Философская трактовка Г. Э. Лессинга искусства классицизма

Идеи классицизма, сформированные философией и эстетикой Просве­щения, находили свое выражение не только в архитектуре, но и во всех ви­дах искусства. Но, говоря о других видах искусства, следует отметить, что далеко не все мыслители разделяли идеи классицизма. Так, свое несогла­сие с концепцией красоты Винкельмана выражал немецкий философ и пи­сатель Готхольд Эфраим Лессинг(1729-1781). Винкельман спокойствие объявлял наиболее подходящим качеством для красоты. Истинное царство свободы, по Винкельману, может быть обретено путем возвышения над чувственным миром, путем полного отрешения от всех страстей и чувст­венных стремлений. Объявляя «теоретический покой» идеалом человече­ского поведения, Винкельман, тем самым, эстетизирует покорность и сми­рение, внутреннюю духовную сосредоточенность, где будто бы и пребыва­ют подлинная красота и свобода. Давая интерпретацию Лаокоона, мысли­тель пытается найти в ней выражение стоической невозмутимости и ата­раксии. Торжество духа над телесными страданиями - вот, по его мнению, сущность греческого идеала.

Лессинг, ссылаясь на примеры, заимствованные из античного искусст­ва, доказывает, что греки никогда «не стыдились человеческой слабости». Он решительно выступает против стоической концепции морали. Стои­цизм, по мнению Лессинга, есть умонастроение рабов. Грек был чувстви­телен и знал страх, свободно выражал свои страдания и свои человеческие слабости, «но ни одна не могла удержать его от выполнения дела чести и долга» [17, с. 390].

В классицизме Лессинг усматривает наиболее отчетливое проявление стоически рабского сознания. Феодально-абсолютистская этика обрекала человека на полную пассивность и покорность, подавляла все индивиду­альное в личности, парализовала всякое проявление любого рода челове­ческих страстей и чувств, даже естественное выражение боли. Отсюда ори­ентация только на общее, разум, долг, полный отказ от индивидуального, от всего, что, так или иначе, относится к области эмоций. Такая морально-

эстетическая концепция человека вела к тому, что пластические искусства предпочитались всем другим или, по крайней мере, отдавалось предпочте­ние пластическому способу трактовки жизненного материала (выдвижение на первый план рисунка и живописи, рационалистического начала в поэзии и театре и т. д.).

В этом контексте должно быть понятно, почему эпигоны классицизма (Спенс, Кэйлюс и др.) выдвинули идею о тождестве поэзии с изобразитель­ным искусством. Отождествляя поэзию с живописью, классицисты крайне ограничивали возможности первой. Драматические столкновения страстей, движение, жизненные конфликты классицистами, по существу, выноси­лись за пределы непосредственного изображения.

В противоположность этой концепции Лессинг выдвинул мысль о том, что «искусство в новейшее время чрезвычайно расширило свои границы. Оно подражает теперь, как обыкновенно говорится, всей видимой природе, в которой красота составляет лишь малую часть. Истина и выразитель­ность являются его главным законом, и так же, как сама природа часто приносит красоту в жертву высшим целям, так и художник должен подчи­нять ее основному устремлению и не пытаться воплощать ее в большей ме­ре, чем это позволяют правда и выразительность» [17, с. 396-397]. Требо­вание расширения возможностей искусства в смысле наиболее глубокого отражения в нем различных аспектов действительности вытекает из той концепции человека, которую выработал Лессинг в полемике с классициз­мом и Винкельманом.

Поскольку искусство должно воспроизводить гармонию личных и об­щественных интересов, оно не может ограничиться только показом облаго­роженной, статичной, абстрактно-обобщенной натуры, т. е. показом лишь героического в человеке. Его задача не в меньшей мере заключается также и в выявлении человеческого в герое, т. е. в изображении индивидуально-неповторимого, движения и даже дисгармонического. Выполнение первой задачи - область пластических искусств, реализация второй - сфера поэ­зии. В пластике сосредоточены специфические особенности античного ис­кусства, в поэзии - отличительные черты нового искусства. Таков ход рас­суждения Лессинга.

Лессинговский «Лаокоон» призывал перестроить искусство, и формула этой перестройки могла быть такой: от аллегории с ее условностью - к ху­дожественной самодостаточности и реалистической самооправданности символа. Эти две стороны «символа», который «значит сам себя» и кото­рый понятен сам себе, суждено было развить и углубить великому Гёте в новую эпоху.