Философия романского типа архитектуры
Первой формой тотального воплощения средневековой эстетики становится романский типэстетического мировосприятия, который отражал время феодальной раздробленности, замкнутости, враждующих феодов, принимающих участие в регулярных набегах, сражениях, войнах.
Средневековая культура формировалась в атмосфере постоянного беспокойства, недоверия друг к другу, неуверенности в завтрашнем дне. Человек остро переживал зыбкость, неустойчивость земного бытия, осознавая гигантский разрыв между божественной и человеческой действительностью.
В противовес земному хаосу, раздорам, разладу начинают целенаправленно создаваться островки устойчивости, стабильности, умиротворенности, олицетворяющие образ незыблемой гармонии в виде романских неприступных соборов, замков, монастырей формируется культура замка-крепости, храма-крепости. Романское понимание красоты представляло собой сплав рационального художественного мышления и религиозного чувства. Его характерными чертами были стремление к монументальности, мощности пластических объемов, логичности, ясности, лаконизму, простоте, целесообразности. Строгая функциональность не способствовала использованию изобразительных средств, разнообразных декоративных элементов. Орнаментика основывалась на предельном обобщении, схематизации изобразительного образа.
Возвышаясь над убогими хижинами, деревянными и глиняными домами, замок воспринимался как воплощение незыблемой силы, несокрушимой надежности. «Огромные здания поражают монументальностью, простое, нерасчлененное пространство статично и легко обозримо, стены уподобляются гигантским каменным монолитам, всюду доминирует количественный принцип массы. Этому же принципу подчиняются скульптура и живопись, занимающие видное место в украшении храмов. Большеголовые фигуры тяжеловесны и массивны. Обладая известным пластическим объемом, они неизменно тяготеют к плоскости, распластываясь по ней в скованных движениях» [16].
В романских храмах воплощение красоты было призвано приблизить человека к Богу, погрузить его в метафизический мир. Поэтому в убранстве интерьера значительное место отводилось фреске и витражам как виду живописи из разноцветных кусочков стекла, укрепленных на металлическом каркасе и заполняющих оконные проемы. Многоцветные росписи покрывали пестрым ковром поверхности стен и сводов. Нередко использовали экспрессивный, динамичный рисунок, чтобы передать драматизм библейских сцен. На порталах романских соборов обычно громоздились неуклюжие фигуры с заметно искаженными пропорциями, схематично, приблизительно передающие черты лица. Скульптор стремился как можно убедительнее и нагляднее истолковать содержание Священного писания, но его, судя по всему, мало интересовали поиски общих художественных закономерностей, передающих внешнюю красоту, принципы «золотого сечения», которыми руководствовались мастера античной культуры. Презрение к окружающему миру, аскетизм, осознание греховности материальной жизни воплощались в упрощенном, одностороннем представлении о человеческой красоте.
Об этом свидетельствовали и господство горизонтальной линии, и элементы мифологического, не проясненного, не центрированного сознания, воплощенного в романском искусстве. Так, например, каменная резьба, украшавшая наружные стены соборов, состояла нередко из растительного
и зооморфного орнамента, изображений мифологических чудовищ, экзотических животных, птиц. Весьма характерным является факт отсутствия какого-либо единого принципа в расположении декоративных сюжетов мифологических, библейских геометрических мотивов. Все они сочетаются самым причудливым, хаотическим образом. Многие специалисты считают, что вся эта витиеватая фантазия лишена символического смысла и имеет преимущественно декоративный характер.
Романское мировосприятие не смогло преодолеть обыденного, земного отношения ко многим религиозным сюжетам. Христу сопереживали, в первую очередь, потому, что он был беден и страдал, как страдали простые люди. Потусторонняя жизнь представлялась подобием жизни, только гораздо справедливее: бедные станут богатыми и осуществятся все самые сокровенные желания. В «Страшном суде» виделся образец земного суда над теми, кто чинил насилие, сеял ненависть, вражду. Принципиально же новые грани эстетического мировосприятия воплотились в готическом типе красоты.