Дворцовое барокко». Постройки Ф. Растрелли в Петербурге

XVIII век стал для русского искусства веком архитектуры, временем блестящего его рассвета.

Развитие русской архитектуры первой половины XVIII в. связано было с определенным кругом мастеров, среди которых были и русские и приезжие иностранные архитекторы. Деятельность в Петербурге в середине XVIII в. архитектора Варфоломея (Франческо Бартоломео) Растрелли (1700-1771) во многом определили стиль зрелого столичного барокко. В. Растрелли прошел школу мастерства у своего отца (Карло Растрелли), а позже изучал архитектурный опыт барочной Италии, дважды побывав в ней.

Весь блеск растреллиевского искусства в дворцовом строительстве, в разработке им репрезентативных парадных композиций фасада, торжественных анфилад и парадных лестниц. Весь запал барокко, его чувственно-пластическая экспрессия в основном выражается им в декоре стены, в развитии ее ритмов по горизонтали. Растрелли органично соединил в своем творчестве западноевропейскую и «московскую» ветви барокко, дав национальное проявление этого стиля, отличающееся ликующим мажорным строем, яркой цветностью, пластичностью и подчеркнуто декоративной интерпретацией форм. Дарование зодчего было настолько значительным и уникальным, что исключало воспроизведение его подчерка кем-либо из последователей. Искусство Растрелли оказало заметное влияние на развитие российского барокко.

Демонстрируя уважение к национальной традиции, В Растрелли возобновляет в середине века (1750-1760) грандиозный храм Ново-Иерусалимского монастыря, возведя над ним шатер, но, в сущности, создав здесь, ликующее барочное пространство, торжественное, напоенное светом, с дивным великолепием форм.

В условиях города окончательно оформляется схема дворца «в ризалитах» с разворотом главного фасада по линии улицы.

Уже в ранних московских и петербургских дворцах с симметричными ризалитами появилась строго упорядоченная компоновка помещений, объединенных вокруг расположенного в центре большого парадного зала. Однако в дальнейшем парадная зона разрастается в сплошную анфиладу, знаменуя кульминацию барочного пространства. Если для сравнительно небольших городских особняков характерно круговое движение по анфиладе комнат, то в крупных дворцах начинает преобладать более парадная линейная организация помещений, выстраиваемых в один или два ряда. Такого рода планировочная схема окончательно сложилась в середине XVIII в. и стала особенно характерна для стадии зрелого барокко.

Особое место среди дворцов середины XVIII в. занимают царские резиденции, созданные В. Растрелли в Петербурге (Зимний Дворец) и его пригородах - в Петергофе и Царском селе. Барочный дворец был рассчитан, прежде всего, на парадные церемониальные формы жизни. Это определило характер его архитектуры с торжественным разворотом фасадов и анфиладой приемных залов. Обязательным элементом дворцовых композиций этого времени становятся и подъездные парадные дворы. К этому времени в организме городского дворца произошло обособление его хозяйственной и парадной частей. Рядом с дворцом появились отдельные корпуса служб, подсобную роль выполнял и первый этаж дворца.

Парадно-церемониательная его функция сосредотачивается в зоне бельэтажа, в расположенной здесь анфиладе зальных помещений, восприятие которых предварялось парадной лестницей, откуда начиналось торжественное прохождение по залам. В состав помещений барочного дворца входили несколько столовых, гостиных комнат, картинный зал, где обычно экспонировалась живопись, залы с восточными раритетами, часто называвшиеся «китайскими» или «японскими», обязательно кабинет, парадная опочивальня, большая столовая. Кульминацией служил танцевальный зал, а в царских дворцах еще и тронный, где происходили наиболее пышные церемонии. «Набор» парадных помещений всякий раз варьировался в зависимости от размеров дворца и состоятельности его владельца.

