

Георг Франц Гофман был воспитанником Эрлангенского университета, профессором которого стал в 22 года. В 26 лет молодого ученого пригласили на должность профессора Геттингенского университета и директора Ботанического сада. Гофман славился ученостью, красноречием и глубокой эрудицией. Он великолепно знал изящную словесность, играл на музыкальных инструментах и неплохо рисовал. Его блестящие лекции посещали не только студенты, но также и Гете, Александр фон Гумбольдт и баварский король Людвиг I, которого связывала с Гофманом личная дружба. Вот такой человек в 1804 году стал профессором Московского университета. При нем Аптекарский огород Медико-хирургической академии был передан Московскому университету и преобразован в Ботанический сад, в котором насчитывалось более трех с половиной тысяч наименований растений. Гофман написал ряд новаторских для своего времени трудов по ботанике, был членом многочисленных европейских научных обществ и одним из основателей Московского императорского общества испытателей природы, но, пожалуй, главным делом его жизни был Ботанический сад при Московском университете, для которого он привозил растения из Германии. В 1812 году Ботанический сад сильно пострадал от нашествия французов, но Гофман нашел в себе силы возродить его в прежнем виде.

Говоря о немецких ученых, стоявших у истоков Ботанического сада при Московском университете, нельзя не упомянуть предшественника Гофмана – Фридриха Христиана Стефана (1757-1819). Питомец Лейденского и Лейпцигского университетов, он поступил на русскую службу в 1782 году в качестве военного врача. В 1786 он стал профессором Московской медицинской школы (будущей медико-хирургической академии) и впоследствии возглавил находившийся при ней довольно запущенный Аптекарский огород. Стефан привел его в образцовый порядок и организовал естественнонаучный музей, которому подарил свой гербарий и коллекцию минералов. Стефан был первым ученым, обратившим внимание на московскую флору, которой посвятил немало работ. С 1804 года Стефан жил в Петербурге, где возглавлял Ботанический сад и Практический лесной институт.

Четверть века Ботаническим садом руководил Александр Григорьевич Фишер фон Вальдгейм (1803-1884) – сын знаменитого палеонтолога, основателя Московского императорского общества испытателей природы, профессора Московского университета Григория (Готтхельфа) Ивановича Фишера фон Вальдгейма. В отличие от своих предшественников, Александр Григорьевич, будучи в годовалом возрасте привезен в Россию, получил образование в Московском университете. Его незаурядные способности проявились очень рано: в 16 лет он написал учебное пособие по ботанике, которое было опубликовано на средства университета. При А.Г.Фишере фон Вальдгейме Ботанический сад, служивший ранее лишь научным и образовательным целям, становится одним из любимых мест отдыха москвичей.

Еще одним созидателем Сада был уроженец Москвы, профессор ботаники Николай Николаевич Кауфман (1834-1870). За свою короткую жизнь он успел заметно приукрасить и приумножить его коллекции, а также написать замечательный труд – «Московская флора», интересный не только для специалистов, но и для широкого круга любителей природы.

В этом году Ботаническому саду при Московском университете исполнилось 300 лет. О его почтенном возрасте напоминают не только аннотации, но и старожилы- деревья, видевшие на своем веку и нашествие французов 1812 года, и разруху Гражданской войны, и суровую зиму 1941/42 гг. В течение своей долгой истории Сад не раз оказывался на грани исчезновения, но всегда находились люди, спасавшие этот рукотворный маленький рай. Хочется надеяться, что, несмотря ни на что, он сохранится для наших потомков, которые, как и мы, будут находить здесь радость, покой и мир.

(Московская немецкая газета)