Президент Путин и археология
Интерес к археологии проявляют не одни только президенты центральноазиатских и кавказских государств. С самого начала своего президентского срока В. В. Путин выказывал интерес к древней истории. Летом 2001 г. он совершил поездку по Русскому Северу, заехав в Великий Новгород, где губернатор Новгородской области М. М. Прусак убеждал его в том, что именно там находилась древнейшая столица Руси. После этого в ноябре Путин встречался с ведущими московскими историками и археологами и пытался обсуждать с ними проблему создания национальной идеи. Тогда его более всего интересовал вопрос о месте Киева в русской истории и с чего начинать эту историю после обретения Украиной независимости. Историки единодушно подчеркнули выдающуюся роль Новгорода, однако к использованию аналогий из древнего прошлого для создания национальной идеи они отнеслись без энтузиазма.[57]
Тем не менее интерес к древностям российского президента не покинул, и он первым делом обратил внимание на Старую Ладогу, древнейший город на Руси, важный торгово-ремесленный центр на Великом Волжском пути, соединявшем в IX–X вв. все земли между Скандинавией и Ираном в единую торговую систему.[58] Старая Ладога находится в 120 км от Петербурга, и в последние десятилетия археологам удалось обнаружить там доваряжский слой, оставленный славянским населением. Еще в 1984 г. с помощью дендрохронологии для древнейшего поселения Старой Ладоги была получена дата 753 г., и в начале XXI в. власти Ленинградской области начали подготовку к торжественному празднованию 1250-летнего юбилея села. Идя навстречу настоятельным просьбам ее губернатора В. Сердюкова, 10 декабря 2002 г. президент подписал Указ “О праздновании 1250-летия основания села Старая Ладога Ленинградской области”. Этот юбилей, намеченный на 16 августа 2003 г., широко освещался и комментировался прессой, и тогда многие журналисты называли Старую Ладогу не иначе как “первой столицей Руси”. Такой подход предлагал России привлекательное решение сложного вопроса о началах своей государственности, с которым она столкнулась после отделения Украины и потери Киева.[59]
Находясь с визитом в Великом Новгороде, 17 июля 2003 г. президент лично побывал в Старой Ладоге, эффектно поднявшись к селу по Волхову на своей яхте “Паллада”. Тогда он осмотрел Ладожскую крепость, посетил Георгиевский собор и местный Музей археологии.[60] Этой поездке придавался особый смысл, и, как это отмечали некоторые журналисты, она была связана с мучительным поиском национальной идеи, которую российские чиновники пытались обнаружить у самых истоков Руси. Ведь именно Старая Ладога стала местом, где президент Путин провел совещание с главами муниципальных образований, посвященное малым городам России. Там он подчеркнул роль исторической памяти, недооценка которой, по его словам, создает России проблемы и не позволяет формулировать четкие ориентиры развития. Кроме того, он поднял вопрос о патриотизме как объединяющей идеологии. В частности, он заметил, что тот “должен основываться на нашей истории”.[61] Символический смысл этих слов, сказанных на месте зарождения древнерусской государственности, очевиден.[62] Не менее символичным выглядело и прибытие президента по реке, что должно было напомнить о традиционном появлении варяжских князей “из-за моря”. Действительно, официозная печать представляла Путина человеком, остановившим процесс развала государства и начавшим новое собирание земель, что выразилось в лаконичной формуле “восстановление вертикали власти”. В частности, в 2003 г. завершалась идеологическая и техническая подготовка укрупнения регионов, которое в конце этого года стало вводиться на практике.[63] По-видимому, политтехнологов, разработавших сценарий поездки, соблазняли исторические параллели с деятельностью князей-Рюриковичей, тоже занимавшихся собиранием русских земель. Действительно, Путин как-то заявил, что Ладога была “древнерусским окном в Европу” и что “с берегов Волхова должно начаться возрождение России”.[64]
