Дальнейшее распространение культа Велеса-Ваала

Рис. 6.3.7.4.4.1.
Стела с изображением Ваала.

У шумерийцев культ Велеса/Ваала (первоначально – Балу) заимствовали аккадцы (представители семито-кавказской расы и носители сино-кавказского языка) под именем Бел (в Синод. переводе – Вил), в текстах которых он именуется также Эллилем. И в начале 2-го тыс. до н.э. культ Велеса/Ваала наследуется вавилонянами (аккадское Бабилу, буквально – врата бога) и становится богом-покровителем Вавилона – под именем Бел.

В результате получилось, что культы богов этого региона «в основном отождествлены с шумерскими. Это же произошло и с Баалом. Баал почитался как верховный бог в Угарите. Ему тождествен почитавшийся финикийцами в 1-м тыс. до н. э. Баал-Аддир. В различных местностях и городах Ханаана существовали различные модификации культа Баала» [1820, ст. Баал].

Баал (Бааль) считался владыкой мира, богом плодородия и богом-громовником. Он изображался чаще всего в образе быка (ср. русск. вол, бык), представлялся в виде всадника-богатыря (ср. русск. волот, богатырь), скачущего на облаке и заставляющего содрогаться землю, поражающего ее молнией-копьем [1820, ст. Баал].

Следует отметить, что при исследовании культа Велеса-Ваала на территории Азии мы опять натыкаемся на результаты просемитской пропаганды – источник [35] в статье «Ваал» говорит: «Ваал, древнее общесемитское божество». Однако, как мы понимаем теперь, это не соответствует истине, поскольку у семитов богов «вообще не было», а культ Ваала они позаимствовали у шумеров и у филистимлян – несемитов. Это утверждает «Библейская энциклопедия» [1820, ст. Баал], опираясь на Библию, источник, именем персонажа которого и названы собственно семиты (Сим, сын Ноя). Вот так иудохристианство и праздники славянские плагиатировало, и главного общерусского бога Велеса, превратив его и в «своего» святого – Власия, и в «своего» древнего бога – Ваала.

Именно поэтому культ Ваала в точности повторяет славянский календарный символизм, являясь одним из культов умирающего и воскресающего бога, широко распространенных на Древнем Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Более того, суть этого календарного славянского культа идентична для всех территорий, исповедующих культ Велеса-Ваала.

На Ближнем Востоке Велеса-Баала убивает бог смерти Муту (в славянстве Мара), или Мот («Сказание о борьбе Баала Могучего и Мота»). Супруга Анат находит тело мужа, оплакивает его и погребает на горе Цапану (на/в кургане). Затем Анат уничтожает Мота и, размолов его тело в муку, рассеивает по полям. После этого Баал воскресает и вновь возвращает себе власть над миром. Муту также возрождается на седьмой год после гибели и вновь начинает бороться с Баалом.

Рис. 6.3.7.4.4.2.
Статуэтка бога Беса. Фаянс.
18 дин. Египет.
Париж, Лувр.

Культ Ваала/Баала был известен в Финикии и Сирии, а через финикийцев и карфагенян постепенно во 2 – 1-м тыс. до н.э. распространился в Египет и Испанию [1897]. Аналогично ближневосточному изложение аграрного божественного культа и в Египте: египетский мифологический сюжет об Осирисе и Исиде. В угаритских сказаниях Баал борется с богом морской стихии Йамму (русск. Мара-Море-Смерть).

В различных местностях и городах Ханаана существовали различные модификации ханаанского (филистимлянского) культа Баала. Так, в Карфагене как бог солнца и плодородия почитался Баал-Хаммон («хозяин-жаровик»). Очень многие географические названия Ханаана, оставшиеся от доеврейских филистимлян, удержали в себе имя Баала [1820].

Помимо Востока, «в позднейшие времена, как говорят историки, боготворение Ваала господствовало во всей древней Скандинавии и, как предполагают, было общим на Британских островах. Доселе еще сохранилось много суеверных обрядов в Ирландии и Валлисе, очень напоминающих древнее поклонение Ваалу» [1870]. В Германии имя Велеса-Ваала засвидетельствовано в названии самого полноводного рукава – Ваал (Waal) – из трёх, на которые разделяется самая большая река Германии Рейн, немец. Rhein, франц. Rhin, лат. Rhenus (имени бога Ра) [40].

В южной Африке есть две реки – Ваал (Велес) и Оранжевая (Ра – Oranje, Orange).

