Вазопись архаики (чернофигурный кратер с изображением Геракла и Тритона, ГМИИ)

Инв. АВ 358

Аттика, Греция. Ок. 510 до н.э. Мастер Оксфорд 569

Глина, черный лак, белая краска, пурпур

В. 30,7; Ø венчика (с ручками) 34; Ø ножки 16,2

Перед нами чернофигурный кратер с ручками-колонками. Его тулово занимает развернутый фриз с изображением двух мифологических сцен. Одна представляет единоборство Геракла с Тритоном, который имеет тело человека и хвост морского животного. За схваткой наблюдают сидящий старец Нерей и его дочери – нереиды, воплощение неспокойной морской стихии. В другой сцене – сидящий Дионис со свитой. Композиция не прерывается под ручками, там изображены танцующие сатиры. Мы наблюдаем подчеркнутое совмещение двух сюжетов. Это не случайно, Павсаний упоминает о том, как Тритон напал на танагрских женщин во время очистительных обрядов, тогда несчастные взмолились Дионису о заступничестве, и тот в борьбе одолел Тритона1. Противостояние морской и дионисийской стихий известно и по другим литературным источникам.

Вазописец использует типичные для архаики изображения популярных персонажей. Можно отметить характерную для поздней чернофигурной вазописи стройность форм, острую динамику в трактовке движения. Мастер активно применяет гравировку для проработки деталей, дополняет рисунок яркими акцентами накладных красок. Декор вазы включает и орнаментальные фризы: ветвь плюща на венчике, цепь пальметт на шейке, упрощенный орнамент язычков на плечиках и «корзину лучей» у основания.

Группа главных персонажей восходит к формуле, выработанной вазописцами круга мастера Кьюзи, одного из лучших представителей поздней чернофигурной вазописи (510–490 до н.э.). В росписи московского кратера ощущается его значительное влияние, но рисунок менее продуманный и аккуратный. Изображения периферийных героев значительно упрощены. Заметна разница в трактовке лицевой и оборотной сторон вазы. Композиция последней не имеет выраженной центральной группы, орнамент на шейке с этой стороны менее изыскан. Отмеченные нами черты позволяют считать московский кратер работой мастера Оксфорд 569, подражавшего мастеру Кьюзи.

Рассматриваемая нами ваза отражает экспериментальный характер искусства своего времени. Форма московского кратера и система его декора достаточно традиционны. Однако сцена борьбы Геракла с Тритоном очень редко встречается на кратерах, она более характерна для амфор и гидрий3. Привлекает внимание и появление на шейке орнамента из цепи пальметт. Этот новый вариант декора был создан в тот же период мастерами ранних краснофигурных ваз. Он встречается на шейках кратеров с колонками лишь в исключительных случаях.

Сюжет единоборства Геракла и Тритона не знаком нам по литературным источникам. Наиболее распространенная версия исследователей связывает эту сцену с походом Геракла за золотыми яблоками бессмертия, когда герой выпытал у меняющего облик старца Нерея описание пути к саду Гесперид. Обычно антропоморфный образ называют Нереем, а чудовище с рыбьим хвостом – Тритоном, согласно подписям на вазах. Возможно и отождествление их образов, что подтверждается одним из стихов «Аргонавтики» Аполлония Родосского. Однако иногда они встречаются в одной сцене, как на московском кратере6. Это еще одна загадка, требующая разрешения.

20 вопрос.
Эксе́кий (др.-греч. Ἐξηκίας) — известный древнегреческий гончар и вазописец из Афин, творивший в 550—530 гг. до н. э.

Эксекий дал решающий толчок развитию чернофигурной вазописи — как в расположении росписей, так и в выборе и исполнении орнаментов. Вместе с гончаром Амасисом он создал первые амфоры, с обеих сторон которых изображены повествовательные рисунки. При всей ограниченности стиля чернофигурной вазописи благодаря своему мастерству Эксекию удалось открыть новые возможности художественного выражения на керамических изделиях. Это стало возможным в первую очередь благодаря использованию новых сюжетов, но ещё больше благодаря новому способу изображения, который вдохнул в чёрные фигуры неведомую для этого стиля новизну и оригинальность. Эксекий — первый вазописец, который изобразил не результат действия, а подготовку к нему. Фигуры в его исполнении получили особую глубину, которой в древнегреческом искусстве до этого не достигал ни один поэт. Так на амфоре «Самоубийство Аякса», хранящейся в настоящее время в Болонье, он изобразил героя Троянской войны при подготовке к поступку, а не после него, как обычно это делали прежде. Эксекию удалось отразить чувства и решительность Аякса Великого. Эксекию было также важно отразить достоинство изображённых людей. Если старые вазописцы изображали людей как кукол, а вазописец Амасис сумел сделать их живыми людьми, то Эксекий сделал людей богами и тем самым предвосхитил появление классического искусства. Некоторые искусствоведы почитают Эксекия как первого художника западноевропейской культуры.

Работы Эксекия технически безупречны и, видимо, ориентируются на лучшие образцы скульптуры того времени. Все произведения Эксекия отличаются высоким качеством и ценностью (Эксекия даже называют перфекционистом), и поэтому очень сложно отследить развитие его художественного стиля. Ремесленник Эксекий получил признание ещё при жизни, иначе сложно было бы объяснить тот факт, что по заказу некоего состоятельного афинянина он создал серию из как минимум 15 погребальных пинак, фрагменты которых находятся сейчас в Античном собрании в Берлине. По своей концепции эти погребальные таблички Эксекия имеют сходство с современными ему живописными шедеврами, выполненными на дереве. Мастер краснофигурной вазописи Андокид предположительно был учеником Эксекия и писал в новом стиле в технике своего учителя.