Однако пребывание Путина в Старой Ладоге освещалось журналистами на удивление скупо, и, по предположению одного автора, увиденное им в Старой Ладоге не оправдало его ожиданий. Не случайно вслед за приведенными выше словами об исторических основах патриотизма президент подчеркнул, что недостаточно помнить об исторической славе, а следует добиваться своих собственных успехов и гордиться ими. Наблюдательный комментатор усмотрел в этом определенное недовольство президента несоответствием увиденного “историческим планам” организаторов этой поездки. Этот автор даже высказал соображение о том, что давняя история как политический ресурс президента разочаровала.[65]
Однако дальнейшие события показали, что это не так. В июле 2004 г. Путин снова посетил Великий Новгород, где продолжил знакомство с местной археологией. Побывал он и в Старой Ладоге. На этот раз он даже спустился в раскоп и имел обстоятельную беседу с руководителем многолетних археологических работ, известным петербургским археологом А. Н. Кирпичниковым.[66] Все это означает, что мысли о происхождении Руси продолжали преследовать политического лидера России, причем его интерес был далеко не узкоутилитарным. Ведь новая поездка Путина состоялась уже после президентских выборов марта 2004 г., когда он был успешно переизбран на второй срок. Кроме того, он, похоже, всеми силами пытался извлекать актуальные уроки из истории, и с этим, безусловно, связана брошенная им в беседе с археологами фраза о том, что процветание Старой Ладоги могло быть связано с интеграцией народов.[67]
На некоторое время Старая Ладога стала местом паломничества российской политической элиты. В 2003 г. вслед за президентом ее посетил председатель Высшего совета партии “Единая Россия” Б. Грызлов, устроивший там выездное заседание руководства этой партии. В своем выступлении он рассуждал об историко-патриотическом воспитании и “восстановлении национальной исторической традиции”. Тогда он тоже подчеркнул место Старой Ладоги в истории как “первой столицы Руси”, и в его речи она представлялась “национальной святыней”. Назвав Рюрика “создателем русской государственности”, он подчеркнул “практически-политическое значение” Старой Ладоги, дающей богатый материал о “величии России.”[68]
Похоже, интерес к археологии не оставлял российского президента и в течение его второго срока. Осенью 2004 г. он выделил из президентского фонда крупную сумму на финансирование археологических работ в Великом Новгороде и Старой Ладоге. Но самое знаковое событие произошло в следующем году. Будучи в Челябинске в мае 2005 г., Путин решил последовать совету тогдашнего главы его администрации Д. Медведева, посетившего в начале апреля историко-археологический центр “Аркаим”. И свой визит, посвященный проведению делового совещания о социально-экономическом развитии Урала, Путин начал именно с посещения Аркаима.
Поселение среднего бронзового века Аркаим, исследовавшееся на рубеже 1980 –1990-х гг., подавалось местными археологами как прародина индоиранцев (“истинных арийцев”), “прародина всех цивилизаций” и даже “колыбель мира”. В местном музее Аркаим представляют “родиной человечества”. Руководители историко-археологического центра делали все для привлечения туристов, и одно время при въезде на территорию центра их встречал щит с надписью “Здесь родился Заратуштра”. Сегодня Аркаим иной раз рекламируется как одно из семи чудес Уральского Федерального Округа.[69]
Как и в случае со Старой Ладогой, визит президента широко освещался в прессе, делавшей рекламу Аркаиму, иной раз изображавшемуся “родиной прародителей большинства современных народов Азии и части Европы”. В некоторых СМИ Аркаим прямо ассоциировался с “арийцами”.[70] Еще дальше шли некоторые русские националисты, объявившие его “древнейшим славяно-арийским городом”, “городом русской славы”. Вот уже более пятнадцати лет как городище стало местом паломничества представителей самых разных экзотических религий, экстрасенсов,[71] а также неонацистов, для которых Аркаим стал культовым местом. На одном из ближайших холмов кто-то вычертил огромную белую свастику. Здесь даже функционирует “Национальный арийский союз”, промышляющий изготовлением свастик на заказ.[72]