По эпитету Велеса-Ваала, обозначенному через корень -кур- (курган, кургаль, Экур, Экрон), мы может также идентифицировать ряд географических названий. Эти названия отражают тесную взаимосвязь Велеса-Кура и Макоши-Куры (курицы). Кстати, головной убор, надеваемый на молодую после венца, на Руси называется кокошник (ср. кокошь – курица), кикибала (Макошь+Бал), кикиболка (Макошь+Бол) [40].

Главный город швейцарского кантона Граубинден, расположенный на реке Плессур, в трёх км. к востоку от Рейна, называется: русск. Кур, нем. Chur, роман. Cuera, франц. Coire, итал. Coira [47].

Ряд народов носят имя «кур». В Индии древняя европеоидная (проторусская) народность, главная носительница культуры называется Куру, Kuru. В эпосе (Махабхарата) столицей Куру является Гастинафур, ныне Дели [47]. Гастинафур: ср. гасти – русск. гости, нафур – Ниффер или Нуффар, древний шумерский город Ниппур. По-русски Гастинафур – гости из Ниппура.

На юго-западном побережье Балтийского моря, в Курляндии народ называется Куры (нем. Kuren, древн. русск. Корсь; Корс, Курши) европеоидного, смешанного финско-литовского происхождения, а в 13-м веке слившегося с латышами [47] после покорения их христианами в 1210 – 1267 гг. [1896].

Рис. 6.3.7.4.4.3. Курдский ковёр [35].
Идентификация славянских религиозных свастических символов:
слева внизу – «Смычка»,
по часовой стрелке – «Коляда», «Предок», «Макошь», «Незасеянное поле», «Новая жизнь».

В южном Закавказье и в русской Закаспийской области народ Курды (самоназвание – курд, курмандж), осёдлые и кочевники, говорят на арийском языке, относящемся к западной группе иранских языков. Алфавит имеют персидский [47, 35]. На курдском ковре мы отчётливо видим славянские свастические символы – «Коляда», «Предок», «Макошь» (см. п. 5.2.4. гл. VI), «Незасеянное поле» (см. п. 5.2.4.2. гл. VI), «Новая жизнь».

Следы культа Велеса находим и среди названий других европейских народов. Беларусь, Белоруссия – это название происходит не от «белая» (в смысле цвета) Русь, а от имени Велеса – Велеса/Белеса/Бела Русь. Отсюда и название белорусов – валахи. Румыны (самоназвание români), в формировании которых участвовали дакийцы, геты, славяне, с 10 века византийскими, славянскими, а затем и венгерскими источниками упоминаются под названием blácoí, влахи, волохи [81]. Волохи, (влохи, влахи, волхва) – этим именем древние славяне называли также итальянцев, а Италия называлась в старину – Волошская земля, Валахия [47]. Теперь волохами называют жителей Молдавии и Валахии [47]. В Трансильвании влахи (волохи) поселились с 9-го века.

Языки

Понятие «язык» определено, во-первых, как система знаков, служащая средством человеческого общения и мыслительной деятельности; способом выражения самосознания личности; средством хранения и передачи информации. При этом язык включает в себя набор знаков (словарь) и правила их употребления и интерпретации (грамматику) [607]. Во-вторых, язык – это членораздельная речь, совокупность слов и форм, с помощью которых народ выражает свои мысли. Следует особо отметить, что язык – это также одна из отличительнейших черт конкретной национальности.

Классификации языков

Современная классификация языков происходит по двум основным направлениям.

Первое направление отрабатывает так называемая генетическая классификация, основанная на признаке родства – общего происхождения, установившаяся только после возникновения понятия языкового родства и утверждения в лингвистических исследованиях принципа историзма (19 в.). Она складывается как итог изучения языков с помощью сравнительно-исторического метода. При этом родство некоторых языков признаётся доказанным, если обнаружено общее происхождение значительной части морфем этих языков, всех грамматических аффиксов и многих корней. В том числе в тех частях лексики, которые обычно отличаются особой устойчивостью: местоимения, названия некоторых частей тела, слова со значением «вода», «огонь», «солнце», «быть», «дать», «есть», «пить» и др. Общее же происхождение корней и аффиксов подтверждается наличием в них регулярных межъязыковых фонетических соответствий. Если создана сравнительно-историческая фонетика, позволяющая приближенно реконструировать корни языка-предка и проследить (по строгим правилам) их превращение в корни языков-потомков, то родство последних считается установленным.