На одной из самых известных чаш Эксекия (получившей также название «Чаши с глазами» за изображение магических глаз на оборотной стороне и благодаря этому возможно являвшейся апотропеем) в Государственном античном собрании Мюнхена изображён бог Дионис, который как настоящий кутила возлежит в ладье. На его божественную принадлежность указывает символДиониса — растущая вдоль мачты виноградная лоза.

21 вопрос.
Мастер Андокида: вазопись чернофигурного и краснофигурного стиля (амфора с изображением Геракла и Кербера ГМИИ).

ЧЕРНОФИГУРНАЯ АМФОРА С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ГЕРАКЛА И КЕРБЕРА

Инв. II 1б 70

Аттика, Греция. Ок. 530 до н.э. Мастер Андокида

Глина, черный лак, пурпур, белая краска

В. 56; Ø венчика 26,4; Ø тулова 36,6

Роспись большой чернофигурной амфоры рассказывает об одном из двенадцати подвигов греческого героя Геракла – похищении ужасного пса Кербера, стража Подземного царства. Герой, в львиной шкуре и с палицей в руке, подкрадывается к чудовищу. За спиной Геракла – бог Гермес, помогающий герою, за Кербером, в портике, – богиня Персефона, царица Аида. Композиция росписи тщательно продумана, фигуры спокойны и величавы, их движения неторопливы и уверенны. Вазописец подробно передает все детали – мелкими процарапанными штрихами показана шерсть львиной шкуры, длинными косыми линиями, подчеркнутыми пурпуром, – складки плаща Гермеса, белой краской – лицо и руки Персефоны, а также колонна портика, в котором стоит богиня. Интересно, что вазописцы нередко отступали от мифической традиции, изображая Кербера не трех-, а двухголовым; такой вариант мы видим и в росписи московской амфоры.

Амфора с Гераклом и Кербером была создана в последней четверти VI в. до н.э. в мастерской, которой владел горшечник Андокид¹. Это его подлинное имя, написанное им самим на одной из ваз. Именно в мастерской гончара Андокида работавшие с ним вазописцы одними из первых в аттической вазописи испробовали новую технику росписей – краснофигурную.В ней фигуры остаются в цвете глины, фон вокруг них покрывается черным лаком, им же выполняются все детали изображений. Вплоть до конца столетия эти две техники сосуществуют. Иногда одна сторона сосуда расписывается в старой, чернофигурной, а другая – в новой, краснофигурной манере. До сих пор нет единого мнения, выполнены подобные росписи разными мастерами или же их украсил один вазописец, владевший двумя видами декора. Кроме того, есть целый ряд композиций, в основных своих чертах повторяющих друг друга, но различающихся по технике исполнения. Так, у московской амфоры с Гераклом и Кербером есть «двойник» – ваза в Лувре с той же композицией, но расписанная не в чернофигурной, а в краснофигурной технике. В течение длительного времени чернофигурные росписи ваз, вышедших из мастерской горшечника Андокида, приписывались руке мастера Лисиппида, а краснофигурные – руке мастера Андокида (он назван по имени владельца мастерской). Однако идентичность многих деталей в тех и других росписях привела ученых к заключению, что все эти вазы следует считать работами одного вазописца, сегодня называемого мастером Андокида.

Настоящее имя вазописца не сохранилось в истории. Своё «служебное» имя он получил по имени гончара Андокида, который оставил свою подпись на пяти сосудах, расписанных безымянным вазописцем. За исключением трёх «чаш с глазами» (называемых так за изображение глаз на оборотной стороне) все сохранившиеся вазы работы Андокида-вазописца имеют форму амфоры типа А. Вазописец Андокид считается учеником известнейшего мастера-вазописца Эксекия, работавшего в стиле чернофигурной вазописи. Ему приписываются первые попытки краснофигурной росписи керамики. Помимо этого он экспериментировал с росписью по белому фону.

Семь из приписываемых Андокиду-вазописцу работ — шесть амфор и одна чаша — являются билингвами, то есть расписаны одновременно в двух стилях — чернофигурном и краснофигурном. Некоторые учёные (например, Джон Бизли (John D. Beazley)) считают, что чернофигурную сторону этих ваз расписывал вазописец Лиссиппид.

Андокид (др.-греч. Ἀνδοκίδης) — вазописец из Аттики периода поздней архаики. Художник, чьё творчество приходится на 530—510 гг. до н. э., считается основоположником краснофигурного стиля вазописи.

Андокид писал на мифологические темы, преимущественно из жизни Геракла. Фигуры на его изображениях несколько угловаты и неподвижны, но по мнению И. Вегартнера «полны наивного, радостного шарма». Характерными чертами творчества Андокида являются экономный подход к прорисовке внутренних линий изображений и излишняя орнаментализация выписанной одежды. Андокид не исчерпал всех возможностей нового стиля вазописи, они раскрылись лишь вазописцами круга вазописца Ефрония, получивших в искусствоведении название «вазописцы-пионеры».

Билет 22.