Между тем, прилетев на Аркаим на вертолете 16 мая 2005 г., Путин увидел в основном лишь исторические реконструкции (отрезок деревянной крепостной стены, пару “первобытных жилищ”, глиняные печи), и даже журналисты отметили, что поселение остается мало изученным, несмотря на то, что оно было раскопано почти наполовину. Во время своего двухчасового визита президент беседовал с руководителем раскопок Г. Здановичем, убеждавшим его в том, что “Аркаим может стать национальной идеей России”. Эту мысль на разный лад комментировали освещавшие визит президента журналисты. Некоторые из них предполагали, что именно на Аркаиме должны были наконец закончиться поиски национальной идеи.[73] В национал-патриотической газете “Завтра” была помещена статья, автор которой утверждала, что по преданию в горах Аркаима в глубокой древности мужчины проходили посвящение в вожди, и высказывала соображение, что ради этого туда мог летать российский президент. Она шла еще дальше и предполагала, что он мог искать там “потерянную национальную идею”, восходящую к подвижнической деятельности Заратуштры, который будто бы именно там снабдил ариев программой самоусовершенствования. Иными словами, послание Заратуштры ариям она и считала той самой “утерянной национальной идеей”.[74]
Однако президент России проявил благоразумие и не принял навязываемую ему арийскую идею. Правда, он обещал помочь археологическому центру деньгами. Вместе с тем, по небезосновательному мнению журналиста Д. Быкова, само посещение Путиным Аркаима придавало легитимность арийской идее.[75] Действительно, этот визит имел знаковый характер, и ряд журналистов поспешил отметить, что он совпал с вынесением судебного приговора известному бизнесмену М. Ходорковскому. Кроме того, тогда же некоторые политики и журналисты вновь начали тревожить общественность прогнозами о возможном распаде России, связывая их с чередой бархатных революций, происходивших в ряде стран СНГ.[76] В то же время на совещании в Челябинске президент говорил об экономическом развитии регионов, привлечении инвестиций и повышении ВВП. Там же обсуждался и масштабный проект “Урал промышленный - Урал Полярный”. Затем состоялась встреча Путина с Н. Назарбаевым, где речь шла о российско-казахстанском сотрудничестве и о положении в центральноазиатском регионе.
Иными словами, если приобщение к “наследию Рюриковичей” ассоциировалось с укреплением российской государственности, чем и занимался президент в течение своего первого срока, то визит на “родину славных арийцев” совпал с окончательным преодолением последствий экономического кризиса, победой над своевольными олигархами “неарийского происхождения” и возвращением государству контроля над жизненно важными нефтегазовыми ресурсами, новыми шагами к укреплению государственного единства и повышением роли России в мире благодаря ее энергетическому потенциалу. Бархатная революция ей не угрожала. Второй президентский срок Путина был также ознаменован реабилитацией “имперской идеи” в общественном сознании.
Между тем, репутация князя Рюрика была подмочена неясностью его происхождения, и вовсе не случайно некоторые российские историки потратили в 2002-2004 гг. немало сил для того, чтобы приписать ему славянскую генеалогию.[77] Похоже, что ни политиков, ни общество это не убедило. В этом отношении весьма показательной представляется история публичного обсуждения проекта памятника князю Рюрику. Этот план был обнародован летом 2002 г. Вначале памятник предлагалось воздвигнуть при въезде в Старую Ладогу к ее юбилею, но такая идея не вызвала энтузиазма, и следующим претендентом на установку памятника в январе 2004 г. стал Великий Новгород. Однако и там местная общественность его отвергла, причем важными аргументами были иностранное происхождение Рюрика и тот факт, что инициаторами плана выступали шведы. Некоторым новгородцам это показалось обидным, и нового прихода “варяга” они не захотели.[78]
Арии же благодаря Аркаиму оказались “своими”, “коренными”, и кое-кому это показалось многообещающим. Все это делало привлекательным миф об “арийской миссии”.[79] Однако похоже, что и этот миф не оправдал ожидания российской политической элиты. Возможно, он оказался чересчур радикальным, вызывая в памяти сомнительные ассоциации. А возможно, он просто не вписывался в рамки “православной парадигмы”, к которой российская власть питает особые симпатии. В любом случае на этом увлечения российских чиновников седой древностью закончились, и они обратились к эпохе Средневековья.