В этом смысле бесспорно родство следующих семей языков в Старом Свете: индоевропейской, уральской (с финно-угорской и самодийской ветвями), тюркской, монгольской, тунгусо-маньчжурской, дравидийской, картвельской, семито-хамитской (афразийской), в 60-е гг. 20 в. объединённым в ностратическую (борейскую) языковую семью. Удалось построить сравнительную фонетику этих языков, проследив регулярные фонетические соответствия более чем в 600 корнях и аффиксах. Среди языков Евразии вне группировок остаются китайско-тибетская семья языков, енисейская, андаманская семьи, изолированные языки: баскский, бурушаский, айнский и некоторые языки древности: шумерский, касситский, хаттский и др. Все многочисленные языковые группы Африки (кроме семито-хамитских) объединены в три гипотетические семьи: нигеро-кордофанскую, нило-сахарскую и койсанскую [1053-1069].

Генетическая классификация языков существует в виде единственной схемы. Являясь лингвистической, она не совпадает с антропологической и, в частности, не предполагает принадлежности народов, говорящих на родственных языках, к единой расе. Хотя образование языковых семей происходит постоянно, становление их относится, как правило, ещё к эпохе до появления классового общества. Современная генетическая классификация языков не даёт оснований для поддержки популярной в старой лингвистике концепции о моногенезе языков мира.

Второе направление отрабатывает типологическая (морфологическая) классификация языков, основанная на данных морфологии независимо от генетической или пространственной близости, опираясь исключительно на свойства языковой структуры. Типологическая классификация языков стремится охватить материал всех языков мира, отразить их сходства и различия и при этом выявить возможные языковые типы и специфику каждого языка или группы типологически сходных языков, при этом опирается на данные не только морфологии, но и фонологии, синтаксиса, семантики.

Основанием для включения языка в типологическую классификацию языков является тип языка, то есть характеристика основополагающих свойств его структуры. Однако тип не реализуется в языке абсолютно; реально в каждом языке представлено несколько типов, то есть каждый язык политипологичен. Поэтому уместно говорить, в какой степени в структуре данного языка наличествует тот или иной тип; на этом основании предпринимаются попытки дать количественную интерпретацию типологической характеристики языка.

Наиболее принята следующая типологическая классификация языков:

§ изолирующий (аморфный) тип – неизменяемые слова при грамматической значимости порядка слов, слабое противопоставление значимых и служебных корней (например, древнекитайский, вьетнамский, йоруба);

§ агглютинирующий (агглютинативный) тип – развитая система однозначных аффиксов, отсутствие грамматических чередований в корне, однотипность словоизменения для всех слов, принадлежащих к одной части речи, слабая связь (наличие отчётливых границ) между морфами (например, многие финно-угорские языки, тюркские языки, языки банту);

§ флектирующий (флективный) тип объединяет языки с внутренней флексией, то есть с грамматически значимым чередованием в корне (семитские языки), и языки с внешней флексией, фузией, то есть с одновременным выражением нескольких грамматических значений одним аффиксом (например, руками – творительный падеж, множественного числа), сильной связью (отсутствием отчётливых границ) между морфами и разнотипностью склонений и спряжений; в древних и некоторых современных индоевропейских языках сочетаются внутренняя флексия и фузия.

Типологическую классификацию языков нельзя считать окончательной главным образом из-за её неспособности отразить всю специфику отдельного языка с учётом его структуры. Но в ней содержится в неявной форме возможность её уточнения путём анализа др. сфер языка. Например, в изолирующих языках типа классического китайского, вьетнамского, гвинейских наблюдаются односложность слова, равного морфеме, наличие политонии и ряд др. взаимосвязанных характеристик [1053-1069].

Лингвистической относительности концепция – теория зависимости стиля мышления и фундаментальных мировоззренческих парадигм коллективного носителя языка от специфики последнего. «Язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык», и в этом смысле «каждый язык есть своего рода мировоззрение» (Гумбольдт). Таким образом, типология общественной жизни может и должна быть объяснена, исходя из вариативности культур, выражающих себя на различных языках. В этой связи в рамках лингвистической относительности концепции оформляется гипотетическая модель развития мировой культуры, в основу которой могла бы быть положена не индоевропейская языковая матрица и соответствующий ей европейский рационально-логический дедуктивизм и линейная концепция необратимого времени, а радикально иной языковой материал. Предполагается, что это привело бы к формированию мировой культуры принципиально иного типа [975].