В парадном пространстве дворца либо стояли, созерцая, либо двигались в танце, поэтому мебели в анфиладах барочных дворцов было немного. Парадная торжественность дворцового интерьера создавалась необычайно пышным декоративным оформлением стен и потолка, с обилием золоченой резьбы, лепки, скульптуры, живописи и различных других предметов искусства, сливающихся в единый образ. Ощущение счастливого, нескончаемого праздника ассоциировалось с мажорным ликующим образом живой природы в пору ее бурного роста и цветения. Отсюда преимущественное увеличение в декоре растительными мотивами, олицетворяющими жизненные силы и щедрое изобилие земли. Стреляющая по стенам резьба то устремлялась вверх, то тяжело оплывает вниз, охватывая окна, двери и образуя пышные картуши вокруг картин и зеркал. Плотная вязь декора создает ощущение упругости растительной рамы, через которую открывается вид на реальное или иллюзионное пространство.

Барокко стремилось удивить, часто прибегая к иллюзии, особенно в выражении бесконечности пространства. Окна, зеркала, настенная и плафонная живопись уводили взгляд в недостижимую даль. Весь это сияющий иллюзионный мир и рождал настроение праздника и блаженства, столь близкое гедоническому мироощущению процветающего дворянства.

Пластика фасада здания с множеством колонн и различных скульптурных деталей контрастно оттенялась яркой мажорной окраской наружных стен. В активном использовании цвета зрелое растреллиевское барокко развивало декоративные черты, унаследованные от московской архитектуры рубежа XVII - начала XVIII в.

Заключение

Стиль барокко прекрасно прижился не только на западноевропейской, но и на российской почве. Воспроизведенный в дереве и камне, он сделался символом роскоши и пышности, избыточности и чрезмерности.

Симфония барочного изобилия (или хотя бы отдельные ее ноты) звучит в наших интерьерах уже три столетия. Причем фрагменты стиля могут проявляться на всех ступенях социальной лестницы и на всех уровнях вкуса - и во дворцах, и в хижинах. Так, сувенирно-расписная хохлома с золотыми цветами и сдержанно-синяя гжель были, по сути, вариантами наивного народного подражания великолепной «дворцовости», однако дешевыми материалами. Яркие цветы на крестьянских платках и кофтах также запечатлели пусть упрощенное, но непосредственное народное понимание барокко. Итак, что же такое русское барокко и чем оно отличалось от, скажем, итальянского? Во-первых, это все же отраженный свет «далекой европейской звезды» первоисточника, воображаемого счастья некой прекрасной и благополучной земли. Причем многократно переосмысленный европейский образец изменился настолько, что впору говорить о самобытном и вполне самостоятельном явлении русского барокко.

Как уже сказано выше, атмосферой барокко в его национальном понимании пропитались, начиная с XVIII века, все слои общества - от аристократии до крестьян. Общими для столь разных проявлений стиля были, во-первых, чувство формы, во-вторых, декоративно-пластическое и, в-третьих, цветовое чувство. На всех уровнях - от утонченно-профессионального до стихийно-народного - в архитектуре и внутреннем убранстве домов присутствовали три основных изобразительно-выразительных компонента: асимметрия, контрасты, крупные объемы.

Повсюду - и в мебели, и в украшении интерьеров - мы видим обилие декора, текучие и в то же время динамичные формы, пластичные линии. Не менее важна для отечественного варианта стиля яркость цветового пятна.

Асимметричные детали декора или конструктивных элементов служили для передачи движения.

Русское барокко конца XVII - начала XVIII веков - первый большой европейский стиль, легко и органично вписавшийся в нашу национальную традицию. Вместе с тем это было время первого масштабного вторжения европейской культуры в русскую жизнь.

Таким образом, цель данной работы достигнута. Мы изучили историю создания стиля Русского барокко XIII в., ознакомились со спецификой оформления интерьеров.

В ходе изучения исторического стиля, ознакомились с большим количеством литературы, обсуждали фото с интерьерами в стиле Русского Барокко. И на основании изученного, сделали несколько ассоциативных набросков, которые отображают Дух времени как графические символы. Что в большей степени закрепило изученный материал.