3. Саха-Якутия, “арийство” и “арктическая цивилизация”
Руководители отдельных российских автономий тоже не забывают об историко-культурной перспективе. Так, бывший президент Республики Саха (Якутия) М. Е. Николаев, подобно своим центрально-азиатским коллегам, даже опубликовал специальную книгу о происхождении якутов.[80] Особый интерес в ней вызывают два момента – во-первых, стремление объявить прародиной человечества “Арктиду”, а во-вторых, желание обнаружить у якутов “арийские корни”. И то, и другое опирается на гипотезы, высказанные рядом советских авторов в 1980-х гг. В 1983–1987 гг. местный археолог Ю. А. Мочанов изучал раннепалеолитическую стоянку Диринг, расположенную на берегу р. Лены к югу от г. Якутска. Обнаружив там комплекс очень ранних каменных орудий, он счел это убедительным доказательством в пользу идеи о “внетропической прародине человечества”.[81] Однако другие специалисты встретили эту гипотезу скептически, полагая, что стоянка относилась к гораздо более позднему времени, чем настаивал ее исследователь. Что касается “арийских корней”, то это предположение опирается на работу сибирских генетиков, обнаруживших сходство некоторых генетических показателей у индоевропейских и тюрко-монгольских народов, и они даже заявили в 1987 г. о том, что “арии должны быть субстратной основой якутского этноса”.[82] В том, что в глубокой древности ирано- и тюркоязычные кочевники вступали в тесные взаимодействия и смешивались, нет никаких сомнений. В ходе таких смешений мог происходить и обмен генами. В этом нет ничего удивительного, ибо, как сегодня надежно доказано, в мире нет каких-либо “чистых” этнорасовых групп. Чем же привлекают наших современников какие-либо особенности своей “крови”, почему они считают возможным ими гордиться? И почему, хорошо зная о спорности датировки Диринга, президент Николаев все-таки отдавал предпочтение ранним датам?
Для политика ценность научных гипотез состоит отнюдь не в доказательности, а в их способности обслуживать его политический проект. В данном случае речь идет об инвестициях в северные территории и об их интенсивном освоении на благо местных народов при условии бережного отношения к северной природе, что в течение многих лет является приоритетом политической линии Николаева.[83] Поэтому он не устает подчеркивать, что после распада Советского Союза Россия стала “северянкой” и “полярной державой”.[84]
Идея о зарождении человечества в северных широтах максимально приближает якутов к “прародине” или даже помещает их в ее центр. Ведь иной раз Николаев пытался представить Якутию такой именно “прародиной”: “Якутия – родина Жизни, по крайней мере на Земле”. Это якобы придавало якутам особый престиж, ибо, по его словам, сохраняя свой образ жизни, они нисколько не отставали от мировой цивилизации.[85] По той же причине ему импонировала идея особой арктической (циркумполярной) цивилизации, у которой остальной мир мог бы многому поучиться.[86] В то же время он порой отдавал дань идее полигенизма и утверждал, что Арктида (Гиперборея) была родиной “белых и желтых народов”, тогда как Африку он оставлял “чернокожим”.[87] В этом контексте идея генетического родства с “арийцами” пришлась как нельзя кстати. Ведь она позволяла якутам не только настаивать на своей равноценности европейским народам, включая русских, но обосновывать это общностью происхождения с ними. Так “расовая идея” позволяла бороться с “ориентализмом” и преодолевать образ “варваров”. И, как это ни парадоксально, в таком контексте местные сибирские интеллектуалы позитивно воспринимают разработанный русскими радикалами миф о движении “арийцев” из Арктиды, компонентом которого служит миф об Аркаиме.
Кроме того, “арийское происхождение” дает якутам возможность углублять свои исторические корни и включать в свое наследие не только раннетюркский, но и предшествующий ему скифо-сибирский пласт.[88] Именно поэтому некоторым якутским интеллектуалам, включая ученых, представляется важным приобщиться к былому арийскому величию.[89] Тем не менее одними из своих главных предков они называют тюркоязычных кочевников-курыкан, оставивших в Прибайкалье следы своего пребывания в эпоху раннего Средневековья, и этот сюжет также находит место в книге Николаева.[90]